Вторая жизнь

Высокий, статный мужчина лет сорока медленно шел вдоль пляжа. Свежая прохлада, доносившаяся со стороны океана, бодрила отуманенную тяжкими думами голову. Пальто развевалось от бриза, залаченные волосы слегка растрепались. Мужчина особенно ненавидел это время года, несмотря на всю его прелесть и красоту. Именно осенью идут частые дожди, отдающие ужасающими воспоминаниями в памяти. - Не люблю дождь, всегда что-то плохое в дождь случается... - после этих слов в груди что-то ёкнуло, а затем защемило так сильно, что пришлось остановиться, держа руку на сердце. Будто схватив за шкирку, брюнета утащило глубоко в воспоминания, в мрачную тьму. Мужчину сковал страх - страх не выбраться из тех событий, не вылезти из черной дыры ужаса. Его все сильнее засасывало в густую вязкую черноту, будто в море мазута. Вдруг, где-то вдали появился свет, стремительно приближающийся с брюнету. Вот видно чье-то лицо, теперь его очертания. - Николь..? Бедняга что было силы вытащил, затягивающую в пучину бездны, руку и протянул ее светлому образу. Вспышка. И он вновь на пляже, стоит, согнувшись в три погибели, и устремив свой взгляд на сырой песок. Еле отдышавшись, незнакомец поднялся, а затем быстрым шагом направился прочь с пляжа. Забежав в свою однокомнатную квартирку, Брюнет подлетел к журнальному столику, снося и сбивая все на своем пути. Шебуршась в бумажках, мужчина ругал себя за свою неаккуратность и барахольство. Раскидав кучу ненужных бумажек в стороны, он, найдя свою прелесть в виде крохотного клочка пожелтевшей бумаги, быстро вытащил из кармана своего поношенного бежевого пальто телефон и набрал номер, написанный на бумажке. - Слушаю. - Это я. Мне нужна помощь. - А-а-а, м-р Глускин! Как приятно вас слышать! Так вы все-таки надумали? -Да, мне это необходимо в ближайшее время. Что нужно брать с собой? - Не торопитесь, всему свое время, а ваше время - 12:00рм пятница. Берите с собой надежду на светлое будущее и 20.000$. - Почему так дешево? - Вам скидка, как столь необычному человеку и моему хорошему другу. До скорого. Эдвард, сбросив вызов, облегченно вздохнул. - Сегодня уже вторник. Осталось совсем немного. Раздевшись, брюнет упал на кровать и отдался своим беспокойным снам. Утром, сладко потягиваясь после сна, Эдди направился в ванную. После всех водных процедур, промокая полотенцем мокрые волосы, мужчина отправился на кухню. Знатно позавтракав пирогом с грибами и чаем, Глускин вернулся обратно в комнату, открыл шкаф, внутри которого находилось зеркало, и начал рассматривать свое частично нагое тело. Брюнет медленно проводил рукой по шрамам на оголенной груди, подойдя ближе к зеркалу, коснулся до шрама на правом глазу, пролегающего вдоль лица, от рассеченной брови до середины щеки. Глаза сильно налились кровью, радужка потемнела. Светло-голубые глаза стали темно-синими. Дыхание участилось, отчего ноздри стали сильно и быстро раздуваться. В этот момент Эдвард сам себя пугал. Это был не он. Кто угодно, но не он. - Хватит! Я не могу так больше жить! - мужчина всю свою злобу выместил на зеркале, нанося удары один за другим в свое отражение, а после рухнул на пол, смотря на окровавленные руки, усыпанные осколками. Зеркало было теперь только названием. Местами даже дверь шкафа была в трещинах. ... - О, мой Бог! Как это с вами произошло? - Я... Я нес зеркало, оступился и упал.. - О, Господи! Я позову врача! ... Получив всю необходимую помощь, Глускин вышел из травмпункта и направился в бар. Весь остаток дня он напивался, до тех пор, пока его не выгнали за пьяный дебош. Медленно бредя по пустым темным улочкам, мужчина кричал что-то о несправедливости и каре Вальридера, о Вейлоне, которому он обязан за помощь, а также о Форесте и Розалии - его нерожденных детях. Кое-как добравшись до дома, Эдвард, не раздеваясь упал на кровать и обмяк, отдаваясь в царство Морфея. Вроде все идет своим