Белое на чёрном

Диск 1. «Привет, не крути громкость на том, на чём ты это слушаешь. Всё верно, это я, вещаю в стерео. 24 диска — 24 измены. Эти мои измены тебе, моя дорогая Елена, — говорил Деймон, пока на заднем фоне, в их с Еленой спальне, блондинка снимала трусики, — Люблю тебя. Ой! — он прикрыл рот ладошкой, изогнутый в букве „О“, — ошибочька, я тебя не люблю, — и лисье выражение лица появилось у него.» Такое выражение лица Елена не видела у него ещё никогда. Она не видела его таким алчным, дерзким и самовлюблённым, и ей сделалось дурно. Выходит она совсем не знала его, и то каким она его "знала" было ненастоящим. Её затошнило, а перед глазами стал проматываться он и моменты с ним, пока диск, тем временем, тоже мотался вперёд и показывал измену Деймона. 46:58 минут много? Нет, это стандартная форма целой серии какого-нибудь сериала, но для Елены это было сравнимо с бесконечностью, то есть не закончится никогда. Секунда — час, минута — сто лет. И эти какие-то минуты стирали их выдуманные сто лет счастья, но самом деле они стирали 57 дней любви. Когда видео закончилось, а экран потух, то в комнате снова стало темно, и только тогда по лицу Елены скатилась слеза. Темнота. Привычное уведомления от iPhone засигналило в тишине пугающее, одиноко, но и даже как-то слишком весело. Еле как достав телефон из кармана коженной куртки, она увидела на дисплее сообщение. На дисплее, котором были они. Он держал её за талию, его руки были сомкнуты в замок за её спиной, она стояла, подняв ногу кверху, а одна её рука обвивала его шею, притягивая тем самым ещё ближе к себе, будто хотела его поглотить, другая рука была у него на щеке. И Елена улыбалась ему в губы, как и он. Они были счастливы и влюблены. Ну по крайней мере, один из них. «Тебе понравился мой подарок?» — Несомненно, — Елена каким-то образом нашла в себе силы, чтобы посмеяться над этой трагичной ситуацией. Взыр. Грохот. Осколки. Это телефон девушки разбился об стену, как и её нервы, только они об острые скалы. Она не не смогла сдержаться и нажала на кнопку под названьем «гнев». Злость, боль смешалось в одно — гнев. Елене было слишком больно и она была слишком зла, что всё потом превратилось и в ярость. Ярость захлестнула её, как волна, из-под которой она не могла всплыть. В стены летело всё, что ей попадалось под руку. В спальне она оставила следы своей истерики: разбитый вдребезги телевизор, все диски "грязные" Деймона, на кровати не было постельного белья, декорации валялись на полу, повсюду осколки, обломки; даже стены пострадали от её ударов ладоньями. После, ярость двигала ею в гостиную, потому что в комнате больше не осталось ничего не сломанного, а она всё требовала разрушений, как голодная дикая собака нападает на еду, в виде живых людей. Елена схватила бутылку вина, которую Деймон явно подготовил для горевания или для битья, как то, что она сейчас и сделает — и грохнула её об стену. Бордовые всплески разнеслись повсюду, на стене осталось тёмно-фиолетово-вишнёвое пятно интересной формы. Лужа растекалась во все стороны, словно показывала в живую, как боль Елены расползалась по её нутру, губя органы. Это точно бы, капнуть акварельную краску на мокрую бумагу. Следом полетел и тот бокал, который напоминал о одиноком алкоголизме; осколки его поранил девушку. Они резали так, как Деймон резал её ножом, но только он делал ещё больней, беспощадней и специально. В её голове успело проскользнуть 600 вопросов, пока она всё разрушала, такие как: «Он меня не любил, да?», «Почему я? Почему я? Почему я?», « Козёл! Придурок! Мудак!», «За что?!» и все вопросы в таком направлении. Она села на пол, горько и громко заревев, схватилась за живот. И пока она осушала свой организм слезами, внутри неё шёл разговор со своими чувствами. « — Почему, чёрт возьми, так больно? — Потому что ты любила его. Любовь косвенно связана с болью. Боль, так или иначе, хочет, чтобы её чувствовали. Любовь, это как механизм бомбы, даёт себе команду „взрыв“, взрывается, а боль её служанка, выполняет.» « — Зачем он так поступил? — Он не любил тебя. — Но как? Он же казался таким настоящим, и говорил, что любит меня, делал приятные вещи… — Казался… Он претворялся. — Почему? Зачем?» « — Почему? Почему он так поступил со мной? Зачем он всё это