Crashing Into You

Уже поздно. Юри так устал. Свет в танцевальной студии слишком яркий, он отражается от зеркальных стен и слепит Юри, из-за этого у него голова раскалывается. Кости болят, как и всегда, когда он проводит на ногах слишком много времени, и от высохшего пота на коже он чувствовал себя больным и липким. Виктор выглядит не лучше. Он сидит в углу и тихо пишет эссе, пока Юри тренируется. Час назад он собрал свою челку в маленький хвостик. Сейчас он ослаб и растрепался, и теперь наклонился, как понурая серебристая пальма. Юри это кажется милым. - Давай закругляться, да? – говорит Юри. Он тянется, встряхивает ногами и ведет плечами, чтобы снять напряжение. Он ловит взгляд Виктора в зеркале. - Д-да, - заикается Виктор, - уже довольно поздно. Виктор, должно быть, устал еще больше. Они собирают свои вещи в тишине. Юри нравится приходить в танцевальную студию после школы. Он делал это еще когда был новичком, когда только переехал и не имел друзей. По счастливой случайности Минако, владелец студии, тоже была из Хасецу. Четыре года студия была его домом. Юри больно думать о том, как ему придется искать новую, когда он выпустится. - Эй, - Виктор привлекает его внимание, легонько постучав по его локтю, - ты голодный? Ты тренировался с четырех. Есть хороший ресторанчик прямо по этой улице, я угощаю. - Хорошо, - говорит Юри, улыбаясь. Виктору нравится кормить Юри. У него денег больше чем у любого другого семнадцатилетнего, спасибо наследству, и он хочет тратить на Юри столько, сколько он ему позволяет. Они часто едят вместе. Они лучшие друзья и напарники. Они гуляют, ужинают, смотрят кино, однажды они два часа ехали до ближайшего большого города, чтобы покататься на коньках. Виктор составляет Юри компанию в студии, пока он готовится к следующему соревнованию. Юри знает, что это только потому что так удобнее, ближе, чем библиотека, и их расписания совпадают, так что в этом есть смысл, но он не может сдержаться, чтобы не думать, а вдруг… Нет. Юри просто устал. Его сознание опять с ним играется. - Хорошо! - говорит Виктор, - это близко, я обещаю. У них лучшая картошка с сыром! - Картошка с сыром это не особо здоровая пища, а у меня через две недели соревнование. Минако убьет меня. - Да, но ее же тут нет, правильно? – подмечает Виктор, - давай, Юри! Поживи немного! Ночь приветствует Юри как старого друга, заключая в свои холодные объятия. Он вспоминает, как среди ночи бегал до местного круглосуточного магазина, когда еще жил в Хасецу. Домой он прибегал замерзший, с растворимым раменом и любимыми чипсами Мари в руках. - Тебе не холодно? – спрашивает Виктор. - Я в порядке, - говорит Юри. Он дрожит. Виктора это не убедило. Он надулся. - Ладно, может тут чутка прохладно. Виктор неодобрительно цокает языком. Прежде чем Юри начнет возражать, он снимает свою куртку хоккейной команды старшей школы Гран При и накидывает ее на плечи Юри. - Что?.. - Чшш, - Виктор успокаивает его. Он начинает возиться с курткой, застегивает ее аж до подбородка Юри. Рукава свисают. - Ты простудишься. - Ты простудишься, - протестует Юри. - Нет, - фыркает Виктор. Он потянул за рукав Юри… рукав Виктора, рукав куртки Виктора, в которую одет Юри, о Боже… - мы живем в Калифорнии. Сейчас не так уж и холодно, мы просто слабы в вопросах стихии. - Холодно, Виктор! Возьми куртку обратно. - Юри, шестьдесят градусов. Юри открывает рот, чтобы еще попрепираться, но осознает, что ему правда, правда нравится носить куртку Виктора. Она мягкая и теплая, достаточно большая, чтобы быть удобно мешковатой, но не настолько, чтобы тонуть в ней. Он смотрит на красные