Загадка Освальда Кобблпота

У Эдварда не было проблем с пунктуальностью. Проблемы с его пунктуальностью, как правило, были у других. Он любил приходить заранее, иногда даже слишком. Вот и сегодня он пришёл к Освальду несколько раньше оговорённого времени. В отличие от многих других людей, для Освальда это никогда не было проблемой. Освальд вообще не походил ни на кого в жизни Эда, и тем был восхитителен. Эд был уверен, что, когда бы он ни пришёл, его не прогонят, не заставят почувствовать себя в этом доме лишним. Хотя дело, пожалуй, не в доме. Он не чувствовал себя лишним, незаметным, слишком навязчивым именно рядом с Освальдом. Он никому не рассказывал, да и сам себе едва отдавал в этом отчёт, но к Освальду он в последнее время специально приходил заранее. Потому что не мог дождаться встречи. Потому что ему всегда были рады. Потому что он любил заставать друга за совершенно неожиданными занятиями. Эти появления — чуть раньше назначенного времени — увлекали его, и он не мог сопротивляться желанию приходить в особняк всё раньше и раньше. Несколько раз Эд заставал Освальда неодетым, в одних только брюках и сорочке. Тогда он помогал надевать пиджак, расправляя его по плечам, или застёгивать запонки, которые на каждый случай у мэра были разные и, как правило, выражали настроение хозяина. Особенно Эд любил завязывать Освальду галстук, разглаживать его на груди, закалывать булавкой. Это было чем-то очень интимным, таким, что Эд мог сделать только для Освальда и ни для кого другого. Глаза Освальда светились благодарностью, и Эд с гордостью улыбался в ответ. У него всегда были проблемы с чужими личными границами, но с Освальдом он знал, что всё делал правильно. Однажды он стал свидетелем того, как Освальд наигрывал на рояле размеренную красивую мелодию, полную какой-то затаённой печали, тихо напевая незнакомую Эду песню. Он немного постоял за дверью, в сумраке прихожей, наслаждаясь мелодичным голосом друга, который находил действительно потрясающим. Но после слов «And I wake up alone», прозвучавших особенно грустно, он решил больше не ждать и войти в гостиную, нарушив уединение Освальда. — Здравствуй, Освальд. Я опять чуть раньше, — мелодия оборвалась, Освальд вскинул голову от клавиш рояля, и его лицо озарила радостная чуть смущённая улыбка, глаза будто засветились внутренним светом. Эд готов был смотреть на эту улыбку часами, днями. От того, что сейчас она была адресована только ему, в груди потеплело. Эд, без преувеличения, готов был сделать для Освальда что угодно, чтобы видеть на его лице эту улыбку как можно чаще. — Эд! Ты всегда вовремя! — Освальд торопливо поднялся из-за рояля и, чуть припадая на правую ногу, поспешил к Эдварду. — Хочешь кофе? Или чая? Может, вина? Я тут же распоряжусь. — Спасибо, Освальд. Воды, пожалуйста, — улыбнулся ему в ответ Эд. — Ольга! Ольга! — крикнул в сторону Освальд, взмахнув рукой и не отводя светящегося взгляда от Эда. — Будь любезна, принеси воды для мистера Нигмы и бокал вина для меня, — и продолжил, уже обращаясь к Эду. — Прошу, Эд, не стой, присаживайся. Приступим к делам? Ольга принесла напитки, но за увлечённым обсуждением дел никто не обратил внимание на её взгляд с прищуром, переходящий от хозяина к его частому гостю, как будто она поняла что-то важное. Однажды Эд застал Освальда за макияжем. Мистер Пингвин тщательно и аккуратно подводил глаза чёрным карандашом, готовясь к собранию главарей преступных группировок Готэма. Увидев в зеркальном отражении Эда, он мгновенно зарделся, но позволил наблюдать, не сказав ни слова. Эд заметил, как чуть дрогнула его рука, но испортить линию подводки это не успело. Он оценил доверие, с которым ему было разрешено стать свидетелем того, что Пингвин, вероятно, никому никогда не показывал. Когда Освальд закончил с макияжем, он был очень взволнован и