сделал?! — Просто хотел поиздеваться, сделать больно.» « — Нам было так хорошо вместе. — Видимо, тебе да, а ему нет.» « — Зачем это всё нужно было? Молчание.» Даже строптивый внутренний голос не мог ответить. Она плакала до боли в лёгких, потому что не хватало кислорода, слёзы душили её так, словно они были воплощены в колючую проволоку. И вот через несколько минут остановившись от рыданий, поскольку нечем было уже плакать, а на её лице была гримаса страдания, она продолжала сидеть в той же позе, уставившись в одну точку и что-то потихоньку осознавала. И тут она встала с пола и с пустым взглядом, с нервной еле заметной улыбкой, прошла к выходу из квартиры. Когда она вышла из здания плохая погода уже вступила в свои владения. Дул сильнейший ветер, качая бедные деревья, лил дождь, небо устрашающе сверкало, было холодно, в воздухе летал запах мокрого асфальта, по дорогам летала пыль и, мусор в малых количествах, было темно из-за нависших туч, люди носились туда-сюда, как муравьи в муравейнике перед закатом, а Елена безмятежно стояла и ждала своё такси. Было не сложно догадаться, куда она собралась ехать. И через 20 минут она приехала туда, куда и хотела, быстро зашла в лифт, приехала на нужный этаж, нашла нужную квартиру, открыла её дверь и громко ею хлопнула. Попав внутрь, она замерла, прислушиваясь к звукам, и различила одно — стоны: мужские и женские. Елена зашла в спальню и увидела, как Деймон имеет раком какую-то шатенку, которая очень громко кричит. Парень, заметив краем глаза шевеление, повернулся к вошедшему объекту, и, узнав в нём свою бывшую «возлюбленную» ухмыльнулся, неперестав двигаться в девушке, и после сказал с перебоями в дыхании: — Присоединишься? Шатенка, услышав, что парень что-то сказал, посмотрела на него, а после и на ту, которая вошла. Она едка улыбнулась гостье едко, не переставая так же стонать, только сексуальней и слаще. — Я ненавижу тебя! — громко крикнула девушка, рвя горло, и подбежала к паре, начала их бить. — Ты с ума сошла?! — завизжала девушка, когда ей приехали по голове. Она слезла с члена Деймона, и еле как встала на кровать. — Деймон, что это такое?! — говорила она про Елену. — Я «Что такое?», это ты что такое?! Ты полное недоразумение! Пока девушки громко кричали друг на друга, хотя со стороны Елены не было никакого смысла это делать, и она лишь тратила на эту шалаву лишние калории, а парень тем временем сидел на кровати, наблюдал за их бессмысленной перепалкой и довольно улыбался, скрестя руки, и закинув ногу на ногу. — Деймон, выгони эту сумасшедшую уже! — крикнула парню шатенка. А тот, посмотрев на Елену, которая смотрела на него, ожидающе его ответа, как итоговое решение, хотя её второе гордое Я, знающее отрицательный ответ, было готово сорваться с места, без каких-либо разрешений, тем более его, и убежать. Он проговорил: — Ты слышала, — и протянул руку в сторону выхода из спальни. Елена на секунду потеряла слух, вместо него было неприятное пищание, будто старый телевизор отказывался показывать ТВ, заменяя его синим экраном. После того, как он сказал эти слова, перед глазами всё стоит его наглое довольное выражение лица. Девушка смотрела на него глазами переполненной досадой, горем и злости. Она не отрывала от него глаз, вплоть до того момента, как она зашла за угл, даже при том условии, что под конец шла спиной к выходу из спальни. Елена быстро схватила большой чемодан, стоящий возле шкафа-купе в прихожей, и стала небрежно скидывать свои вещи, лишь бы по быстрее собраться и уйти из этого поганого места. По пути она вытирала слёзы со щёк, которые не прекращали бежать и проглатывала всхлипы, мимолётом слушая, что они о чём-то разговаривают. Елена мигом всё собрала, осталось только перешагнуть порог этого дома и всё забыть, как услышала его громогласное: — Не забудь захлопнуть! Да, действительно, ей необходимо за собой захлопнуть. Надо захлопнуть за собой прошлое — Деймона, и распахнуть будущее. Чтобы тебя до последнего не преследовали бесы прошедшего. Но самым сложным было принять, отпустить и перейти. Три сложных этапа. Елена вышла ни улицу, и опять стала ловить такси, когда оно подъехало, девушка уже вся вымокла до нитки и дрожала, обнимая себя. Она была подавлена. — В аэропорт, — вяло скомандовала она, стуча зубами.