***
В следующий раз, когда Кит слышит мысль своего соулмейта, он боится, что она станет последней. Сначала в его голове всплывает то, что похоже на крышу трехэтажного дома. До земли примерно тридцать футов, и Кит удивляется, почему эта картинка появилась именно сейчас. Мгновение спустя все становится на свои места, когда чужой голос в его голове говорит: «Надеюсь, этот парашют откроется. Я использовал много скотча, он должен открыться, да?». Излишне говорить, что Кит встревожен. Его родственная душа собирается сигануть с крыши на парашюте, большую часть которого, видимо, составляет изолента. После этого происшествия Кит ничего не слышит от своей второй половинки, и ему интересно, не умудрился ли его глуповатый соулмейт ненароком убить себя? Такая смерть была бы очень в его стиле. Но нет, Кит бы почувствовал, если бы его родственная душа умерла от падения с крыши, да?***
Подтверждение того, что его соулмейт и правда жив, приходит несколько дней спустя в виде еще одной мысли. По правде говоря, Кит удивлен, что он получил весточку так скоро, ведь промежуток между первыми двумя думами составляет аж год. На этот раз в его голове снова появляется мысль, о которой где-то там думает его родственная душа. «Интересно, смогу ли я из вешалки сделать чесалку для ноги, которая пролезет под гипс?». Сначала Кит чувствует странное облегчение, что его вторая половинка пока что жива. А затем на смену ему приходит легкое разочарование, потому что этому человеку все-таки удалось что-то сломать и он продолжает вести себя так же глупо, как и всегда. Кит закатывает глаза. Как получилось, что этот ребенок — его родственная душа?***
Впервые Кит узнает о песне «Куколка Барби», исполнителя Aqua, из мыслей своего соулмейта. Киту на тот момент исполнилось десять лет, и он занят делами, когда слышит протяжный вой. «Я — куколка Барби в м-и-ире Барби. Пластиковая жизнь — это здорово!». Кит на секунду зависает, он все еще новичок в этих соулмейтовских делишках, потому он поначалу думает, что, может, это его наконец так достало, что его подсознание само придумало эту песню? Но через мгновение он понимает, что поющий голос в его голове — вовсе не его, и до него доходит, что, вообще-то, его соулмейт — сумасшедший. «Можешь причесать мои волосы. Можешь раздеть меня, где уго-о-одно». Позже, когда Кит слышит эту песню по радио, он понимает, что его родственная душа не спятившая, а просто раздражающая. По крайней мере он не сочиняет песни о Барби. Он их поет. «Воображение… Жизнь — это то, какой ты её создашь».***
Когда Киту исполняется двенадцать, он видит в чужой голове потрясающую картинку вулкана из папье-маше, который разбрызгивает лаву по стенам гаража. Реакция его второй половинки — мгновенная и ослепительная паника. В его голове проносится целый шквал скорострельных фраз на испанском, значения которых Кит не знает, но может догадаться. Затем человек по ту сторону связи начинает паниковать уже на английском: «О, нет, я труп, мама буквально убьет меня». Кит сочувственно морщится. Может, у него и были только приемные мамы, но он представляет, в какую беду попадет его вторая половинка.***
Первая адекватная мысль, которую Кит слышит от своей родственной души, звучит как: «Ого, работники парка на славу потрудились над этой клумбой». Кит приятно удивлен, пока не приходят следующие слова: «Интересно, смогу ли я ее перепрыгнуть?». Честно говоря, Кит не знает, почему он все еще удивляется.***
Однажды Кит узнает имя своего соулмейта, когда тот, как и всегда, разговаривает сам с собой. На этот раз он, кажется, пытается настроить себя на тест и твердит: «Ты все знаешь, Лэнс, ты учил всю ночь, ты справишься». Кит несколько раз повторяет в голове имя Лэнса, из-за которого на его губах образуется маленькая улыбка. Потому что он наконец-то может дать имя тому, кто уже несколько лет обитает в его мыслях. Он молча желает Лэнсу удачи и говорит, что он справится. Кит надеется, что его сообщение дойдет.***
«Интересно, что сейчас делает мой соулмейт?». Киту очень хочется иметь возможность разговаривать с Лэнсом в реальной жизни и положить конец этой ужасной односторонней связи. Киту очень хочется не напрягаться изо всех сил, чтобы отправить послание своей второй половинке, а потом надеяться, что он его получил, чего, вероятно, не происходит. Ему очень хочется встретить своего соулмейта в детстве, как некоторые люди, чтобы все время не чувствовать себя таким одиноким.***
Кит, сам не зная как, обнаруживает, что гуглит последнюю песню, которую иногда напевает Лэнс. Не потому, что там потрясающие строки, потому что он всегда поет что-то ужасное, а потому, что Кит в каком-то смысле чувствует себя ближе к Лэнсу, когда слушает ту же музыку, что и он. Возможно, это может показаться глупым, но Киту все равно. Хоть его родственная душа и заставляет его слушать больше Ханны Монтаны, чем он может признаться вслух. Однажды Широ заходит в комнату как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кит слушает «Лучшее от обоих миров», и бросает на него обеспокоенный взгляд, будто боится, что Кит слушает эту музыку, потому что она ему нравится. Но Широ все прекрасно понимает. — Соулмейт? Кит вздыхает: — Соулмейт.***
«Черт, а что если моя вторая половинка не любит „Стар трек“? Что мы вообще будем делать в свободное время?». Кит закатывает глаза, но все равно улыбается. Он любит «Стар трек».***
