Тринадцатый принц

Дождь барабанил по коже крыла, принцесса жалась к еле теплому драконьему боку и стучала зубами. Когда порыв ветра заворачивался особо хитрым финтом и осыпал каплями босые ноги её высочества, стук зубов сменялся бормотанием на незнакомом дракону языке, и дракон мысленно хвалил себя за необразованность: благодаря ей можно было думать, что принцесса молилась, например. Ну, вот так выразительно, с восклицательными знаками, молилась. Может, у них в королевстве так принято. — Кто говорил, весной больше шансов, а? Гормо-о-оны! — издевательски протянула принцесса уже на общем языке. Дракон виновато засопел. — И про весеннее равноденствие так убедительно пел! В такой день победа над темной силой обеспечит королевству целый век благоденствия! Языком ты красиво метешь, а где дело? Если я тут заболею и умру, мои родители тебе даже медной монетки не кинут, так и знай! — сама себя накручивала принцесса. — Это же надо было додуматься! В одном дурацком платье притащить меня на гору, в такую мерзкую погоду! Я нежное существо! Принцесса, не забыл? А где обещанный рыцарь? Этот, как его… — Эдмунд, — подсказал дракон. — Эдмунд Квэнтуэлл, старший сын Сварда Квэнтуэлла. Обещал быть к трем. Задаток даже внес. Ветер в очередной раз извернулся, и капли долетели до обнаженной лодыжки принцессы. Лодыжка была не очень чисто побрита, кое-где пробивались темные волоски, но дракон решил не указывать на это и без того раздраженной Миидрин — мелочь ведь, свидетели издалека такие детали ни за что не разглядят, ибо есть во внешности принцессы черты куда заметнее. Про Миидрин рассказывали, что родилась она прехорошенькой. Как именно белокурое голубоглазое создание в весьма юном возрасте ухитрилось попасть под заклятие, дракон не знал. Он видел только результат оного — из нежной крошки выросла сутулая дылда с крючковатым носом, ручищами до колен и косоглазием. Говорят, у неё был ещё хвостик, но его дракону при заключении контракта не демонстрировали. Да хвост что, это не беда, под юбкой не видно. А вот с остальным пришлось повозиться! Платье изобретали целый месяц: пышный воротник скрывал сутулость и ширину плеч, а впечатляющих размеров накладная грудь придавала фигуре принцессы хоть какую-то заманчивость. Над оптическими эффектами по уменьшению роста и усилению красоты трудилась вся гильдия королевских портных: кружева контрастного цвета нашивались в одних местах, а телесного — в других; юбку сделали на две ладони короче, а принцессу обучили ходить в полуприседе — так она казалась крупноватой, но все же человеческой женщиной. Хороший парик здорово выручил, свои-то волосы общего уродства не нарушали, висели жиденькой паклей. А золотистые локоны смотрелись вполне миленько, особенно когда падали на лицо и закрывали его почти полностью. Нос из кудрей торчал все равно, потому пришлось на голову надеть шляпку с вуалью. Дракон покосился на размокшую тряпку у ног Миидрин — дождя шляпка не пережила. А потом принцесса на неё ещё и наступила для верности: её высочество в полуприседе была не слишком грациозна. Да и без него тоже. Жаль шляпку, без неё труднее пойдет. Надо будет в следующий раз запасную с собой взять. «И как же угораздило под дождь попасть?» — уныло размышлял дракон. Он же с утра облетел широким кругом место запланированной битвы, прямо перед замком демонстративно спер и сожрал овцу. Небо было чистое, жители замка высыпали на стены возмущаться и рассматривать все в деталях. А как эффектно он пролетел над башнями с принцессой в лапах! Да с него картины можно было писать! «Возможно, и писали, — самодовольно размышлял дракон, — потому что отлично сработал, с нужным драматизмом: солнце вдруг