Ветер перемен

      Глава XII. Стать королем              В ту ночь мне снился странный сон — я видел сражающихся рыцарей и простых воинов, они кричали, убивали друг друга и погибали, топча при этом увядающие цветы. Кровь текла по засыпанной пеплом земле. Мелькали какие-то смутные, не проявленные силуэты волков, появилась и пропала чья-то свирепая голова с длинными волосами. На земле лежал мертвый воин, у которого изо рта выполз паук, а из воды тянул свои щупальца кракен. И все это заливал яркий, режущий глаза свет от безжалостного солнца, висящего прямо над головой. Себя я видел со стороны — худого и изможденного, в помятых доспехах, идущего по этому полю. Мое лицо все в грязи, в глазах боль и отчаяние, в правой руке я держу Ветер Перемен, и с меча капает кровь...       Я проснулся. Сердце громко колотилось в груди. Легкий ветерок еле слышно играл с занавеской. Рядом, под прозрачным одеялом в свете звезд из окна неярко светилось обнаженное тело Маргери.       Аккуратно, стараясь ее не разбудить, я выбрался из кровати, сел к столу, налил воды в бокал, сделал несколько глотков и задумался.       Сон что-то значит или это просто ассоциативные фантазии, за которыми ничего нет? Впрочем, если подумать, сюжет легко разгадать: сражающиеся рыцари это война и то, что сейчас происходит в Вестеросе. А различные животные и символы олицетворяют собой великие дома. С ними все понятно — лишь то, кого представляет длинноволосая голова, пока под вопросом.       Посидев так некоторое время и все обдумав, я все же посчитал, что данный сон не пустышка, а предупреждение от Семерых. Значит, следует усилить бдительность. За последний месяц ничего не произошло и я, каюсь, немного расслабился.              Думаю, нам всем невероятно повезло…       В тот день мы с Маргери гуляли по парку. Компанию нам составили Томмен, Мирцелла и Санса с Тирионом.       Маргери еще до приезда Мирцеллы несколько раз в сопровождении охраны и свиты побывала в городе и даже посетила Блошинный конец, стараясь узнать, чем живет бедный люд, и как можно им помочь. Она пересказывала нам увиденное и озвучивала свои мысли — Маргери захотела выкупить несколько близлежащих домов, снести их и построить там приют и больницу для бедных.       Идея выглядела здравой и даже полезной. Вот только рано или поздно сюда прилетят драконы, которые могут всё сжечь и сровнять с землей. Затевать в таких условиях масштабное строительство было не самой здравой идеей. Но ход её мысли мне понравился, и я не преминул сделать жене комплимент.       После прогулки Маргери пригласила Мирцеллу и Сансу заглянуть к нам в гости. Томмен согласился, а вот Тирион отправился по своим делам, сославшись на занятность.       — Чем вас угостить? — Маргери следом за девушками присела на низкую кушетку. Санса при этом старалась не смотреть в мою сторону — её страх перед королем Джоффри не торопился исчезать.       — Ой, я же привезла из Дорна несколько амфор с изумительным вином, — неожиданно всплеснула руками Мирцелла и отдала приказ своей фрейлине Имелии сбегать за ним.       — Хорошо, — Маргери кивнула. — А мы пока выпьем нашего вина. Налей нам всем, Тейна.       Тейна Мерривезер была еще одной девушкой, входившей в свиту жены. Где бы она ни появлялась, мужчины провожали ее гибкий стан восхищенными взглядами. Это чрезвычайно красивая женщина имела большие глаза, волосы цвета воронова крыла, гладкую кожу оливкового оттенка, полные губы и длинные, стройные ноги. Тирион как-то заметил, что «каждый ее шаг — соблазн». И он был, безусловно, прав.       Тейна родилась в Мире и неоднократно с гордостью упоминала, что имеет множество друзей по всем Вольным городам.       Кроме вполне логичного физиологического интереса я поглядывал на Мерривезер и со вполне практичной целью — было бы неплохо, чтобы она начала работать на Гарольда Орма. С другой стороны, моя память подсказывала, что с этой леди не все так просто — она вроде как умудрялась одновременно шпионить и для Серсеи, и для Маргери. А может и еще для кого-то — мне все чаще казалось, что в Красном замке просто нет людей, которые никому и ничего не доносят.       — Мне воды, — машинально ответил я и Маргери рассмеялась — она уже знала, что несмотря на то, что вино мне очень нравилось, я старался на него не налегать. Жена считала, что так на меня действует пример собственного отца.       — Я тоже с такой жары лучше воды выпью, — присоединился ко мне Томмен.       Тейна кивнула и принялась разливать напитки по кубкам.       Я пристроился на кресле, но бросил мимолетный взгляд на стол и нахмурился. Возможно, не подействуй на меня сегодняшний сон, я бы ничего не сообразил. Но сейчас я был настороже и мне показалась странным одна деталь.       — Стой, — я быстро встал и остановил Томмена, который уже собрался сделать глоток. — Откуда здесь этот кувшин, дорогая? Ты его помнишь?       — Вроде бы нет. — Маргери подошла к столику, нахмурилась и стала серьезной, но потом тряхнула головой. — Джофф, все нормально. Ты слишком подозрителен. Вот и все.       — Нет, не все, — я снова не дал брату выпить воды. — Я точно помню, что сир Джосиб не пробовал эту воду.       — Джоффри, это не серьезно! Это простая вода, — Томмен присоединился к Маргери.       — Нет, серьезно, Эй, Роберт, — крикнул я, и спустя пару мгновений в дверь просунулась голова стюарда:       — Слушаю, ваше величество.       — Найди Спайсера и приведи сюда.       — Будет исполнено, — он исчез, а я повернулся к недоумевающим людям. — Давайте просто немного потерпим и подождем, хорошо?       — Хорошо, — ответила Маргери и улыбнулась. — Но тогда сыграем в кайвассу.       — Играйте, — я чмокнул ее в щеку. Маргери показала Томмену где лежит доска и фигурки, брат достал набор из шкафа, установил на столе и принялся их расставлять. Это был мой подарок Маргери — выполненные из драгоценных камней фигурки и доска.       Кайвасса Маргери очень понравилась. Мне было приятно, что именно я показал и пристрастил ее к этой игре. Маргери достаточно быстро освоила многие премудрости и сейчас играла весьма неплохо. Впрочем, и я не стоял на месте, научившись кое-чему под руководством Тириона.       Против Маргери села играть Мирцелла — в Дорне она уже успела познакомиться с этой игрой. Томмен и Санса остались в роли зрителей.       — Ваше величество? — в комнату зашел мой чашник и стюард. В коридоре мелькнула фигура Герольда Орма.       — Сир Джосиб, проходите, — я приветливо махнул рукой. — Ваша работа ждет вас. Попробуйте вино и воду на столе.       — С удовольствием, ваше величество, — толстый рыцарь направился к столу, а я повернулся к Роберту:       — Это ты принес кувшин с водой?       — Нет, ваше величество.       — Может быть, это сделал Лидден?       — Я спрошу у него.       — Давай, а мы пока подождем.       Парень вновь исчез за дверью. Происходящее начинало настораживать. Может, не стоит чашнику пить прямо сейчас?       Спайсер с довольным лицом расположился за столом, налил себе вина и сделал несколько глотков. Некоторое время ничего не происходило — мы с Маргери даже успели сделать несколько ходов. Спайсер налил воды и выпил.       — Все хорошо, сир Джосиб?       — Замечательно, ваше величество. Я могу идти?       — Через несколько минут. А пока воспользуйтесь моим гостеприимством и попробуйте вон те фрукты. Они с Летних Островов и их нам прислал сир Гарлан Тирелл.       — Прекрасно, — толстяк выбрал один из фруктов и впился зубами в мякоть. Сок брызнул ему на подбородок.       Пришла Имелия и принесла амфору из Дорна. Роберт открыл его и Спайсер попробовал еще один напиток. По тому, как он восхищенно зажмурился и поцокал языком, стало понятно, что вино выше всяких похвал.       Моя паранойя уже начала успокаиваться, когда пришел Лидден. К моему удивлению, он также не знал, откуда в покоях появился графин с водой. И это меня насторожило — лишь стюарды имели право приносить что-то на наш с Маргери стол.       