Mea Culpa

      Когда в детстве Джозефа Корсо спрашивали про маму и папу, он всем врал, что папа умер или ушел из семьи. Cлишком уж сильно Джозеф ненавидел ту мразь, называвшуюся по случайному стечению обстоятельств его отцом, и всячески открещивался от родства с ним. Корсо - старший нигде не работал,предпочитая перебиваться случайными заработками, несколько раз попадал в тюрьму за пьяное хулиганство и грабеж, был не дурак выпить, часто бил жену и вымещал злость на сыне. Джозефа он не любил; как-то раз отец, пьяный в дупель, взял Корсо за горло и не отрывая взгляда от злых в тот момент глаз Джозефа, в которых читалось яростное желание вырвать отцу язык, сказал: -Хочешь знать, как ты появился на свет? Твоя мать - потаскуха родила тебя, потому что у меня не было денег на аборт. Подросши, Джозеф на подсознательном уровне почувствовал, что отец боится его. Каким-то образом отец видел в сыне главного конкурента на место главного мужчины в доме, и может, даже не постеснялся убить его, если бы не был таким жалким трусом и ничтожеством с пропитыми мозгами.       Корсо ни за что не признавался себе, но в армию он пошел именно из - за ублюдка - отца. И из - за матери. Когда-то красивая жизнерадостная женщина, мать запомнилась Корсо живым трупом – изможденная, со следами вечных побоев по всему телу и с растрепанными волосами. Пугало же в ней не это. Самым страшным в облике матери Корсо хорошо запомнился ее взгляд, пустой взгляд мертвеца. Эта деталь настолько хорошо въелась в память, что преследовала капитана в кошмарах даже спустя столько лет, минувших со дня смерти мамы. Корсо помнил, как это случилось. Начало сентября, светит солнце, на улице тепло. Корсо всего четырнадцать. Он возвращается домой со школы и тут же сердце подсказывает, что что - то не так. Мамы нигде нет. На его вопрос, куда делась мама, отец не отвечает, он все так же лежит на диване и тянет пиво. Корсо замечает, что на полу кухни что - то разлито. Джозеф идет туда и видит мать, лежащую в луже крови. Как выяснилось в дальнейшем, во время очередной перепалки этот урод не рассчитал силу удара и со всей дури заехал матери в висок, что завершило ее мучения. Днем позже Корсо молча собрал свои скромные манатки и ушел из дома. После смерти матери его там ничего больше не держало.       Когда отец заболел, Корсо уже был офицером ВВС США, имел пару наград за проявленный в горячих точках героизм. Многочисленные письма, в которых отец вдруг начал распинаться в небывалой любви к своему "единственному сыну", Корсо просто игнорировал, на звонки не отвечал; он специально оборвал все контакты, лишь бы ужасные воспоминания о прошлом перестали его преследовать. Джозеф знал, что у отца нашли некое серьезное заболевание, и что на лечение требовалось немало денег. Деньги у Корсо были, но отдавать их ничтожеству, убившему в пьяном припадке мать, совесть не позволила. Когда отца не стало, Корсо почувствовал заметное облегчение. Однако же отец, тот человек, которого Корсо ненавидел и презирал всей своей душой, смотрел на него из зеркала и со старых фотографий (где еще была жива мама). От матери в облике Корсо не было ничего, кроме цвета глаз. Он не видел её черт в своем лице, и это в какой-то степени его огорчало .       С семьей у Корсо не сложилось. Да, были какие-то женщины; со временем они все слились в одно уродливое пятно. По молодости был даже какой-то незначительный брак с девчонкой из Бруклина, имени которой Корсо, обладающий прекрасной памятью, почему-то не запомнил. Детей у Джозефа тоже не было - для себя он давно решил, что дети ему не нужны. Нечего плодить духовно больных людей, заставлять их ломать чужие судьбы лишь потому, что другой жизни они не знали. Так он решил. Отчасти потому, что образ отца все еще стоял перед глазами, и Корсо подсознательно боялся стать каким, как он. Дальше в его жизни были одни сплошные «неуставные отношения». Когда сегодня - завтра тебя могут убить, тебе уже плевать, кто твой партнер – мужчина или женщина, все равно. В армии об этом все знали, и никто особо не стыдился, да и зачем? Какой смысл запоминать имена любовников на одну ночь, верно?       Потом судьба свела его с Такером.       