меркнет, перечеркнутое крылатой тенью, нежная дева заламывает руки и молит о помощи. Кто же спасет прекрасную принцессу от верной гибели?» Дракон дотащил Миидрин до ближайшей горы, тщательно следя, чтобы всю дорогу четким силуэтом выделяться на фоне неба — он знал теперь, как это важно. Приземлился на вершину и там зловеще сгорбился. Спаситель должен точно знать, куда ему стремиться, а то ведь они, спасители, не всегда семи пядей во лбу — иногда шлют кого не жалко. Бывали в практике дракона случаи, что потенциальные герои сбивались с пути, и вся затея шла насмарку. — Тринадцатый ещё! Несчастливое число, — ворчала принцесса, поджимая пальцы на ногах. Туфельки она потеряла во время художественного пролета над замком, и этот момент нервировал дракона до зуда под щитковой чешуйкой на загривке. Туфельки были такого размера, что любому королевскому гвардейцу поверх сапог надевались, дракон даже на свою переднюю лапу примерял — ничего, удобные. А теперь эти золотистые корытца валялись где-то в замке. С другой стороны, да кто же подумает, что это принцессины туфельки? Наверняка на дракона спишут. Ведь что они, людишки, знали о драконах? Крылья да пламя из пасти. Про драконью обувь в легендах ничего не сказано. Он вздохнул, повел затекшими плечами. Сидеть в зловещей позе дело непростое. — Не возись, и так холодно! — возмутилась принцесса. — Кто говорил, что я в одном платье не замерзну, потому что ты горячий? Еле тепленький. Ни платье высушить, ни парик! — Дождь, — виновато признал дракон, — вода ведь. Тушит внутреннее пламя. — Ты свое пламя как хочешь разжигай, а в принца нужно хоть разик огнем плюнуть. — Чтоб сбежал так же быстро, как двенадцатый? — не удержался дракон. Нет, а что? Он говорил тогда, что лучше обойтись без огня из пасти — принц Лукас был жутким трусом. Но его отец, король Эврикийский, требовал спецэффектов, в контракте их отдельной строкой прописал. Пришлось изрыгнуть аккуратно, в сторонку. Но Лукас все равно заверещал зайцем и унесся в замок. Оплатили в итоге только спецэффекты, так как до смерти чудовища и поцелуя принцессы — самых дорогих услуг — дело просто не дошло. — Всё потому, что ты находишь мне одних неудачников! — взвилась принцесса, головой о крыло стукнулась, и дракон фыркнул — вот же дылда неуклюжая. — Мне всего-то и нужно, чтобы меня поцеловал принц! Это самое сложное на свете задание? Или слишком трудное для тебя? Ты подписал контракт на снятие с меня заклятия и не можешь его выполнить уже второй год! Один несчастный поцелуй всего и нужен, а ты сделал из этого проблему! Тринадцатый принц! Какой позор для чистокровной принцессы! Тринадцатый уже! И где результат? А что, если этот вообще не явится, как четвертый? — Он внес задаток, — пробурчал дракон. Да откуда ему знать, где этот проклятый принц? Колдун, скреплявший контракт дракона со Свардом Квэнтуэллом, отцом будущего героя, клялся, что у Эдмунда острая необходимость в подвиге. Принц Эдмунд был силен, умен, даже по-мужски красив, к тому же старший сын, вроде бы законный наследник престола, и не худшего качества, да вот незадача — ужасно близорук. По этой причине как воин он просто ни на что не годился: от резких движений беспомощно жмурился и закрывался щитом. Зато второй сын Сварда, Олоф, был настоящим рубакой и уже пару раз героически защитил границы королевства от набегов соседей. Как правитель он был глуповат, а как человек — подловат, зато у него близилась свадьба, и народ его любил: уж больно красиво Олоф после побед проезжал по главной улице на белом коне, швыряя горстями монеты в ликующую толпу. В отличие от народа и собственной супруги, король Свард младшего сына недолюбливал и даже побаивался. Вот и