I wish my baby was born

- Не догонишь! Никогда не догонишь! Рози, ты капуша! Детский смех мешается со звуками шелеста высокой плотной травы, растущей вдоль берега. Кристально чистая вода, сквозь которую было видно стайки нерестящейся на дне сезонной рыбы, тянулась меж высоких, увенчанных снежными шапками гор. Раньше здесь был огромный котлован, оставшийся после бомбардировки крупными астероидами, но со временем он наполнился водой, застилающей собой всё. Огромная аллея пресной воды практически правильной геометрической формы. Дэниэлс наблюдает за тремя 5-ти летними детишками, бегущими по подстриженной зеленой сопке, на вершине которой расположилось несколько одинаковых домиков. Пепельные угловатые крыши и бежевые ребристые панели стен, разделяемые между собой низкими металлическими перегородками. Эти жилища были лишь малой частью внушительного населенного пункта колонистов на Орегае-6: в нём был административный центр, скромный больничный комплекс и школа, краска на стенах которой только начала подсыхать. Домик Дэниэлс стоит отдельно, на берегу озера. Он несколько отличается от аккуратных домов в поселении колонистов: в нём чуть больше гвоздей и неровных стыков, неидеальных деревянных досок и неплотно состыкованных металлопластиковых панелей. Её дом чуть меньше всех остальных и он совсем не похож на утопическую мечту переселенца. Воздух пахнет сладкой пыльцой местных цветущих растений и озоном - под утро шел сильный, но кратковременный дождь. - Подождите! Девочки, подождите! Босые ножки кудрявой темноволосой девочки двигаются быстро, но она все равно не поспевает за сверстницами, чьи крохотные фигуры скрываются за линией высокого горизонта. На Орегае-6 отличные условия для рождения и роста потомков. Ближе к экватору царила привычная для людей климатическая ниша, не смотря на то, что суровый, практически ледниковый климат полюсов перемежался с ужасающей своими температурами зоной огромных пустынь и редких сильносоленых морей. Гравитация была чуть выше Земной, а биологическое разнообразие позволяло быстро восстанавливать и разрабатывать новые ресурсы, поскольку делилось на два мира, сосуществование которых казалось чем-то невероятным. Удивительной красоты мегафауна и мегафлора перемежались с более стандартными для человеческого глаза вариациями размеров разных видов животных и растений. От травоядных гигантов, чьи внушительные фигуры можно было заметить на равнине не менее чем за десять километров, до их крохотных родственников, вполне сопоставимых с размерами Земного парнокопытного. Рядом с лиственными деревьями с удивительной пурпурной или золотистой окраской соседствовали исполинские папоротники, чей стебель достигал в толщину до тридцати сантиметров. Ближе к одному из полюсов насекомые умещались на кончике человеческого пальца, а по направлению в сторону экватора были больше средней ладони. Словно бы создатель этого места, кем бы он ни был, так и не смог сделать свой окончательный выбор в пользу тех или иных параметров. Дэниэлс скрещивает руки на груди и чуть приподнимает голову, переводя взгляд на стык между видимой частью голубого неба и бело-черной вершиной самой высокой из здешних гор. Обильно поросшая золотистой листвой крона небольшого дерева над её головой мерно раскачивается под порывами теплого южного ветра, перемежая по лицу девушки крохотные всполохи света и тени. Как только были построены основные здания в поселении и налажена инфраструктура - на Орегае-6 стали появляться дети. Много детей. Первое поколение стремительно заполняло собой пустоты, образовавшиеся вследствие космической трагедии. Колония всколыхнулась детским плачем и счастливым смехом, озабоченными возгласами отцов и недовольным ворчанием матерей. Дэниэлс тоже хотела быть частью всего этого. Она хотела бы, чтобы её одинокий домик был чуть больше. Она хотела, чтобы её дети, похожие на маленькую девочку, что окончательно отстав от сверстниц, с любопытством погружала свои пальцы в остриженную траву, играли возле озера. К сожалению, со смертью Джейкоба судьба Дэниэлс была решена окончательно - её не ждало ничего, кроме подсаживания эмбрионов, чья численность на конец полёта сократилась больше, чем в половину. Но прежде чем её бы выбрали в качестве будущей матери второго поколения, должен пойти, вероятно, не один десяток лет. Может, оно и к лучшему. В каждой истории есть место одинокой странной женщине, живущей на отшибе в доме, который совсем не похож на чей-либо другой. Ветер усиливается мягко и плавно - треплет смешные кудряшки пятилетней девочки, устремившей взгляд карих глаз в сторону озера. Насколько далёким кажется ей противоположный берег? Что она