Невеста была в белом

«Стая» все еще стояла, замерев, и пыталась переварить новость, когда Скрэт потерял терпение. — Так где мой желудь? — Повтори еще раз, — выразил общую мысль Сид. Может быть, они ослышались? — Это будет стоить два желудя, — немедленно понял свою выгоду крысобел. Опоссумы тоже были проворны. — Твой хвост останется при тебе, если скажешь еще раз, — предъявил ультиматум Крэш, а Эдди сцапал пушистый «ершик» и разбойно ухмыльнулся. — Ладно, ладно, — тут же сдулся зверек. — Но уж один-то дадите? — Дадим, нам не жалко. Ты валяй, излагай. Скрэт осторожненько вытравил хвост из цепких лап и снова принял важный вид, какой и полагался вестнику такой новости. — Бак и Руди приглашают вас на свадьбу. Больше ничего, так что гоните желудь. Судя по мордам адресатов послания, повтор не пошел впрок. — Он окончательно спятил, — подытожил Диего. — А раньше было не окончательно? — отозвался Мэнни. — Наша стая, конечно, не образец консерватизма, — рассуждала вслух Элли, — да и я сама когда-то жила среди опоссумов, считая себя одной из них, но это… — Немыслимо, — закончил Манфред. — Да-а, одно дело — война, и совсем другое — любовь, — согласился Диего. Шира хмыкнула. Тигр открыл было рот, чтобы оспорить невысказанные возражения подруги, но вовремя вспомнил, что история их с тигрицей отношений как раз прекрасно совмещала войну и любовь. — Пойдем, а? — робко предложил Сид. — Невежливо отказываться. Он вдруг понял, что ужасно соскучился по своим приемным детям-тираннозаврикам. Глупо было упускать такой случай. Все это время он полагал, что после обрушения ледяной пещеры проход в затерянный мир закрыт навсегда, и успел смириться с потерей обретенной было семьи. И вот перед ним живое доказательство, что туда можно вернуться — Скрэт, доставивший сообщение словно из прошлой жизни. — Ни за что! — заявила Элли. — Свадьба там или развод, в любом случае нам не с кем оставить Персик. Не брать же ее с собой. — Да, — кивнул Мэнни, — нашей дочери нечего делать в царстве зубастых тварей. — Это ее второй дом. — Сид сообразил, на кого надо давить в первую очередь. — Она родилась там. Ты что, забыл, мамонт? Она пойдет с нами. Повидается с моими детьми. Подросткам надо общаться вместе. Опять же, свадьба — важное общественное событие. Побывать на ней очень способствует проявлению естественных инстинктов. — То, что я слышала об этой парочке, — промурлыкала Шира, — не позволяет употребить здесь слово «естественных». — Желудь, — напомнил Скрэт. — Послушайте! — встрял Эдди. — Если я что-то понимаю в свадьбах, после церемонии должна наступить брачная ночь. А как они собираются делать это? Все уставились на него, как на динозавра. Кроме брата, который восхищенно хлопнул его по плечу. — Действительно. Может, нам удастся подсмотреть? Оба привычно увернулись от хобота Элли, а вот крысобел не успел и исчез в глубоком сугробе. Зима в этом году выдалась исключительно снежной. Сид отвернулся и тайком посчитал на пальцах. Мамонты против, он и опоссумы за. Диего послушает Мэнни или согласится с большинством. Шира? — Я вижу, вы не очень-то одобряете этот брак, — заметила тигрица. — Может, просто выкрасть сюда этого вашего Бака? Или прикончить Руди? Теперь на нее все посмотрели, как на динозавра. — Ты их не видела, — мрачно пояснил Диего. — Я даже не знаю, что сложнее, первое или второе. — Вот и посмотрю, — глянула она в ответ сквозь ресницы. — Разве вам не хочется просто погреться? «Стая» прислушалась к своим ощущениям. Холодно было зверски. Шира выковыряла Скрэта из сугроба и улыбнулась ему. Ласково, как только могла бы улыбаться саблезубая тигрица, бывшая когда-то старпомом на пиратском айсберге. — Показывай дорогу. Тот оказался глух к ее роковому очарованию и только напыжился. — Это будет стоить два желудя. — Да. Решили, наконец, оформить отношения. Бак остался таким же сумасбродом, каким его запомнила «стая». — После того, как хорошенько постучали друг другу в портреты, — добродушно проворчал Диего, распластавшись на теплом плоском камне. Он все никак не мог отогреться. — Хорошую невесту приходится приручать. Думаю, тебе это известно, саблезубый, судя по тому, какая бойкая у тебя подруга. — А где… э… твоя… твой… — Мэнни не знал, как