Немного лживые письма

Гет
PG-13
Завершён
140
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
140 Нравится 16 Отзывы 23 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
"Дорогая Хельга! Мне было очень приятно получить письмо от тебя. Я так счастлив, что у моих друзей все хорошо! Спасибо, что рассказала про рождение дочки у Джеральда и Фиби. Если бы не ты, я узнал об этом только через недели три, когда я поехал бы в город за провизией и зашел бы в электронную почту. Тут, в джунглях, об интернете можно только мечтать. Жаль, что Джеральду не нравятся классические письма. Зато ты держишь меня в курсе событий и за него тоже. Словом, спасибо тебе еще раз. Мне так интересно, как они ее назовут. Мы с Джеральдом прежде никогда не говорили на эту тему, я вдруг понял, что даже не знаю, какие имена ему нравятся. Я вообще по нему очень соскучился, как и по тебе, я часто думаю о вас. Только оказавшись на другом конце Земли, я по-настоящему осознал, как мне дорога дружба с вами. Вы тоже моя семья, как и дедушка с бабушкой. Ты спросила, загорел ли я. Честно сказать, я сам себя в зеркале не узнаю, Хельга. Я тут скоро стану совсем коричневым! Хорошо, на мою кожу легко ложится загар и я совсем не обгораю. А вот укусы москитов и мошек я переношу не так легко. Они сами по себе очень болезненные, да и являются носителями кучи болезней. Правда, пока все обходится; я купил недавно отличные спреи, отпугивающие насекомых. Да, красивые насекомые вроде тропических бабочек тоже меня сторонятся, но это вынужденная плата за отсутствие укусов. Хельга, я так рад за тебя! Поздравляю с твоим первым изданным сборником стихотворений. Я и представить не мог, что ты пишешь. Пришли мне один экземпляр, если тебе не сложно. Мне не терпится почитать. Арнольд." Хельга еще несколько секунд таращилась возбужденными округлившимися глазами на пожелтевший листок, прошедший долгий путь от тернистых джунглей Африки до ее комфортабельной съемной квартирки. Она сидела на коленях на мягком розовом коврике в спальне и, раскрасневшись, пыталась переварить прочитанное. Черт ее дернул похвалиться своим первым выпущенным сборником! Там ведь каждое стихотворение пропитано любовью к нему, Арнольду. Когда он в прошлый раз читал ее стихи, а было это еще в младшей школе, он просто посмеялся над ними. А теперь... - Этот придурок настолько тупой, что и не догадается, что мои стихи про него, - приподнимаясь с пола, промямлила вслух Хельга. Она осела на кровати с письмом в руках и тяжко вздохнула. О Боже, как она радовалась каждому его письму из Африки! Она неизменно читала их с придыханием и торжеством, чувствуя, что эта разлука сблизила их. Еще бы, он поддерживал подобную регулярную переписку только с ней и дедушкой с бабушкой. Хельга ощущала собственную избранность, она ей очень льстила. Но в этом письме Арнольд несколько раз подчеркнул, что воспринимает ее как члена семьи, как лучшего друга. Это заставило ее расстроиться, словно ее резко разбудили и приятный сон прервался. И этот сон был куда лучше реальности. А в реальности они всегда были друзьями. Ведь она так и не сумела ему признаться - да и зачем, если Арнольд то и дело влюблялся в каких-то смазливеньких девочек и самозабвенно ухлестывал за ними. К тому же сама Хельга частенько пыталась избавиться от своей упертой влюбленности и в старших классах сошлась с одним хулиганом, пускай и ненадолго. Годы шли, он оставался мечтателем-оптимистом, а она грубоватой девицей с прескверным характером. Арнольд поступил на биолога в крупнейший институт города, а Хельга на юриста - отец заставил - в итоге ее