Золотое сечение

--42...43...44...- медленно и почти неслышно пробегало по железным прутьям ограды откуда-то из темной багровой глубины, из ниши, в которой способны существовать только живучие гады, давно утратившие прежний облик данный им самой природой. - 45...46... - на момент все затихло, хотя это грубо сказано, тишины в этом сумбуре давно не было и, кажется, не намечается ближайшие несколько сотен вечностей. Те, кто заполнили узкие улицы, тесные комнаты жилищ, напоминающих звериные норы, миллионы пестрящих холодными огнями магазины - вечные потребители, наводители хаоса и виновники всеобщей бессонницы. Но даже среди всего этого движения есть те, кто готовы провалиться в объятия Морфея и отказаться от всего, что когда-то имело большую цену в их сознании. Этим кем-то был наш таинственный голос, женский тихий голос, который своим звучанием пробуждал заброшенные глубоко в памяти воспоминания о кружке горячего, терпкого чая, пропускающего по телу жизнь, мерзлым утром или о соленой, едкой волне морской воды, накрывающей внезапно с головы до пят. Очень сильные воспоминания, как и ее дух. Кто она? Да так, не более чем просто разбойница, коих довольно мало теперь в новом мире, где правила диктуют животные потребности большинства, а верховная власть в принципе отсутствовала, но они оставались неизменной постоянной, все так же верны своему делу. Она же среди них Робин Гуд в лесу многоэтажек, ворующий истину у бездушных машин. Их дела всегда пишутся кровью, своей и чужой, пишутся на их собственной коже, выцарапываются ногтями и вычерняют кровь грязью. Сейчас на ее руках кровь, снова, она капает на бетонный пол и дает слабые отклики знакомым железом, привлекая все тех же гадов. --47...Вот же дьявол...нельзя засыпать...ррр - Она злилась на саму себя так, как не злилась еще ни на кого прежде, злилась на то, что не может противостоять своей физиологии. Ее тело протестовало, почти безуспешно уговаривая на желанный каждой клеточкой отдых, хотя бы на 10 минут. Ноги уже совсем не слушались и чуть ли не заплетались, когда она решила наконец опереться на эту злосчастную металлическую ограду. Попыталась зацепиться пальцами за прутья, но пальцы просто скользили по ним, то ли от совсем жидкой крови зверя на них, то ли от того, что их так же настигла тяжкая слабость. Так, девушка совсем сползла на холодный бетон и лежала неподвижно, пока ее рассудок кричал и метался уговаривая встать и пуститься в бега. Кровь собиралась в маленькую лужицу и скатывалась по небольшому наклону, вырисовывая тонкими линиями бессмысленные узоры, собирая всю пыль и в итоге совсем загустев останавливалась. Пунцовые последствия яростного сражения, которое больше было похоже на общую предсмертную агонию. Совсем недавно эта кровь наполняла сосуды падальщика, что был бы сытой тварью если бы не обстоятельства. Может при упоминании слова "падальщик" вы представляете хилую плешивую животину, но вы очень ошибаетесь - здешние падальщики подобны привычным нам когда-то гризли, они обезумели от шума города, от той же бессонницы, их глаза налиты кровью, а из пасти несет смертью. Девушка ненадолго очнулась и пробежалась взглядом по своему окружению, остановившись на своей руке, в ней все еще поблескивал верный спаситель - маленький нож - медвежий коготь, который с легкостью можно назвать спасателем души. Множество раз он становился барьером от очередной человеческой смерти где-то в черноте подвалов и тоннелей. --Дети бояться не темноты, а того, что живет под ее покровом... - она сжала небольшую рукоятку ножа в ладони, на лезвии сверкнула еле видная гравировка с именем - Горта. Было ли это ее имя? Можете решить сами. Она решительно попыталась подняться, опершись обеими руками в по прежнему ледяной бетон - поэтому держи, дорогая, защищай себя и других, пока есть силы. - последние слова она выдавила еле-еле, но подняться на ноги ей удалось. И, немного пошатавшись на месте, она что есть силы пошла вперед, наружу. Горта не чувствовала своих ранений, не слышала дребезжание проносящегося транспорта и скрежет металла, не чувствовала тяжесть черного воздуха, лишь плелась по выходу из глубины и замечала на коже только ветер от поверхности, проносящийся по телу слабой дрожью. И ее глухота сейчас оказалась самым замечательным чувством за последние годы. Ласковая и нежная тишина оказалась изгнанником среди постоянного движения, этой колкой и раздражающей суеты, в которых быстро провалились все и каждый, населяющие этот, когда-то великий город давший новое начало всем остальным. Теперь он всего лишь "Безымянный" - мегаполис, в котором по словам ботов-рекламщиков: "...вы обретете все, о чем когда-либо могли мечтать, станете теми, кем хотели давно...". Каждый раз эта дрянь вызывала на лице разбойницы гримасу боли и отвращения, побуждало к разгрому каждого чертова бота, который разносил эту смуту. Так и происходило. Их стая рушила все, что отравляло реальность и возрождало мышиную утопию, поджигала, разносила, уничтожала подобно буре. Сейчас их единицы, защищать истину все сложнее. Но пока есть предводитель - есть и противостояние, есть надежда на спасение.