чередом, каждый новый день, словно повторение старого. Ничего не происходит особенного, кроме странного письма, оказавшегося под дверью квартиры Эдди наутро. Сильно удивившись, брюнет взял письмо и направился к кровати, держа холодную бутылку минеральной воды у виска. - Отправитель не указан... Глускину Эдварду, У***р стрит 13, квартира 37... Кто это может быть? - вскрыв письмо, мужчина начал читать. << Дорогой м-р Глускин, Вы не знаете меня, но я знаю Вас. Я знаю ВСЕ о Вас, кем Вы были, кем стали и кем являетесь сейчас. Мне не нужны проблемы, мне нужно, чтобы Вы сотрудничали со мной и моими людьми. Меня зовут Спенсер Страйкер, я хочу предложить Вам работу под моим руководством в сфере журналистики. Я знаю, что Вы многое пережили, но Вам, как свидетелю столь ужасных событий, будет проще работать, чем другим на предложенной мною позже должности. Я хотел с Вами встретиться до пятницы, но, видимо, не успею. Надеюсь, что Вы не откажетесь и подойдете по адресу: площадь Р***а дом 51, офис 2. До скорой встречи. >> После минутной паузы Эдди схватил свое пальто и, не выпуская из рук письма, выскочил из дома и направился в сторону площади. ... - Пригласите того, кто написал это письмо. Сейчас же. - еле сдержав гнев, Глускин хладнокровно вжал в стену помощницу Стрйкера, которая уже готова была визжать от ужаса и бесцеремонности мужчины. - Ох, прошу, не стоит, право не стоит. Я уже здесь, м-р Глускин. Пройдемте в мой кабинет. - Объясните: какого черта..? - Не здесь, и у стен есть уши, особенно в таком месте. - чуть менее высокий светловолосый мужчина подмигнул Эдварду и направился в сторону своего кабинета. Как только эти двое остались одни, брюнет перешел в наступление. - А теперь выкладывай все, иначе я тебя выпотрошу. Ты ведь знаешь кто я. - Эдди схватил за грудки Спенсера и приблизил к себе. - Ох, не кипятитесь м-р Глускин..! Я все объясню! - Страйкер заметно занервничал, а затем, когда Глускин его выпустил, отряхнулся и кинул презрительный взгляд в сторону Жениха. - Я все же не надеялся вас увидеть, думал, что настоящего вас никогда больше не увижу. Ну чтож, перейдем к делу. Я долго раздумывал над этим, долго сомневался, но все-таки решился и предложил вам работу у нас. Так вы согласны? - Мне не очень хочется работать в сфере журналистики. Я слышал про одного журналиста, он был истерзан и убит... - Майлз Апшер..? - ... Видимо, да. После непродолжительной паузы Глускин все же решился заговорить: - Я согласен. Не знаю зачем мне это все, но чувствую, что это изменит мою жизнь. - Ох, Боже, я, скажу честно, не ждал, что вы согласитесь! - Страйкер потер лоб и продолжил. - С резюме я все улажу, будьте уверены. Ваши права я вам представлю позже. Главное запомните - никакого насилия с вашей стороны. Презрительно фыркнув, Эдди развернулся и вышел из кабинета. Бросив хищный взгляд, на испуганную помощницу, мужчина удалился из здания. Вернувшись домой, Эдвард направился к полке, на которой лежал чуть запыленный фотоальбом. Ему казалось, что он уже никогда не сможет вернуться в те времена, когда все было хорошо. Потертый темно-зеленый альбом был для Глускина личным телепортом в лучшее время, был для него всем - всей его счастливой жизнью. Фотографии совсем юного Эдди, встреча с Николь, их свидание в парке. Тогда еще полил сильный дождь, и девушка заболела. А вот и их первый поцелуй, далее совместное путешествие на острова. Их совместные вылазки "в свет", отдыхи на природе и простые общие фотографии... Самая последняя была фотография Николь в парке - их последнего променажа по городу, тогда они обсуждали имя будущего ребенка, а после... Боль снова пронзила тело и душу брюнета. Горячие слезы, все это время стекавшие по щекам, полились с усиленным потоком. Мужчина распечатал эту фотографию после побега из больницы, когда более менее все устаканилось. Весь последний вечер Эдвард провел в компании