Девушки продолжали играть, временами кидая на меня весьма красноречивые взгляды. Я старался показать, что все прекрасно.       И в этот момент я заметил, как Спайсер зевнул и провел ладонью по лицу. Я перевел на него встревоженный взгляд:       — Что-то не так? Позвать мейстера?       — Пустяки, ваше величество, просто что-то в сон клонит. Наверное, с жары.       Он говорил, а я видел, как буквально на глазах мужчина засыпает — последовал еще один зевок, он оперся локтем об стол и подпер голову, а глаза закрылись.       Глядя на Спайсера, мой разум пронзила мгновенная догадка — ведь Квиберн описывал мне яд с похожим действием, при котором человек засыпает, и уже не просыпается.       Рука Спайсейра соскочила со стола, он ударился лбом об столешницу и сполз на пол. Фрукты попадали на пол, графин с грохотом упал и откатился под стол.       — Роб, быстро, приведи Пицеля и Квиберна. Пусть они захватят свои противоядия. Джек, сообщи моему деду и лорду Мейсу. Бегом!       Мы с Маргери бросились к Спайсеру. Спустя мгновение к нам присоединился и ворвавшийся в комнату Герольд Орм.       В замке началась суета.       Маргери полными слез глазами смотрела на чашника, которого я без всякого ответного эффекта хлестал по щекам, надеясь привести в чувство. Яд, который заставлял человека безболезненно и тихо засыпать, носит название Ночная Тень. И если я прав, то Спайсеру уже ничего не поможет — противоядие есть, но его надо принимать в первые минуты, как только почувствуешь сонливость, а не тогда, когда твое тело уже деревенеет и отказывается тебя слушать.       Около Маргери на колени опустилась Мирцелла — и я видел о чем они думали — на месте умирающего человека должен был оказаться кто-то из нас. Бледная Санса стояла чуть позади, с ужасом глядя на «заснувшего» чашника.       Первым в наши покои прибежал Мейс Тирелл и Лорас. Оба выглядели испуганными.       — Доченька, — Мейс бросился к дочери и заключил её в объятия. — Слава богам, ты жива. И вы, ваше величество, — он не удержался, обнял и меня, притянул к себе и принялся нас по очереди целовать. — Детки мои, как же я рад, что все хорошо…       Сир Лорас кивнул мне, потом поцеловал сестру и склонился над Спайсером. Появился Квиберн. Вместе с ними была и Серсея. Потом, покряхтывая, «приковылял» Пицель, который, хрустя костями, склонился над чашником и попробовал прощупать пульс.       — Джофф! — Серсея заключила меня в объятья, потом отстранилась, и долго смотрела в глаза, проверяя, все ли хорошо.       — Со мной все в порядке, матушка. И с Маргери тоже. И со всеми остальными. Хвала Семерым!       — Хвала Семерым, — поддержали меня и Мейс, и Квиберн, и Лорас.       Прибежали гвардейцы во главе с Джейме.       Позже всех пришел Тайвин — ему, из его Башни Десницы сюда добираться дальше всего. К этому моменту, несмотря на насильно влитое мейстерами противоядие, стало ясно, что Спайсера спасти не удалось…       Дед старался выглядеть спокойным, и уравновешенным. Я видел, как обеспокоенность уступает место огромному облегчению, когда он убедился, что никто из родичей не пострадал. А потом в его глазах начала зажигаться такая ненависть, что я понял — он приложит все силы, чтобы найти отравителя.       Вместе с Тайвином появился и Тирион. Он окинул быстрым, цепким взглядом все покои, фиксируя всех и каждого. Он оглянулся по сторонам и сделал шаг к Сансе:       — Миледи…       — Это он, он, — неожиданно крикнула Серсея и дернулась в сторону Тириона. — Это он, поганый карлик, отравитель!       Она бы неизбежно вцепилась ему в лицо, но Джейме оказался быстрее всех и подхватил ее за поясницу.       — Тише, тише, Серсея.       — Отпусти меня. Разве никто не видит очевидные истины? — в голосе королевы слышалась неприкрытая ненависть.       Тирион выглядел ошеломленным — похоже, несмотря на многолетнюю привычку и броню, обвинение сестры его просто потрясло.       — Эй, вы чего на меня так уставились? — дядя побледнел, но обвел всех нас осуждающим взглядом.       — Это твоя работа! Взять его под стражу. Я приказываю! — закричала Серсея. Меррин Трант и Осмунд Кеттлблэк переглянулись и одновременно сделали шаг вперед.       — Стоять, — мой голос прозвучал не менее громко, и гвардейцы замерли. — У королевы просто истерика, ей надо успокоиться. Сир Джейме, отведите мою мать в личные покои и пусть ее осмотрит мейстер.       — Так и сделаю, ваше величество, — он однозначно обрадовался такому решению и потащил потерявшую дар речи Серсею к выходу.       Тайвин лишь кивнул мне, но тут Серсея опомнилась и вновь закричала:       — Не будь таким дураком, Джофф! Как ты можешь оставаться спокойным, когда это он, подлый уродец, грозился мне, что я испытаю страдания! О боги, почему вокруг меня одни идиоты?       Её яростные крики стихли в коридоре. Оставшиеся в комнате люди переглянулись. С уходом королевы общий градус напряжения сразу понизился.       — Все хорошо, дядя, — я положил Тириону руку на плечо. — Все хорошо.       — Серсея любит меня больше всех на свете, — он хорохорился, но я видел, что он потрясен поведением сестры.       Слуги накрыли тело Спайсера простыней и отнесли в лабораторию Квиберна для вскрытия и определения яда.       Мирцелла сидела на кровати и мелко дрожала, словно отравить пытались именно ее. Маргери выглядела не намного лучше, но села по левую руку и пыталась хоть как-то ее успокоить. Санса присела справа от сестры и тоже пыталась ей что-то сказать.       Пицель налил дамам по небольшому бокалу успокаивающей настойки. Выглядел он возмущенным — факт того, что исследовать причину отравления поручили именно Квиберну, его совсем не порадовал.       — Ваше величество, слава богам, что вы так вовремя насторожились, — Мейс еще раз по-отечески прижал меня к груди.       Через час, когда все немного успокоились, по горячим следам началось расследование, которое возглавил лорд Тайвин. Тем же вечером у нас уже появилась первая информация: все же допущенный к вскрытию Пицель и Квиберн в один голос, авторитетно подтвердили мои догадки, что Спайсера отравили наркотиком под именем Ночная Тень. И яд содержался именно в воде, кувшин с которой непонятно каким образом попал на королевский стол.       В коридоре, недалеко от моих покоев слуги нашли склянку. В другой бы раз ее может, и не заметили, но сейчас ее доставили к Тайвину. Несколько человек, среди них Варис и Киван, опознали, что она из запасов Пицеля.       Вот тут уже великого мейстера чуть удар не хватил. Он что-то лепетал, пытаясь объяснить всем и каждому, что никакого участия к произошедшему не имеет.       То, как выглядел Пицель, стоило видеть. Казалось, старик мог обделаться и помереть от испуга прямо там, в Башне Десницы, где проходило расследование.       Откровенно говоря, в причастность Пицеля мне не верилось. А после того, как нашли склянку и тем паче. Все это напоминало обыкновенную подставу. Но кто-то умудрился провести все так нагло, что люди начали ей верить?       На мой взгляд, ситуация с Тирионом в каноне повторялась. Но теперь кто-то, весьма хитрый, подставил самого великого мейстера.       Начали искать виновных. Сначала взялись за моих стюардов — оба парня выглядели так, словно их вот-вот в гроб положат. Оба белые, как бумага, взволнованные и испуганные.       Я их не осуждал — будь я на их месте, и видя, какие взгляды на них кидает Серсея и Тайвин, я бы сам в штаны напрудил.       В число подозреваемых попали и братья Ормы. Герольд не всегда был на виду, а что касается Гарольда, так там всё еще хуже. Он весь день находился в городе, но о том знал лишь я один.       Серсея продолжала утверждать, что всё организовал Бес. Сейчас, к вечеру, в число его сообщников, по утверждению королевы, попала и Санса.       Никто не знал, как кувшин с водой появился в наших покоях. Бракс и Лидден клялись всеми богами, что они этого не делали. Ормы, также как и Тирион, полностью отрицали свою причастность.       При таком огромном количестве подозреваемых найти что-то существенное не представлялось возможным.       