отчислили, ибо она не прикладывала никаких усилий, а парень доучился до последнего курса и поехал на летнюю практику на другой континент. Хельга всегда чувствовала себя немного никчемной по сравнению с ним, ведь большое будущее, казалось бы, ей не светило (она устроилась официанткой, пускай и в хорошее место), а он семимильными шагами шел к своей мечте. И теперь, когда у Хельги наконец появилась возможность похвалиться своими успехами, первой изданной книжонкой, она стыдилась ее отправить. Ей было невыносимо стыдно, что она ведет себя как маленькая влюбленная дурочка. Пускай она и реально была влюблена. - О Арнольд! - прошептала она, чувствуя, как слезинки наворачиваются на глаза, и падают на драгоценный листок. - Если бы ты только знал, как я страдаю. Ты меня никогда не полюбишь, и я просто мучаю себя, продолжая общаться с тобой. Ты сам иногда не понимаешь, как ранишь меня... Но вот как тебе не ответить?.. И бедная Хельга, бурно высморкавшись, решительно села за стол и застрочила ответ. Она то и дело сминала листы, начиная заново - видимо, находив, что варианты получаются нежнее, чем нужно - и окончательный вариант получился таким: "Ну здравствуй, Арнольдо. Не пойми неправильно, я пишу тебе ответные письма только потому что мне нечего делать. Как только у меня появится нормальная работа, они начнут приходить реже. Раз так хочешь, отправлю я тебе в посылке свой сборник. Я, конечно, им не особо довольна. Но раз уж его издали, значит не так он плох? Короче, буду ждать твоих отзывов. Фиби говорит, они назовут ребенка в честь ее матери. Не вспомню ее имени, оно длинное и не особо красивое. Девочке не повезло. А второе имя "Мэри". Какой смысл одно имя давать редкое и несуразное, а второе настолько простонародное?! Я им так и сказала, репоголовый. Но разве меня кто-то слушает? Хах, интересно посмотреть на коричневого тебя. Не подхвати никакой малярии-хрении, Арнольдо. Твои родичи очень волнуются за тебя. Я к ним зашла на днях (потому что мимо проходила, дела в том районе были). Они здоровы и скучают по тебе. Хельга Дж. Патаки" С тяжелой душой девушка взяла с полки свою книжку, положила ее в пакетик с письмецом, и начала быстро одеваться на почту. Ее голова была забита довольно унылыми мыслями, когда ее телефон завибрировал где-то на столе. Натягивая узкие рваные джинсы, Патаки подскочила к нему и, не узнав телефона звонящего, взяла трубку. - Да? - раздраженно буркнула она. - Хельга, - раздался по ту сторону хрипловатый мужской голос. Примерно такой бывает у маньяков из фильмов ужасов. - Как дела? Ты не забыла про наше свидание? - Э, - нахмурилась она озабоченно, - Брейни, какое свидание? Ты чего несешь? Или ты так называешь наш деловой ужин? Она испуганно посмотрела на время; разумеется, она о нем забыла. Брейни несколько секунд просто задумчиво сопел в трубку, а потом оптимистично напомнил: - Я уже жду тебя в кафе. Мы договорились на семь. - Но сейчас пять, Брейни, - взвыла Хельга. - Зачем ты пришел за два часа, дубина? Не дожидаясь ответа она озлобленно сбросила звонок и засунула телефон в карман джинс. Она не могла не пойти, в конце концов Брейни был сыном главы издательства, и именно благодаря его стараниям ее талант заметили. И, как бы Хельга не пыталась себя убедить в том, что она ничем особо Брейни не обязана, и он пропиарил ее прекрасные стихи отцу только потому, что они прекрасны, в глубине души девушка отлично понимала цену своей удачи. Бывший одноклассник, влюбленный в нее и появившийся снова в ее жизни как черт из табакерки, хотел, чтобы она стала его девушкой. "Он любит меня, это точно. И за