смущён, что было заметно по его ускорившейся речи и нервной полуулыбке. Эд прервал поток его слов и поспешил заверить, что благодарен за возможность увидеть эту часть жизни Освальда. Тот удивлённо замолчал, а потом просто прижался к Эду в неловком объятии, прошептав «спасибо». Все эти случаи Эдвард тщательно запоминал. Он любил видеть, как Освальд предстаёт перед ним каждый раз чуть с другой стороны. Тот был как загадка, головоломка, которую никак не получалось разгадать, хотя нередко казалось, что ещё немного, и некий ответ, прекрасный в своей простоте и логичности, откроется Эду. Он не мог устоять перед искушением искать этот ответ. Загадки были его слабостью. Сегодня он тайно надеялся застать Освальда за чем-нибудь ещё, чего доселе не видел, и хоть на шажок приблизиться к разгадке этого потрясающего человека. Освальд постепенно становился его наваждением. Дверь ему, как обычно, открыла Ольга. — Мистер Пингвин ещё не спускался, — сурово отчиталась она, поджав губы, и тут же спросила. — Воды? — Эд обычно был склонен просить именно её. — Да, спасибо, — он растянул губы в улыбке. — Я подожду, не торопите его. Он прошёл в гостиную, к столу с бумагами. Сегодня на повестке дня не было приёмов и собраний. Прекрасный день, чтобы обсудить намеченные планы, наслаждаясь обществом друг друга. Через неделю была запланирована конференция по Аркхэму — Эд внутренне содрогнулся, вспоминая это место; на завтра — посещение ателье: Освальд заказал ещё пару тёмно-лиловых жилетов и брюки. Эд, естественно, собирался сопровождать мэра повсюду, куда бы тот ни пошёл, и в ателье тоже. «Заехать за Освальдом завтра в полдень», — сделал он мысленную пометку, когда перед ним был поставлен бокал с водой. — Спасибо, Ольга, — машинально поблагодарил он. — Можешь быть свободна, — но Ольга почему-то не спешила удалиться. — Мистер Нигма, — сухим тоном сказала она, сминая руками фартук. Признаться, её тон всегда был довольно безэмоциональным, но нервные движения рук не остались незамеченными. В этот раз её явно что-то волновало. — Да? — Нигма поднял на неё вопрошающий взгляд. — В чём дело? — Мистер Пингвин, — неуверенно начала она, — я лишь проходить мимо его спальня, мне казаться, он нуждался в вашем присутствии. Он звать вас. Эд тут же поднялся из-за стола. Конечно, Освальд, должно быть, слышал, как подъехал его автомобиль. Более того, он несомненно знает привычку Эда являться раньше. И, следовательно, уже в курсе, что советник пришёл. — Спасибо, Ольга, — поблагодарил Эд, — я тотчас же к нему поднимусь. Ольга опустила взгляд, и пробормотав что-то на русском, «ebuchiy sluchay», кажется, отступила от стола, давая ему пройти. Что значат эти слова, Эд не знал, но это было и не важно, он уже привык не обращать внимания на русские комментарии горничной. Первостепенной задачей сейчас был Освальд. В чём бы он ни нуждался, Эд готов был оказать любую посильную помощь. В крови вскипело ожидание нового открытия, он всегда надеялся оказаться рядом в такой момент, когда будет нужен. Поднявшись по лестнице, Эд быстро прошёл по тёмному коридору до спальни Освальда. Уже занеся руку, чтобы постучать, он услышал из-за двери жалобное «Эд?» и решил пренебречь правилами приличия во имя спешки. Чего он точно не ожидал увидеть, открыв дверь, так это Освальда, раскинувшегося на кровати среди подушек и смятых простыней, тяжело дышащего и нисколько не обращающего внимания на его присутствие. Первой мыслью было, что Освальда лихорадит: его щёки горели, на лбу выступили капельки пота, глаза были закрыты. Он часто облизывал губы и вдруг, выгнувшись, протяжно застонал. Только сделав шаг в комнату, машинально прикрывая за собой дверь, Эд заметил напряжённые руки, опущенные вниз. Между разведёнными в стороны ногами плавно двигалась правая рука, а левая сжимала напряжённый член. — Э-э-эдвард, — простонал