***
Кью влюбляется, он точно уверен в понедельник утром спустя два месяца после Скайфолла, после смерти Эм, после того, как Мэллори берет руководство департаментом, а Бонд возвращается наконец-то. Он видит Бонда не так много раз после той ночи: один раз на похоронах; затем когда Бонд приходит к Кью в Департамент, чтобы поблагодарить за помощь, а затем когда тот проходит мимо в кабинет Мэллори, когда Кью выходит оттуда. После их первой встречи Кью подумал, что чувствует к Бонду что-то общее как все: грубый и печальный человек, обаятельный, когда хочет быть таким, но в основном одинокий. Тот факт, что это обаяние не направлено на Кью не означал, что сам он … не тронут красивым агентом и его удивительными голубыми глазами. Несмотря на первое умаление его способностей, Кью обнаружил, что ему нравится Бонд. Он сообразителен, сух и проницателен, а после Скайфолла, когда Кью стоял рядом с Бондом и горящими остатками его детства, горе, которое он видел в его глазах, резко изменило первое впечатление от агента. Когда Таннер спросил, все ли в порядке, уязвимость резко исчезла и снова с холодным видом Бонд ответил: «Разве не как всегда?» И исчез в ночи. Это заставило сердце Кью ощутить боль, потому что он смотрел на Бонда – человека, которого он знал, который сейчас прятал боль и отмахнулся от нее, ради видимости. Дело в том, что Бонд – это бабник со спрятанным пистолетом, а Кью очень стыдно за предположения, которые он сделал, когда впервые увидел мужчину. Поэтому, когда Бонд входит в офис Кью (они переехали в новое здание, но Кью сохранил все в том же стиле), тот искренне рад видеть его, даря ему приветственную улыбку, когда как заканчивает подписывать последний документ из папки для Мэллори. - Ноль-ноль-семь, что я могу сделать для вас? Бонд пожимает плечами: «Я еще не выпущен на службу. Эм послал меня на испытание оружия». На этом Кью взволнованно усмехается: «Отлично!» Он уже направляется к лестнице, которая ведет на нижние уровни «Р» и «Д», Бонд же следует за ним по пятам. «Мы работаем над некоторыми новыми прототипами, и было бы неплохо иметь агента, который действительно знает, для чего они, чтобы дать некоторую обратную связь», - он делает паузу, почти застенчиво поворачиваясь к Бонду, когда они идут на нижние этажи. – Не сказать, что другие полевые агенты неумелые – я имею в виду – я имел в виду, что у вас больше опыта…» Бонд просто ухмыльнулся ему, видимо, довольный тем, что Кью считает его более квалифицированным, чем другие полевые агенты или из программы нулей. Он только начинает задавать вопрос, как прерывается. Кью поворачивается от гранаты на столе к Бонду, гадая, что его отвлекло. – Ах. Бонд замечает руль от Астона на полке около стола. - Ах, это. У меня еще не было времени для работы над ней, извините. Это займет какое-то время, учитывая, сколько лет машине и… - Он отходит, когда видит, что глаза Бонда широко открыты и удивлены. - Ты собираешься ее восстановить? – Неуверенно спрашивает Бонд. Кью чувствует себя Флэшем. «Да, потому что… Мне нравятся автомобили, быть инженером и все такое. Да и это будет забавно, когда я смогу потратить на такое время». То, что он не говорит, возвращает его к Скайфоллу – он смотрит на дом, машину и тело Эм, которое уносят, это преследует его несколько недель. Он не говорит, что он по-прежнему слишком добр, чтобы работать в шпионаже, поскольку все, что он хотел – вернуть Бонду то, что он потерял. Он не может вернуть Эм, не может восстановить Скайфолл, но он собрал первую машину, когда ему было шестнадцать. Это он может сделать для Бонда. Бонд подходит и берет руль, глядя на него с восторгом. Когда он оглядывается на Кью, то усмехается и начинает громко смеяться. Кью никогда не видел, чтобы он улыбался, на самом деле, и он, конечно, никогда не слышал, чтобы тот смеялся, и именно в этот момент Кью думается. Ох. О нет. У него проблемы.***