столько лет не разлюбил," - закрадывались смущенные мысли в голову девушки, когда она, ежась от холода, шла вдоль набережной. На ней была лишь черная старая кожаная куртка, но от вечернего дождя и ветра она едва ли спасала. Но Хельге нравился холод, обычно он немного приводил ее в чувство и отвлекал от мыслей об Арнольде, о разочарованиях дня - правда, в тот день он не особо помог. "Интересно, если репоголовый знает о моих чувствах... Неужели я для него просто надоедливая бывшая одноклассница со странностями? Как для меня Брейни?" - подумала она, чувствуя, как дождевые капли становятся все крупнее и больно хлестают ее по щекам. Боясь, что книга и письмо намокнут, она спрятала пакет под курткой, торопливо застегнула ее и, обхватив себя руками, чтобы согреться, ускорилась. "Привет, Хельга! Я как всегда был несказанно рад твоему письму. Оно очень подняло мне настроение, как и все предыдущие. Спасибо, что заходишь к моим дедушке с бабушкой, они мне написали, что ты приносишь им сладости и болтаешь с ними. Это очень мило. Хельга, твои стихи меня покорили! Они такие эмоциональные, такие большие, от них невозможно оторваться! Я забыл о работе на добрые два часа. Когда я их читал, я словно говорил с тобой, невероятно импульсивной, но не менее доброй и даже нежной. Мне они очень понравились, особенно два последних. Признаюсь, я никогда не думал, что ты можешь так писать о любви. Мне кажется, тебе сейчас кто-то нравится, я прав? Может я даже его знаю? В любом случае, я очень за тебя рад. Арнольд." Хельга, сидящая за своим письменным столом, быстро отложила письмо и насупилась. Теперь, когда она стала девушкой Брейни, ей предстояло основательно порвать с прошлым. И теперь ей предстояло применить весь свой писательский дар, чтобы расписать в красках чувства... которых она никогда не испытывала. - Но ведь так правильно, Арнольдо? - прошептала она, посмотрев в окошко, за которым черным пятном расплывалась ночь, усеянная звездами и украшенная полной луной. Она, круглая и далекая, казалась Хельге такой же недосягаемой, как ее репоголовый. Выдохнув, она размяла пальцы, и начала писать на чистом листе: "Хей, Арнольд. У меня все просто прекрасно. И все благодаря моему парню. Ради такого доброго умного красавчика можно и не такие стихи писать! И, да, ты его прекрасно знаешь. Его зовут Брейни, я его еще била в младшей школе. Да, раньше он был не особо, но сейчас не жених, а загляденье. Да, ты не ослышался, жених. Он мне уже давно сделал предложение, сейчас идет подготовка к свадьбе. Так что я буду реже писать. Привет макакам, Хельга Дж. Патаки" Письмо Арнольду впервые получилось с первого раза. Она быстро упрятала послание в конверт и наутро отправила его. День выдался просто чудесным, солнечным и спокойным: Хельга вышла из здания почты, вдохнула полной грудью напоенный летом воздух... И снова заревела, да так неожиданно и в голос, что прохожие начали обеспокоенно поглядывать на нее. На ватных ногах добравшись до ближайшей лавки (а была она на пустынной детской площадке), Патаки рухнула на нее и попыталась успокоиться. - Я все... все правильно сделааа...