представляет, когда смотрит в его сторону? Дэниэлс росла в городе на берегу загрязненного отходами залива, впадающего в не менее загрязненный океан. Когда она была маленькой, противоположный берег казался ей чем-то недосягаемым и от того прекрасным - зимой было видно относительно небольшие горы и холмы, неровно усыпанные снегом. По утрам, в лучах бледно-желтого солнца на фоне темно-синей воды они казались далекими землями из сказок. Дэниэлс всегда представляла, что там её кто-то ждет: огромный добрый дракон или приветливые чужеземцы; развалины потерянных храмов и поросшие мхом ступени длинной каменной лестницы, ведущей прямо в небо. Но реальность была куда менее прозаичной и сказочной. На том берегу её никто не ждал, а та красота, что она продолжала видеть каждое утро с вершины холма оказалась такими же холмами, с которых её родной город казался точно такой же сказкой. Дэниэлс было интересно, постигнет ли эту кроху, делающую несколько быстрых шагов в сторону кромки воды, то же разочарование, что и её когда-то? Превратятся ли добрые драконы в неизвестных ужасающих чудовищ, готовых уничтожить всё, что ей дорого? Окажется ли тот берег зеркалом того места, на котором стоит она сама? Невозможно отделаться от чувства пустоты, наполняющей от живота до самого горла. И Дэниэлс прикасается пальцами к шее. Если бы эта маленькая девочка была её дочерью, то противоположный берег так бы и остался притягательной сказкой. Дэниэлс бы об этом позаботилась. Её ребенок бы ходил по этому берегу и наслаждался теплым светом солнца, чтобы продолжать мечтать о приключениях, далеких странах и неизведанных местах. - Розамунд, тебе стоит отойти от края воды, ты можешь упасть. Мысли Дэниэлс оказываются столь глубокими, что она не замечает, как возле кудрявой малышки оказывается Уолтер. Как он появляется из-за края склона, держа в руках небольшой контейнер, и в пару широких шагов настигает ребенка. Девочка смотрит на андроида снизу вверх всего мгновение. - Но я хочу пойти туда. - Она указывает пальцем на так манящий её противоположный берег под склоном огромной горы, с поросшими на нём крупными кустарниками. Уолтер присаживается на корточки, чтобы разница в их росте не была столь велика - так проще обратить на себя внимание человеческих детей. - Почему? Дэниэлс чувствует, как пустота внутри её нутра рассыпается огненными искрами. Тепло разливается от груди до низа живота, когда она смотрит на Уолтера. Его голос, ровный и сдержанный, мешается со звуком шевелящейся листвы, свистом ветра и звонкими ответами маленькой девочки. - Там красиво. - Маленькое личико порастает задумчивостью, но ненадолго. Внимание юной особы тут же переключается на контейнер в руках андроида: - Что ты несешь? - Инструменты. В алгоритмах Уолтера есть всё, чтобы казаться человечным чуть более, чем полностью. Он может имитировать эмпатию, интерес или заботу, и это именно то, что стоило бы применить в отношении маленькой девочки, что была перед ним, но ничего не происходит. Андроид не подключает излишнюю мимику, не пытается казаться мягким или снисходительным, не использует разнообразие голосовых интонаций. Его ответы просты и ровны, как и его взгляд. Истинная синтетическая сущность, алгоритмический порядок, математическая точность. Но Дэниэлс кажется, что ничего более живого, естественного и человечного она ещё не видела никогда в своей жизни. Рози чувствует себя комфортно рядом с Уолтером - это видно по тому, как непринужденно она переступает с ноги на ногу, как смотрит на него и как говорит с ним. - Что будет, если я упаду в воду? - Ты утонешь, если не умеешь плавать. Ты умеешь плавать? Рози неуверенно мотает головой, и губы Уолтера чуть приоткрываются, чтобы снова заговорить. Сильный порыв ветра бьет в спину и свистит в ушах. Дэниэлс делает несколько шагов по влажной траве. Уолтер всегда казался ей особенным. И он действительно был особенным - синтетиком, созданным для того, чтобы служить людям. Но она видела в нем кого угодно, но только не бездушного андроида, вся сущность которого состоит из проводов и программ. Она была готова до хрипоты спорить с Орамом, пока тот был жив, огрызаться на Теннесси и сомневаться в каждом слове любого из команды, но когда вступал Уолтер - всё происходило несколько иначе. Он поддерживал её, а она защищала его от нападок нервного Кристофера, не отличающегося профессионализмом. Её привлекала его открытость и надежность. Это было даже в его имени. Уолтер. Стойкий, надежный, верный. Её успокаивало это имя. Вода в центре озера неожиданно всколыхнулась и забурлила, изрыгнув из своих недр крупное светло-коричневое создание, похожее на речного дельфина с плотным и широким