решил устроить старшему из законных наследников подвиг такой, чтоб в историю вошел. Нельзя будущему государю без любви народной. Полководцем может быть кто-то другой, и в бой с мечом принц кидаться не обязан, даже нежелательно ему туда кидаться, но народ любить и уважать будущего короля должен непременно. Благо любовь эта покупалась без особых хлопот — народ падок на масштабное, броское. Значит, нужно устроить зрелище, да такое, чтоб с королевским размахом. А дракон — это вам не соседский набег на деревушку. Дракон посолидней будет! А если победить чудовище в день весеннего равноденствия, это гарантирует золотой век королевству! Так говорило пророчество. Не мог принц Эдмунд не прийти. Дракон вытянул шею, прислушался. Нет, тихо. Только дождь шуршит. Проклятье. Не заплутал ли принц сослепу? Так ведь свита должна быть — король Свард непременно хотел свидетелей. — Поесть бы, — вздохнула принцесса. Дракон снова поёжился. Вот уж точно, еда не помешала бы! Овца-то была совсем маленькая, да ещё и кровь с неё слить пришлось и в бурдючок под мышкой повесить — пригодится изображать свою смерть. Выпить сейчас, может? Принца не видать и не слыхать, а на принцессиных часах уже почти четыре. Опять неудача, что ты будешь делать. «Тринадцатый принц, — вздохнул дракон, — когда же это закончится?» А кровь несвежая уже, ну её к псам. Знал бы он, когда подписывался снять заклятие с Миидрин, что все затянется на полтора года! Хотя все равно соблазнился бы, наверное, уж больно хорошо платили: груду золота весом в три принцессы, а тяжела она не по-женски с такими-то статями. И план у него был гениальный, это безо всякой скромности можно было сказать. В мире ведь полно принцев-неудачников, которым подвиг нужен до зарезу, а драконов — мало. Да нет совсем, считай. То есть они были, но спали себе на грудах золота и плевать хотели на весь мир. И он, Нефироспитроциус Девятнадцатый, спал, пока мог, только пришла беда-несчастье три года назад и затопило его пещеру со всем драгоценным содержимым: проклятые гномы в жадности своей исковыряли гору как сыр и в конце концов дорылись до подземной реки. Сами без дома остались и его сделали бродягой. Гномов дракону было не жалко — сами виноваты. И свое добро они из воды вытащили, а вот прикасаться к золоту дракона отказались даже за процент. Знали, коротконожки, что за это бывает, помнили прошлые попытки. Гномы — они памятливые, а что упомнить не могли, то записывали. Пришлось дракону искать способы разжиться новым золотом. Кое-что он, конечно, отнял у гномов в качестве возмещения, но маловато: уж больно шустро они в землю закопались, а там их поди найди — гном в земле как рыбка в воде. Был бы способ коротконожек бородатых в их норах ловить, дракон из родной горы давно бы всех повывел — спать мешали своим тюканьем. И не дошло бы до разору, сопел бы сейчас спокойно и видел сны. Да только для снов нужно золото, а на отнятом у гномов дракону не спалось — слишком тонким был слой. Тогда Нефироспитроциус Девятнадцатый и придумал, как подзаработать на принцах-неудачниках. Сначала-то шло неплохо, золота понемножку прибавлялось, а потом ему предложили за хорошую плату снять заклятие с принцессы. Одним махом загрести хорошую такую грудку любимого металла под чешуйчатое брюхо. И он позарился. Дракон подвернул хвост поближе, под себя, а то совсем остыл. Вот на чем сидеть приходилось, вместо того чтобы спать на золоте. Холодный, к тому же и голодный, с пованивающей уже кровью под мышкой и злющей принцессой под крылом, которую сейчас по дождю тащить в родительский замок. И все начинать по новой: искать следующего принца-неудачника, ради подвига и славы согласного поцеловать даже такую