Варис обещал за ночь опросить всех своих «пташек» и постараться выяснить по минутам, что делал каждый из подозреваемых.              В тот вечер Маргери выглядела задумчивой и расстроенной. Обнявшись, мы долго лежали молча.       — Джофф, кому же мы помешали? — в голосе жены слышалось не только разочарование в людях, но и угроза.       Маргери ни на миг не была наивной дурочкой. Она понимала, что все непросто. Но одно дело — абстрактно знать, что есть те, кто тебя не любит, и совсем другое столкнуться с попыткой тебя убрать. И этот удар застал ее врасплох, так как пришелся на тот момент, когда всё начало налаживаться.       — Все позади, — прошептал я.       — Кто же это может быть?       — Много кто, — уклончиво ответил я. Подозрений у меня хватало, но называть конкретные имена было бы слишком рано. — Пообещай мне одну вещь!       — Да, конечно.       — Будь осторожна, очень осторожна.       — Я буду, – она решительно сжала губы.       — Я заведу нового чашника. Заведи и ты. Ведь ты часто сидишь со своими подругами, и тебя могут постараться там достать.       — Заведу, обязательно заведу. Но ты что, думаешь, что будут и другие попытки?       — Да. Не знаю когда, но мы должны быть готовы, – я крепко обнял ее. – Помни, это серьезные люди, и если мы их не найдем, на полдороги они не остановятся!       Через некоторое время жена уснула. Я лежал на спине и перебирал известные мне факты. Получалось, что кувшин поставили на стол в тот момент, когда в помещении никого не было. Здесь мне пришла в голову одна неожиданная мысль — а с чего это мы все решили, что кувшин с водой принесли обычным путем, через дверь? При строительстве Красного замка, Таргариены понаделали в нем кучу тайных ходов. Может ли быть так, что они есть и в моих покоях? И что кто-то проник именно через один из таких ходов?       Пораскинув головой, я пришел к кое-каким выводам и утром обратился к Джекобу Лиддену:       — Джек, вот тебе задача — найди искусных каменщиков и приведи их сюда.       — Каменщиков? — стюард недоуменно моргнул.       — Ага.       — Хорошо, ваше величество, я найду их.       Несколько человек принялись осматривать мои покои. Они простукивали стены, обследовали потолки, полы и окна. Через несколько часов их усилия принесли свои плоды. В примыкающем к стене камине, за очагом, обнаружился узкий шов, похожий на закрытую дверь.       Эту дверцу так и не удалось открыть обычным способом, и каменщики прибегли к помощи ломов, кирок и грубого инструмента.       Дверцу в камине открыли и она, словно маленький камешек, вызвала целую лавину событий.       То, что они обнаружили, буквально ошеломило всех нас. Ход из моих покоев вел в узкую галерею, которая пронизывала весь этаж. От нее во все стороны, вверх и вниз отходили ответвления и развилки — это была огромная сеть, через которую можно было попасть практически в любое место замка — к покоям десницы, лорда-командующего, Серсеи, Мейса Тирелла, Оберина и других, менее значимых людей. Во многих местах в этих коридорах имелись слуховые окна, а в некоторых, как ко мне, имелся проход.       Масла в огонь подлил тот факт, что по отсутствию пыли на полу, было ясно, что этими ходами с завидной периодичностью кто-то пользуется. Словами трудно передать, что началось!       И тут на свету волей-неволей появилась фигура мастера над шептунами, лорда Вариса.       Когда я, Тайвин и Киван осознали данный факт, и кто может за ним стоять, мы немедленно вызвали Джейме и приказали арестовать Паука.       Варис и пикнуть не успел, как оказался под стражей. Не давая опомниться, гвардейцы доставили его в Башню Десницы, и мы начали задавать ему вопросы:       — Вы знали об этих ходах, лорд Варис? — совершенно спокойно спросил его Тайвин.       Евнух замешкался. Ему совсем не хотелось говорить, но все же пришлось:       — Лишь о тех, что расположены внизу, около камер и моих покоев.       — Значит о том, что они могут вести к покоям короля, вы ничего не знаете? — спросил я.       Варис отрицательно покачал головой, хорошо понимая, что таким ответом он еще глубже роет себе яму.       — Что же вы за мастер над шептунами, если ничего не знаете про замок и эти ходы? — задал я логичный вопрос. — Вам известно, кто ими пользуется?       Мастер над шептунами вновь отрицательно качнул головой.       — Ваше преступление пока не доказано, — Тайвин присоединился ко мне. — Но уже доказана ваша некомпетентность.       Дальнейшие вопросы ни к чему не привели. Варис держался уверенно и твердо, но ни в чем не сознавался и твердил одно и то же — ничего не знаю, в попытке убийства короля участия не принимал.       Паука увели в камеру.       Я был рад, что все так повернулось. Из канона я помнил про эти ходы, но в сутолоке событий и калейдоскопе мелькающих лиц, как-то про них забыл. И очень удачно получилось, что теперь не только эти ходы вскрылись, но и Паук здесь засветился.       Варис, как и Оберин, всегда внушал мне огромные опасения. Но Оберина покалечили. Он отказался от королевской помощи, пользуется услугами собственного мейстера, и по слухам, его жизни ничего не угрожает. Но вот сможет ли он стать тем воином, каким был до поединка с Горой? Здесь ничего не ясно, а сам Мартелл и его мейстер не спешили открывать карт.       Оберин, я надеялся, на некоторое время успокоится. А вот Варис никуда не делся. И его фигуру я оценивал как исключительно зловредную. Но мои опасения — это лишь мои опасения. Для всех остальных мастер над шептунами неприятная, но весьма полезная фигура. И если я без повода отстранил бы его от должности, или заключил в тюрьму, то такое действие весьма худо отразится на авторитете короля. Что я скажу деснице и членам совета? Чем бы аргументировал свои действия? Простыми подозрениями?       Возможно, я все усложняю и веду себя очень глупо, но в моем понимании король так и должен действовать. Если, конечно он не хочет прослыть самодуром и безумцем — как кое-кто из Таргариенов.       И вот повод для смещения Вариса нашелся.       Правда, для этого потребовалось, чтобы смерть прошла очень близко от меня и Маргери.       Меня волновало спокойствие Вариса, когда он отвечал на все вопросы. И меня нервировало, что такую крупную рыбу тяжело удержать в руках. Но для того, чтобы отрубить Варису голову, а это, безусловно, самый желательный итог, следовало хотя бы показать видимость расследования. А это один или два дня.       Единственное, что я мог сделать в открытую — это положиться на Джейме и Золотых плащей — они должны были охранять Вариса до завтрашнего утра. Но у меня есть идеи, как можно подстраховаться...              Утро не принесло радости — Варис сумел убежать из камеры. Охраняющий его сир Борос, а также два Золотых плаща оказались убиты.       Вот так вот просто — побег из камеры и убийство гвардейца и стражников. Для многих это стало настоящим шоком, но в глубине души я понимал, что Варис слишком серьезен, чтобы быть пойманным.       Его поиски ничего не дали. Да и кто бы сомневался, что он сумеет уйти от расплаты? Впрочем, всё это лишь легенда для остальных людей. Правду знаю лишь я, Гарольд и еще один человек... Орм пришел ко мне и доложил, что на самом деле случилось с Пауком и чем закончилась эта история. Но люди ее не узнают. Так и должно быть, ведь для таких целей и создана служба Охраны Короны! И в то утро была проведена первая важнейшая операция.       Как бы там ни было, теперь перед нами всеми неожиданно встал вопрос не только как найти Вариса (а я продолжал делать вид, что его необходимо искать), но и кем его заменить? И вопрос этот поднял новую волну взаимных игр, намеков и попыток склонить в ту или иную сторону.       Мейс Тирелл хотел получить благодарность от короля за прощенный долг и назначить на место Вариса свою мать — леди Оленну. И он, и Маргери имели со мной беседу и просили обдумать данную кандидатуру. Данный вариант выглядел откровенно пугающим — давать власть такой опасной старушке явно не лучшая идея.       