the Prince of hell

      В Аду сегодня вечеринка.       Адские песики уже налакались абсента и валяются, задрав лапы, у парадного входа, черноглазые все еще догоняются контрабандной текилой и родимой водочкой. Тяжелый немецкий рок разносится по всем уголкам Преисподней, глухими барабанами отзываясь в мозгу у особо чувствительных мистиков и провидцев.       Сегодня в Аду особенный праздник.       Ангелы безумно редко становятся падшими (хотя в последнее время это утверждение весьма спорно), но еще реже пернатые чистоплюи добровольно сходят в геену огненную. Даже не будет преувеличением сказать - такие случаи можно пересчитать по пальцам одной руки, и то лишние останутся. Штуки четыре, которые согнутся, показывая смачный фак всей чертовой логике. А чтобы понять, кто из пернатых опять отличился, много ума не надо. Это снова Кастиэль решил отыметь систему и податься в Преисподнюю, в которой снова праздник, в которой всегда праздник...       Жаль только, Король не видит этого балагана. Он сейчас очень занят, он в очередной раз реализует невовремя прорезавшиеся альтруистические наклонности. Но какой он тогда Король, если не может делать все, что ему заблагорассудится?       Пернатый сам попросил Кроули, бывший пернатый. Сам пришел. И на лице Короля порой мелькает ироничная усмешка, неужели черное и белое в этом сумасшедшем мире столь смешались, что все-во-имя-людей пернатый предпочел хоть и честную, но все же тьму прогнившему Свету.       В Аду можно найти что угодно. Ад - это большая помойка человеческих душ, страхов, желаний. Ад — это своеобразная коллекция Короля, регулярно пополняемая, бережно сортируемая, и почти абсолютно уникальная. В Раю лучшие хореографы - ухмыляется иногда Кроули, зато у нас лучшие музыканты всех времен и народов.       Сегодня коллекция пополняется уникальным экземпляром. В свое время он доставил Кроули немало проблем. Но теперь птенчик на его стороне, и назад дороги нет, что не может не заставлять Кроули довольно мурлыкать себе под нос, пока тот готовится к ритуалу.       Демоны еще не знают, что пока они веселятся и оскверняют вкусы Кроули употреблением низкокачественного алкоголя, Король готовит для них сюрприз. А вот приятным он будет или нет, еще большой вопрос.       Мда, Кэсси, в кого ты превращаешься? Серьезно? Сменишь свою природную невинность на это извращение? Папочка бы ругался. Он бы не одобрил твоих усмешек в разговоре о нем, но дал бы шанс исправиться... Да ладно, он уже достаточно сделал, ведь правда? Черные глазки будут достойной заменой твоих голубых светлячков. (хотя если честно, Кроули они никогда не нравились, уж слишком напоминали паучьи.) И больше никакого пафосного раскрытия облезлых крыльев и мятых бежевых плащиков. Меняем имидж на лаконичную строгость, джентльменский лоск. Тебе пошел бы Вествуд...       И сколько же в тебе цинизма, ангел? Хватит на жизнь в моей персональной маленькой вселенной?       Завораживает смотреть на то, как все, что делает пернатого ангелом, плавно перемещается в одну маленькую стеклянную колбочку. Есть что-то мерзостно-притягательное, извращенно-прекрасное в том, чтоб смотреть, как он мучится, ощущая, как из него по капле уходит с таким трудом приобретенная человечность. Смотреть на то, как в минуту, растянувшуюся на вечность, прогнивает его душа, вновь делая тело лишь оболочкой, и на то, как глаза заполняются черной марью составляющей отныне суть окончательно падшего.       Тускло сияющая мензурка занимает свое место на бледной коже, и, подняв уголок губ, на обновленный мир взглянул уже не ангел Кастиэль, а первый после Короля, принц гребаной Преисподней, Кэссиэль.       Сегодня в Аду особенный праздник.