Вредная привычка

       Дождь застал врасплох. Прохожие прятались под разноцветными зонтами и карнизами, наперегонки ловили такси и находили убежище в ближайших магазинах, в том числе и Сакамото. У него не было причин торопиться, да и компания под полосатым навесом уличного кафе оказалась приятной. Немногословной и довольно неожиданной, но всё равно приятной. Резким движением Хаябуса встряхнул куртку, поприветствовал Сакамото немым кивком и встал неподалёку. Капли стучали по окнам, машинам, фонарям и асфальту, рисуя мокрые контуры, всё вокруг окрасилось в серые цвета, пахло влажной землёй. Юноши молча смотрели на поблекший пейзаж, то, как ветер выгибает зонты и треплет одежду.        Устало выдохнув, Шо зажал в губах сигарету, пошарил по карманам и равнодушно чиркнул зажигалкой. Вспыхнули искры. Хаябуса чиркнул снова, но пламя так и не появилось, едва выплюнуло несколько тлеющих точек и тут же потухло. Хаябуса совсем забыл, что вчера топливо закончилось, новую зажигалку он так и не купил, а смысла спрашивать, есть ли у Сакамото хотя бы спички, вовсе не видел. Только Хаябуса успел выкинуть бесполезный хлам и слегка разочароваться, как услышал глухой звук удара, затем ещё раз и вдруг сигарета зажглась. Со скрываемым напряжением Хаябуса проследил за Сакамото. Тот положил декоративные камни обратно в цветочный горшок и встал как ни в чём не бывало. Обычными гладкими камнями Сакамото умудрился высечь искру, чему Хаябуса почти не удивился — после того, что Сакамото вытворял, он казался способным абсолютно на всё, не говоря уже о подобных фокусах.        В воздух взлетали клубочки дыма. Редко проезжали машины, минутная суета сменилась тишиной и спокойствием, люди утихли и не спешили покидать уютные дома. Парни думали о своём. Сегодня им не нужно было идти в школу или ещё куда, причин для беспокойства тоже не было, оставалось смиренно стоять и наслаждаться безмятежностью, особенно ценной на фоне последних учебных событий. Хаябуса бегло изучал Сакамото. Пусть испытывал к нему огромный и почти нездоровый интерес, Шо не воспользовался шансом устроить допрос, вспомнив, что их отношения с трудом можно назвать хотя бы товарищескими. Утихомирив себя этой мыслью, Хаябуса с удовольствием вернулся к сигарете, как вдруг подавился и закашлял. — Курить вредно для здоровья, — поправив очки, заметил Сакамото. В ответ Хаябуса усмехнулся. Он слышал, что Ацуси именно из-за Сакамото бросил курить, но никогда не задумывался, как это случилось. Вряд ли судьбоносный эффект могла произвести настолько банальная фраза. — И без тебя знаю, но мыльные пузыри пускать не собираюсь. — Есть много других вариантов. — Например?        Поймав момент, когда Шо разомкнул губы, в очередной раз выдыхая клубок дыма, Сакамото неуловимо-быстро с привычной грацией заменил сигарету на круглый клубничный леденец. Хаябуса не успел понять, что произошло, пока не ощутил сладкий привкус во рту. Искоса глянул на Сакамото, прокрутил палочку, задевая конфетой нёба, и прислонился к стене. Искал что-то в краешке неба, показавшемся между домов, и не особо задумывался, достойную ли альтернативу нашёл Сакамото. Хаябуса был уверен, что сладкое быстро надоест, но не стал возражать. В основном потому, что изменить хоть что-то предложил именно Сакамото, умеющий и знающий всё на свете.        Хаябуса ждал, когда закончится дождь, и размышлял о многих вещах, почти все из которых так или иначе были связаны с Сакамото. Он был до того удивительным, что, наверное, мог пробежать между каплями и не намокнуть. Он восхищал своим поведением, движениями, нестандартностью, рушил все привычные рамки, да так, что доводил их до абсурда. Даже Хаябуса, своевольный и ломающий правила, главный бунтарь школы и пример всех хулиганов проникся уважением к Сакамото. И, возможно, не одним уважением, ведь чувства, которые Хаябуса испытывал к Сакамото, сильно отличались от тех, что вызывал, например, Маруяма.        На следующий день вокруг Сакамото вновь развелась приятная суета, ведь он согласился позировать для одноклассницы. Она рисовала мангу о Сакамото, чего, разумеется, не упомянула, и для полноты картины не хватало лишь образа хулигана. Красивого, необычного, стильного, лихого, одарённого, талантливого — одним словом, Сакамото. Во имя искусства он расстегнул верхние пуговицы рубашки, снял очки и немного взъерошил волосы. Вокруг тут же собрались камеры телефонов и восторженный визг. Каждое движение Сакамото, плавное, чёткое, грациозное, вызывало будоражащие эмоции. Сакамото был идеален! Не хватало незначительной мелочи — сигареты. Но её, по какой-то загадочной причине, ни у кого не нашлось. Пришлось Сакамото взять ситуацию в свои руки. Он пообещал скоро вернуться и направился к тому, у кого сигарета точно должна быть.        