Освальд, ускоряя движение правой рукой, с влажным хлюпаньем вгоняющей игрушку в его тело, — Эдвард, Эдвард, Эдвард, Эдвард… — шёпотом, вперемежку со стонами зачастил он, изгибаясь на кровати, так и не открыв глаза. Появления героя своих фантазий в комнате он не заметил. Эду стало сложно дышать. На такой подарок он и не смел надеяться. До этого судьбоносного момента он мельком думал о том, что его, вероятно, влечёт к Освальду больше, чем как к другу. Этот человек так давно завораживал его, но каждый раз ему удавалось ловко отбрасывать свои тёмные порочные мысли, привычно не придавая им значения. Сейчас же они завладели всем его сознанием безраздельно. «Да, да, да, да» — стучала в висках кровь в ответ на каждое произнесённое «Эдвард». Он подошёл к кровати, рассматривая простёртое на ней в наслаждении тело друга. Лицо того заливал румянец, волосы растрепались больше обычного, сухие губы были приоткрыты, вены на шее проступили от мышечного напряжения, которое тот испытывал, размеренно, с оттягом трахая себя довольно внушительным дилдо, на каждом толчке подаваясь бёдрами чуть вверх. Аккуратный обрезанный член, стиснутый в кулаке, выделял большое количество смазки, размазываемой круговыми движениями большого пальца по головке. — Э-э-эдвард, боже, да, да, — снова всхлипнул Освальд, и Эд больше не мог оставаться безучастным к такому прекрасному и такому нуждающемуся в его внимании мужчине, благо Освальд, глубоко загнав в себя игрушку, остановился. Очевидно, он не желал быстро заканчивать начатое и пережидал период предоргазменного напряжения, о котором свидетельствовали поджавшиеся пальцы ног и закушенная после стона губа. Эд, стараясь сдержать слишком шумное дыхание, наклонился и осторожно, но крепко сжал своей рукой правую руку Освальда, удерживающую искусственный член внутри. Освальд распахнул глаза, потемневшие из-за расширившихся от возбуждения зрачков, и сфокусировал взгляд на Эде. Его рот открылся, тело вдруг напряглось. — Э-эд? — сипло и удивлённо выдохнул он. — Я, я… Это… — Эд отчётливо видел, как на лице такого расслабленного ещё полминуты назад Освальда начинает проступать паника. Этого нельзя было допускать. — Тш-ш-ш, — он накрыл губы Освальда ладонью, — я пришёл помочь. Я не причиню вреда, Освальд, — мягко сказал он, облизав вмиг пересохшие губы. Кадык под тонкой бледной кожей шеи Освальда прокатился вверх и снова вниз. Эд опустился на колени у кровати, одной рукой продолжая накрывать правую ладонь Кобблпота, а второй закрывая ему рот, и прижался губами к шее друга. Освальд медленно выдохнул, и по его горлу прокатилась дрожь стона, заглушённого рукой Нигмы. Постепенно он вновь начал расслабляться, прикрыв глаза и настороженно наблюдая за Эдом сквозь ресницы. — Тш-ш-ш, — повторил Эд, — продолжай, пожалуйста, — он мягко надавил на правую руку Освальда, чуть глубже вгоняя уже слегка вышедшее из тела дилдо, и скорее не услышал, а почувствовал второй рукой влажный всхлип, вырвавшийся изо рта Освальда, которого теперь мелко затрясло от вновь накатившего острого возбуждения. Эд, не в силах сопротивляться желанию узнать, каково это — ощущать языком возбуждённые соски Освальда, наклонился над одним из них и облизал. Освальда будто подкинуло на кровати. Пальцы правой руки Эда были бесцеремонно втянуты в жаркий влажный рот. Освальд не пытался больше говорить, он только стонал, посасывая пальцы Эда. Его правая рука, накрытая левой рукой Эдварда, продолжила своё движение. От собственного возбуждения у Эда вдруг закружилась голова. Его член упирался в ширинку брюк, пачкая смазкой ткань трусов. Он со стоном склонился над Освальдом и вобрал в рот нежный на ощупь сосок, жаждущий внимания. За что был вознаграждён ещё одним гортанным стоном, еле услышанным из-за шума в ушах. Эд убрал руку Освальда с игрушки и плавно, аккуратно