манжеты, бело-красные узоры, на «Капитан команды», вышитое над карманом, на серебряную застежку. Он знает, что фамилия Виктора напечатана на спине, и думает об этом, думает о том, что одет в куртку, подписанную как «Никифоров». Боже. Юри действительно устал. Он благодарит небо за то, что его мозго-ротовой фильтр все еще работает, потому что умер бы от смущения, если бы сказал такое вслух. Они добрались до кафе уже без инцидентов, Юри продолжал тихо сходить с ума из-за ситуации с курткой. Виктор говорит за двоих, как бабочка порхая с темы на тему. - Мы на месте! – неожиданно объявляет Виктор, остановившись посреди тротуара. Это кафе. Юри не понимает, почему ожидал чего-то другого. Это маленькое местечко, но уютное. Тут аутентичные красные виниловые сидения и клетчатый черно-белый пол, даже музыкальный автомат в углу стоит. Виктор усаживает его за столик. - Мила! – Виктор здоровается с официанткой, - как поживаешь? - Виктор, - тепло улыбается она. Юри узнает в ней второкурсницу из их школы. - Контрольные мистера Фельцмана меня убивают. - Агх, меня тоже, - говорит Виктор, - так у тебя все нормально? - Да! Мой учитель по химии прислал мне заявление на оплачиваемую стажировку в лаборатории UCLA, так что я скорее всего отчаливаю этим летом. - Оу, - Виктор нахмурился, - но кто тогда будет терпеть мои экстра-сложные заказы блинчиков? Мила смеется и трясет головой, ее красные волосы мило подпрыгивают. Она достает блокнот и ручку. - Что будете заказывать? - спрашивает она. - Нам картошку с сыром и… - Виктор замолкает и смотрит на Юри. - Молочный коктейль? - неуверенно говорит Юри. - Можно нам один на двоих? Уже поздно и наверное мне не нужно столько сахара… - Молочный коктейль с орео, пожалуйста, - говорит Виктор Миле. Она кивает и пересказывает им заказ, потом уходит на кухню. - Как ты все знаешь? - спрашивает Юри Виктора, - клянусь, такое ощущение, что ты ходячий ежегодник. - Президент Студенчества должен знать все, - говорит Виктор, - это моя работа! - Нет, - Юри закатывает глаза, - твоя работа это читать утренние сообщения и следить, чтобы школьная администрация не делала ничего нелепого, типа заставлять нас носить воротнички. - Эй, я делаю больше! И каким президентом я был бы, если бы не относился ко всем дружелюбно? - говорит Виктор, - меня не выбрали бы только потому что я ответственный, знаешь. Юри клюнул. - Ладно, почему тогда тебя выбрали? - Потому что я популярен и хорошо выгляжу, конечно! Юри улыбается. Очарование Виктора льется через край. Он мог бы баллотироваться в президенты Соединенных Штатов и выиграл бы, пожалуй. - Очень мило, что ты так заботишься о нашей школе, - восхищается Юри. Он достиг той самой точки, где ты слишком устал и уже не волнуешься, - ты милый. Виктор краснеет. Юри смеется, потому что лицо Виктора сейчас как раз в тон сидениям. Они дразнят друг друга, подшучивают, делают паузу только тогда, когда Мила приносит им еду, и Юри съезжает с катушек, потому что это лучшая картошка с сыром из всех, что он ел за свою жизнь. - О Господи, - тихо стонет он, набирая побольше и запихивая себе в рот. - Я знаю, - хихикает Виктор. - Виктор. - Я знаю. Молочный коктейль тоже неплох. Они спорят о каше, когда оба добираются до него. Пальцы будто ударяет током. Юри отдергивает свои. Ему кажется, что он главный герой какой-то романтической комедии. Он теряет дар речи. В конце концов, он снова чувствует себя уставшим. После третьего зевка Виктор заявляет, что пора домой. Он оплачивает счет, и Юри замечает, что чаевых он Миле оставил раза в два больше, чем положено. - Я отвезу тебя домой. - Хорошо, - говорит