Как и ожидалось, Хаябуса обсуждал какие-то важные новости со своей бандой всё на той же лестничной площадке. Уже по приближающимся шагам Хаябуса узнал Сакамото, но никак не показал этакое проявление слабости, всё так же ровно говорил и без сомнений смотрел на товарищей, пытаясь задушить нотки неоправданного волнения. Издалека казалось, что во рту Хаябусы в самом деле сигарета, но Сакамото подошёл поближе и различил в белом образе палочку леденца. Но даже так надежда отказалась умирать, заставила Сакамото встать недалеко от Хаябусы и поразить его неожиданным вопросом: — Я могу одолжить сигарету? — Давно ты курить начал? — с насмешливой иронией в голосе уточнил Шо, поднял взгляд и тут же обомлел. Прилежный вечно-идеальный Сакамото предстал в совершенно новом облике: спадающие на лоб пряди волос, решительность в глазах стального цвета, не спрятанных за стёклами очков, крепкая шея и изгибы ключиц, видные между полочками рубашки. Это было слишком. Ощутив, как горит лицо, Хаябуса отвернулся и попытался скрыть смущение лёгкой усмешкой. — Застегнись, извращенец. — Мне нужна сигарета. У тебя есть? — Да, поэтому я с конфетой во рту. Сам сказал, что стоит поменять привычку.        Все, кто наблюдали за разговором, затаили дыхание и чувствовали в воздухе искры, но не напряжения или соперничества, а чего-то другого. Сакамото же всматривался в губы Хаябусы. Не просто остановился на первой попавшейся точке, а выжидал подходящий момент. Самого Шо тишина и навязчивое внимание слегка напрягали. Он приоткрыл рот, чтобы высказаться по этому поводу, и тогда Сакамото начал действовать: взял леденец за палочку и отправил в свой рот, оставив Хаябусу в смятении. Чуть погодя Сакамото учтиво поклонился, сказал, что вернёт украденное, и зашагал прочь, оставив всех в недоумении.        Совершенно обескураженный, Хаябуса смотрел ему вслед и не находил подходящих слов, способных выразить возмущение. Остальные тоже не сводили взглядов, но уже со своего лидера. Думали об одном, но не решались озвучить странный, дикий и смущающий вывод, напрашивающийся сам собой. «Косвенный поцелуй». А Сакамото, не подозревая, какое пламя разжёг в чужой душе, вернулся в класс и продолжил позировать. Девушки фотографировали и зарисовывали невероятный образ и восторгались недолговечным «тёмным Сакамото».        Понадобилось определённое время, чтобы сделать хорошие наброски, но он проявлял терпение. Менял позы, поражал внешностью и изящностью, пока поток грациозности не сменило нечто иное. Сакамото почувствовал нотки мяты. Предположил, что куда менее двусмысленная ситуация сложилась бы, попроси он другой леденец, наверняка Хаябуса взял с собой целый букет, а не забрав этот. С другой стороны, это ведь просто конфета, в ней нечего стыдиться. Да и вряд ли такой парень, как Хаябуса, нарисует более глубокий смысл нелепой случайности, во что почему-то хотелось верить.        После уроков, во все перемены между которыми Сакамото преданно позволял зарисовывать себя, он отправился на поиски Хаябусы с миссией вернуть ему леденец, хотя от него осталась примерно половина. Нашёлся Хаябуса у крана с питьевой водой, одного из тех, что стояли на улице, и делал вид, будто не заметил приближения Сакамото. В какой-то момент он остановился. Не спешил подходить. Смотрел, как чёлка спала на правый глаз Шо, находил выражение его лица не самым приветливым, заметил, как в свете солнца блеснула серьга. Против воли Сакамото умилился забавным косичкам, нарушающим образ хулигана, и шраму на его носу. Сакамото нравились люди, как он сам, не скрывающие индивидуальности, и Хаябуса был ярким тому примером. Во всяком случае, стал им после ужина в том изысканном ресторане, когда раскрыл более ранимую часть своей души.        Хаябуса утолил жажду и поприветствовал Сакамото неприязнью в глазах и молчанием. Сердился вовсе не из-за сплетен, что пошли по всем хулиганам школы, а потому, что ненавидел неопределённость, особенно по отношению к себе. Этот недопоцелуй не давал покоя весь день и даже сейчас Сакамото не подавал признаков раскаянности или неловкости, вообще ничего. Стоял и смотрел, будто за случившееся ждал извинений в свой адрес. Стоило Хаябусе собраться с мыслями и начать не самый приятный разговор, Сакамото улучил момент и вернул леденец в рот Хаябусы, а затем поблагодарил поклоном и как всегда ровным голосом.        