Серсея безапелляционно заявила, что на эту должность у нее есть подходящий человек — Ортон Мерревизер, муж леди Тейны. И его связи в Вестеросе и Эссосе послужат на пользу всему королевству. Про этого человека я вообще ничего не знал.       Тайвин и Киван однозначной кандидатуры не видели.       У меня в запасе имелось два варианта — и оба, по различным причинам, не подходили.       Первый — Тирион. Дядя бы быстро разобрался, что к чему и был бы прекрасным мастером над шептунами. С его-то умом и смекалкой эта должность словно под него создана. Но сейчас он мастер над монетой, и его расследование о махинациях Мизинца все еще не закончено. Тем более, он и на должности мастера над монетой очень хорош. Да и кем его заменить?       Вторая кандидатура — Квиберн. Собственно говоря, я знал, что у него что-то получится лишь из канона. Да, наверное, он бы был неплохим мастером над шептунами. Сейчас Квиберн не сблизился с Серсеей, и не стал ее человеком. И его кандидатуру королева не предложила. Для меня это выглядело весьма перспективно. И все же, несмотря на наши вроде бы хорошие отношения, я до конца еще ему не доверял. Да и как отдавать одну из ключевых ролей в государстве малознакомому человеку? Тем более, сейчас он занят — после поединка с Оберином я удовлетворил его просьбу и отдал тело Клигана для экспериментов.       Вариант с Гарольдом я и вовсе не рассматривал. Орм должен создать отдельную, подчиняющуюся королю службу, и сделать все, чтобы у мастера над шептунами не было монополии на информацию.       Честно говоря, такое назначение и всё, что с ним связано, это и есть настоящая Игра Престолов. Было чертовски обидно, что у меня так мало по-настоящему верных людей в такой подходящий момент.       В конце концов, мы с Тайвином нашли решение и придумали временный компромисс, который более-менее удовлетворил всех, если не считать Серсею.       На должность мастера над шептунами назначили Кивана Ланнистера, а на его должность мастера над законом передвинули Мейса Тирелла. Освободившееся место мастера над кораблями туманно пообещали отдать знаменосцу Тирелла — Пакстеру Редвину, ведь лорд Арбора буквально создан для такой должности. Мейс остался доволен тем, что влияние Тиреллов в Совете усилится. Мы с Тайвином были рады, что компетентный и верный человек занял важнейший пост и начал входить в положение дел — и чем быстрее он это сделает, тем будет лучше. Киван воспринял назначение с философским спокойствием - раз надо, значит надо. И лишь Серсея выглядела раздраженной.              Войско Простора под командованием Мейса Тирелла отправлялось к Штормовому Пределу. Мой тесть восседал во главе людей на огромном мерине черной масти. В своих доспехах, шлеме, мощный и широкоплечий, он выглядел очень внушительно. Трубачи дудели в свои трубы, развевались знамена — Мейс обставлял свою будущую победу со всем возможным вниманием, не пропуская ни одну мелочь.       Что ж, возможно он и прав — потомки будут судить нас по вот этим красочным деталям, а не по тому, что было на самом деле. И если Мейс в своих отчетах укажет, что гарнизон в Штормовом Пределе насчитывал несколько тысяч опытных бойцов, а не пару сотен, то с течением времени все будут думать именно так.       Одно войско вышло на юго-восток. А второе готовилось выступить на северо-запад. Лорд Тайвин поручил Джейме захватить Риверран.       Я посчитал, что все может получиться очень перспективно, и завел разговор с дедом о том, чтобы он поручил дело мне — естественно, под контролем Джейме.       Сначала Тайвин и Киван отнеслись к моей идее с прохладцей. Несмотря на то, что за последнее время я неплохо себя показал, окончательной веры мне еще не было. Эти люди опасались, что я могу напортачить.       Но я излагал свой план. И упирал на то, что Джейме все время будет со мной и не даст чудить.       Несколько моментов заставили их поспорить со мной.       — Вы предлагаете вернуть Талли их замок? — недоверчиво спросил Киван. — Это очень неосторожно.       — Тут есть политические моменты. Пусть все видят, что нам не чуждо благородство, и мы умеем прощать, давая людям, искренне раскаявшимся, второй шанс.       — Эдмур Талли доставил нам немало хлопот, — задумчиво протянул Тайвин. — Просто так простить его — значит показать слабость.       — О нет, далеко не просто так, — протянул я. — Скажите, вы уже обещали кому-то замок Риверран и его земли?       — С лордом Фреем мы договорились, что крепость отойдет кому-то из его детей или внуков. Пока мы склоняемся к сиру Эммону Фрею и его супруге, леди Дженне. Напомню, что она моя родная сестра и ваша двоюродная бабушка, ваше величество. Таким образом, мы соблюдем не только интересы Фреев, но и свои собственные.       — Это твердо решено?       — Пока еще нет, — признался Киван. — Леди Дженна осознает все трудности и не горит желанием получить такой подарок. Она уже неоднократно писала, что ей куда больше по вкусу замок Дарри. А у вас есть иное предложение?       — Вы же понимаете, что сделав так, вы отодвигаете Талли и создаете новый великий дом Фреев?       По тому, как переглянулись родичи, стало понятно, что подобные мысли уже рассматривались, и они не приводили их в восторг.       — Леди Дженна, безусловно, лояльна нам, но ее многочисленные дети и внуки носят имя Фреев, — продолжал подливать я масла в огонь. — Сейчас они преданны, но через некоторое время начнутся проблемы. Из книг, что я прочитал, мне известно, что юные дома очень агрессивны и деятельны. Им мало того, что дали, и они пытаются забрать больше.       — Мы думали об этом, — кивнул Киван. — И рассматривали подобную перспективу, которая, если честно, нас не вдохновляет.       — Объединив Риверран и Близнецы, мы собственными руками создадим себе колоссальную проблему. Новый дом будет просто огромен и очень удачно расположен.       — Значит, вы хотите оставить его Талли? — спросил Тайвин.       — Да! Черную Рыбу можно не брать в расчет. Лорд Эдмар единственный наследник. И у него нет детей, а есть лишь беременная жена, которая, кстати, из дома Фреев — так что формально вы выполните свои обязательства перед старым Фреем. Эдмар Талли никуда не денется и примет наше предложение. И что самое важное — Риверран и Близнецы вновь окажутся на ножах и не будут союзниками, как в вашем плане. Плюс, что тоже немаловажно, Корона не сможет взять с Эммона Фрея контрибуцию, а с Эдмара Талли — может. Ну и последнее, и возможно самое важное — если великий дом преклонит колени и признает мою законность как короля, это ощутимо добавит и авторитета и популярности всем нам.       Мы спорили. Сам спор меня радовал — это было рабочее, конструктивное совещание, где каждый отстаивает свои планы и в итоге все выигрывают, так как принимается наиболее продуманный и интересный вариант развития событий.       Наконец мы договорились и придумали неплохой план. Если всё пройдет хорошо, и лорд Талли согласится на наши условия, Риверран ему вернут. Если нет — его получит Дженна Фрей, ее муж-подкаблучник, и четверо их детей.       Войско выступало. Во главе медленно ехали мы с Джейме. Нас провожал весь Красный замок — Тайвин, Киван, Серсея, Мирцелла и Маргери. Жена и сестра неожиданно расстроились и прижимали платки к глазам, словно мы уезжали на смертельную битву. Даже Тирион выбрался на площадь и сейчас со сложным выражением смотрел на меня и Джейме. Черт знает что творилось в его голове. Я боялся представить, о чем он думает, и лишь надеялся, что в его планах нет вражды по отношению ко мне.       Серсея выглядела не просто раздраженной. В ее глазах я видел враждебность. Вчера мы с ней впервые поругались. Все началось с того, что она вроде как мимолетно, словно говорила о пустяке, попросила меня утвердить сира Осфрида Кеттлблэка, младшего брата Освелла, в качестве рыцаря королевской гвардии, на место погибшего сира Бороса.       