Юри, - мы же утром в школу приехали, ну. - О, точно, - Виктор моргает, - я только хотел… - Это мило, - говорит Юри, - ты хотел быть хорошим, но забыл, что мы приехали вместе. Ты такой… хороший. - Хороший, - повторяет Виктор. Виктор проводит его до школьной парковки, всего в квартале от кафе и танцевальной студии. Весь путь он дает Юри опираться на него. Юри чувствует, что в безопасности, укутанный в куртку Виктора, с его рукой, приобнимающей за плечи. Он садится в машину Виктора и думает, каково было бы с ним встречаться. Эта мысль сразу ускользает от него. Юри нравится, как Виктор водит. В этом он не небрежен, как многие подростки. Виктор шутил, что в России водил с тех пор как выбрался из утробы матери. Он возил Юри как личный шофер, потому что у Юри до сих пор нет прав. Его собака умерла в день, когда он сдавал экзамен по вождению, и он был слишком растерян. Юри отключился на пассажирском сидении, колеблясь между сознательным и бессознательным состоянием, пока Виктор плавно вел машину по пригородным улицам. Дороги тихие. Ритмичные золотые вспышки уличных фонарей убаюкивают Юри, он поворачивал голову в их направлении, так, как цветок тянется к солнцу. Он вынырнул из сна, когда Виктор стал подпевать радио. Это песня Бейонсе, потому что потому. Виктор - одно сплошное клише, у него есть не меньше семи футболок Бейонсе. Эта песня одна из ее самых нежных. Она милая, с душевными словами и ритмом, который заставляет сердце Юри биться в такт. Это та самая песня, под которую Юри может обнаружить себя танцующим и не думающим ни о чем; та, что выдергивает движения прямо из костей. Тут качнуть бедрами, там взмахнуть кистью. Голос Виктора захватывает дух. Он поет от всей души. В этом есть что-то разоружающее; что-то честное и уязвимое. «Лучше поцелуй меня, пока наше время не вышло» Виктор пальцами постукивает по рулю. Дисплей радио светит бледным синим, отражается в его глазах и отдает рефлекс на серебряные волосы. Юри наблюдает, как Виктор тихо подпевает Бейонсе, и с теплотой думает: «Я люблю его». Юри потрясенно моргает. Он любит Виктора. То есть, он, конечно, знал, что любит Виктора. Как он мог не любить? Виктор был веселым и энергичным, его харизмы было бы достаточно, чтобы управлять страной. Елена Троянская, улыбкой мог бы спустить на воду тысячи кораблей. Он был солнцем, золотым и надежным. Благодаря ему Юри чувствовал себя комфортно. Всегда. Даже такие маленькие моменты, как этот, были дороги Юри. Он не надевал маску, как всегда, когда хотел отдохнуть от мира. Когда их двое, он просто Виктор. Не Виктор, президент студенчества, не Виктор, выпускник, произносящий прощальную речь. Просто Виктор. Виктор - целая вселенная. Юри горд, что Виктор считает его достойным того, чтобы проводить с ним время; чтобы подпевать Бейонсе, пока он дремлет на пассажирском сидении его машины. Юри запоздало понимает, что влип. - Я люблю эту песню, - говорит Виктор сам себе, качая головой в такт. - Я заметил, - иронично говорит Юри. Он приводит себя в порядок и поворачивается к Виктору и кладет голову ему на плечо. Юри чувствует себя молодым и безнадежно влюбленным. - Прости, - вздрагивает Виктор, - я тебя разбудил? - Нет, все нормально. Мне нравится слушать как ты поешь. - Ну, не удивительно. Ты мой лучший друг, - поддразнивает Виктор, - ты должен любить все, что связано со мной. Это профессиональные обязанности. - Заткнись, - Юри улыбается, - мне нравится так слушать тебя. Когда мы просто вдвоем. - Просто вдвоем, хах? - хмыкает Виктор, - да, мне тоже нравится. Юри краснеет. Внезапно он чувствует себя смелее. Может, это тихая