Человек, который смеётся

Поезда всегда притягивали меня. В детстве они ассоциировались с бесконечным тетрисом и вкусной едой, с веселой, совершенно ненакрашенной мамой, с интересными историями отца и с добродушными попутчиками. Нам всегда везло с попутчиками. Помню, как-то раз нашим соседом был дед, который утверждал, что он волшебник, но ему нельзя колдовать при простых людях. В виде исключения он показал мне простенький карточный фокус, так что я, конечно, поверил. Примерно в этом году в мою жизнь пришла история о "мальчике, который выжил", поэтому я был твёрдо уверен, что когда-нибудь и мне посчастливится получить своё письмо из Хогвартса. Да что уж там, хотя я уже опоздал в школу чародейства и волшебства больше чем на десять лет, все равно надеюсь, что моя сова просто заплутала в пути и в один прекрасный момент непременно найдёт нужный курс. Сейчас поезда ассоциируются с красивыми пейзажами, вкусным чаем с лимоном, хорошей музыкой и таким необходимым сном. Мне всего этого не хватало. В последние годы все мои передвижения были осуществлены с помощью машины. Я как-то не задумывался, почему так получалось, просто получалось и все тут. У всех друзей тачки; дорога проходит быстрее и как может показаться - приятнее. Но поезда, это нечто совершенно особенное, просто я успел позабыть это чувство. Мой поезд прибывает точно по расписанию, а на перроне почти нет народу. Странно это. Будто москвичи перестали кататься в культурную столицу России. А может, все они обзавелись машинами. Неторопливо направляюсь в сторону нужного вагона, у меня ещё полно времени. Отчётливо слышу пульс гулким эхом отдающийся в ушах. Я сильно волнуюсь, оно и понятно, думаю, каждый бы волновался на моем месте. Мы не виделись с Карелиным почти пол года. Мы не просто не виделись, мы не созванивались, даже не писали друг другу. Не сказать, чтобы это сильно сказалось на моей повседневной жизни, просто эти пол года складывалось ощущение, что я потерял нечто важное, но никак не мог понять что именно. Так вот, сейчас понял. Проводница приветливо улыбается и просит предъявить билет. — Да, конечно. — документы уже давно наготове. Милейшая девушка, совсем юная и такая миниатюрная. Большие синие глаза ярко выделяются на худом лице. Не могу сдержать улыбки. Вагон оказался почти пустым, а может, я просто так сильно был занят собственными мыслями, что ничего не заметил. Но факт оставался фактом: пока что моё купе было свободным. И, разложив свои вещи, я устроился на нижней полке. На коленях лежала книга - Бернар Вербер "Звездная бабочка". Мне подарили ее пару месяцев назад, но руки все никак не доходили. И вот, перед самым отъездом, она совершенно случайно попалась мне на глаза и я посчитал это хорошим поводом, чтобы захватить ее с собой и скоротать несколько часов дороги за чтением. Но настроение было совсем не то. Поэтому я только лениво разглядывал красивую обложку, совершенно не собираясь заниматься содержанием. Поезд тронулся как-то абсолютно неожиданно. Моё купе все также оставалось пустым, что было к лучшему, ибо в данный момент одиночество было моим единственным желанием. Подумать только, я ведь уже и не могу вспомнить, когда проводил столько времени наедине с собой. Рядом все время маячил Никита. Не то чтобы я жаловался, нет, он был моим лучшим другом и просто приятным человеком. Но иногда одиночество необходимо: нужно разложить мысли по полочкам или просто отдохнуть от пустых разговоров; что-то переосмыслить. Забавно, я совсем не помню лицо Карелина. Ну, то есть, в моей голове есть его образ, но если задуматься, я не могу чётко вспомнить черты его лица. Я помню только его смех. Да, именно смех. Этот человек смеётся как-то особенно заразительно. Я помню, что именно этот смех раздражает многих людей, но мне он всегда казался лучшей чертой Славы. Не важно, вызван ли он алкогольным опьянением в перемешку с хорошей дозой гашиша или просто шуткой, он был искренним. Всегда. Без исключений. Я не могу вспомнить Славино лицо, но прекрасно помню моменты. Помню как после нашего баттла он нарезался настолько, что мне пришлось везти его к себе в отель, потому что его друзья куда-то подевались. Я бы с удовольствием отвез его домой, только вот никто