начал доставать её из тела. Освальд вцепился в простыню и дышал часто-часто, не отпуская пальцы Эда изо рта, его живот то поднимался, то втягивался. Почти вытянув дилдо из сокращающегося колечка мышц, Эд так же плавно ввёл его обратно на полную длину. Освальд дёрнулся, закатив глаза, и, с влажным звуком выпустив пальцы Эда изо рта, застонал в голос. — Освальд, — Эд стал быстрее двигать игрушкой в теле любовника, чуть останавливаясь, когда вгонял её до упора. Он приподнял голову, чтобы лучше видеть, как искусственный член появляется и вновь погружается в это восхитительное отзывчивое тело. — Какой же ты прекрасный! — прошептал он, переводя взгляд на лицо друга. — Восхитительный! — зелёные глаза, ставшие почти чёрными из-за возбуждения, были широко открыты, Освальд жадно смотрел на него, шумно дыша открытым ртом и периодически облизывая губы. — Боже, Эд… — прошептал он, стоило Эду нечаянно чуть сменить положение игрушки — видимо, он сумел задеть простату. Эд был вполне сведущ в мужской анатомии, но эффект, оказываемый на Освальда стимулированием его простаты, был поистине завораживающим. Освальд захныкал, насаживаясь до упора на дилдо в руке Эда, и запрокинул голову, вновь изгибаясь всем телом. Эд больше не мог терпеть. Он переместился к разведённым ногам Освальда, свёл их вместе, чтобы игрушка не выскользнула из тела, и подхватив того под бёдра, стараясь придерживать правую ногу, дабы не навредить, перевернул его лицом в подушки. Освальд на это только удивлённо вскрикнул, а затем, когда Эд плавно подтянул его за бёдра ближе к себе, заставив снова чуть развести ноги и встать на колени, протяжно застонал. Дилдо легко скользнуло в руки Эда, и перед ним оказалась покрасневшая, влажная дырочка, края которой едва заметно пульсировали, силясь закрыть растянутое отверстие. Недолго думая, Эд выпустил из рук ставшую ненужной игрушку, подался вперёд и обвёл жаркие края языком. — Господи! — всхлипнул Освальд. — Эд, Эдвард, пожалуйста… — его всего затрясло, стоило Эду проникнуть в него сразу двумя длинными пальцами. — А-ахх… Эдвард безошибочно нашёл пальцами бугорок простаты и стал нежно поглаживать его. Освальд захрипел, подаваясь назад, желая получить больше наслаждения. К пальцам Эд добавил язык, аккуратно водя его кончиком по краю растянутого колечка мышц, иногда углубляясь вслед за пальцами. Ладонью второй руки он накрыл член Освальда, прижав его к животу. Он больше почувствовал, чем увидел, как Освальд вскинул голову от подушки, сильно прогнувшись в спине, и закричал от удовольствия. Его тело дрогнуло, а мышцы ануса стали судорожно сокращаться. Жар внутри Освальда был невыносимым и будто обжигал пальцы Эда, пока он покрывал поцелуями ягодицы и поясницу партнёра, не вытаскивая пальцы из сжимающегося отверстия, ожидая завершения оргазма. Излившись в руку Эда, Освальд затих и, тяжело дыша, обмяк всем телом, распластавшись по кровати, дрожащие колени его не держали. Эд попытался подняться, но его прошило ощущением собственного возбуждения, с которым он так ничего и не сделал за всё это время, совершенно увлёкшись Освальдом и забыв про себя. — Освальд, — он бережно погладил разомлевшего друга по спине; тот лежал с закрытыми глазами, уткнувшись лбом в сгиб локтя и, казалось, боялся повернуться. — Я не причиню вреда, — вновь пообещал Эд и расстегнул собственную ширинку, избавляясь от брюк. Он взял свой влажный возбуждённый член в руку и, чуть разведя в стороны ноги Освальда, пристроился между ними. Эд наклонился, оперевшись ладонями по обеим сторонам от Освальда, оставил на лопатке Кобблпота поцелуй, пообещав, что будет нежен, и начал двигаться, проходясь всей длиной члена между ягодиц и иногда упираясь головкой в края всё ещё раскрытой влажной дырочки. Отчаянно хотелось проникнуть в уже подготовленный вход, овладеть тем, кто так