сто ударов в минуту.

тук-тук-тук - слышны гулкие удары в тишине. -Я чувствую, как медленно покидаю тело. Диме до тошноты противно из-за собственных мыслей вслух: он бы никогда не подумал, что будет говорить подобные страдальческие бредни. Хочется засунуть два пальца в рот и избавиться от приставучего чувства, но так возможно освободить только желудок, а не голову от навязчивых мыслей. Паучьи пальцы рассекают воздух, попутно сжимаются в кулак и упираются в ледяную стену. На бледных костяшках проявляются красные пятна мозолей. Ларин бесцельно лупит стенку, полушепотом роняет обрывки фраз, будто помимо него есть ещё один собеседник, молча слушающий и разливающий чай по кружкам с треснувшей эмалью. Беспорядочные слова исчезают в вакууме комнаты, так никем кроме него и не услышанные. - Душно. Летний тёплый воздух с запахом грозы врывается в форточку и проскальзывает меж запутанных волос. Небо стягивают тяжелые тучи, окутывая весь город густой серостью. Люди надевают одинаковые недовольные маски - гримасы, петляют по запутанным улицам и исчезают в дверных проёмах подъездов. Некоторые суетятся и потерянно бегают под тёмными облаками, из которых уже падают крупные капли. - Сколько минут жизни они теряют, пока позволяют себе волноваться из-за какого-то там дождя? - спонтанная мысль прерывает тяжкие размышления. - Кто бы говорил, - Ларин отвечает на свой же вопрос и натягивает кривую улыбку. Чувство, название которого зарождается комком в горле и срывается искаженным шепотом с дрожащих губ неумолимо сокращает срок его существования до ничтожного числа. - Любовь ничем не лучше дождя. Она приходит так же неожиданно, заставляет проваливаться в глубокую яму тоски... Черт! Дима резко пресекает поток несвойственных для него мыслей глотками слишком терпкого чая. Обжигающая жидкость смачивает пересохшее горло, разгоняет тепло по всему телу, но кое-где тело утеряло способность согреваться. "...Ускорение сердцебиения может произойти из-за переизбытка негативных эмоций и чувств, следовательно, Вам нужно поменьше волноваться и вести размеренный образ жизни, дабы не сократить продолжительность жизни. И помните, каждому дано одинаковое количество ударов..." гласит текст на медицинском портале, не раз перечитываемый Лариным с тревогой. В комментариях тысячи страдающих душ просят помощи - Дмитрий еще год назад бы ухмыльнулся с уверенностью в том, что беспокойство, тем более из-за "глупой влюбленности" никогда его не коснется. Если бы. Ларин неотрывно пялится в окно и ищет кого-то в пустом дворе. Надежда теплится в груди, хоть он и осознает в глубине почти утерянного разума - его он здесь не увидит. Стоит сомкнуть веки и представить образ парня с этими гребаными кудряшками, как измученное сердце начинает жить своей жизнью, чуть ли не ударяясь о рёбра. Заезженная пластинка с записью голоса, отдельными фразами и до мелкой дрожи прекрасным дефектом речи снова и снова на проигрыше в памяти. - Я не думаю о тебе, Юра. Он хватается рукой в области сердца, сжимая ткань рубашки в ладони, будто надеется остановить сердцебиение. Но мышца продолжает сокращаться с бешеной скоростью, совершая более ста глухих ударов в минуту и перекачивая литры крови. -Заткнись, заткнись! - Ларин с силой бьет в грудную клетку. Он готов вырезать проклятое сердце, засунуть в баночку со спиртом и вручить лично Хованскому, лишь бы не ощущать то, что порядка двенадцати месяцев пронизывает остатки разума грубыми ниточками мыслей. - Ручаюсь, что Юре больше будет интересен спирт в этой банке. Единственное желание Димы - быть близко к Юре настолько, что сердце последние несколько десятков раз больно ударится о кости и заглохнет навсегда. Всего лишь быстрый суицид - примкнуть к его губам в первый и последний раз. Поцелуй, сладкий на губах и с горечью на языке, слишком тревожный и болезненный, от которого колет в груди. Пальцы судорожно схватят его ладонь на пару секунд и вскоре расслабятся, когда тело станет всего лишь биологической оболочкой. Секунда, вторая, третья - ощущение тепла губ и самый приторный на свете привкус. Четвертая, пятая, шестая - мгновенное осознание того, что это конец и попытка урвать еще кусочек времени для нахождения рядом с Юрой так близко. Седьмая, восьмая, девятая - слабеющее тело от слишком частого сердцебиения, пульсирующая боль и невыносимая ломка в костях. Десятая - нелепая смерть, пахнущая отнюдь не розами, а сырой могильной землёй. - Упасть замертво в его руки. Чертов романтик. Когда я успел им стать? тук-тук-тук - удары отсчитывают секунды ничтожной жизни.