Что там с инстинктом самосохранения?

      В этом месте можно было встретить очень разных людей. Настолько непохожие судьбы и характеры привели нас именно сюда с одной целью – выжить. Flashback.       Когда началась война на восточном полушарии, как её назвали - Третьей мировой войной, все стали переживать, как бы это не коснулось нас, обычных людей. Казалось бы, жизнь продолжала бить ключом, люди работали, дети учились в школах, но обычные дни длились недолго. Спустя полгода после начала в новостях начали пестрить заголовки о применении ядерного и химического оружия и его последствий. Огромное количество полумёртвых людей, выкашливающих свои лёгкие, теряющие на ходу конечности и кожу, обезумили. Им не успевали помогать, а неизвестный противник продолжал атаковать случайные города. Массовая паника по всему миру и мутирующие на глазах живые существа.       Память уже постепенно стирает эти события, словно прошло много лет. Они скитались по стране в поисках жизни, еды и крова где-то около года. Никто не понимал, что ими движет, неужели инстинкт самосохранения сильнее желания покоя?       Что заставляло Чена идти дальше? Набожного, искренне верящего, что тот, кто есть на небесах, выбрал их всех, чтобы пройти это испытание. Вера в свою избранность контролирует его желание жить, её хватает на всю его группу, которая погрязла в уверенности, что они уже в аду...       Свежий указатель «Кров и еда» недалеко от железнодорожных путей усилила убеждённость священника, что их ведёт Высшая сила, а когда остальные члены группы лишь отмахнулись от его излияний «Я же говорил!», он обиделся, называя всех Еретиками и надолго замолчал.       В паре километров от вселяющего надежды знака группа из семи человек встретила двух мужчин, грубые и густые бороды которых не внушали доверия. Они долго выпрашивали у путников, откуда они, кто они, как их нашли… С каждым вопросом желание идти в так называемое укрытие пропадало у гостей всё больше.       Не увидев в угрозы в изнурённой, голодной, давно не видящей нормального сна группе, один из бородатых представился Каррохом и предложил показать дорогу до частной школы-интерната, который они используют как постоянное пристанище. Высокий забор из толстых каменных блоков внушал доверие и желание хоть где-то наконец остановиться.       - Вы уж извините за столь наглый допрос с пристрастием, - начал Каррох, убирая топор за ремень, - Опасные времена настали, никому нельзя доверять.       - Зачем же тогда указатели с приглашением везде тыкать, раз гости не шибко желательны? – не выдержал Кункка. Всю дорогу до убежища он снова причитал о том, что если бы не ушёл на пенсию, а остался на флоте до конца своих дней, как всегда мечтал, то не приходилось бы ему шугаться от каждого шороха в лесу и переживать о наличии каннибалов в современных реалиях.       - Нам люди нужны, - тихо промолвил второй незнакомец, молчавший с самой встречи, и, устраивая кабана на плече поудобнее, добавил, - Пока народу мало, тяжело создавать цивилизованное общество, вся работа скинута только на одни плечи. – голос был его очень груб, а восточно-европейский акцент придавал жёсткости, из-за которой не особо-то и хотелось его о чём-то спрашивать.       - Это на твои что ли? – засмеялся Каррох, внешний вид которого напоминал типичного канадского лесоруба, густая тёмная борода, красная клетчатая выцветшая рубаха, очень крепкое телосложение, - Или на худощавого этого хочешь скинуть? – он ткнул свободной рукой в сторону светловолосого юношу, не нашедшего, что ответить, а второй продолжил тягать сани с дровами, - Тебя, малец, как зовут-то хоть? Да и остальных?       - Я Лира! – влезла рыжеволосая девчонка, которая порой раздражала своих знакомых легкомыслием и бесцеремонностью, что часто списывали на столь юный и не обременённый опытом возраст, – А это Юрнеро! – она взяла под локоть молчаливого парня с выраженной азиатской внешностью, но как бы поцелованная солнцем не пыталась привлечь его внимание, взаимностью он, как обычно, не ответил.       - Я Чен, - священник тоже дал о себе знать.       - Позвольте представиться, Уильям Эшор, в узких кругах Адмирал Кункка! – тут же произнёс самодовольный моряк, похлопав себя по груди, на которой красовался уже потрёпанный временем мундир.       - А это наша Тресдин! – Лира переметнулась от азиата к крепкой шатенке с короткой стрижкой, которая была уж очень недовольна всей этой клоунадой со знакомствами, её ярко-голубые глаза посерели, а брови были сведены к переносице. Она бы скорее предпочла послать всех собравшихся здесь и сейчас и поскорее добраться до места, как сделала их последняя знакомая Ланая, которая шла далеко впереди.       - Чего это она такая шустрая? – спросил Каррох, вновь переводя взгляд на блондина, - К тебе-то хоть как обращаться, тощий?       - Я Драго, - устало пробормотал тот.       - Хм, имя-то какое-то забугорное, откуда будешь? – он почесал бороду, а юноша снова напрягся.       - Из Сербии пацан, учиться сюда, говорит, приехал, - Эшор снова повысил голос больше, чем следовало, - Учёными все стали! А в армию никто не идёт, вон даже баба и то в армии, а пацан не пошёл! – Кункка повернул голову в сторону Тресдин, которая всегда злилась, когда заходил разговор о том, что женщинам на войне нет места.       Даже за таким не столь приятным разговором дорога показалась не особо долгой. Перед взором путников оказалось приятное на вид кирпичное серое здание типичного образца частной школы для детей богатых родителей. Основное трёхэтажное здание казалось снаружи не сильно большим, однако количество помещений говорило об обратном. Первый этаж занимали различные кабинеты и классные комнаты, в двухэтажной пристройке располагались кухня и кладовая для продуктов на втором этаже и большая столовая на первом. Второй и третий этажи основного здания – это комнаты для студентов, преподавателей и персонала, а также туалеты и душевые комнаты и комнаты отдыха. А в отдельно стоящем одноэтажном никем на данный момент не посещаемом знании расположились лаборатории, обсерватории и прочие необходимые ученикам помещения. Перед школой когда-то был сад, засохшие цветы в клумбах, неухоженные лавочки, неработающий фонтан - всё это было памятью о некогда достатке данного места.