принцессу; торговаться с его родителями о размере платы, спорить о сценарии; снова наряжать Миидрин в костюм женщины, с отработанным драматизмом тащить её над замком очередного королевства… А туфли пускай в следующий раз с завязками какими-нибудь сделают, чтоб больше не сваливались. — Спишь, что ли? — локоть принцессы ткнул в жесткий бок. Дракону-то что, а принцесса зашипела. — Очнись, мешок с костями! Я вроде видела кого-то вон там. Смотри, за ёлками. Дракон навострил уши, до того прижатые, чтоб дождь не заливался. Точно, шаги. Вроде хромает кто-то. Он чуть было не закричал «Эй, сюда!», но спохватился и подтолкнул принцессу. — Вопи давай! Ты в лапах чудовища! — И что, мне опять под дождь вылезать? — возмутилась она. Проклятье, и правда, нельзя же в обнимку встречать принца. — Давай так: ты ложись вот сюда, а я над тобой злобно нависну. — Да куда тут лечь, везде камни, — ворчала принцесса, но дракон не стал её слушать, сбил с ног и с рычанием растопырился. Он видел, что путник совсем близко, не хватало ещё разоблачения и обвинения в мошенничестве! — А-а-а-а, мое колено! Спина! — очень натурально завопила Миидрин, а дракон запрокинул голову и издал торжествующий рык. Одним глазом он косился на ёлки — ну где там принц со свитой, у них тут все готово, что он медлит? Это ведь принц? Проклятье, да где он? — Спасите-е-е-е-е! — горланила принцесса, которой было жестко и холодно лежать. Наконец ёлки качнули лапами, и на голую вершину горы выбрался принц. Мокрый, ободранный и без свиты, он замер, уставившись на дракона, а дракон и принцесса выжидательно смотрели на него. Повисла пауза. — Эдмунд? — прошептал дракон уголком губ. — Да, — принц перестал на него таращиться, моргнул, но не двигался. «Может, он меня не видит? — задумался дракон. — Или принцессу? Все-таки дождь, плохая видимость… Ну или в чем дело-то? Чего стоим?» Он встряхнул принцессу, она послушно завопила, но принц продолжал стоять столбом. — А где свита? — под прикрытием воплей Миидрин спросил дракон. — Лошадь? Меч? — Лошадь меня сбросила, — сообщил принц, явно не опасаясь, что его услышат. — Я думаю, в неё выстрелили дротиком. Меч я выронил и не нашел. — Но на вершину залез, — констатировал дракон. — Ты очень заметный, — не смутился Эдмунд. — А я, может, и слепой, но не идиот, подъем от спуска отличаю. — Совсем слепой? — заинтересовалась принцесса, усаживаясь. — Нет, но вижу очень плохо. А ты кто? — Прекрасная принцесса! — поторопилась заверить его Миидрин. — В беде. — Мне говорили, что будет принцесса, — кивнул принц, не сводя глаз с дракона. Видимо, принцессу он и в самом деле не видел, потому ориентировался на крупный ярко-зеленый объект. — Добрый день, ваше высочество. Не правда ли, погода нынче не слишком хороша для прогулок? — Миидрин что-то буркнула и сделала книксен из полуприседа. — Так, теперь к делу, — решительно заявил принц. — Свиты нет и не будет. Брат убедил придворных, что дракон сожрет каждого, кто будет меня сопровождать. Я поехал один. Ну, как я думал. Видимо, брат не слишком на вас надеялся и подослал кого-то из слуг напугать лошадь, чтобы я свернул себе шею при падении. Но я оказался не до такой степени невезуч, как вы видите. — Мы видим, что ты без лошади и без меча приперся к дракону, — брякнула принцесса. Дракону всегда было интересно: характер у принцессы испортился одновременно со внешностью или Миидрин озлобилась потом? Это было важное обстоятельство: в первом случае при снятии заклятия её высочество снова начнет говорить как подобает её положению, во втором же… Кому-то придется заняться её воспитанием. Ну, конечно, если заклятие они когда-нибудь снимут. — Да, не лучшая ситуация, — согласился