продолжить. — У них девичник. На поляне у водопада, под скалой. Разве Элли тебе не сказала? — Что?! — воскликнул Мэнни. Диего сдержался, но выглядел обеспокоенным. А Сид остался безмятежен: тираннозаврихи, мамы его приемных детей не могло быть на девичнике. Во-первых, ей поручили Персик и она охотно согласилась присмотреть за ней, пока дети резвятся на ее охотничьем участке. Во-вторых, официально она так и не помирилась с Руди, хоть он и признавал за ней право защищаться и защищать своих близких любым способом. — Да если бы Элли сказала, разве я отпустил бы ее туда?! — Мэнни с проворством, обычно не свойственным мамонтам, исчез в зарослях. — Если этот ящер что-нибудь сделает с нашей сестрой… — Эдди не договорил и вместе с братом забрался на спину Мэнни, исчезающую в кустах. — Я сейчас. — Диего был уверен в Шире. В крайнем случае, она смогла бы убежать от Руди, приди тому в голову поохотиться на гостей. Но Элли, подруга друга, не была столь быстра. — Виноват, — откланялся Сид. Он понял, что остаться ему не позволит совесть, и из одной солидарности с друзьями затрусил следом. — Да не тронет он никого. Он так волнуется, что аппетит потерял. Бак понял, что его уже никто не слышит. — И не стесняйся попросить поискать точку Джи, — услышал Мэнни из-за зарослей голос Элли и затормозил так, что в него чуть не врезался Диего. Друзья переглянулись. Мэнни понял, что тигр тоже слышал последнюю фразу. — Это важно, — согласился другой голос. Глубокий, принадлежащий очень крупному существу. — Диномама! — завопил Сид. — Что она здесь делает?! И, обежав Мэнни, выскочил на поляну, где собрались «девочки». — Идиот, — проронил Диего. — Мы вас заметили, — послышался голос Ширы. — Идите сюда. Мамонт и тигр понуро вышли. Опоссумы выглянули из-под гривы Мэнни. Не столько повиниться, сколько посмотреть на Руди вблизи. Звезда собрания развалился в каменном кресле, выточенном природой у подножия скалы. Со времени, когда «стая» последний раз его видела, внешность ящера и выражение его морды ничуть не изменились. Он как был, так и остался машиной убийства. На спинке каменного сиденья в позе не менее вальяжной возлежала Шира и неприкрыто разглядывала виновника торжества. Рядом, чуть ли не касаясь белесого шипастого хвоста, устроилась Элли. По другую сторону сидела Диномама. — Где ты оставила детей? — убедившись, что все присутствующие живы, а вот отсутствующие, возможно, в опасности, в один голос вопросили Мэнни и Сид. — Мои завалили трицератопса, — спокойно ответствовала Диномама, — обучая Персик искусству охоты. Его рогатая туша очень наглядно показывает всем, что к ним лучше не соваться. Персик обещала не отходить далеко от них, а они обещали, что присмотрят за ней. Она в безопасности, расслабься, мамонт. — Что там насчет естественных инстинктов? — Мэнни в упор посмотрел на Сида, а потом повернулся к Элли. — Ты должна была мне сказать, что вы собираетесь... вместе. Он покосился на Руди. — Ты бы не отпустил меня. Мы тут неплохо проводили время, пока вы не вломились. — А мы, между прочим, помирились, — игриво заявила Диномама и подмигнула Руди. Он, не меняя на морде выражения «вы все умрете», подмигнул ей в ответ. — Что ж, раз все в сборе, почему бы не начать церемонию? — заявил Бак, выходя на поляну. Провести обряд бракосочетания согласился только один представитель мира динозавров, птеранодон Роджер. Остальные ящеры при попытке предложить им эту почетную обязанность убегали в ужасе: видеть двух самых страшных хищников вместе было для них невыносимо. Да и с Роджером договорились только при условии, что ритуал пройдет на высоком скальном уступе, с которого тот чуть что улизнет. Наконец он дошел до фразы «Если у кого-то есть что сказать против этого союза, пусть скажет сейчас или молчит вечно». «Стае» было что сказать, но молодожены, почувствовав наэлектризованность момента, обернулись и так выразительно посмотрели на друзей в три глаза, что оставшаяся часть ритуала прошла как по маслу. — Теперь жених может поцеловать… — Роджер замялся, не зная, как продолжить. Бак, не заставляя его краснеть от смущения, звонко чмокнул Руди в морду. Роджер все же несколько порозовел. Объявив брак состоявшимся, он развернул крылья и канул в туман под