не знал где живёт Гнойный, а сам он так плохо выговаривал слова, что добиться внятного произношения адреса было выше моих возможностей. В такси мне пришлось ехать вместе с ним на заднем сидении, потому что водитель жутко переживал, что парня стошнит прямо в машине. Но все обошлось: Слава развалился прижав меня к двери и положил голову ко мне на колени. Мне бы в пору протестовать, но слишком больших трудов стоило дотащить его до машины, оставалось терпеть. Тогда меня самого чуть не стошнило от жуткого запаха перегара и отвратительных песен собственного сочинения Карелина. Певец, кстати, из него никудышный. А потом, так закрутилось, что три последующих дня попросту выпали из жизни. Мы провели их в моем номере: смотрели фильмы, писали ебанутейшие тексты и объедались пиццей; просто разговаривали. Это было чертовски странно, но и чертовски приятно одновременно. — Твой здоровый образ жизни меня бесит, хуйня какая-то, — говорил Слава, крутя в длинных пальцах банку пива, — Ну, то есть, ты сейчас на пике молодости, нужно развлекаться, блять! Какой ваще прок от того, что ты не пьёшь? — У меня нет похмелья. — Послушай, дружочек, похмелье - вполне законная плата за веселье. Как-бы намёк, что в этой ебаной жизни никакое удовольствие не бывает без последствий. Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Это была пьяная философия от Карелина. Самая верная философия. А потом одни из самых удивительных дней подошли к концу. Слава уехал домой, а я к себе, в родную Москву. И хотя мы договорились, что как-нибудь обязательно повторим, произошедшее все равно казалось далёким сном, из той, другой жизни. Я посмотрел в окно, поезд мчался вперёд и уже успел покинуть город. Зеленые пейзажи были как бальзам на душу. Мне кажется, я мог бы провести так целую вечность: просто сидеть, смотреть в окно и созерцать прекрасное. Для полного счастья не хватало сладкого чая и домашнего печенья. Но вставать совершенно не хотелось, словно от лишних движений идиллия могла разрушиться. Я не могу чётко вспомнить Славино лицо, но зато прекрасно помню, как однажды посреди ночи меня разбудил настойчивый стук в дверь. Причём, это был даже не стук, а скорее грохот. Проклиная человека, что осмелился нарушить мой покой я встал и едва шевеля ногами поперся открывать дверь. Но когда я увидел причину своего недосыпания, остатки сна улетучились в один момент. Конечно же, на пороге стоял Карелин собственной персоной. И это был человек, которого я ну никак не ожидал увидеть в ближайшие месяцы. Я не стал вдаваться в подробности, откуда он выяснил мой адрес, просто включил в коридоре свет и отошел в сторону, пропуская ночного гостя в квартиру. Его немного штормило, поэтому он облокотился рукой о стену и скинул кроссовки. Никаких приветствий, только вопрос: — У тебя есть пожрать? Я не хавал уже двое суток. Я провёл его на кухню, поставил кипятиться чайник. Пока Карелин весьма красноречиво восхищался моим интерьером, я начал наспех делать яичницу. Просто кроме яиц и помидоров в моем холодильнике не оказалось ничего съестного. Ещё, конечно, была кастрюля с супом, но его свежесть подвергалась сомнению. За неделю что угодно может испортиться. — Как тебя сюда занесло? — я повернулся к Славе. Парень уже успел устроиться на кухонном уголке, локти положил на стол и устало потёр виски. — Тебе нужно честно сказать или можно придумать что-нибудь более вразумительное? — Ну, давай как есть уж. — Хуево помню, честно. Обдолбался в хламину и вспомнил, как мы с тобой зависали тогда. Нашёл твой адрес через одного кореша, купил на последние бабки билет. Осознал всю хуйню уже на полпути. Делать было уже нечего, ну. — Ахуеть. — выдохнул я. — Да ты не парься, — Слава прищурился и посмотрел на меня. Его взгляд был таким пронзительным, что у меня по спине побежали мурашки, — Мне утром должны зарплату перевести, так что я свалю первым поездом, — он улыбнулся. Вполне логичное решение. Карелин в моей квартире был не к селу не к городу, да и планы на день уже имелись. Но почему-то, в тот момент мне совсем не хотелось, чтобы он уезжал. Будто с его приходом в меня снова вдохнули жизнь. Было в этом человеке что-то, что цепляло, с ним хотелось разговаривать, проводить время. Слава