После печального инцидента, случившегося на крупной орбитальной станции «Интеркосмос», буквально исчезнувшей со всех радаров в долю секунды с тысячами людей на борту, и повлекшего за собой среди населения Земли и колоний массовую ксенофобскую истерию,его, капитана ВВС США Джозефа Корсо, к тому моменту уже ветерана армии, перевели под начало ученого-астрофизика Сэма Такера.       Такер работал над амбициозным проектом под громким названием “Титан”; с научно - исследовательской станции “Гагарин - 1” уже давно поступали тревожные сведения о таинственных сигналах, зафиксированных за поясом Койпера. Сам Сэм Такер когда-то был активным участником проекта “Дискавери”, спонсируемого НАСА для поиска следов жизни вне Солнечной системы, и в дальнейшем свернутого из - за инцидента с “Интеркосмосом”. Экспедиционный шаттл “Коламбус”, запущенный к Сатурну, где был ранее зафиксирован один из странных сигналов, пропал в районе Ганимеда, а его экипаж вскоре перестал выходить на связь. Доктор Такер полетел в составе спасательной команды к Ганимеду… и был единственным человеком, вернувшимся из той злополучной экспедиции. Тогда-то Сэм и выбил у НАСА денег на постройку “Титана”.       На все вопросы Корсо, что же такое есть “Титан” на самом деле и что вообще происходит, Такер либо отмалчивался, либо глупо улыбался. Сэм был вообще непредсказуем в своих поступках, а его рассуждения, достойные каких-нибудь сумасшедших ученых из комиксов"золотой эпохи", подчас и вовсе были лишены логики, но так казалось только с начала. Такер был ой как непрост, и это Корсо понимал так, как никто другой.        То ли смерть жены так повлияла на Сэма, что он буквально помешался на своих исследованиях, то ли болезненная самовлюбленность, едва не доходящая до абсурда, усугубившая и без того подорванное психическое здоровье, но впоследствии Такер будто превратился в одержимого. Он мог не спать часами, ничего не есть и лишь работать, работать и работать. Сэм мог сидеть часами, разглядывая расшифровки сигналов, время от времени делал в своей потертой записной книжке какие - то одному ему понятные записи и много говорил, сыпал терминами;Корсо как-то отвлекал его, пытался быть этакой "заботливой женушкой" (насколько это вообще было применимо к мужчине), даже подключил вечно всем недовольного механика Тека, с которым у Корсо были крайне натянутые отношения, к опеке над Кейлом, сыном Такера. Мальчик рос без заботы матери и практически не видел отца. Кейл был крайне любопытным и веселым ребенком. Порой Корсо, наблюдая за ним, за тем, как он играет или что-то мастерит с сосредоточенным видом, где-то глубоко внутри горько сожалел о том, что Кейл был не его сыном. Но у Кейла уже был отец. Во втором он не нуждался.       Отношение Такера к собственному ребенку - наплевательское, равнодушное - раздражало Джозефа. Чертов "Титан" поглотил разум Сэма, сделал его заложником собственной безумной идеи, вычеркнув все остальное. Иногда, когда рядом никого не было, и Корсо позволял себе кое-какие вещи "не по уставу", Сэм был собой - милым чудаком с прической а-ля встрепанный воробей, добрым и заботливым. Эти редкие минуты пролетали почти мгновенно, как будто их и не было, и вот Такер с каким - то безумным блеском в красных от вечного недосыпа глазах снова твердит о том, что времени осталось немного, и снова погружается в работу над "Титаном". Корсо это злило, он требовал от Сэма объяснений, тот отмалчивался, и они ругались; как-то дело даже дошло до того, что Джозеф, никогда не отличавшийся ни покладистым характером, ни ангельской терпимостью, чуть не избил Сэма.У Корсо не было сомнений, что это именно Такер был виноват в случившемся. Слишком уж хорошо он узнал Сэма за столь короткое время их весьма... тесного общения, да и прекрасно понимал, что постройка “Титана” была ничем иным как его своеобразным способом искупить свою вину. Вот только за что? Потом пришли Дреджи, и ответ нашелся сам собой.

***

Испытывал ли Джозеф Корсо сожаление, когда не моргнув пустил пулю Такеру в лоб? Скорее нет, нежели да. Горько капитану было лишь от того, что глупые амбиции одного человека погубили миллионы, если не миллиарды чужих жизней.