музыка на фоне, может темнота, а может это просто Виктор. Юри чувствует себя смелее. - Когда я переехал в Америку, - говорит он мягко, - я все тут ненавидел. Мне казалось, все слишком громкие и грубые, думал, никогда не найду здесь друзей. - Именно поэтому ты меня игнорировал весь первый год? - Я тебя не игнорировал, - говорит Юри, краснея, - я просто… стеснялся. Ты был таким популярным, у тебя было полно друзей! Я был никем, просто новеньким, чей лучший друг это учитель балета. - Эй, я тоже был неудачником, - говорит Виктор, - серьезно, кто захочет дружить с человеком, выдающим рандомные факты об акулах? - Мне нравятся акулы. Виктор хихикает. - Видишь? Вот поэтому мы и дружим. И кроме того, в конце концов ты мне открылся. И не только мне, сейчас у тебя есть Юрио, Лео и Гуанхонг! И ты капитан танцевальной команды. Ты не никто, Юри. - Да, но это все благодаря тебе, - говорит он, - если бы ты не сидел со мной на биологии, если бы сдался после нескольких раз… я бы не был тем, кем сейчас являюсь. Ты верил в меня, даже когда я сам не верил. Я никогда не смогу отблагодарить тебя. Виктор притих. Он останавливает машину на светофоре, красный освещает его профиль. - Юри Кацуки, - наконец говорит он, - это… спасибо тебе. Для меня было честью взрослеть с тобой. Я правда так помог тебе? Юри нежно улыбается. Виктор и понятия не имеет. - Да. - Я хотел бы, чтобы мы встретились раньше, - говорит Виктор, в его голосе слышится отчаяние, - хотел бы, чтобы у нас было больше времени. Я… может, если мы поступим в один университет, еще не поздно отозвать мое заявление… - Что? Нет, - Юри путается из-за того, как Виктор неожиданно расстроен, - тебе нравится твой университет! Ты сам сказал, ничего не помешает тебе туда уехать. - Ты помешаешь, - тихо говорит Виктор, - я хочу оставаться рядом с тобой. Он поворачивает голову и смотрит Юри в глаза. Юри думает: может быть, может, однажды у меня будет шанс. Красный меняется на зеленый. Виктор едет, крепко вцепившись в руль. Он закусывает губу. Юри задается вопросом, жалеет ли он о чем-то из сказанного. - Мы не можем строить жизни друг вокруг друга, - аккуратно говорит Юри. Машина скользит по пустым пригородным улицам, мотор тихо подпевает радио. Тут дома одинаковые. Маленький прибрежный городок, такой похожий на Хасецу и в тоже время такой другой. Океан далеко. Когда Юри думает о доме, он вспоминает нежный топот дождя в Хасецу, запах маминой еды, наполняющий их маленький домик на калифорнийском побережье, яркие огни, которые видно из окна студии Минако, улыбку Виктора. - Мне никогда так никто не нравился, как ты, - говорит Виктор, - что я буду делать, когда ты уже не будешь жить со мной на одной улице? Виктор временами становится настолько грустным, что это пугает Юри. Иногда он приходит в школу, улыбается, следит за всякими мероприятиями, ходит на тренировки по хоккею, он будто неживой. Так проходят недели, а на выходных он заваливается на кровать Юри, кутаясь в одеяло, пока вновь не почувствует себя человеком. - Ты заведешь новых друзей, - шепчет Юри. - Не таких, как ты. - Ко… - Юри зевает, - конечно нет. Никто не знает о тебе столько странных вещей, сколько знаю я. - Да? - Виктор вздергивает бровь, - и что ты такого обо мне знаешь? - Ну, ты дурачок, который знает все тексты песен Ники Минаж, - подкалывает Юри. - Она гениальный поэт, - говорит Виктор с каменным лицом, - «Он хочет вставить, как хэштег» - лучшая строчка из когда-либо написанных. - Ты даешь своей собаке первой выбрать, где сесть на диване. - Ты тоже. Мы оба слишком его балуем. - У тебя ужасающее количество чашек. Серьезно, зачем