Ich bin Geist

      Что может быть слаще запретного плода? Наверное, ничего. У Чанёля был свой запретный плод и имя ему – Кёнсу. Трудно встречаться с парнем, когда в твоей стране это запрещено. Но Чанёля это не останавливало, когда среди тысяч голосов, подпевающих на концерте группы Coldplay, он услышал лишь один. Такое чувственное исполнение заворожило Пака и он, немного помявшись, подошел к сладкоголосому знатоку своего дела и предложил сходить в бар после концерта. Через месяц это пришло в привычку – встречаться по выходным и выпивать в небольшом кафе на окраине Каннама. Через два месяца в привычку вошел поцелуй в щеку, которым Кенсу одаривал Чанёля. Еще через месяц Чанёль привык засыпать под тихое пение в динамике телефона, а еще через неделю засыпать под тихие зевки певшего у него на кровати Кенсу. Через полгода привычкой стало возвращаться в пустой дом, где никто не ждет, никто не улыбается сердечком, никто не поет в душевой, никто не готовит обед к приходу юноши, никого нет. Кенсу не стало слишком быстро. Казалось бы, простой аппендицит. Неловкие шутки про шрамы и брутальность. Казалось бы, хороший врач. Лихорадка в ожидании окончания операции. Казалось бы, все хорошо. Но горькие слезы на могиле говорили об обратном. Кенсу не стало слишком рано.       На похоронах почти никого не было. Родители Кенсу, начальник Пака со своей «половинкой».       Пак никого не приглашал на поминки. Просто купил соджу и всю ночь просил прощения у Кенсу, обращаясь к пингвиненку, которого он некогда выиграл для До. А Кенсу плакал, сидя рядом, невесомо обнимая его за плечи.       Последнее, что помнит Кенсу, - это испуганные глаза медсестер, врача, в глазах которого ничего не было, и Пака, который бежал рядом с каталкой и просил сказать, что происходит. Последнее, что подумал Кенсу, - это «Ты не должен страдать, Жираф. Я сделаю все, чтобы сделать тебя счастливым. Мне нужна твоя улыбка, Башня. Я слишком люблю тебя». Осчастливливание Пак Чанёля стало незаконченным делом Кёнсу, из-за которого он остался в форме сгустка на этой земле.       Чанёль не мог оставаться в их общей квартире. Он сдавал ее студентам за маленькую сумму, что шло Кёнсу на руку, ведь так проще будет его свести с кем-то. Но было слишком много недочетов во всех приходящих сюда людях: слишком трусливы, заносчивы, эгоистичны, не умели готовить или не опускали стульчак после себя в туалете. Ни один парень и ни одна девушка не подходили Паку. И это не придурь Кенсу. Чанёль ни разу не посмотрел ни на одного приходящего в их квартиру человека хотя бы с долькой интереса.       Он был пуст.       Прошло четыре года с момента их расставания, с момента смерти Кенсу. Чанёль был под опекой начальника-друга, но вскоре его стало пугать поведение Чанёля. Он пошел с ним по больницам, оплатил специалиста и курс лечения. Чего не сделаешь ради друга. И Чанёль ходил. И ему помогало. Пока не наступил тот злосчастный день. По традиции Пак сидел с соджу и пингвиненком на том самом диване, где когда-то смотрел фильмы с Кенсу. Особенно он любил ужасы. Нет, не жанр фильма, а реакции Кенсу на пугающие моменты. Он закрывал ладонями глаза и прижимался к груди Пака, быстро и горячо дыша в область сердца. Пака это забавляло, он любил такие моменты. Он любил Кенсу. Чан как раньше лег на этот диван и включил «пилу». Рука по привычке лежала перед ним, готовая в любую секунду спасти Кенсу. Но Кенсу там не было.       Был...        Просто Пак не видел. От воспоминаний его оторвал звонок, доносящийся из прихожей. Не утруждая себя нажатием кнопки для остановки фильма, Пак лениво поплелся к входной двери, чтобы узнать, кто его решил потревожить. - Здравствуйте! Вы Пак Чанель? Вы сдаете квартиру? – На пороге стоял парнишка, ростом примерно одинаковым с Кенсу, с мокрыми волосами и в простой одежде, которая эффектно подчеркивала его далеко не мужественную фигуру. - Эм, - Чанель стоял и рассматривал пришельца. Подводка под глазами растекалась до щек, не теряя своего цвета. «Вот это боевой раскрас. И зачем парню краситься?» - пронеслось в голове Чанёля. - Да. Вы хотели бы здесь жить? Или на какой-то определенный срок? - Пока на определенный срок, а потом может и жить. У Вас есть приведения? - 100 тысяч вон в месяц, плюс коммунальные. Призрака нет. Мебель есть. Можете завезти свою, но заранее предупредите, я перетащу все на чердак. - У-у-у, чердак, - протянул парень, устремив взор к потолку, - а там призраки есть? - Сегодня утром не было. - Ладно, найдем. Когда можно заселяться? - Да хоть сейчас. Как только Пак закончил предложение, из комнаты донеслись истошные женские крики, Чан вспомнил, что не выключил фильм, а съемщик уже сидел на полу, закрывая глаза ладонями. - Не люблю ужастики. А вам не страшно одному смотреть? - Нет. Никогда не было. - Везет вам. Вы такой смелый, – Парень улыбнулся и протянул руку. – Меня зовут Бён Бэкхен, очень приятно. И если вы не против, то я сначала умою лицо, а затем мы составим с вами договор.       Пак пожал руку. Ладонь парнишки была горячей. Впервые за долгое время он держит что-то кроме охлажденного алкоголя. - Очень приятно, я Пак Чанёль. Всегда рад помочь. – Разорвав рукопожатие, хозяин указал на дверь ванной комнаты, а сам отправился в кабинет, чтобы взять необходимые бумаги.        Кенсу, все это время следивший за их милой беседой, загорелся синим пламенем и, воскликнув «идея», отправился на чердак осмысливать свой план.

***

- Ты пройдешь проверки. Я заставлю тебя, - в голове Кенсу уже вертелся план с четким развитием событий. – Влюбитесь и не заметите. Мой родной будет счастлив и я, наконец, спустя столько страданий, увижу его улыбку снова.