Неожиданные перемены

POV Юра — Юрец, не ссы, — услышал я от Голубина, когда мы входили в клуб. Ага, не ссы, сам-то небось чуть не обосрался, когда на тренировку пошел. Когда Глеб свалил, у меня чуть эпилепсия не началась от его слов. Я, который читает рэп? Очень смешно, покажите мне этого шутника, и я ему в табло пропишу с разворота левой пяткой. Но делать нечего, пришлось забивать в гугле эту стремную музыку и слушать, потому что хоть какие-то песни ради приличия знать надо. Мое удивление было диким, потому что как только заиграл бит первой попавшейся песни «Голое дерево», то все слова я знал автоматически, как и то, когда вступить и как читать. В шок я впал, но это было мне на руку — не придется насиловать себя этим дерьмом. Наличие дома Отабека, который вернулся с пробежки, меня немного удручало. Становилось дико стремно от того, что я не в своем теле и не могу побыть с ним. Но это не мешало нам вести простые, ничем не осложненные, диалоги. Конечно, о Глебе я ничего не мог конкретного рассказать, но благо он и не спрашивал. Захер ему это нужно? Однако было очень интересно наблюдать за ним со стороны. Не в плане, что я не видел, как он общается с другими, нет. Интересно было именно то, как он общается с Глебом в моем теле. Точнее, как он обходится с Юрой: как смотрит на него (меня блин!), как прикасается, как улыбается. Это невозможно заметить, когда он проделывает это с тобой, а со стороны, как говорят, виднее. И правильно говорят, потому что и впрямь виднее. Но все же, пока Глеба здесь не было, а Отабек благополучно тусил в другой комнате, я сидел и слушал этот дрянной рэп, пытаясь нарыть информацию на друзей Глеба. Многого не нарыл, но их взаимоотношения примерно представил — все завязано на общих интересах, в основном музыка. Что же, если накасячу, скажу что упоролся и набухался — лучшая отмазка, и пошли все нахер. За всеми этими занятиями я и не заметил, как пришел Голубин, но заметил, как они переглядывались с Бекой, что меня не очень порадовало, хоть и делал это «я». Дожился, блин, ревную сам к себе, идиот. Все же ближе к вечеру мы с Глебом добрались до клуба. Я, наверное, от нервозности трясся настолько, что аж подпрыгивал. Однако Голубин смог меня более менее унять. Поздоровавшись с парой человек, — слава богу пришло не все объединение, а лишь Панк и Многознал, — и представив им «Юру», мы встали у барной стойки и смотрели на то, как Депо ведет свой концерт. Когда же заиграл мотив песни «Пять минут назад», Глеб дал мне пенделя и отправил на сцену. Выйдя, я немного негодовал, а от волнения тряслись руки, но я попытался кривляться на сцене, чувствуя бит и расслабляясь насколько это было возможно. Отчитал неплохо, вроде бы. Да и похрену, на самом-то деле, не моя же репутация. К тому же он не говорил, насколько сильно налажал на тренировке, так что надеюсь — мы квиты. Отхреначив еще пару треков, я уже собирался спрыгнуть со сцены, но увидел, что сюда заявился Носатый. И все бы ничего, но он смотрел прямо на меня. Соответственно смыться не получится. Вдохнув поглубже, я таки спустился и улыбнулся ему, а самого еще больше дрожь брала. К такому меня жизнь еще не готовила. К сожалению, Голубин не видел, что приперся его лысый нос, поэтому, как только Мирон схватил меня и потащил куда-то в сторону, я уже был готов попрощаться с миром, жизнью и моральной девственностью. И был прав, потому что, найдя какой-то богом забытый и темный закуток, Мирон полез ко мне целоваться. Я опешил. Но пришлось ответить, так как я прекрасно понимаю, что это не моя жизнь и мне придется играть в эту их «любовь лазурного цвета». У меня выбора нет. Но, когда он потянул свои ручонки к «моей» заднице, — сердце ушло в пятки, а тело Глеба, привыкшее к такому, только подалось им на встречу. Судорожно соображая, пока все не стало хуже, я старался придумать хоть что-то, чтобы этого не произошло, но пока что мог только молиться всем богам и, на всякий случай, сатане, потому что страшно было до усрачки. И вот, Мирон уже вылизывал мою шею, что, кстати, было очень приятно, аж колени подгибались, а мне пришла гениальная идея. — Миро-о-он, — простонал я, типа взрослый ага, и знаю, как это делать, — подожди. — Не хочу, — не отрывался он, — я дико соскучился по тебе. — Федоров, твою мать! — взвизгнул я. — Нельзя! Убери руки, кому сказал! Он хлопал своими большими голубыми глазами, которые оповещали о том, что их обладатель в полном ахуевании на данный момент. — Почему нет? — Потому что, — фак, никогда не думал, что мне придется об этом говорить, да даже думать страшно было, — у меня геморрой! Итак, в ахуе был он, в ахуе был я — идеальная команда. Конечно, никакой такой хернотени у тела Глеба не было, но отмазка совершенная. — Как? Откуда? — как стремно то. — От верблюда! — я сделал более серьезный вид. — А ты думал, что все это проходит без последствий? — решил я блеснуть знаниями по медицине, которые вычитал, когда искал информацию об однополом сексе, — это конечно отличная профилактика простатита и рака простаты, но предрасполагающий фактор геморроя. И, оставив его размышлять обо всем этом, я сорвался с места и побежал к бару. Поздравив Депо с презентацией нового альбома и сказав, что он чмо, я схватил Глеба и свалил в закат от этого клуба как можно быстрее. Остановившись где-то через два-три переулка от клуба и, пытаясь отдышаться, Глеб спросил: — Какого хрена, мелочь? Че случилось? — Да че-че, ни че, — я выдохнул. — Если потом, когда мы поменяемся телами обратно, — боже, как я молюсь на это, — твой лысый что-нибудь спросит об этом дне, скажи ему, что у тебя был геморрой. — Чего блять? — степень ахуевания сегодняшнего дня росла в геометрической прогрессии и не думала останавливаться.