умел заряжать людей, этого у него не отнять. — Да ладно, че уж там, оставайся. Мне и не в напряг вовсе. — немного погодя сказал я. Он ничего не ответил, только хмыкнул и я посчитал это знаком согласия. Если и присутствовала какая неловкость, то она бесследно исчезла. И через 15 минут мы уже сидели напротив друг друга и завтракали, если приём пищи в три часа ночи можно назвать завтраком. Слава уплетал яичницу с таким аппетитом, что я невольно усмехнулся. — Че ты ржешь? — спросил он, прожевав, наконец, часть своей порции. — Никогда не думал, что из меня получится такой отличный повар. — Не льсти себе, Фарафонов. Я ж говорю, давно не хавал. А твои кулинарные способности оставляют желать лучшего. Я знал, что Слава лукавит. Ведь если бы он ответил честно, то это бы был не Гнойный. Таков уж его характер. Но в глубине души мне все равно было приятно. Парень доел свою порцию и широко зевнул. Темно-фиолетовые тени под глазами, только подтверждали мою догадку, что сон не является частым спутником Карелина, в чем не было ничего удивительного. Негоже представителям культуры протеста хорошо высыпаться, но один раз можно сделать исключение. — Смотрю, ты вообще никакой. Да и мне выспаться не помешает. Пошли. Я выключил свет и мы с Карелиным в кромешной темноте поперлись в единственную комнату в моей квартире. — Кресло не раскладывается, так что придётся спать вместе. — Не гони, я и сидя могу неплохо поспать. — Давай-ка не выебывайся и ложись на кровать. Судя по твоему ебальнику, если ты нормально не поспишь, то скоро подохнешь. А мне трупак в квартире не нужен, тем более твой. — я сел на кровать и жестом указал ему на свободную половину. Карелин всё продолжал нерешительно стоять в дверном проёме, и это было совсем на него непохоже. Я лёг, накрылся одеялом и прикрыл глаза, решив предоставить ему свободу действий. Видимо, перспектива затёкшей шеи не пришлась ему по душе, потому через минуту-полторы я услышал шарканье ног по линолеуму. Матрас немного прогнулся под тяжестью Славиного веса и парень залез под одеяло. И в пору бы поскорее отрубиться, но сон отчего-то совсем не хотел посещать меня. В голове крутились тысячи мыслей и все они, так или иначе были связаны с Карелиным. Я все ещё был в замешательстве относительно его неожиданного приезда. Ведь для этого не было никаких причин. Черт возьми, я ведь даже не был его другом! И вообще, ещё совсем недавно мы диссили друг друга, а сейчас лежим в одной кровати. Если бы это увидел Никита, то ахуел бы знатно. Мы бы точно поссорились, ведь он не выносит Гнойного на дух. Я знал, что Слава тоже не спит. Мне даже казалось, что в тот момент наши головы были заняты одинаковыми мыслями. Через секунду Карелин придвинулся ближе и мы оказались прижаты спиной к спине. Его бил сильный озноб и это нехорошее чувство передавалось и мне. Через какое-то время парень часто и тяжело задышал, тогда мне стало действительно страшно. — Ты как, нормально? — Ну, так, — стуча зубами ответил он, — Живой пока. А у тебя тут пиздецки холодно, чувачек. Судя по всему, у него был жёсткий отходняк. — Что ты принимал? — Гена, отъебись, блять, пожалуйста! — он не то хмыкнул, не то всхлипнул. В моей душе начала зарождаться паника. С наркоманами к тому времени я дел не имел, поэтому совершенно не представлял, чего ждать дальше. — Может скорую вызвать? — Сука, Фарафонов, вот ответь мне, какого хуя ты такой ебаный параноик? — его начало трясти ещё сильнее. Не знаю, что двигало мной в тот момент: страх за его жизнь или нечто иное, но я повернулся и обхватил его одной рукой за плечи. Обнял, прижал к себе сильнее. Наверное, я надеялся, что тепло моего тело сможет ему помочь. Карелин резко выдохнул и замер. Наверное, если бы я не чувствовал, как двигается его грудная клетка, то решил бы, что он умер. — Ты ебанутый человек. — как-то обиженно буркнул он. — Я тут тебе помочь пытаюсь, ало! — на душе стало в разы легче и я даже позволил себе засмеяться. От воспоминаний меня отвлёк телефонный звонок. Никита. Наверное нужно было предупредить заранее, что я собираюсь отчалить на несколько дней. Но эмоциональное состояние с каждой секундой скатывалось ниже и ниже, в самую пропасть, поэтому я так и не потрудился этого сделать.