Dark Night Of The Soul

Юка приходит к нему каждый вечер и рассказывает всё новые и новые подробности существования Алхимиков. Что-то он уже знает, но не прогоняет её, внимательно выслушивая. Иначе его будет рвать на части от тоски и ожидания. А так непрошеные слёзы остаются комком в горле, а на губах играет улыбка, искренняя, правда.  — Так вот… — Тианши как-то подозрительно отводит взгляд, быстро бегая глазами по стене напротив, где висит серебристый плащ. Принцессе не может быть жаль простолюдина, но после всего, что произошло и что они поведали друг другу, она обязана приходить и рассказывать Цилиню вещи, которые он должен знать. Кто, кроме неё? Она встряхивает головой, поджимает губы так, как умеет делать только она, и продолжает:  — Последователем Гильгамеша был Сильвер. Я слышала, что он и сейчас считает себя его учеником, поэтому и отправился на его поиски. Помнишь, я говорила, что, видимо, между Алхимиком и Последователем не может существовать такой сильной связи? Я знаю от других Алхимиков, что для Сильвера Гильгамеш был практически отцом, даже больше. Она бросает взгляд на своего слушателя, проверяя реакцию. Цилинь сидит, уткнувшись головой в сгибы локтей, и, кажется, будто не дышит совсем. Спина слегка поднимается и опускается, и Юке хочется моргнуть, что проверить, не обман ли это зрения.  — Значит, единственный, кто занимает место в сердце Сильвера, это Гильгамеш, — Цилинь переиначивает услышанное, словно стараясь вывернуть всю информацию наизнанку, убедиться или разувериться в своих плавающих в тумане надеждах и мыслях. Юка едва заметно качает головой:  — Ты слишком серьёзно к этому относишься. Ты должен быть рад. Мой Алхимик… умер. Он был и моим отцом. Сильвер же встретился тебе случайно, а вот ты ему — нет. Жрецы указали ему на тебя, и, пока он жив, ты не должен переживать. Это глупо, создавать проблемы у себя в голове и сеять в собственном сердце, словно что-то ценное.  — Вся эта власть, за которой они так усердно гонятся, тоже создана в человеческом мозгу, — глухо возражает Цилинь, не поднимая головы. На него потоками струится чёрная мгла безрадостных размышлений на тему того, что создало человечество, чему придало ценность и что обесценило. Жизнерадостность, бывшая в нём с самого начала встречи с Сильвером, медленно тухнет, едва полыхая внутри горячими углями. Юка лишь вздыхает и снова поджимает губы.  — Я скоро не смогу к тебе приходить. Даже сейчас мой отец уже косо поглядывает на меня, думая, что я нашла себе жениха и просто не хочу говорить. А у него на примете есть симпатичный парень, богатый и под стать мне. И скоро свадьба. Цилинь, наконец, поднимает голову и смотрит на неё долгим, непонятным взглядом.  — Я бы поздравил тебя, но ведь ты даже его не знаешь.  — Не знаю. И принцесса уходит. Она вообще любит уходить посреди разговора. Может быть, ей слишком тяжело ощущать всё это, думает Цилинь, вновь утыкаясь головой в сгибы локтей. Ему так легче думается. Потом, лёжа на кровати, Цилинь прокручивает в голове разговор с Шестой Последовательницей и, выдыхая, чувствует горечь в уголках глаз. Вызванный несколькими минутами ранее Ледяной Клык смирно лежит возле кровати, позволяя себя гладить. А в первую встречу пронзил его плечо острием ледяной глыбы. Так быстро всё поменялось, что Цилинь даже не успел понять, когда всё это случилось. Может, Сильвер, так много времени уделявший ему сначала, тоже изменился и совсем забыл про своего Последователя, как Хиллюр забыл про Юку? Цилинь не знает. Не знает. Но почему-то верит.