Он твой маленький щенок.

РOV Карима Иногда наступают моменты, когда перестаешь отличать сегодня от вчера. Когда сидишь целый день на одном месте и чего-то ждёшь. Точнее, кого-то. Я точно знаю, из-за кого третий день сижу на ебанном, продуваемом всеми ветрами мира, подоконнике. Смотрю в окно и надеюсь увидеть идущего во дворе Мирона. Надеюсь третий день. Наверное, со стороны я выгляжу слишком жалко, да и в глазах этого пидора, собственно, тоже. Ведь по сути я и вправду ничто и звать меня Карим. Да всё, что от меня осталось — это имя и дохлое тельце, посмотрев на которое, любого человека кондратий хватит. Почему так мало? Потому что все остальное я отдал этому уебку-Мирону. Отдал и ничего взамен не получил. Осталась только ебучая любовь. Моя любовь к нему. И ещё синяки, много синяков, которые не зажили за три дня. Ах да, как я мог забыть? Со мной еще остались лезвие в ванной и наркота в коробке из-под чая. Так себе компания, так себе… Слишком много во мне сейчас злости. Было около полуночи. Я, как и последние три дня, докуривая пятую сигарету, сидел на подоконнике и таращился в окно. Мирон не любил, когда я курю, но сейчас мне было как-то особенно похер. Неожиданно я услышал скрежет в замочной скважине, который разорвал тишину и поселил надежду в моем наркоманском сердце. Я слез с подоконника и побрел в прихожую. POV Мирона Сидел перед дверью собственной квартиры почти полчаса. Рассматривал её. Каждую царапину и пятно. Мудак. Я пьяный мудак, рассматривающий дверь. Коньяк уже не помогал. Я знал, что за этой дверью меня третий день ждёт мой малолетний щенок. Наверное, он опять занимается там каким-нибудь пиздострадальчеством. Или курит, или режется, или что-нибудь ещё. Не сказать, что б мне прямо сильно было на него насрать, нет, напротив. Я никогда не позволял ему лишнего. Но всё-таки, он мне не сын. Именно поэтому он нужен мне хотя бы просто живым. А этот придурок постоянно кололся и резался, курил. Потом выл, как волк, говорил, что больше так не будет, но стоило мне уехать, всё начиналось с начала. Я встал с бетонного пола и открыл дверь в квартиру. Через пару секунд в прихожую прибежал Карим. Вы только посмотрите на эти синие круги под глазами. Неужели этот уебан не спал? Похудел опять. Жрать не пробовал? Советую. — Привет… — это всё, что я успел сказать. Карим быстрыми шагами приблизился ко мне и со всей дури ударил меня по щеке. Я резко протрезвел и схватил его за руку. — Ты чего, щенок, совсем одурел за три дня? — а Карим испугался. Опустил голову и промолчал. — Иди в комнату, — строго сказал я и отпустил парня, наблюдая за тем, как он обиженно уходит в гостинную. Кусок идиота. Как руки распускать, так он первый, а как мозг включить, так это он потом. Разувшись и поставив коньяк на тумбочку, я пошёл к парню. Карим сидел на диване, поджав под себя ноги и смотрел в окно. Интересно смотреть на темноту, да? Я сел рядом с ним. Бля, люди, посоветуйте: что делать с тощим, обиженным пидором? Увидев меня, Карим вжался в диван и закрыл лицо руками. — Посмотри на меня, — сказал я. Он убрал руки от лица и поднял на меня свои зелёные глаза. — Ещё раз ты поднимешь на меня руку… — я не успел договорить. По его щекам покатались слезы. — Какого хуя, Мирон? Почему ты опять ушёл? — его голос дрожал, а глаза становились красными. А я знаю? И вообще какого хера я должен перед ним отчитываться? Кто он мне? Никто. — Не твоё дело, — на удивление спокойно сказал я. — Не делай так больше. — Карим уткнулся носом в мою ключицу и продолжил реветь. Он выглядел слишком жалко, но в сердце что-то закололо. Неужели это любовь? Нет, стоп! Это совершенно ни при чём. Он, конечно, меня любит, но я… А я уже и не знаю. Карим уснул в моих объятиях, пока я рассматривал шрамы на его руках. Нашёл два новых. Завтра же выкину все лезвия. Заебал, мудак. Положил парня на диван, накрыл его одеялом и ушёл на кухню. Здесь меня ждала пепельница с кучей окурков. Он ещё и курил, пока меня не было? Ну вообще не удивительно. Вот ведь дурень. И так еле живой, ещё и курит. Видимо, давно я не занимался его воспитанием. Надо будет завтра с этим разобраться. Заварил себе кофе и сел в кресло. Около часа ночи я понял, что засыпаю.