ла... - пытаясь выровнять дыхание, прошептала она. - Хельга? - услышала она сзади удивленный женский голос, и испуганно вытерла слезы. На площадку вышла Фиби. У нее на животе в слинге, укреплении похожем на сумку, сопел ее малыш. Увидев Хельгу, она расплылась в искренней улыбке, но весьма озадаченной. - Фибс! Давно не виделись! - бойко поприветствовала она молодую мать. - Садись, рассказывай, как дела. Как Джин... Джен... - Дженивьев? - Фиби опустилась рядом и погладила дочь по волосам. - Хорошо. Она такая спокойная. Нам с Джеральдом очень повезло. - У, какая хорошенькая... - А ты как? Я слышала от Ронды, ты выходишь за Брейни? - От Ронды?! - опешила Хельга, гладящая ребенка по макушке. - Ах, чертов Брейни... Он уже всем общим знакомым успел растрепать! - Он очень счастлив. Он давно в тебя влюблен, - миролюбиво произнесла Фиби. - Только вот... Ты его любишь? Мне всегда казалось, тебе нравится... Ну... - Арнольд мне нравится. Но я ему не нравлюсь. Так что пора мне прекратить страдания. Фиби потерянно заморгала, глядя на подругу. - Но, Хельга... Ты выглядишь несчастной. Может быть тебе стоит в последний раз поговорить с Арнольдом? Джеральд говорил мне, что за последние годы ты стала для него очень близким человеком. Может быть все не так безнадежно? Может быть тебе пора просто... просто... - Фибс, поздно признаваться. Я сгоряча приняла предложение Брейни, я согласна, это было не самое продуманное событие в моей жизни. Все произошло так... стремительно. Но я уже написала об этом Арнольду. Я решила порвать с прошлым. - Хельга, ты его все еще любишь, - девушка решительно взяла ладонь Патаки в свою. - Какая разница, что ты ему написала. Никогда не поздно написать что-то другое. И никогда не поздно признаться. Ты так уверена, что если вы с Арнольдом станете меньше общаться, ты разлюбишь его? А кто тебе даст гарантию, что ты не будешь любить его всю свою жизнь? - Черт, а ведь ты права, - смутилась девушка. - Я ведь до конца жизни буду жалеть, если не признаюсь ему. Пускай он не примет чувства!.. - Зато ты будешь знать, что сделала все, что могла. И тогда уже со спокойной душой выйдешь замуж за Брейни. Хельга вновь воспряла духом. Она встала, одарила подругу неуверенной улыбкой, и, попрощавшись, поплелась обратно к почте. Патаки не знала толком, что напишет сейчас, но почему-то была уверена, что на сей раз не будет лгать. Ни в чем. Ни секунды. Одно единственное письмо, возможно, последнее, прощальное. Так почему она не может хоть в нем быть полностью откровенна перед Арнольдом? В здании было как всегда мало народу. Она купила бумагу и ручку, самые дешевые, и, найдя столик, на который обычно ставили сумки и посылки, начала писать на нем: "Мой дорогой Арнольд. Ты сейчас прочел письмо. Оно не соответствует действительности. То есть, я выхожу за Брейни, но я его совсем не люблю. Он мне омерзителен. Правда, он помог мне с изданием книги, и я всегда буду очень благодарна ему за это. Но один единственный добрый жест этого человека ко мне не может перечеркнуть в моем сердце любовь всей моей жизни. Ему я посвящала все свои стихотворения, от первого, до последнего, ему подарила свой первый поцелуй. Я буду любить его вечно, до последнего вздоха. Потому что это самый достойный и добрый человек, из всех, кого я знаю. И это ты. Я очень тебя люблю. Я всегда боялась признаться тебе в этом, но теперь терять нечего. Знай, одно твое слово, и я брошу этого дебила Брейни. Если, конечно, ты любишь меня в ответ. Хельга Дж. Патаки" Подумав, она приписала снизу: "P.S. Забудь о предыдущем письме. Сожги его, понял?!" Сдержав искушение дописать "репоголовый", она, собравшись с мыслями, свернула его квадратиком и поцеловала. - Дойди до Арнольда, клочок переработанного дерева, - прошептала она. - От тебя зависит моя судьба. Но прошла неделя, а ответ все не приходил. Затем вторая. Дольше двух недель обычно ответ Арнольда ждать себя не заставлял, поэтому Хельга вконец впала в уныние. Это означало только одно: письмо он получил, но как ответить, не знает. Или же просто не хочет. А жизнь шла своим чередом: второй ее сборник стихов был почти закончен - на этот раз он пестрил драматичными работами, и издатель уже был восхищен им, даже неполным. Брейни периодически водил ее на свидания, и, хоть особо счастливой рядом с ним она себя не чувствовала, Хельга испытывала благодарность парню все сильнее и сильнее, и вконец перестала задирать его. Он, в свою очередь, чувствовал, что она грустит, но как помочь девушке не знал; но ему было невдомек, что сам факт того, что Хельга куда-то выбиралась, помогал ей немного развеяться от мыслей об отвергнутых чувствах. Ее грело осознание того, что кто-то может ее любить. Родители Хельги были довольны предстоящим браком и всячески его приближали, настаивая на выборе даты. Самой же Хельге было все равно, что ее ждет. Все, что касалось предстоящего брака, она воспринимала вяло и обреченно. Эти изменения в ее характере и настроении, пускай и не заметила семья, но заметила Фиби, к которой Патаки зачастила - ведь никто другой ее понять просто не мог. - Тебе лучше выкинуть все его письма, - деловито советовала она, наливая Хельге зеленый дымящийся чай в кружку. - А лучше сжечь. Я читала, это очень помогает. - Да я уже не думаю о нем почти... Просто мне так тускло. Словно жизнь лишили всяких красок. - О Хельга, - сочувственно вздохнула Фиби. - Знаешь, тебе нужно отвлечься на что-то хорошее. - Я отвлекаюсь. Не волнуйся. - Прогулки с Брейни ни в счет! - Эй, почему... Ну да, он отмороженный маньяк, что с того?.. - Хельга, послушай, мы назначили на выходные крестины дочки. Хочешь быть крестной? Патаки поперхнулась чаем и, покраснев, не сумела сдержать улыбки: - Я?.. А твой этот... ну муж... он не против? - Ты что, конечно, нет. - Я согласна. Спа... Спасибо. Хельга твердо решила, что сможет жить без него. Что даже не подумает о нем больше. Этот день был слишком хорош, день крестин малышки Джены, и Хельга решила сделать его совсем прекрасным, скинув каблуки где-нибудь в парке и встретив закат, лежа на траве в белоснежном строгом платье и поедая жирный хот-дог. "В конце концов, Брейни хороший парень. Молчаливый, мешать не будет, - думала она, глядя на солнце морковного цвета, опускающееся за зелень деревьев. - А как поэт я не сдам. Точно не сдам. Буду писать о Фиби. Об Джене, она ведь теперь немного и моя дочь." - Хельга! - окликнул ее до боли знакомый голос, от которого сердце по привычке сладко заныло. Она от шока уронила хот-дог прямо на живот, на платье, и, чертыхаясь, кинула его в кусты. Тяжело дыша, она привстала, медленно подняла голову и увидела перед собой Арнольда, своего Арнольда, очень загорелого и не по погоде легко одетого. На нем были лишь брюки и клетчатая рубашка, а за спиной красовался громадный рюкзак. Он, слегка покраснев, скинул его, и подошел к ней. - Здравствуй, Хельга. - П... Привет, репоголовый, - нервно ответила она, ощущая, как сердце предательски переходит на бег. Он опустился рядом с ней, серьезный и озабоченный, и достал из-за пазухи письмо. Она могла разглядеть каждую его мимическую морщинку, его блестящие светлые волосы, так необычно сочетающиеся с темной кожей. - Ты тут написала, что влюбилась в Брейни, - без всяких экивоков строго сказал он. - Д... Да... - промямлила Хельга, утопая в его запахах... запахе гари, мяты, чего-то сладкого и незнакомого ей. - И что выходишь за него. - Да. Я же подтвердила это во втором письме, не?.. - Втором? До меня после... этого вот, - он несколько раздраженно потряс потрепанной бумажкой, - ничего не доходило. - А. Тогда забей. Э... А зачем ты приехал? Тебе ж еще куковать и куковать в своей Африке, репо... - Не называй меня