тебе столько? Я не понимаю. - Не вижу здесь ничего плохого. - Я имею ввиду, ты такой же странный, как и остальные, ты не можешь скрывать это от меня, Никифоров. - Я и не пытался. И я все еще хочу больше времени. - У нас есть целое лето, - замечает Юри, - я не хочу говорить об этом. У нас есть время, Витя. - Не достаточно. Юри открывает рот, чтобы успокоить Виктора, но зевок его прерывает. - Похоже, ты реально устал, - говорит Виктор. Он поворачивает, и Юри видит в окне огни, размытые пятна и целый мир, - отдыхай. Я разбужу тебя, когда приедем. Юри сонно кивает и откидывается на спинку сидения, еще сильнее кутаясь в викторову куртку. Он носом зарывает в воротник, говорит себе заткнуться прежде чем выдать что-нибудь катастрофическое, типа признания в вечной любви. Виктор выключает радио и напевает что-то себе под нос, его голос - единственное, что пронзает темноту теперь. Юри позволяет себе греться в близости, которую они создали. Он будет по ней скучать, когда Виктор поймет, что Юри не стоит его времени. Он сворачивается калачиком, будто защищая себя и свое сердце от неизбежной боли. Юри просыпается сразу же, когда Виктор подъезжает к дому. Он чувствует, как Виктор убирает челку с его лица, но не открывает глаза. Ему хочется остаться в этой машине навсегда. Ему хочется, чтобы Виктор водил, пока позади мелькают уличные фонари. Он будет танцевать посреди калифорнийской пустыни, а Виктор петь в ветер; они молодые, глупые и влюбленные. - Юри, - Виктор осторожно трясет его за плечо, - давай, пора вставать. Мы на месте. Веки Юри вздрагивают. Он медленно потягивается и не хочет прощаться. - Тебе надо помочь подняться по лестнице? - спрашивает Виктор с улыбкой, - не хочу, чтобы ты свалился и заснул прямо на пороге. - Нет, - Юри зевает, - со мной все будет нормально. - Хорошо. Юри хочет что-то сказать. Он думает, наверное, это плохая идея, сказать Виктору, что он влюблен в него, особенно учитывая то, что он сам это понял только час назад. Виктор смотрит на него. Он облизывает губы, Юри наблюдает за этим. «Может, - предательски думает его бедное, наивное сердце, - может он чувствует тоже самое». - Спокойной ночи, - выпаливает Юри. Он быстро выходит из машины, и его мозг спросонья думает, что Виктор хочет его поцеловать. Глупость какая. Наверное у него просто губы пересохли. - Юри, подожди! - зовет Виктор, высовывая голову в приоткрытое окно, - я заеду за тобой завтра, да? Можем вместе позавтракать? Они не идут в школу. Нет причин завтракать или ездить вместе. - Д-да! Завтра! - кивает Юри, отважно пытаясь не поддаться очарованию Виктора, строящего с ним планы. - Хорошо, - говорит он, - увидимся завтра. - Завтра, - повторяет Юри. Он шагает к дому. - И правда, - говорит он себе, думая о грустных глазах Виктора и его расстроенном лице, - нет. Нет, мы поговорим об этом. Он разворачивается и идет обратно к машине Виктора. - Оу, снова привет? - Мы разговариваем об этом, - заявляет Юри, - почему ты так не уверен в нашей дружбе? - Эм, да? - Я что, заставил тебя чувствовать себя неважным? - требует Юри, - почему ты думаешь, что я забуду о тебе, когда уеду в колледж? Ты мой лучший друг. - Точно, - говорит Виктор, – лучший друг. Ох. Оу. Юри внезапно понимает, что все к этому и шло. Каждое неловкое прикосновение рук, каждый секрет, прошептанный на ухо ночью. Каждый раз, когда Виктор отвозил Юри домой. Юри понимает, так же запоздало, как понимает и собственные чувства, что Виктор влюблен в него. Да. Это определенно все упрощает. - Виктор, - говорит Юри, пытаясь скрыть свое волнение, - спроси меня, как ты можешь быть