фотоальбома. Он пересматривал фотографии, перечитывал события, запечатленные на них с обратной стороны, пропускал через себя каждое воспоминание о счастливых моментах. В сотый раз пересмотрев альбом, брюнет откинулся на спинку кресла и даже не заметил, как уснул. Как только последнее солнце начало проглядывать сквозь занавески, Эдди вскочил и , уронив фотоальбом, кинул испуганный взгляд на настенные часы. 10:20аm. Потерев лицо, брюнет облегченно вздохнул. Мужчина поднял альбом и поставил на полку, а затем направился в ванную. После всех водных процедур Глускин накинул на себя одежду, взял в руки пальто и вышел из квартиры. Перейдя через дорогу, Эдвард зашел в цветочный магазин и купил большой букет лилий, а после вызвал такси и умчался в неизвестном направлении. - Остановите здесь. - потребовал брюнет, проезжая мимо черных кованных металлических ворот, ведущих на кладбище. Выйдя их машины, Эдди глубоко вздохнул и направился к калитке. Здесь очень тихо. Очень тихо. Воздух был затхлым, при вдохе начинала кружиться голова. Окружение сильно давило и вводило в депрессию. Как только мужчина переступил через калитку на территорию кладбища, внутри все напряглось, а затем ухнуло куда-то вниз, оставляя место унынию и грусти. Эдди Глускин уже перестал себя узнавать: раньше он ничего не чувствовал, находясь в подобных местах, ему было абсолютно все равно. Он ухмылялся глядя в лицо смерти. Сейчас же брюнета угнетает окружающая обстановка: внутри что-то недовольно бурлит, а лицо выражает гримасу скорби. Медленным, размеренным шагом, Эдди уверенно шел к до боли знакомому месту, теребя подарочную ленту, крепко обхватившую букет цветов. Шаг, еще шаг. Глубокий вздох, и выдох со стоном. - Вот и все, дорогая. Я пришел к тебе в последний раз. - проведя рукой по постаменту, вдовец смахнул опавшие ало-золотые листья, поправил в большой хрустальной вазе недавно принесенные цветы, убрав засохшие и почерневшие, а после положил букет лилий на могильную плиту. - Мне очень жаль, но я не могу так жить. Я люблю тебя, моя милая, я хочу, чтобы ты была счастлива и поэтому, я, наконец, тебя отпускаю. Прощай... Закрыв лицо рукой, Эдвард удалился, вновь направляясь к такси. - Западный Олимпик Бульвар, пожалуйста. Клиника Хопкинса. Начал моросить дождь. Такой противный, мерзкий дождь, от которого веет сыростью, а воздух пропитан промозглой затхлостью. Это совсем не тот приятный ливень или обычный дождь, отдающий свежестью и наполняющий энергией, под который хочется бежать без зонта, танцуя и радуясь природной влаге. Скривя лицо, Глускин вышел из машины и быстро направился к дверям клиники. - Ну и мерзость. - процедил Эдди, стряхивая капли с пальто. - М-р, вы по записи? - милая кудрявая женщина у стойки улыбнулась мужчине. - Да, у меня назначена встреча с Дизом Кипкалм. - Эвтаназия..? - Это мое дело. - ...Пройдите в 115 кабинет. *** 12:00pm *** - Вы уверены, м-р Глускин? Назад пути не будет. - У меня было время подумать. - Чтож, это ваше решение. Запаситесь терпением. *** Спустя 9 дней *** - Как себя чувствуете, м-р Глускин? Или как мне вас теперь называть, ха-ха... - Я чувствую себя сейчас поистине живым. - Ваши показатели в норме, поэтому я принял решение снять с вас бинты и повязки. Частично, естественно. Предупреждаю, вас может шокировать то, что вы увидите. - Дайте мне зеркало. В отражении показался темноволосый молодой человек с красивыми зелеными глазами, которому не дашь больше тридцати лет. Другой человек. Идеальный. - Мое лицо... - Да, это настоящая фантастика. Все прошло очень хорошо. Как видите, послеоперационные шрамы и рубцы не видны, а ваши старые шрамы - исчезли. Также, я поработал над телом. В вас изменилось все, даже рост, цвет глаз и голос. - И кто я теперь? - Все документы готовы, вплоть до аттестата и дипломов за школьные олимпиады. Вы готовы узнать свое новое имя? - Да... - Блейк Лангерманн.