А я отказал и был настолько любезен, что попытался объяснить матери, что теперь в гвардию будут попадать лишь действительно достойные рыцари, а не непонятные личности, единственная заслуга которых в том, что они имеют влиятельных покровителей.       Вначале Серсея попыталась меня переубедить, налегая на то, что Кеттлблэки верные и надежные люди. Когда это не помогло, последовали очередные обвинения в том, что Тиреллы меня обкрутили, и теперь я буду делать то, что они скажут.       В общем, мы поругались. Политическая близорукость Серсеи начала меня откровенно напрягать. Конечно, легко рассуждать, зная канон и понимая, кто есть кто… Пусть я все это знаю, мир-то для меня совсем новый и неизвестный. А Серсея живет здесь с самого рождения и многие вещи должна понимать интуитивно. И тут такие провалы! Неудивительно, что оставшись без Тайвина, Кивана, Тириона и поддержки Тиреллов она сама себе вырыла могилу.       Серсея так и не смогла меня убедить. И сейчас в королевской гвардии одно место оставалось свободным. Я решил, что заполню эту пустоту действительно достойным человеком, а не очередным ничтожеством.       Джейме, которому я все это пересказал, полностью одобрил ход моих мыслей. А когда я попросил его подумать о достойных кандидатах, он с радостью согласился.       Наше войско двигалось сквозь город. Простые люди махали руками, и что удивительно, кричали моё имя. Стражники прижимали их к краям дороги, но меня радовало, что они так делают не из-за страха за жизнь короля, а из-за того, что бы они просто не мешали движению.       — А неплохо нас провожают, а, дядя Джейме?       — Ты удивишься, как они будут нас встречать, особенно если мы вернемся с победой, — он хохотнул. — Толпа всегда любит бесплатные зрелища.       Дни сменялись один за другим. Войско шло неторопливо — Джейме сохранял силы людей и животных, но, тем не менее, пройденные мили оставались за спиной.       Мы двигались по Королевскому тракту, который соединял Королевскую Гавань, Винтерфелл и Стену.       Я смотрел на дорожное покрытие, обочины, откосы и понимал, что с дорогами здесь никто особо не занимался. Королевский тракт напоминал скорее просёлок, чем полноценную дорогу — везде грязь, лужи, кучи навоза...       В некоторых местах, там, где с возвышенности текли ручьи или потоки после дождя, дорогу основательно размыло. Чем дальше от столицы, тем чаще на обочинах нам встречались разбитые и брошенные телеги, различный мусор, трупы лошадей или бездомных собак. Не знаю, может, это эхо войны, или так всегда и выглядит Королевский тракт?       Честно говоря, ранее я как-то размышлял, что если уж налаживать экономику Вестероса, то одно из первых, с чего следует начинать, это дороги — основа торговли и быстрой передислокации войск.       А вот сейчас, наблюдая за плачевным и даже в некоторых местах убитым состоянием Королевского тракта, я понимал, что как только закончится война, это дело будет одним из первых на повестке.       Где-то далеко на севере — туда надо еще добраться, Королевский тракт пересекался с Речной и Высокой дорогами. То место называлось Перекресток и лежало на берегу Трезубца. Там нам надо было сворачивать резко влево и уходить на запад.       Вот и еще один недостаток — до Риверрана нет прямой дороги, сейчас мы делаем огромный круг, теряя массу времени.       Правда, во всем можно найти и плюсы. И я их уже нашел: ночевки под открытым небом, запах костра и готовящейся еды, звездные ночи и соленые шутки солдат — все это создавало особую, непередаваемую атмосферу похода. К тому же я узнавал свое королевство, его земли и мог наблюдать за бытом простых людей.       А вот то, как жили крестьяне и ремесленники, иначе, чем плачевно, и не опишешь. Простые хижины, где вместо пола утоптанная земля, а крышу заменяют вязанки камыша или дранка. Вместо стекол в окнах кусочки слюды — это если дом богатый. Если нет — то бычьи пузыри. Некоторые дома были сложены из камня, и конечно смотрелись лучше, так же как и гостиницы, и трактиры вдоль дороги. Они, да рыцарские замки создавали иллюзию, что в Вестероссе не все так уж и плохо.       Если смотреть в корень, то становилось вполне очевидно — простой люд живет очень бедно.       В одну из ночевок мы расположились в гостинице Дева и Рыцарь. Неплохо перекусив, помывшись в больших бадьях с горячей водой, мы лежали на соседних кроватях и уже готовились спать. На Джейме перед сном нашло настроение поговорить, и сейчас он рассказывал, как проходило восстание Роберта Баратеона — с точки зрения Ланнистера и королевского гвардейца.       В дверь постучался сир Бейлон Сванн, который охранял меня в походе.       Он притащил интересного человека — нечесаного, грязного и пропахшего тиной рыбака по имени Тос, промышляющего на Божьем Оке. На тракт рыбак выбрался с целью кое-что прикупить в гостинице, и сейчас поведал интересные факты. Оказалось, что на берегу озера остановилась часть отряда, который раньше назывался Бравые Ребята. По словам рыбака, их было около сорока человек, и они направлялись куда-то к югу.       При этом известии с Джейме мигом сошел весь сон. Он подобрался как хищный зверь, и я невольно кинул взгляд на его протез — именно Бравые Ребята отрубили ему руку.       Джейме молча посмотрел на меня. В его глазах плясали языки пламени, и там медленно разгоралась жажда мести. Я просто не мог не пойти ему навстречу и лишь кивнул.       — Завтра мы отправляемся туда, сир Джейме. Я еду с вами.       — Спасибо! — он благодарно кивнул, быстро облачился и стремительно вышел из комнаты, отправившись отбирать людей и отдавать указания.       К Божьему Оку отправился отряд численностью в пять сотен человек — все на лошадях. Берега озера мы достигли за один переход.       В ту ночь мы расположились в развалинах замка Белостенный. Когда-то он был очень красив, камень на его постройку доставлялся из Долины Арренов и при строительстве использовался материал лишь с белыми и молочными оттенками. Замком управлял род Баттервеллов. Одно время они были достаточно могущественны, а их лорд Амброуз даже являлся десницей короля Дейрона Доброго.       Все это мне рассказал Джейме, и я удивился, что он интересуется историей и знает подобные вещи.       Сейчас развалины Белостенного представляли собой грустное и поучительное зрелище — так проходит земная слава. Разрушенные стены, прогнившие деревянные перекрытия, следы огня на камнях. Все это заросло плющом, кустами куманики и бузины, молодыми елочками и травой.       Завернувшись в толстый плащ я лежал на попоне около костра, подложив под голову седло, и смотрел на причудливый танец огня. В голове теснились мысли: вот так мы все и живем — карабкаемся вверх, отпихивая других и совершая нелицеприятные поступки. А потом, когда заканчиваются силы, мы оступаемся и падаем вниз. И остаются после нас заросшие кустарником развалины. Редкие путники, которые забрели в такие места, кинут на них мимолетный взгляд и хорошо, если вспомнят, кому они принадлежали раньше…       На следующий день разведчики вывели нас на Бравых Ребят. Не знаю, может когда-то они и были неплохим отрядом наемников, которых Тайвин Ланнистер позвал из Вольных городов, но сейчас они выродились, превратившись в банду обычных мародеров и бандитов.       Разбить их не составило никакого труда. Наш конный клин прошелся по ним, как серп по пшенице. Я принял участие в своем первом бою в Вестеросе, но это было скорее номинальное участие. Джейме приставил ко мне несколько человек, и хотя я и скакал вместе со всеми и даже зачем-то выхватил меч, непосредственного участия в схватке я не принял.       Бравых Ребят уничтожили практически полностью. Выжило всего лишь четыре человека.       Сейчас они испуганные, со связанными за спиной рукам, стояли на коленях перед Джейме, мной и телохранителями. Их колени оказались в полужидкой, холодной грязи, но они наверняка этого не чувствовали.       Наши люди уже допросили их. Как оказалось, не так давно Бравые Ребята разделились и часть из них, под командой Верного Урсвика, отправилась на юг. Они собирались добраться до Староместа, зафрахтовать там судно и вернуться в Эссос.       