Юный Лука не успел понять, когда всё это началось...
Он повстречал Ведьму Адского Пламени – одичавшую, но все же женщину. Повстречал, когда его жизнь находилась под угрозой. Она спасла его. Но весь её вид – разлохмаченные длинные белые волосы, непослушными волнами спадающие с гордо поднятой головы, стальной взгляд, прожигающий насквозь, и потрепанная одежда – говорил о том, что ей самой нужна помощь. В её глазах была одна жестокость, красивое лицо и одежда были испачканы. Будто бы она блуждала в поисках носителей проклятья, словно машина для убийств. Она нуждалась в друге, возможно, даже больше, чем Лука. С тех пор, как Королева слегла, а единственный друг, старший брат, оказался носителем и изолирован, Лука был предоставлен сам себе и последние несколько дней размышлял о собственном одиночестве. – Как тебя зовут? – спрашивает мальчик свою спасительницу. Та лишь неуверенно шевелит губами и что-то невнятно мычит, словно немая. Похоже, она даже забыла, как говорить. – Ж... – наконец, неразборчивые звуки начали складываться в слова. – Жанна... Моё имя Жанна. Мальчик поджал губы. Впервые за долгое время ему стало жаль кого-то больше, чем себя. – Жанна, – повторяет он. – Спасибо, что спасла меня. Мальчик так лучезарно улыбается, что женщина охнула от неожиданности. Она забыла, когда в последний раз видела на лицах что-либо кроме гримас боли и страха. Вдруг стало на душе тепло. – Знаешь, Жанна, – вдруг продолжил он. – Ты не могла бы оказать мне честь? Прошу, стань моим рыцарем! Палач замерла. Самое разумное, что ей пришло на ум, — отказаться. Её миссия по избавлению мира от носителей проклятья намного важнее. – Можешь не отвечать сейчас, – наивный и простодушный мальчик снова улыбнулся и протянул ей руку. – Но я хотел бы, чтобы мы были друзьями. Ведьма была обескуражена этим предложением и, ничего не ответив, аккуратно пожала маленькую руку юного Луки. После этого они стали видеться чаще. Лука был этому несказанно рад, Жанну же притягивало тепло и добро этого ребенка. Будто бы материнские чувства проснулись — точно она не смогла бы распознать. Они прежде всего были хорошими друзьями, между которыми не было секретов.***
В какой момент Лука начал терять её? Она скрывала, что принимает какие-то таблетки, — неужели думала, что он не узнает? Если кто-то из близких друзей начинает что-то скрывать, другой это сразу чувствует. Жанна не умеет врать. Она неловко запинается, начинает заикаться, переводит тему так неумело, будто сама еще малый ребенок. Чистый, наивный ребенок, что не привык лгать. Между ними будто начала расти стена из недосказанности. С чем же она была связана? Уж не в тот ли момент это началось, когда они повстречали этого на редкость назойливого и нахального человека, обладающего Письменами? Лука начинал неосознанно скрипеть зубками, стоило вспомнить Ванитаса. Торчащие прядки на голове мальчика подергивались. Из головы всё не выходил тот бесцеремонный поцелуй во время их первой встречи. Что ещё больше выводило из себя — Жанна ведет себя с ним, как ни в чем не бывало. Будто бы просто забыла, простила. Почему она не злится? Почему не реагирует на этого человека так же, как сам Лука? Но заговорить об этом с ней юный мастер не может. Слишком стесняется. Чего? Сам не знает. Его успокаивают лишь те моменты, когда она хамит в ответ на недвусмысленные намеки того человека. «Он чересчур приставучий и наглый. К тому же, всего лишь человек. Он не может быть ей ближе, чем я», – успокаивает себя мальчик перед сном.***