принц, — поэтому делаем так: мы с принцессой идем обратно к замку, вы, принцесса, находите мой меч… — Что? — изумилась Миидрин. — Я буду искать меч, как охотничья собачонка? Принц повернулся на звук, досадливо потер переносицу. — Ваше высочество, я так понимаю, у вас в данном мероприятии имеется какой-то свой интерес, потому что никакого конфликта с драконом у вас нет. Предлагаю для достижения наших целей не затевать дискуссии, а сотрудничать. Мне нужна победа на виду у всего города, а вам — деньги, так? — И поцелуй! — хором сообщили дракон с принцессой. Принц отмахнулся от такой малости. — Выдвигаемся. Вы видели, откуда я вышел? — Я видела, — признала Миидрин. — Отлично. Спускаемся, находим меч, выходим к замку. Там, на открытой местности, на нас налетает дракон, мы сражаемся, я побеждаю. Замечания? Вопросы? Дракон растерялся от такой резвости принца. Только появился, а уже раздал всем указания и куда-то повел принцессу. Нет, ну это неприлично! Без коня, без меча, слепой, как крот, а принцессу утаскивает! Должно быть какое-то уважение к силе и возрасту, в конце концов! «С другой стороны, — размышлял дракон, — с таким характером у принца есть шансы на победу, которую мы с принцессой изрядно подустали ждать. Тринадцатая попытка, сколько можно!» В конце концов Нефироспитроциус Девятнадцатый решил, что победа и груда золота в три веса принцессы ему важнее сиюминутного уважения какого-то неудачника. — Мечом машите сколько угодно, ваше высочество, — снисходительно сообщил он принцу, — ничего вы им мне не сделаете. В морду только постарайтесь не тыкать — могу чихнуть, а вам при этом присутствовать вряд ли понравится. — Постараюсь, — согласился принц, — никаких колющих движений, только рубящие. Дракон обратил внимание, что принцесса держала принца двумя руками. Видимо, для надежности, чтобы не сбежал. — А вы, ваше высочество, — обратился он к Миидрин, — вы, пожалуйста, в бой не вмешивайтесь, хорошо? Он чуть не сказал «как с шестым», но вовремя прикусил язык. Хотя с шестым очень нехорошо вышло: принц радостно отдал принцессе меч и потихоньку, мелкими шажочками, покинул поле боя, пока она лупила дракона почем зря. Что такое нынче с принцами? Один вот встретился приличный, и тот слепой. «Хоть бы попадал иногда мечом-то, — подумал дракон с тоской, — а то ведь придется самому на клинок пикировать, что сделает битву событием, конечно, запоминающимся, но несколько неоднозначным». — Я вижу, все готовы, — резюмировал Эдмунд. — Дракон, вы, когда подлетать к нам будете, огнем плюньте, пожалуйста. Это и настроение создаст, и я вас замечу. Принц начинал дракону нравиться: вежливый, решительный, голову держит по-королевски — видна в нем порода. Принцесса тоже была радостно взволнована и ногой притопывала, как боевая лошадь при звуке трубы. Она и думать забыла про короткий подол, потому возвышалась над Эдмундом на полголовы. Хоть бы присесть не забыла для поцелуя! А то принц и сам высокий, ему в голову не придет искать чужие губы выше своего лба. Возникнет неловкость. — Отправляйтесь искать меч, — скомандовал дракон и остался очень собой доволен. Успел раньше принца! Он проводил взглядом пару высочеств и поудобнее сел на хвост. Как все-таки сложно руководить людьми! Насчет себя он был уверен, а двуногие не уставали его удивлять. С точки зрения драконов, люди странные, а в книгах, которые они про себя сочиняли, они постоянно врали. Дракон ведь не просто так подписался на снятие с принцессы заклятия — легкомыслие ему не было свойственно, особенно в таком важном деле, как накопление золота. Он тщательно изучил источники, и все они утверждали, что алгоритм никогда не нарушался: принцесса в беде — принц