Самого Урсвика, к огромному сожалению Джейме, убили во время боя. Зато выжил Жирный Золло, невероятно толстый, тупой, как бык, дотракиец. Именно он отрубил Ланнистеру руку.       Джейме в роскошных, сверкающих золотом доспехах и белоснежном плаще, прошелся перед пленными. Грязь чавкала под его сапогами.       — Ланнистеры всегда платят свои долги, — просто сказал он. — Но за это время по ним накопились проценты. Так что каждому отрубите две руки по локоть и отпустите их на все четыре стороны. Кроме вот этого, — он кивнул на Золло. — Ему отрубить руки по локоть, ноги по колено, остановить кровь и перевязать раны, а потом подвесить в клетке на дерево. Пусть парень еще поживет — голодание пойдет ему на пользу!       Черное, потное лицо Золло словно подернулось золой и стало серым — так он побледнел. Толстяк затрясся, попытался упасть Джейме в ноги и успеть что-то сказать:       — Смилуйтесь, милорд, — он завыл и в этом вое слышался ужас и обреченность. Один из солдат ударил его ногой в лицо. Наемник мигом затих, и лишь кровь капала на землю.       Солдаты бросились выполнять приказ и потащили пленников к ближайшему пню. Раздались громкие крики, глухие удары топора и все моментально закончилось — воины пинками погнали бывших наемников, нимало не заботясь, как и чем они собираются останавливать кровь и вообще, как выживать.       А затем они занялись Жирным Золло. Его дикий крик вспугнул птиц и еще долго звучал над пустынными берегами.       Я посмотрел на Джейме и ничего не сказал. Вестерос жесток, и я знал об этом.       Казнь закончилась. Мы с Джейме отошли в сторону и сейчас стояли на небольшом пригорке среди деревьев. Позади нас остался Герольд Орм и гвардейцы. Под нашими ногами был песчаный обрыв и несколько древесных корней, которые словно перекрученные, уродливые руки, торчали из земли. Из воды высовывались покрытые тиной камни.       Ветер дул в лицо, нагоняя мелкую, свинцового цвета волну. Листья позади потемнели и грозно зашумели. Все предвещало скорый дождь.       В этом теле у меня прекрасное зрение. Но даже оно с трудом видело остров Ликов — так до него далеко. Отсюда он казался всего лишь узкой полоской на безбрежном горизонте воды.       Я следил за полетом одинокой чайки — временами, борясь с ветром, она практически замирала на месте. Внезапно мое сердце кольнуло предчувствие, ясное и четкое, словно королевский долг. В секундном прозрении я понял, что обязан сделать дальше...       — Я должен там побывать.       — Где? — ветер теребил плащ Джейме. Он стоял, широко расставив ноги, и положив левую руку на пояс. В его глазах появилось умиротворение. Такое чувство я наблюдал впервые. Он словно отдал долги, скинул с себя груз ответственности, попрощался с прошлым и сейчас выглядел спокойным и даже отрешенным.       Я все больше узнавал Джейме и все больше поражался. В нем присутствовали все задатки великого человека. Не сомневаюсь, он прекрасно знал об этом, но по неизвестным причинам прикладывал все силы, чтобы не стать кем-то большим, чем просто Цареубийца. Он ненавидел свое прошлое, но упрямо цеплялся за него.       Да, раньше он так делал. Но в последнее время стал меняться. И я должен ему помочь стать хорошим человеком. А он должен помочь мне.       — На острове Ликов.       — Зачем?       — Так будет правильно, — твердо ответил я. В тот момент я окончательно понял, что так оно и есть. Это мой путь. — Мне надо там быть. Не знаю, что смогу там найти, да и найду ли хоть что-то, но я должен попробовать.       — И когда? — в голосе послышалось пробуждающееся любопытство.       — Сначала всё должно сложиться в Риверране. Значит, на обратном пути. Ты отпустишь меня?       — Да, — он ответил с задержкой и сам устремил взгляд вдаль. — С одним условием. Ты возьмешь меня с собой.       — Я и сам хотел попросить об этом, — я еле заметно улыбнулся. — Спасибо, отец!       Молчание было долгим, очень долгим. Джейме сжал челюсти и смотрел вдаль. Казалось, для него нет ничего важнее, чем суметь зафиксировать свой взгляд на далеком горизонте. И только на нем. Он прикладывал немало сил, чтобы не повернуться в мою сторону. И лишь шорох накатываемых волн, да одинокий, унылый крик чайки нарушал эту тишину. Пахло сыростью.       — Значит, ты все же узнал…       — Да.       — И что теперь?       — Ничего. Все останется, как и было. И все изменится.       — Осуждаешь? — он наконец-то перевел на меня взгляд.       — Раньше осуждал сильней.       — И давно?       — Уже порядочно. Только не спрашивай, откуда я узнал.       — Не буду.       Мы вновь замолчали. Усиливающийся ветер всё сильнее раскачивал деревья. Заржала лошадь. Стало свежо. Наше молчание было очень естественным и правильным. Мы словно понимали друг друга и становились ближе. Так молчать могут лишь мужчины, и это молчание стоило сотни слов.       — Ты поможешь мне, отец? — я разлепил сухие губы.       — В чем?       — Стать королем.       — Ты и так король, — в его голосе звучала усмешка.       — Настоящим королем. Смелым и рассудительным... Мудрым и справедливым... Честным и дальновидным…       — Да... Я помогу тебе, сын.                            Варис       Варис родился в Лисе, в одном из Вольных городов и вырос в бродячей труппе актеров, которая плавала на барке и давала представления во всех городах на обоих берегах Узкого моря.       Оглядываясь назад и вспоминая собственное прошлое и тот чудовищный случай, что с ним произошел в детстве, Варис признавался себе, что если бы его не оскопили, то ничего значимого он бы в жизни так и не достиг.       Он стал евнухом. А потом Пауком. Одни двери закрылись навсегда, но другие также неожиданно открылись. И он нашел в себе такие таланты и способности, о существовании которых не подозревал.       Его история и восхождение к вершинам власти началось в Мире, продолжилось в Кварте, утвердилось в Пентосе, и, похоже, закончится в Королевской Гавани. Хотя, кто знает?       Все эти долгие годы, пока он поднимался на одну ступеньку за другой, его преследовали кошмары и голос того чернокнижника, что его оскопил…       Так он поверил в магию и сохранил страх перед ней на всю жизнь. Варис верил в магию, но так до конца и не определился, верит ли он в богов? Если рассудить, то почему бы не существовать богам, если существует магия? С другой стороны, присутствие последней абсолютно ничего не доказывает.       Но магию он знал. И боялся. Именно поэтому он поддержал Джоффри в его борьбе против Станниса. Станнису помогала Меллисандра, темная колдунья и последовательница Рглора. И уже одного этого было достаточно для выбора стороны.       Впрочем, Джоффри временный вариант, неизбежное зло, компромисс, способ выждать время до того момента, как все планы осуществятся.       И все же жизнь полна иронии. Он так боялся магии, что, в конце концов, стал служить ее проявлению в этом мире — драконам. И их матери.       Кто же мог знать, что маленькая девочка Таргариенов, которую они со своим другом Иллирио Мопатисом решили поддержать, станет тем, кем она стала?       Никто такого предположить не мог. Вот и Варис не мог — хоть он и умел смотреть в будущее и строить долговременные планы.       Варис никогда не считал себя добрым и порядочным человеком. Зато у него всегда были принципы. И один раз выбрав цель, найдя того, кого он планировал возвести на трон, он не мог отказаться от ранее принятых решений.       Предать свои правила, свои идеалы и принципы — это был бы кошмар. Крушение всего, чем он дорожил — своей чести евнуха.       Все его действия укладывались в масштабную Игру, захватывающую весь мир. Игра Престолов была увлекательной, и в ней он чувствовал себя, как рыба в воде. Наличие других игроков лишь добавляло интереса и азарта.       