Конечно же, соулмейт Широ — нормальная. Они с Китом играют в карты, когда Широ неожиданно выпрямляется и сосредоточено прислушивается к чему-то. Затем легкая улыбка украшает его губы. — Что она сказала? — Она просто думала о цветах из того места, откуда она родом. Я быстро видел их образы. Они очень красивые. Кит вздыхает. Мысли и изображения, которые получает Широ от своего соулмейта, всегда очень приятные. Последний образ, в который был посвящен Кит, был о том, что Лэнсу интересно, сможет ли он повесить плакаты в своей комнате на жеванную резинку. Почему бы Лэнсу не использовать скотч, Киту никогда не узнать.***
«Интересно, у голубей есть чувства?». Кит прячет голову под подушку. «Пиздуй спать, Лэнс».***
Ночью Кит иногда лежит под одеялом и беспокоится, встретит ли он когда-нибудь свою родственную душу. Широ познакомился с его второй половинкой — девушкой, которая, откровенно говоря, немного пугает Кита. Потому что он знает, что она может убить его, если захочет, но в остальном она замечательная. Они счастливы. Кит всегда чувствовал, что с ним что-то не так. Может быть, это доказательство, что он прав. Может, он все выдумал и у него нет никакого соулмейта. Но это ведь неправда, да? Он не мог придумать все то дерьмо, о котором думает и воплощает в жизнь его вторая половинка. Боже, он никогда не думал, что будет надеяться, что, кто бы там ни придумывал все эти бредовые идеи, придет и будет раздражать именно Кита.***
«”Акулий торнадо” был не так уж и плох, да? Если вдуматься, то это своего рода классика». Нет, Лэнс, не классика. Даже не близко.***
Лэнс оставил его в покое спустя некоторое время после инцидента с Акульим торнадо, но Кит знает, что это не надолго. Почему он никогда не получал нормальные мысли от своего соулмейта? Должна же быть хоть парочка адекватных? Никто не может думать о чем-то странном двадцать четыре часа в сутки. Да? Например, вот с чем сегодня столкнулся Кит: «Черт возьми, да как Бейонсе делает это? Я практикую этот танец уже час, а у меня все еще ничего не получается! Я никогда не смогу быть одинокой девчонкой!». Киту приходится несколько мгновений восстанавливаться после этой мысли. Во-первых, его вторая половинка потратила час своей жизни, репетируя танец Бейонсе. И самое печальное, что Кит до смерти хочет посмотреть, как это выглядит. Может быть, однажды он сможет попросить показать.***
Кит стоит в магазине в сопровождении Широ, разглядывая рождественские подарки, когда это снова начинается. Как минимум в двадцатый раз за этот день его родственная душа начинает петь «Я хочу бегемота на Рождество», и на этот раз голос в его сознании звучит громче, чем обычно, отчего Кит всерьез рассматривает перспективу удариться головой о ближайшую стену в надежде, что эта пытка остановится. Лэнс начинает песню с начала — снова, — и терпение Кита подходит к концу. Не сдерживаясь, он кричит: «Остановись, блять!» посреди оживленного магазина. Голос в его голове сразу же замолкает, и Кит надеется, что его слова наконец-то дошли к его соулмейту. Остальные клиенты, включая Широ, косят на него встревоженные взгляды. Достаточно скоро люди теряют к нему всякий интерес, но, когда Кит бубнит извинения, его щеки все равно пылают. Широ бросает ему сочувственный взгляд — он знает, каким доставучим может быть соулмейт Кита. Кит вздыхает: — Он снова поет ебучие рождественские песни, Широ. У него будто личная миссия — испоганить каждую написанную к Рождеству песню. Широ собирается что-то ответить, когда его взгляд останавливается на точке позади плеча Кита. Тот озадаченно поворачивается, увидев его выражение, и замечает стоящего в паре шагов от них человека. Парень на вид примерно одного с ним возраста. Он выше, чем Кит, — на самом деле это даже мило, — долговязый и имеет фигуру пловца. Он кажется смутно знакомым. Парень все так же стоит и смотрит на Кита широко раскрытыми глазами, и брюнету начинает казаться, что, может, не он один здесь с прибабахами. (Но Кит ни в чем не виноват — это его соулмейт приставал с противными песнями). Кит вопросительно выгибает бровь. Парень наконец-то отмирает. — Твою мать. Это ты. Кит хмуро сводит брови к переносице, раздумывая, где он мог видеть этого парня, пока в его голове что-то не щелкает. Этот голос… — Кит? Глаза Кита так же округляются. — Черт тебя дери. Ты Лэнс. Мой соулмейт. Они просто смотрят друг на друга в течение нескольких минут, прежде чем одновременно сделать пару шагов навстречу и заключить друг друга в объятия. Кит против воли выпускает счастливый воздушный смех, потому что твою мать, это действительно происходит. Теперь Лэнс может раздражать его прямо в лицо, а не через мысли. Говоря об этом… Они выпускают друг друга из объятий, и Кит кулаком бьет Лэнса в плечо. Тот морщится и потирает ушибленное место: — Какого черта? Кит скрещивает руки на груди: — За гребанную Барби и Ханну Монтану, особенно в час ночи. И нет, у голубей нет никаких чувств! Лэнс заметно ежится: — Ты слышал? — Да, я слышал. Лэнс одаривает его глуповатой улыбкой и неловко трет заднюю часть шеи: — Извини. И черт бы его побрал, но Кит не может злиться на Лэнса, когда тот такой милый и настоящий. Вместо этого он просто закатывает глаза и снова притягивает Лэнса в объятия. Спустя несколько секунд он отстраняется, стоит идее прийти ему в голову. — Я прощу тебя при одном условии. Лэнс пожимает плечами: — Ну вперед. Кит усмехается: — Ты должен показать мне танец одиноких девчонок.