так. - В его глазах горела искренняя злоба. Он грубовато положил ей свои ладони на плечи и пытливо посмотрел на нее. - И выслушай меня, наконец. Я... Я не понимаю, зачем столько лжи, Хельга. Почему ты ведешь себя со мной так жестоко? - Не ори на меня! - ошалевшим голосом проговорила она. - Что... - Хельга, ты понравилась мне с первой секунды, как увидел тебя и твой бантик, - он густо покраснел, но продолжил: - Я мечтал стать твоим другом, но однажды вместо милой доброй девочки передо мной предстала обозленная на все живое грубиянка, постоянно задевающая меня за живое. Но вскоре я понял... что это просто маска! Что ты другая, ты все та же, но боишься, что тебя не поймут или не примут. Она зачарованно смотрела на него, вслушиваясь в каждое слово. - Мы снова стали друзьями, хоть это было и непросто. А потом я понял... Я понял, что я тебе небезразличен! Эти слова привели Хельгу в чувство. Смущенная и уязвленная, она отпрянула и вскочила. - Мне всегда плевать на тебя было, репоголовый! - Именно поэтому, - невозмутимо тыкнул пальцем на Хельгу Арнольд, не поднимаясь, - я и не мог тебе признаться последние два года. Ты боишься, боишься своих чувств! Почему ты просто не можешь их признать?! Я что, такой противный, что чувств ко мне можно стыдиться?! - С чего ты так уверен, что ты мне нужен?! - ненавидя себя, снова одела маску злобы девушка. - И в чем это ты хотел признаться?! На лбу Арнольда проявилась вена. Он медленно встал и выпрямился. - В чем можно признаваться девушке, кроме любви. - Да?! А чего ж ты мне не писал ничего столько времени, ловелас?! - Я получил это письмо и сразу отправился в путь. Мне на перекладных было до аэропорта не меньше недели добираться! А там еще рейс ждать, а в Зимбажопинске* не каждый день самолеты летают. А у меня еще четыре пересадки было! - И куда же ты так торопился?! Наорать на меня?! Прохожие и другие отдыхающие с явным интересом наблюдали за их ссорой. Благо, и Арнольд, и его подруга вошли во вкус: между ними было слишком много недопонимания, чтобы говорить спокойно. Правда, после последнего выпада Хельги, Арнольд смутился. - Хельга, я же не слепой. Я всегда догадывался, что нравлюсь тебе, но в какой-то момент это стало очевидным. Это видели все наши друзья. - И ты, зная об этом, встречался с другими девушками? - А ты разве не встречалась со всеми подряд? - Что?! Ты первый начал! - Я много раз пытался тебе признаться уже учась в институте, но ты отталкивала меня, - выпалил он обиженно. - Твоя маска слишком вросла в твое лицо, и я вконец перестал что-либо понимать. Твой сборник... В нем через слово про Африку, про парня с головой странной формы, про... Черт возьми, я ведь не совсем дурак, Хельга! Ты писала про меня! Так почему ты не могла это просто признать и упростить нам жизнь?! Аргументы закончились и девушка потупила взор. Он был слишком близко, к тому же она совсем довела его; разве видел кто-то Арнольда Шотмэна в таком гневе? - Какая разница, про кого стихи! - наконец, выдавила она. - Да и не важно, что я чувствую к тебе. Мы слишком разные. И мы только и умеем, что делать друг другу больно. Как выяснилось. Арнольд задумчиво потоптался на месте несколько секунд, а затем, все еще красный, подошел к ней вплотную и без колебаний прижался к ее губам. Хельга ощутила, как ноги подкашиваются, а дыхание перехватывает (все как в описаниях лучших любовных романов), но она устояла на месте, почувствовав, как ее талию обхватывают руки молодого ученого. - Хельга... Никогда меня больше не обманывай, - на выдохе прошептал он.
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.