Так все было до того времени, когда в Королевскую Гавань прибыл Оберин Мартелл. Этот человек мог очень многое, обладал обширным кругом способностей и в нем чувствовался потенциал. Но он совсем не нравился евнуху. Варис не любил людей подобного толка — громких, шумных, торопливых, всегда находящихся на виду!       Зато Красный Змей был очень хорош как союзник, хотя Варис и знал, что с ним надо вести себя сугубо осторожно, как при обращении с Диким Огнем.       Они встречались неоднократно, и при третьей встрече Мартелл озвучил план и предложил действовать — он собирался уничтожить Джоффри или Маргери, или их обоих. Для начала!       Варис не страдал излишней щепетильностью, но и перспектива убийства столь молодых людей его не радовала. Даже с позиции логики и прагматизма правильней попробовать убрать со сцены Тайвина. Жаль, что Красный Змей оказался таким кровожадным и недальновидным. Он хотел уничтожить всех Ланнистеров, оставив своего главного врага напоследок, как самое вкусное блюдо.       Впрочем, Оберин умел быть красноречивым и убедительным. А еще больше осталось между его слов, до времени прикрытое намеками и ловким жонглированием словами.       Мартеллы знали и про Мопатиса, и про Дейенерис, и про то, что он, вместе со своим старым другом помогает ей и людьми, и деньгами. Не так давно Иллирио отправил к ней Барристана Селми и Бельваса Силача — и это ему известно. Тут впору заволноваться!       Варис даже подозревал, что Оберин знает и про Юного Грифа. И про их с Мопатисом мечту — ведь Таргариены часто заключали браки между близкими родственниками.       В общем, он знал, что он знает, что он знает…       Вот такая игра, в которой Варис по объективным причинам просто не мог отказать Оберину, и ему пришлось идти на это отравление.       Красный Змей предложил использовать человека, которого потом можно убить. Вариса это покоробило, и он все сделал сам.       Есть те, кто искренне считает, что у исполнителя чистая совесть, а у организатора — руки. Так такие люди успокаивают себя нелепыми отговорками.       В эту чушь Варис не верил. Оба, и исполнитель, и организатор, пачкались во всем том дерьме, что делали. Но на убийство собственного человека он не пошел. Это было против его правил и против логики — зачем выбрасывать ценных помощников, если все можно провернуть иначе?       Поэтому он сам, используя тайный ход в покои короля, проник в комнату Джоффри и Маргери. В комнате он нигде не нашел кувшина с водой. Поэтому действовать пришлось по второму, более рискованному варианту — ставить на стол то, что он принес с собой.       Сделав дело, он на миг остановился и осмотрел комнату. Меч из валирийской стали, большой шкаф с книгами, арфа, кайвасса и несколько географических карт на подоконнике — в этот момент в его душе поселилась грусть.       К большой досаде, Джоффри никогда не был тем человеком, за которого подданные готовы отдать свою жизнь. Правда, за последний месяц он сильно изменился. Варис пристально наблюдал за юным королем и вынужден был признаться, что он наконец-то повзрослел и стал показывать качества, достойные монарха. Как жаль, что такие полезные для короля изменения начали происходить так поздно! Кости уже брошены.       — Сожалею, — Варис произнес это вслух и даже немного наклонил голову, хотя в комнате никого не было.       Обидно, что столь молодой человек, на пороге таких перспективных изменений, должен покинуть этот мир.       Варис неспешно покинул королевские покои. А потом все полетело неизвестно куда.       Ни Джоффри, ни Маргери не погибли, а погиб их чашник, сир Спайсер. Серсея словно с цепи сорвалась. Она была так предсказуема, а ее мысли было так легко подталкивать в нужном направлении. Все происходило именно так, как планировал сам Варис и так, как думал Оберин.       Будь Серсея одна, без поддержки своих старших родственников, все прошло бы идеально. Но расследование взял в свои руки десница — впрочем, и это было вполне ожидаемо. Почему, почему Оберин не захотел травить именно его? Ах, вот такие ошибки и приводят к печальному концу.       Далее произошло то, что никогда не могло произойти — Ланнистеры каким-то невероятным образом узнали о существовании тайных ходов и сумели обнаружить их.       Варис оказался в очень непростой ситуации. Он ни на миг не испугался, и не потерял присутствия духа, но все же вынужден был задуматься и задать себе вопрос — не подставил ли его Оберин, и не рассказал ли он деснице об этих ходах.       На первый взгляд, такое было бы не выгодно Мартеллу, но Варис знал, насколько тот лжив, хитер и изворотлив.       Все произошло очень быстро. Королевские гвардейцы взяли его под стражу. Десница и король задали ему несколько вопросов… Что он мог им сказать? Любое его слово мало что значило в тот момент. Так он очутился в этой камере. Дед и внук, Тайвин и Джоффри, справедливо рассудили, что мастер над шептунами не может не знать про тайные ходы и посадили его на время проведения расследования, представив почетную охрану — сейчас Вариса охраняли два Золотых плаща и сир Борос Блаунт.       На него косо смотрели и завтра утром грозились предъявить официальное обвинение, но пока что формально он был невиновным и оставался мастером над шептунами.       Его даже устроили с некоторым комфортом — на ужин оставили корзину с едой и бутылку вина.       Варис перетащил табурет в самый темный и уютный угол своего временного пристанища и крепко задумался. Есть и пить он не стал — ему показалось, что Ланнистеры не захотели ждать утра и что-то туда подмешали. Никакого подозрительного запаха он не почувствовал, но с вином определенно было что-то не так. И неожиданная смерть мастера над шептунами пришлась бы весьма кстати для многих!       Мимолетно он отмечал, как тень ползет мимо его ног на восточную стену, как за окном, убранным толстыми решетками, становится все темнее и темнее. Его разум спокойно, без суеты искал ответ на простой вопрос: стоит ли ему представать завтра перед судом?       Если он предстанет, то вполне возможно, что сможет и оправдаться. Улики против него лишь косвенные. Его больше обвиняют в некомпетентности, чем в преступлении. Да и Оберин не станет его «топить» — так он решил по здравому рассуждению.       Вопрос в другом — захотят ли Ланнистеры и Тиреллы честного разбирательства? Захотят ли они действительно искать правду или просто воспользуются поводом и отрубят ему голову?       Варис знал, что в Красном замке у него нет друзей. Люди будут лишь рады падению ненавистного Паука. Но мнение других его волновало слабо. Так стоит ли оставаться или попробовать уйти?       Он еще раз обдумал ситуацию и пришел к неутешительным выводам: в этой партии он расслабился и утратил контроль. Присутствие лорда Тайвина и непродуманная настырность принца Оберина, который в любой момент готов прибегнуть к шантажу, повлияло на последние события не самым лучшим образом. И самое плохое в том, что его медленно, но верно отодвигали от роли игрока и понижали до простой фигуры. А фигуры долго не живут!       Сейчас он отчетливо понимал, что необходимо взять паузу и на время скрыться. Это позволит ему остаться при своих, даст время на передышку, возможность все тщательно обдумать и вернуться в Игру одним серьезным, жестким ударом.       Да и принц Оберин и его дом не те люди, которые бросают дело на полпути. Покушение на короля не получилось, но если он завтра выкрутится, то Красный Змей вновь придет к нему с новым планом, с жесткой улыбкой на устах и завуалированными намеками на шантаж.       Похоже, в сложившихся условиях все же лучше покинуть Красный замок. Или сделать видимость этого.       Время неумолимо шло, и он наконец-то решился.       За долгие годы, что он служил королевству в качестве мастера над шептунами, он многое успел сделать в Красном замке. В частности, практически из каждой камеры можно было сбежать. Весь фокус состоял в том, что для каждого места имелся свой, индивидуальный план побега — где с помощью тайного хода, где через окно, а где и через дверь.       Эту камеру можно было покинуть последним способом.       