бросается на помощь — чудовище повержено. Все четко, без вариантов. А что на деле? Ничего похожего. Ну да, принцесса, по условиям, должна была быть прекрасной, а чего нет, того нет. Но издалека она вполне ничего, а вблизи её увидеть принцы возможности не имели, так как сбегали в ужасе, падали в обморок или вовсе не являлись. Ну и один заблудился для разнообразия. Дракона это очень удивляло. Он-то все делал в соответствии с каноном, а результата за двенадцать раз так и не смог достичь. Дракон для себя сделал вывод, что от людей всего можно ожидать. Они как гномы. Только не закапывались. Он прищурился сквозь морось: кажется, принц с принцессой выходили на пустошь перед замком? Быстро они, молодцы. Что это в руке принца поблескивало? Меч? А на чем это он поблескивал? Дракон осмотрелся: о, да тучи расходились — погода налаживалась. Это добрый знак. Ему нужно солнце. Дракон крупно, от носа до хвоста, встряхнулся, размял плечи и начал перебирать лапами, группируясь для взлета. Тяжелые мокрые крылья хлопнули раз, другой, поймали ветер и свободно, широко раскинулись. Дракон описал круг, обдумывая сцену атаки. Принц бежал к замку первым, блестел мечом и очень естественно тащил за собой принцессу. Как ему это, интересно, удавалось? Плохо видит, меньше ростом… Видимо, принцесса осознала, что наступил её звездный час, и открыла в себе актрису. Парик подсох от быстрого бега и теперь красиво развевался, коротковатый и замызганный подол розового платья скрывала трава, задорно подпрыгивала накладная грудь — получалось вполне эффектно. Дракон решил не затягивать: ни к чему искушать судьбу, а то попадет принц ногой в кротовину — и вся сцена насмарку. Он на бреющем полете вжикнул над замком, стены которого почернели от желающих увидеть великую битву, и от души плюнул огнем в одинокую елку, которая немедленно и радостно заполыхала. На дракона накатило вдохновение. Он кувыркнулся, блеснув чешуей, — пробившееся наконец солнце возвращало ему силу, грело душу. Дракон выжег огромный круг травы вокруг бегущих — на стенах зааплодировали. Ну вот, завязка состоялась. Приступим же! Принц словно услышал дракона, остановился в центре круга и выставил перед собой сияющий меч; принцесса красиво прилегла на траву, как бы в ужасе. Дракону даже из-под облаков слышно было, как Миидрин пыхтела, и он ей немного посочувствовал: ещё бы, столько пробежать в полуприседе и резко лечь. Атака! Видимо, на фоне неба Эдмунд дракона видел неплохо и попал по нему аж два раза. На стенах свистели и кричали довольные зрители. Дракон сделал широкий круг и спикировал снова — четыре удара мечом! Да принц молодец! Дракон сделал вид, что ранен, припал на крыло, с напускным трудом выровнялся, поднялся выше. Краем глаза он увидел, как зрители наваляли какому-то особо ретивому вояке, который пытался подстрелить его из лука. Ещё чего, в драконов как в уток палить — никакой романтики. Да ещё лишать принца законной победы! Обломки лука полетели на траву под стеной, владельцу повезло, что следом не отправили. Стрел дракон не боялся, но избегал: они противно застревали в крыльях и на ветру делали оперением громкое «ф-ф-р-р-р». Он ринулся в атаку — ну, принц, не оплошай! Третий раз счастливый! И Эдмунд справился с задачей на отлично, видать, тоже понял, что наступает кульминация. Удары сыпались градом, дракон трагически выгибал шею, бил крыльями, наконец взревел и рухнул на траву, ловко перекусив бурдючок с кровью. Багровая жижа заляпала пасть, грудь и крыло. Эдмунд подскочил и сунул дракону меч под мышку, добивая чудовище. Когтистые лапы подергались и замерли. Фух, отлично выступили. Теперь можно лежать спокойно, подглядывая сквозь полуприкрытые