Феромоны, вероятно.

Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Сеуле, на реке Ханган, появились два человека, державшихся за руки. Первый из них, Чимин, смотрел на небо сквозь очки в черной роговой оправе и улыбался как ребенок, мать которого подарила ему долгожданную вещь. Второй, Юнги, — с такой же сладкой улыбкой смотрел на своего сопровождающего. Для него небо было не так красиво, как рыжеволосый парень, державший его за руку крепко-крепко, будто тот может испариться и пропасть навсегда. Попав в тень сакуры, он потянул Чимина за руку и обнял со спины, чтобы было удобно обоим смотреть на закат и наслаждаться запахом младшего. Юнги казалось, что Чимин пахнет ванилью. Феромоны, вероятно. И если бы Чимин был котом, то заурчал бы от удовольствия. Он вдохнул свежий воздух и закрыл глаза. Да, следует отметить странность этого майского вечера. Не только у реки, но и во всей аллее не оказалось ни одного человека, кроме их двоих. В тот час, когда уж, кажется, что нет времени романтичнее, когда солнце, раскалив Сеул, валилось куда-то на горизонт, — никто не пришел под сакуры, никто не сел на скамейку, аллея была пуста. Хотя, важно ли всё это сейчас? Сейчас, когда им больше никто и не нужен. — Ты невероятно милый, — произнес Юнги и уткнулся своим холодным носом в шею младшего. Чимин не ответил, потому что Юнги и так знает, что бы он ответил; он только покраснел от смущения. Неизвестно, сколько времени они так простояли, но когда Чимин открыл глаза, увидел, что всё кончилось, марево растворилось и солнце почти скрылось за горизонт. — Я люблю тебя. — Это должны были быть мои слова, — не задумываясь ответил Юнги и обнял Чимина ещё крепче.