Дождавшись предрассветного часа, когда сон людей наиболее крепок, а камеру затопила ночная тьма, Варис подошел к двери и прислушался — все тихо, лишь еле слышно доносится чей-то храп.       Паук нагнулся и в самом низу двери нащупал вторую справа заклепку. Он нажал на нее со всей силой, одновременно двигая ее влево. Раздался негромкий щелчок и кусок доски отошел в сторону.       Варис просунул в дырку палец, нащупал кольцо и потянул вниз. Кольцо, как он знал, связано с длинным металлическим штырем. А тот, в свою очередь, с механизмом замка. Дверной замок открылся практически бесшумно.       Мастер над шептунами аккуратно пристроил дощечку на место и передвинул заклепку — он всегда был очень аккуратен и с вещами и с людьми. Нечего показывать чужим свои секреты.       Затем Варис медленно расшатал один из прутьев на окошке двери — двигать его приходилось в одну сторону, одновременно вдавливая внутрь. Прут освободился из крепления, Варис засунул руку по плечо в образовавшуюся дырку, привстал на цыпочках и начал шарить с наружной стороны двери. Нащупав засов, он поднял его вверх и сдвинул в сторону, открывая дверь.       Вот и все — выход открыт. Он снова вернул прут решетки на место и крадучись вышел в коридор.       В полнейшей темноте, ведя рукой по стене, он прошел по коридору вдоль нескольких камер. Легкие ноги по старой привычке несли тело совершенно беззвучно. Варис остановился около двери в караулку — именно отсюда доносился храп, и сейчас он звучал гораздо сильнее. Паук аккуратно надавил на дверь и проскользнул в образовавшуюся щель. Его глаза привыкли к темноте и неплохо все видели. Тем более, в караулке на столе горела толстая свеча и язычок пламени, почувствовав сквозняк, увеличился в размерах, и затрепетал, словно живой.       Два человека находились здесь — толстый сир Борос спал на топчане в углу, спрятав голову под краем плаща. Варис узнал его по доспехам и пузу, которое отбрасывало на стену внушительную тень.       Второй стражник — Золотой плащ, уснул, облокотившись локтями об стол.       Паук на миг нахмурился — ему не понравилось, что в помещении нет третьего стража. Спокойно, очень тихо, он подошел к Боросу и вытащил из ножен кинжал — сейчас оружие могло пригодиться.       Варис не любил лишней жестокости и не собирался никого убивать. Если незадачливая стража уснула и не проснется — она будет жить. По крайней мере, до тех пор, пока побег не обнаружится и нерадивых охранников не накажет десница или король. Его же руки останутся чисты.       Евнух запихнул кинжал за пояс и пересек караулку. Около двери он вновь остановился и прислушался. Проклятие — так и есть, кто-то сюда шел. Похоже, это третий стражник.       Варис сделал пару шагов к столу, послюнявил пальцы и загасил свечу, а затем отступил в угол — у него еще оставался шанс провернуть все без крови.       Дверь открылась, и в помещение зашел воин в золотом плаще. На свою беду, в руках он держал горящую свечу.       Не замечая постороннего, стражник прошел к столу, сел, поставил свечку и принялся греметь мисками, надеясь обнаружить еду. При этом его локоть задел яблоко. Оно упало на пол и откатилось к ногам Вариса.       Стражник чертыхнулся, встал со скамейки, нагнулся и потянулся за яблоком.       — Что за херня? — он ничего не понял, и в его голосе звучало искреннее удивление, когда он увидел ноги Паука в мягкой, с загнутыми вверх носами, обуви.       Стражник еще только поднимал голову, когда Варис легко взял его двумя руками за голову и резко свернул ее в сторону.       Раздался резкий, короткий щелчок — так ломается сухое, не очень толстое дерево. Стражник успел лишь удивиться… и умер. Правда, при этом ножны его меча ударились об пол.       Послышался громкий зевок. Сидящий за столом человек распрямился и начал поворачиваться. Паук стремительно шагнул к нему и с размаху опустил ладонь, закрывая рот.       Золотой плащ выпучил глаза, надул щеки, собираясь одновременно и закричать, и вытащить оружие, и встать. Ничего этого Варис ему сделать не дал — хорошо заточенный кинжал Бороса легко, почти изящно чиркнул мужчину по горлу. Кровь тонкой струйкой брызнула на стену. В тусклом освещении она казалась практически черной.       Сир Борос обладал прекрасным сном. Но убийство двух стражников в нескольких футах от тебя способно разбудить практически любого человека, если он, конечно, не пьян. Борос не был пьян, и на свою беду проснулся и открыл глаза. Предпоследнее, что он увидел в этой жизни, как сверкающее лезвие ударило его снизу, под челюсть.       Борос захрипел и схватился за клинок, который до гарды вошел в тело. Его руки еще двигались, мозг пытался что-то осознать, а глаза с ужасом заметили хозяина руки — невозмутимого Паука, которого они так глупо проспали.       Варис поддержал толстое тело, чтобы оно по возможности наделало меньше шума. Борос был чертовски тяжел, но Паук напрягся и сумел сделать так, что рыцарь сполз на пол более-менее тихо.       Мастер над шептунами дернул клинок, но он не вышел, по всей видимости, пробив мозг и застряв в кости черепа. Пожав плечами, Варис подошел к Золотому плащу и взял другой клинок.       Он сделал несколько шагов к двери, обернулся и вновь, изобразив поклон, с грустью в голосе произнес:       — Сожалею…       Варис выскользнул из караулки. Теперь его путь был свободен. Никем не пойманный, он спустился в подвал Красного замка и направился к одной из своих тайных каморок, которую предусмотрел как раз на такой случай.       Мастер над шептунами зажег свечу, переоделся, изменил внешность, взял кошельки с деньгами и открыл дверь. Свечку он держал в руке, решив, что ему уже ничего не угрожает. А ходить в полной темноте по замковым переходам, пусть и знакомым, но таким запутанным – та еще задачка!       В тот же момент он услышал негромкий щелчок и через миг с ужасом почувствовал, как в солнечное сплетение вошел арбалетный болт. Боль затопила сознание…       Вариса отбросило обратно в комнату. Свеча упала на пол, но на удивление не погасла, а лишь начала коптить черным дымом.       Паук ошеломленно потряс головой и попробовал подняться, держась за стол. Раздался еще один щелчок и в грудь ему вонзился новый болт. Варис рухнул на спину и неверующе смотрел, как к нему подходят два силуэта. В руках они держали разряженные арбалеты.       Как же так получилось? Как же его подловили и откуда они узнали про тайную комнату?       Человек откинул капюшон и евнух с горечью опознал одного из своих помощников – Асио Копина, уроженца Пентоса.       — Ты заигрался, Варис, — Асио наклонился к нему. Его хищное, костистое лицо выглядело абсолютно бесстрастно. — Пора платить по счетам.       Что ж, теперь на кое-какие вопросы он получил ответы. Последний год Асио Копин все чаще показывал недовольство своим положением. Да, он захотел нечто большего, чем быть на подхвате.       Преодолевая боль, Варис все же сумел встать на колени, а потом и кое-как выпрямиться. Руки и ноги скользили по собственной крови. Холод, тот, который ничто не способно прогнать, начал охватывать все тело. Похоже песок в часах закончился и время пришло. Вот только умирать униженным, на коленях, он не собирался.       — Тебе привет от короля Джоффри, — вторая фигура подошла ближе, обнажая меч. Он узнал Гарольда Орма.       «А ведь немудрено было догадаться, чем все закончится, когда «пташки» донесли, что один из Ормов начал вербовать людей», — Варис глубоко вздохнул.       Милосердного, добивающего удара он практически не почувствовал. Резкий выпад Гарольда пронзил сердце и теперь, когда смерть произвела последний расчет, бывший мастер над шептунами упал на пол – уже окончательно. Его душа покинула этот мир. Он не услышал последних слов.       — Делаем все, как и договорились, — Орм повернулся к Асио. — Тело не должны найти. Это важно.       После чего Гарольд развернулся и покинул комнату.       Асио Копин еще некоторое время задумчиво смотрел на труп Вариса, затем вздохнул и принялся за работу.