Ему неведомо, почему вдруг запас тех загадочных таблеток не иссякает. Почему они ей больше не нужны. Нет. Он даже не знает, что в темное время суток её даже нет у себя в комнате. – Я знал, что ты придёшь ко мне, – отвечает юноша, лежащий на крыше дома, привстаёт и оглядывается на ночную гостью. Девушка предпочитает отмалчиваться, скрывая лицо под низко опущенным капюшоном. Они на видном месте, и нельзя, чтобы её случайно увидели и узнали. – Что же? Ты даже не поздороваешься? – Ванитас издевательски улыбается. Ведь знает, зачем она здесь и что хочет получить желаемое как можно скорее. – Я не разговаривать с тобой пришла, – Жанна едва выговаривает слова из-за сбившегося дыхания. Рассудок мутнеет. – Мне нужна твоя кровь. – Так попроси, чего же ты. Чертовому человеку явно доставляет садистское удовольствие мучить девушку ожиданием избавления от ужасной жажды. – Я же сказала... – шипит вампир. – Нет, это не просьба~ – юноша явно перегибает палку, продолжая испытывать её терпение. – Попроси, как следует. Девушка только скалится, но сделать ничего не может. Юноше становится скучно. – Ладно, успокойся. Я дам тебе то, чего ты хочешь. Но для начала нужно найти более укромное место. Конечно, пить кровь под ночным небом – это романтично и всё такое... Опомнившись, Ванитас улыбнулся, широко и по-садистски, и решил больше не мучить её. Спустившись в темный переулок, он оказывается тотчас прижатым к стене. Капюшон падает с головы девушки. – Пожалуйста... Ванитас... – всё же вымолвила Жанна, отодвигая бант и воротник рубашки, и прокусывает свою метку на шее человека. Тот всё еще улыбается, закрыв глаза, дабы сосредоточиться на ощущениях. Он всё же добился своего. Вот его возлюбленная – стоит, прижавшись к нему, и пьёт его кровь. И больше ни с кем у неё не будет той связи, что есть с ним. Он привязал её к себе, пусть она и против. Поддавшись минутному порыву, он запустил пальцы в её белоснежные волосы и приобнял за талию. Что ж, небольшая плата за кровь, помимо двух небольших условий, названных им ранее. Он подвергает себя риску, ведь её клыки могут впрыснуть в него яд, тем самым убив его. Но Ванитас доверяет ей – так она думает. И высоко это ценит. Утолив жажду, девушка отстраняется, глядя на юношу с небольшим беспокойством, не слишком ли много крови он потерял. Но, видимо, он в порядке. Разве что взгляд помутнел, будто он в предобморочном состоянии. Ванитас чуть наклоняется к её лицу, едва не соприкасаясь с ней лбами, и слизывает капли своей крови с её губ. Воспользовавшись смятением девушки и прижав её к себе за талию, он продолжает это более уверенным и торопливым поцелуем. Жанна отстраняется и отталкивает его, громко крикнув: «Хватит!» Юноша отпускает её и поднимает руки. Девушка отходит на безопасное расстояние и вытирает губы тыльной стороной ладони, пытаясь стереть с них ощущение чужих губ. – Извини-извини, не удержался, – Ванитас покачивается, словно провинившийся шкет, с подобающей ухмылкой, не означающей ни капли раскаяния. – Разве не мог сказать, что поцелуи тоже будут одним из условий, по которым я могу пить твою кровь? – Жанна с укоризной смотрит на него. Вот только покрасневшие щёки сводят весь суровый вид на нет. – Я и не собирался делать их условием. – Тогда зачем..?! – девушка не на шутку начала приходить в ярость. Этот человек будто играет с ней. – Разве это не естественно: хотеть целовать того, кого любишь? Кажется, во время этих слов он впервые заговорил всерьёз. Его взгляд, устремленный на неё, говорил больше любых слов.***
Этот вопрос и этот взгляд будут крутиться в её голове вплоть до того момента, когда она заснет. Она понимает, что это не шутка. Ей становится на миг жаль его. С другой стороны, пусть делает, что хочет. Она не собирается отвечать тем же. Это просто человек: сегодня любит, завтра — нет. Нет смысла даже задумываться над этим, а уж тем более отвечать взаимностью – с этими мыслями Жанна, наконец, заснёт.«Когда же это закончится?..»