уверен, что я тебя не забуду. Виктор нерешительно смотрит на него. - Ладно, - говорит он, - и как же я могу быть уверен, что ты меня не забудешь? Юри любовно улыбается ему, наклоняется и целует. Это первый его поцелуй. Виктору кажется, что он пришел домой после долгого учебного дня, стащил старые кроссовки и снял с плеч рюкзак. Юри видит в прикосновении губ ленивые летние ночи, весенние каникулы, безделье на заднем дворе. Юри целует Виктора и думает о том, как приходит после тренировки, открывая двери ключом, который дала ему мама на втором курсе, а Виктор с Маккачином уже в его комнате. Кончиками пальцев он чувствует биение сердца Виктора. - Вот, - шепчет он, отстраняясь, - вот как. Виктор пораженно смотрит на него, моргает. Потом улыбается, мягко и медленно. Это самая любимая улыбка Юри на всем белом свете. - Оу, - говорит он, - правда? Юри краснеет. - Все же нормально, да? Я правильно понял? Виктор смеется. - Нормально? Это было потрясающе! Я бы только этим и занимался. - Скорее всего так и будет. Ты называешь мою мать мамой, как мы вообще можем с тобой расстаться? - Ну, я не знал. Я был уверен, ты будешь меня динамить до конца времен. Знаешь, - Виктор ухмыляется, - полшколы уже думает, что мы встречаемся. - А? - Юри невинно моргнул (одетый в куртку Виктора), - и какой мы им дали повод так думать… Виктор снова смеется, в его голосе можно услышать облегчение. - Я так боялся, что ты уедешь, и я не успею даже сказать, как сильно тебя люблю, - говорит Виктор и быстро целует Юри еще раз, - я был уверен, что ты найдешь себе милого парня в своем модном универе и забудешь про несчастного, сохнущего по тебе Виктора Никифорова. Юри фыркает. Он снова целует Виктора, потому что может. - Окей, - через некоторое время говорит он, выпутывая пальцы из волос Виктора, - окей! Мне надо идти. - Ладно, - отвечает Виктор, улыбаясь, и то, как он выглядит, Юри не может описать никаким другим словом кроме «пьяный», - но мы все еще встречаемся для завтрака, да? - Да, - он целует Виктора в последний раз, чтобы он понял, что Юри будет скучать по нему все те восемь часов, которые они проведут на расстоянии. Виктор ждет пока Юри откроет дверь и машет ему, прежде чем уехать. Юри это кажется милым. - Долго ты, - говорит Мари, выходя из тени и чертовски пугая его. - Мари! - Ты такой дерганый, - подначивает она, - отличная куртка, братишка. Новая? Юри морщит нос. Он заходит на кухню и включает свет, видя маму и папу сидящими на столе и одинаково хитро улыбающимися. О Боже, вся его семья только что видела, как они обжимались с Виктором в машине, как дегенеративные подростки из американских фильмов, которые Мари постоянно смотрит. Юри вспыхивает. - Почему ты не позвал Вик-чана внутрь? - спрашивает мама, подмигивая ему, - уже поздно. Он мог бы остаться на ночь. Юри краснеет еще сильнее. - Окаасан, - скулит он, - он живет на этой же улице. - Мы все равно должны были пригласить его, - говорит отец Юри, - ты должен представить нас своему бойфренду, Юри. - Вы уже знаете Виктора! - Ах да, - дразнит отец, - но не как твоего парня! Юри сейчас настолько красный, что Мари даже фотографирует его, хихикая, как злобный демон, коим она и является. Юри собирается подлить ей в шампунь краску для волос. Ярко-розовую. - Ладно, хватит донимать его, - говорит мама, - отдохни. Мы очень рады за тебя и Вик-чана. Юри ворчит, но из кухни выходит с улыбкой. Следующим утром, когда Виктор заезжает за ним, на Юри его куртка. Через месяц, когда Юри въезжает в общежитие, он звонит Виктору по FaceTime чтобы рассказать о своем соседе Пхичите. На нем все еще куртка Виктора.