веки. Над замком салютом вознесся ликующий вопль сотен глоток. Толпа скандировала: «Эд-мунд! Эд-мунд!» — Мой принц, — напомнила о себе Миидрин. — Да, точно, — спохватился Эдмунд, перестал потрясать выдернутым из-под мышки дракона мечом и протянул руку на звук голоса. Принцесса ухватилась за нее и встала. «Молодец, что не в полный рост, — подумал дракон. — Не теряет головы». Солнце очень удачно подсвечивало её со спины, лица было не разобрать. Неужели сейчас все закончится? Почти полтора года скитаний и неудач закончатся прямо сейчас, в блестящей после дождя весенней траве? Ну, давайте, высочества, народ ждет! Однако вместо романтичной сцены Эдмунд вдруг скинул со спины небольшой рюкзачок, который дракон раньше не замечал, что само по себе было не удивительно: он вблизи видел не слишком хорошо, как все драконы, а рюкзачок был одного цвета с камзолом принца. Удивительно было то, что Эдмунд вытаскивал из рюкзачка какие-то тряпки. Да что он такое творил? Пора целовать принцессу, закреплять успех! — Так, штаны, рубашка, сапоги, — приговаривал принц, выкладывая перечисленные вещи и по одной вручая принцессе. — Надеюсь, все подойдет — я наводил справки о ваших размерах. Дракон мысленно схватился за голову. — Это что? — почти безголосо выдавила Миидрин. — Это одежда, вам нужно её надеть. Понимаете, в нашем королевстве... — Поцелуй, — прошипела принцесса, отбрасывая подготовленный для неё наряд в траву. — Да подождите вы с ерундой, — принц поморщился от досады, — давайте сначала главное: у нас в королевстве… — Ерунда? — со зловещим свистом переспросила Миидрин. — Это тебе контракт «ерунда»? Тебе он не «главное»? С ума сошел? Поцелуй и есть главное, давай его сюда немедленно! — Да что вам приспичило? — растерялся Эдмунд от такого напора. — Мне уже десять лет как приспичило! — все тем же свистящим шепотом сообщила принцесса, сжимая огромные кулаки. — Сию же минуту хватайся за плечи — или за что там тебе нужно, чтобы не промахнуться — и целуй! Ты. Должен. Поцеловать. Меня. Ясно? Я тебя целовать не могу — так не срабатывает, я пробовала. — Что не срабатывает? — принц уже начал пятиться. — Ничего не срабатывает! У нас была договоренность, вот и целуй. Ты — меня, понял? И немедленно, иначе я сейчас скажу дракону, и он встанет! — Я встану, — заверил Эдмунда дракон, стараясь шевелить челюстью как можно незаметнее. Три веса принцессы золотом! Почти полтора года! Двенадцать попыток! Проклятье! — Ну-у-у? — протянула Миидрин. — Мне говорили, что у женщин есть некоторые странности, — пробормотал принц, — но не думал, что все так плохо. Позвольте мне объяснить! Дело в том, что я не по девочкам, я… — Да хоть по зайчикам и белочкам! — шепотом рявкнула принцесса. — Выполни контракт! — Хорошо, — пожал плечами Эдмунд. — Вы обещаете после этого успокоиться, переодеться и пройти со мной в замок? — Да! — пока что Миидрин признаков успокоения не демонстрировала. У дракона начало зудеть под щитковой чешуйкой на затылке. Нет ли тут какой хитрости? Что за обещания потребовались принцу? Про замок в контракте ничего не было! А вдруг это ловушка? Он уже приоткрыл осторожно пасть, чтобы шептать было удобней, но тут принц наклонился к принцессе и поцеловал её в добела стиснутые от злости губы. — Достаточ… — Эдмунд замер на полуслове, протер глаза, прищурился. Потом как-то по-детски шмыгнул носом. Дракон отвалил челюсть и тоже таращился на того, кто только что был принцессой Миидрин. Розовое платье повисло на острых мальчишечьих плечах, накладная грудь сползла на живот, подол сложился волнами — юноша, тонкий и синеглазый, был намного ниже Миидрин. «Три веса принцессы! — мысленно простонал дракон. — Теперь максимум