Злость понемногу уступила благоразумию. В глазах Сакамото не удавалось разглядеть ничего. Ни смущения, ни симпатии, ни агрессии. Он элементарно не воспринимал вещи так, как другие люди, или же идеально маскировал любые эмоции. Это тоже бесило Хаябусу. Не без усилий над собой, но он признался, что влюблён в этого идеального первогодку, покорившего всех в школе и в упор не замечающего этого. Возможно, Сакамото был слишком совершенен для каких-то первобытных людских эмоций, а может просто не умел любить. Хаябусе оставалось лишь усмехнуться над ним и над собой. Он взял леденец в руку и постарался выйти из разговора победителем: — Я думал, ты совершенен, но и у тебя есть недостаток. — Какой? — Выделываешься ты много, — произнеся это, Хаябуса осмелился сделать шаг навстречу и, подцепив пальцем очки Сакамото, спустил их до носа. — Это вредная привычка, найди альтернативу, — Хаябуса завершил фразу усмешкой. Прошёл мимо и не придал значения короткому безучастному ответу Сакамото. — Хорошо.        Аккуратным жестом он поправил очки и не глядя поймал запястье Хаябусы. В темпе вальса притянул его к себе и поцеловал. Хаябуса не сомневался, что если Сакамото и делает что-то, получается это на высшем уровне, одурманивает, кружит голову и поражает великолепием. Но этот поцелуй был иным, от него не замирало сердце и не дрожали колени. Это было нежно. Это было трепетно. Это было невинно. Настолько, что Хаябуса сперва не поверил в происходящее, так это было не похоже на поразительного Сакамото. Держа Хаябусу за запястье, а второй рукой взяв его за плечо, Сакамото поцеловал нижнюю, а затем верхнюю губу. Опустил веки и действовал с осторожностью, в то время как Хаябуса пробовал взять чувства под контроль. Как-то резко он понял, что поторопился с выводами об искусности Сакамото по части соблазнения — лёгкий поцелуй заставил трепетать и чувствовать жар по всему телу. Это было глупо и позорно, чтобы от такой детской шалости взрослый, каким Хаябуса себя считал, парень потерял голову, но именно так и получилось.        Он не сопротивлялся, равно как не принимал участие в процессе. Только ожидал и прислушивался к собственным ощущениям. Было в самом деле приятно. Хаябуса давно не ощущал такую ласку по отношению к себе и совершенно не знал, как на неё, внезапную и наглую, реагировать. Стоит ли возмутиться и воспользоваться предлогом наконец поставить Сакамото на место или попытаться проявить инициативу. Слишком сложно. Не удавалось понять, лучше поддаться логике или забить на всё и пустить на самотёк, узнать, что будет дальше. Размышления продолжались всю ту короткую вечность, какую занял поцелуй. Хаябуса так и простоял неподвижно, а Сакамото уже неспешно отстранился. Выглядел всё таким же спокойным, даже равнодушным, но, кажется, дышал чуть глубже. Снова поправил сползшие очки и заключил: — Если начну выделываться, буду целовать тебя. — А меня спрашивать уже не нужно? — довольно рассерженно, но с лёгким смущением, без какой-либо надежды прошипел Хаябуса и демонстративно вытер губы. Последовавший вопрос ещё больше разозлил его. Сакамото казался либо совершенно недалёким глупцом, либо человеком, который считает себя идеалом для всех. — Ты против? — Заткнись, — оскалился Хаябуса.        Теперь и он решил пойти в наступление: схватил Сакамото за воротник и поцеловал. Совсем не так, как секунду назад сделал этот невинный первогодка, и не стоял в оцепенении. Облизнул и закусил губу Сакамото, показывая, что настроен серьёзно. Держал его крепче, пытался углубить поцелуй, проталкивая язык между губами Сакамото, дразнил его, выводил из душевного баланса. На короткое мгновение Сакамото действительно сделал это и позволил языкам соприкоснуться. Однако едва это произошло, Хаябуса сдал позиции и вернул поцелую прежнюю невинность, будто так и было задумано. На самом деле Хаябуса боялся продолжить, открыть глаза или сделать ещё хоть что-нибудь. Представил, как увидит Сакамото с привычным каменным выражением на лице или, того хуже, с возмущением, от чего стало тревожно. В завершении Хаябуса оттолкнул Сакамото и поспешно зашагал прочь. Хотел оставить комментарии при себе, но всё-таки бросил напоследок: — Прежде, чем давать такие обещания, научись целоваться.        Хаябуса не знал, но в тот момент Сакамото коснулся своих чуть разомкнутых губ, затем поднял на Шо почти нежный, почти игривый, почти заинтересованный взгляд и слегка улыбнулся.