скалой. Вместо бросания свадебного букета Руди просто сшиб хвостом верхушку древовидного папоротника, и она, перевернувшись в воздухе, накрыла сразу двоих опоссумов. К праздничному пиршеству оказался очень кстати добытый детишками-тираннозавриками трицератопс. Мамонты и Сид, сохранявший привычку к вегетарианству, осторожно лакомились местными плодами и сочными побегами. Опоссумы, стремясь попробовать все, чуть не объелись. Дети, вчетвером бегая в догонялки по поляне, где проходило торжество, привносили изрядную долю хаоса. Стараясь поменьше сталкиваться с подрастающими балбесами, звери разбрелись за пределы открытого пространства, а когда наступающие сумерки загнали всех обратно на поляну, друзья обнаружили отсутствие Бака и Руди. Молчание повисло было в воздухе, но провисеть ему там долго не дал Сид. Облизав с пальцев фруктовый сок, он про себя, как ему казалось, в мертвой тишине озвучил вопрос, весь день вертевшийся на языке у всех. По крайней мере, у взрослых. — Все-таки, как они собираются делать это? — Дети, вам пора спать, — несколько напряженными голосами проворковали Элли и Диномама. Все как-то сразу заговорили, что действительно пора устраиваться на ночлег, громко желали друг другу спокойной ночи, выражали надежду, что падальщики доедят ужин, не разбудив компанию, и что надо бы кому-то остаться на страже. Как вдруг Сид снова открыл рот. — А где опоссумы? — Что значит «раньше об этом не задумывался»?! — шипел Руди. — Как это похоже на тебя, Бакминстер! Я что, зря берег свою девственность? — Может, и зря, — Бак пытался не заводиться, но не умел. — Я, знаешь ли, сам не девственник и не считаю, что это важно. Если бы у тебя кто-то уже был, это не стало бы препятствием для меня. — Кто? Я родился из последнего яйца бариониксов. — Ну, я не знаю. Тираннозавр какой-нибудь. — Последнему их самцу ты отрезал ракушкой… — Знаю, знаю, но он сам напросился, попытавшись меня растоптать. Руди обиженно отполз в угол пещеры, где уединились молодожены, и повернулся к супругу спиной. Бак чертил кончиком ножа, с которым не расстался даже сейчас, бессмысленные линии на полу. Когда ящеру уже начали надоедать скрежещущие звуки и он открыл было пасть, чтобы нагрубить Баку, тот вдруг прекратил терзать камень и показался прямо перед мордой Руди. — Послушай, — неожиданно мягко обратился он к ящеру. — Если мы ухитрились достать друг друга тогда, неужели мы не справимся сейчас? «Стая» не могла заснуть. Шира, пожалуй, поспала бы, но ей мешали панические перешептывания, по кругу гонявшие одни и те же идеи. Понятно, куда делись опоссумы. Нужно разыскать их, ведь безбашенным братьям могут угрожать местные хищники. Но идти за ними нельзя, чтобы не попасть в еще худшую ситуацию, чем Мэнни и прочие, ворвавшиеся на девичник. Как найти одних и не найти других в одном и том же месте, никто не знал. Совещание оборвал прокатившийся по джунглям томный низкий рык. — Руди не съест дядю Бака? — вдруг забеспокоилась Персик. — Что ты, детка! — Элли погладила дочку по мохнатой спинке. — Ложись спать. Вот увидишь, завтра все будут на месте. Компания все еще не придумала подходящего решения, когда из зарослей вышли опоссумы. Крэш, похожий на лунатика, смотрел куда-то внутрь себя, Эдди хмуро отмахнулся от незавершенного вопросительного жеста Сида и еще больше ссутулился. Братья забрались под воронку сшибленного Руди папоротника, которая сошла им за походную палатку. На исходе хорового облегченного вздоха из-под листьев донесся сдавленный голос то ли Эдди, то ли Крэша: — Мне теперь нужна повязка на оба глаза. Я никогда не смогу это развидеть. — Та же фигня, — ответил ему то ли Крэш, то ли Эдди. Из широкой чаши горячего источника открывался прекрасный вид на Лавовые Пороги. Руди по шею забрался в теплую минерализованную воду. Бак, поныряв, расположился рядом на слегка притопленных камнях. — Ты был великолепен, — с нескрываемым довольством в голосе заметил Руди. На выражении его морды это, как обычно, не отразилось. — Ты тоже, — Бак посмотрел на ящера взглядом собственника. — Детей только не будет. — Мечтаешь о таком же сопливом выводке, как у Диномамы? — Вот еще. Просто как факт. — А ты подумай. Взять хотя бы Сида. Слизняк, а усыновил трех тираннозавров.