полтора! Может, даже один с четвертью! К тому же где вообще теперь принцесса? Её нет!» Юноша стащил с головы парик — свои волосы у него оказались тоже светлыми, только не такими длинными, — вытер со лба пыль и пот. Дракон смотрел, как бывшая Миидрин осматривала новую себя, и вспоминал сплетни про принцессин хвостик, от которых он так легкомысленно отмахнулся. — Скажите… э-э-э… принцесса, — шепотом спросил он, — а вы до заклятья точно были девочкой? — Заклятье, — удовлетворенно кивнул Эдмунд. Он, видимо, пытался что-то понять в происходящем. — Вот оно что. Юноша застенчиво улыбнулся. — Родители решили, что у меня больше шансов быть поцелованным принцем, если меня будут считать хоть и уродливой, но принцессой. Сами посудите… Это разумно. Дракон устало закрыл глаза. То есть принцессы никогда не было. Контракт недействителен! Куда уж разумней! — Тебе заплатят! — горячо заверил его юноша. Голос у него был мягкий, не чета принцессиному. — Я клянусь. А я принц. — Сколько? — простонал дракон. — Как договорено, три веса принцессы на момент заключения контракта. На тот момент я был принцессой, все в силе. — Мой принц… — теперь эти слова произнес Эдмунд. Он отчего-то сиял, как получивший подарок. Что его так обрадовало — дракон не сразу сообразил, занятый своими печальными мыслями, и только сейчас в полной мере оценил ситуацию. Кто-кто здесь неудачник? — Мне нужно переодеться? — юноша поддернул нелепое платье, но Эдмунд отмахнулся — он рвался поговорить о чем-то другом. — А как тебя звать-то теперь? — перебил принцев дракон, все ещё не уверенный, что история закончилась хорошо. Уверен он будет, когда в своей новой пещерке придавит пузом груду золота весом в три веса принцессы — не раньше. — Принц Мейдин, — у него была хорошая улыбка и ямочки на щеках. Мейдин, ишь ты. Ему идет. — Мой принц… — Эдмунд опустился перед юношей на одно колено, просительно протянул руку ладонью вверх и, судя по лихорадочному румянцу, собирался сказать что-то важное. — Мой принц... — Ты что, жениться на нем собрался? — дракон глазам своим не верил. — Он же не принцесса! Он принц, как и ты! — Ну да, — Эдмунд продолжал краснеть и смотреть в глаза Мейдину. — У нас в королевстве нет женщин. — Стоп, стоп, — разволновавшись, дракон чуть было не поднял голову, чего делать было нельзя: по плану полагалось долежать до темноты, только потом уползти в лесок и смыться. — Как нет женщин? А рожает у вас кто? — Справляемся, — пожал плечами Эдмунд. Мейдин порозовел и вложил руку в протянутую ладонь. — И ты что, ты согласишься? Мейдин, ты хорошо подумал? — Да, — улыбался принц поднявшемуся с колен Эдмунду. На сцене поцелуя дракон закрыл глаза. Это было выше его сил. А когда открыл — увидел, что Мейдин стоит рядом, а Эдмунд обнимает его со спины обеими руками. Видимо, для надежности, чтоб не сбежал. Мейдин наклонился к морде дракона и прошептал: — Тебе заплатят, не нервничай. А то, когда ты нервничаешь, у тебя чешуйка на затылке подергивается и противно щелкает. — Это у меня после ранения, — смутился дракон. — Да ладно, — Мейдин чмокнул его в нос. — Ты мне все равно вроде как нравишься. *** Дракон лежал на вершине горы и глазел на замок. Там шло празднование: в небо летели фейерверки, на площадях танцевали люди, вкусно пахло едой. Свадьба двух принцев. Дракон улегся поудобней, под пузом приятно звякнуло содержимое кожаных мешков: золото ему отмерили в любимом драконьем виде — монетами. Задремывая, Нефироспитроциус Девятнадцатый вяло размышлял о горе, которую украшал своим присутствием: не слишком лесистая, не слишком каменистая. Хорошая гора в хорошем климате. Нанять, может, гномов — пускай выкопают ему тут пещерку? Или ну их, коротконожек?