его жаждал, заявить, наконец, на него свои права этим первобытным способом. Одних мыслей о том, чтобы полностью погрузиться в тесное нутро, было достаточно, чтобы толкнуть его за край. — Освальд, о Боже, — Эд уткнулся лбом между лопаток друга, не в силах сдержать стон, — ты… Я тебя так... так давно… Горячее семя выплеснулось толчками на поясницу Освальда, Эда скрутило над его — таким расслабленным и таким желанным — телом. Казалось, в голове взорвалась сверхновая. В ушах шумело от прилившей к голове крови. Руки чуть не подломились в локтях, он еле удержался от того, чтобы рухнуть на Освальда всем весом своего тела. В последний момент он успел перенести центр тяжести и сесть на колени между разведённых ног любовника. Будь он проклят, если позволит этому эпизоду остаться единственным в их жизни. Теперь ему точно нужен был весь Освальд. Тот чуть повернул голову к Эду и, когда он приподнялся на коленях, развернулся полубоком. Освальд медленно прошёлся взглядом по телу Эда от паха до лица, и рука приглашающе потянулась к нему. Эда не пришлось просить дважды. Он вновь склонился над другом и впился в его губы своими со всей страстью. Пальцы Освальда вплелись в его волосы, притягивая ближе. В поцелуе он почувствовал, как Освальд улыбается. Его тонкие губы были горячими, жадными, острый язык ловко сплетался с его языком, будто не желая отпускать. Что ж. Сейчас определённо произошло то, что он надеялся, но даже не чаял застать, когда шёл в спальню на втором этаже. Он прислушался к себе. Загадка по имени «Освальд Кобблпот» вдруг стала самой важной для него. И он не был уверен, что сейчас хоть немного приблизился к её разгадке. Казалось, даже наоборот, он неожиданно для себя открыл ещё одну грань этого удивительного человека, которого хотел изучать как можно дольше, всеми возможными способами. Он был готов делать всё, чтобы ему было позволено искать ответ на вопрос: «Что же в этом мужчине такого особенного, что меня к нему так влечёт?», и сегодня его методы познания неожиданно расширились. О, он хотел бы искать эту разгадку столько, сколько ему будет отмерено времени. Откуда-то он знал, что Освальд его не разочарует. Эд крепче сжал Освальда в руках и тоже улыбнулся в поцелуй. *** Ольга протирала хрустальный сервиз, прислушиваясь к звукам, доносившимся со второго этажа. Конечно, она прекрасно понимала, что мистер Пингвин Эда не совсем звал. Уж интонации-то она вполне различала. Но, может быть, после утреннего эпизода эти двое наконец начнут уединяться в спальне, а не в гостиной. Смотреть на их отчаянный флирт друг с другом у неё уже не было никаких сил. Она поставила последний бокал на место и присела на диван. Хороший, мягкий, роскошный диван. Нечасто ей доводилось посидеть на нём. Она включила очередную серию «Санта Барбары» по Gotham-TV, надеясь, что в этот-то раз её не прервут сообщением об урагане или очередном теракте. Теперь у неё будет больше времени на любимый сериал, пока эти двое заняты друг другом наверху. Ольга взяла из вазы на столике яблоко и надкусила его. У всех свои маленькие радости, но сегодня она помогла ловко организовать досуг всем в этом доме. Конечно, триумф несколько омрачало то, что мистер Пингвин, судя по всему, с самого утра ждал появления мистера Нигмы: проснулся ни свет ни заря, потребовал принести ему кружку Эсмарха и приказал передать советнику, что он ещё не спускался. Мистер Пингвин был весьма хитёр и мастерски продумывал свои планы. Но Ольга всё равно считала, что без её участия они ещё долго ходили бы вокруг да около, пока одного из них не захомутала бы одна из этих бесстыжих шлюх, коих было полно на улицах Готэма. А это неминуемо кончилось бы разбитыми сердцами для этих двоих и невозможностью смотреть любимый сериал в гостиной для неё. Что ж, в её стране всегда говорили «удача благоволит смелым».