выростом на лбу. Дэниэлс вздрогнула от неожиданности и остановилась на полпути к Уолтеру и девочке. Вой, раздавшийся над округой вслед за тем, как существо раскрыло свою беззубую пасть с серыми дёснами, проник в человеческое нутро неприятной тягучей печалью. Озерный кит. Первые полгода пребывания в окрестностях этого озера, его протяжное и печальное пение, раздающееся над поверхностью воды по ночам, наводило на колонистов неподдельный ужас. До тех пор, пока Уолтер не отправил несколько зондов для изучения сети подводных пещер в темных недрах самой глубокой части озера. Существо оказалось безобидным и таким же сезонным, как и нерестящаяся рыба, которой оно питалось. Большую часть своей жизни гигант проводил в спячке в недрах витиеватых пещер. Рози испуганно вскрикнула, как кричат маленькие девочки, когда им говорят, что в их волосах противный паук, и бросилась прочь вверх по склону. Уолтер же рефлекторно поднялся во весь рост и мог лишь недоуменно наблюдать за тем, как сверкают босые пятки человеческого ребенка. Дэниэлс оказалась рядом с андроидом через долю секунды. - Какая досада. Не быть ей зоологом. И на тот берег она еще явно долго не захочет. Озерное чудовище оглушительно ухнуло, выпуская из пасти белое облако холодного пара, и скрылось в толще пресной воды. - Это к лучшему. - Уолтер медленно переводит взгляд на девушку, и уголок его рта ассиметрично дергается вверх, выдавая легкую улыбку. Дэниэлс улыбается ему в ответ и тянется вперед, касаясь пальцами края контейнера в руках андроида. Её улыбка становится задумчивой и Уолтер откликается на нее, как на некий зов: - Утренний дождь показал сильные дефекты в крыше, которые нужно устранить. Девушка посмеивается, постукивая пальцами по контейнеру. Да, крыша её дома действительно была изношена, но не бессмысленно. Эти дефекты были намеренно сделаны еще в самом начале строительства, самой Дэниэлс и Уолтером, потому что она его попросила. Потому что ей так хотелось. Неровности и дефекты - живое наполнение её дома, лучше вещей и старых фотографий с Джейкобом. Уолтер этого не понимал, и продолжал настаивать на ремонте долгие пять лет, каждый раз, как начинался сезон дождей. - Скажи честно, тебе еще не надоело пытаться? Девушка чуть сощуривает глаза и тянется рукой к предплечью андроида, касаясь его обнаженной и холодной синтетической кожи. Уолтер смотрит на неё пристально и молчаливо. Каждый раз его паузы в подобных разговорах всё дольше. Холод под пальцами Дэниэлс мгновенно сменяется легким теплом, покалывающим чувствительные рецепторы - андроид подстраивает для неё температуру своего тела. - Ты же знаешь, что я позволю отремонтировать эту чертову крышу только тогда, когда она обвалится мне на голову. Девушка водит ладонью по чужому предплечью, задумчиво рассматривая оголенную по локоть руку. На кисти все еще видна бледная полоса стыка, увенчанная тонкими рубцами. Едкая кровь неоморфа нарушила метаболические процессы, оставив Уолтеру бледное напоминание о безумном Дэвиде и неестественной тишине зараженного мира. - Будет нелогично, если я позволю ей обвалиться тебе на голову. Их разговоры на эту тему всегда похожи. Она спрашивает, когда же он прекратит, а он парирует, ссылаясь на логику своих перфекционистских программных процессов. Только вот перфекционизм программы совсем не похож на перфекционизм его личности. Звенящий компьютерный шум, поглощенный нотными сплетениями пения райских птиц. В этот раз Дэниэлс кажется, что она готова сдаться, потому что Уолтер прав - крыша безбожно течет, древесина разбухает и гвозди ржавеют. Она банально устала виртуозно огибать десяток расставленных на полу пластиковых сосудов. Дожди на планете короткие, перемежающиеся с солнцем, но сильные, всеобъемлющие. Один сезон длится четыре месяца, во время которого спонтанные небесные слезы впиваются в крышу градом острых игл. В доме Дэниэлс влажно и тяжело дышать. Она правда готова сдаться, но руки по собственной воле перехватывают тяжелый контейнер, чтобы поставить его на землю и вернуть всё своё внимание Уолтеру - гладить его, обнимать. Дэниэлс прижимается к нему, устраивая голову у основания крепкого плеча. - Попробуй в следующий раз. Ветер бьет в спину теплыми и холодными потоками, сменяя друг друга в неопределенном порядке. Крона одинокого дерева раскачивается сильнее и шуршит, пока над озером разносится гулкий печальный вой озерных чудовищ, выныривающих из своего темного убежища. Руки Уолтера бережно смыкаются на спине женщины, что прикрывает глаза, вслушиваясь в короткие удары синтетического сердца, качающего хладагент по гибким прозрачным трубкам. Она знает, что он подождет. Но ждать осталось совсем недолго.