Кью влюблен уже год, три месяца и четыре дня, когда его впервые похищают. Это не самый приятный опыт. Это даже не его вина, он думает про себя, потому что он привязан к стулу в темном подвале. Он всегда был осторожен, всегда держал нож при себе, когда использовал метро, и, конечно, в одну ночь он решил, что слишком устал, чтобы сидеть в поезде. Поэтому он решил использовать машину Департамента для руководителей отделов, и его похитили. Так что это Шестой виноват, потому что они не проверяют своих водителей. Кью требуется две минуты даже в усталом состоянии, чтобы определить, что они едут в совершенно неправильном направлении, а потом у него меньше минуты, чтобы понять, что кто-то сидит на переднем сидении перед ним, явно кто-то ненормальный. Так что когда машина проезжает на красный, Кью выдыхает и делает десять шагов назад, прежде чем сильные руки перехватывают его через грудь и практически переносят его обратно в машину. Ему удается достать свой нож и направить его нападающему прямо в лицо, но сердитые и болезненные крики – не показатель для прохожих, что надо помочь Кью. В итоге он оказывается в багажнике. Ему точно еще отомстят за попытку выбраться, он думает. Кью, конечно же, готовился к этому событию, поэтому он приподнимается, снимает очки, выталкивая одну петлю дальше до щелчка, чтобы включить отслеживающее устройство. Если удача улыбнется, кто-то в отделе услышит довольно громкую сирену, которую он включил в своем кабинете. Он знает, что ему следовало следить за поворотами машины и слышать разные звуки, но его сильно ударили по голове, прежде чем засунуть в багажник, поэтому все расплывчатое, даже когда он надевает очки обратно. Машина останавливается и багажник открывается, у Кью есть достаточно времени, чтобы рассмотреть похитителя, но он видит только красные глаза, после сразу все становится черным, потому что его бьют ботинком по голове. Это все ведет его к стулу и подвалу, а также к множеству синяков и порезов, которые он приобрел, так как он отказался дать мужчинам (а их было пять) доступ к серверами Ми-6. Он на самом деле не знает, чего они хотят, потому что не слушал, когда лидер – Перцовый баллончик – говорил о своем великом плане, но ничего из этого не получится. По его лицу течет кровь, наверное, потому что этот Перец носит кольца, а лицом Кью прочувствовал все их. Как ни странно, вся реальность начинает ощущаться, когда «Мужик №3» вытаскивает нож и бьет в бедро. Кью может умереть прямо тут, в руках у каких-то недоделанных преступников, о которых никогда не слышал. Это не так скучно как аневризма в голове, но это все равно не великая смерть. Ну, хотя бы тут нет крокодилов. Он читал отчет о старой миссии Бонда, он знает, что это не выходит за рамки возможного. О. Бонд. Он никогда его больше не увидит. Кью чувствует ком в горле при этой мысли и пытается отогнать такое. К счастью, этот Третий снова ударяет его, что дает ему время отвлечься от внезапной печали. Кью пытается не кричать от боли и размышлять о собственной смерти, когда раздается громкий взрыв и крики над ними. Тогда больше пяти. Комната погружается в темноту, и все, что он может услышать – звук глушителя и удары кулаков в плоть. У него есть голова, чтобы закричать, что главный тот, кто стоит ближе к Кью, но он не имеет понятия, что происходит. Когда включается свет, на полу лежит пять мертвых тел, а у Перца пули в коленных чашечках, поэтому он кричит от агонии. Кью странно гордится тем, что он более жесткий, чем тот террорист. Кто-то бьет мужчине в голову, и крик останавливается, когда тот падает без сознания. Он поднимает голову, но этим человеком оказывается не кто иной как сам Джеймс Бонд, выглядящий убийственно. Бонд опускается на колени, чтобы отвязать веревку от лодыжек, затем его запястья, и Кью так удивлен, поэтому пропускает вопросы, которые задает Джеймс. - А ты не в Барселоне? Бонд просто смотрит на него: «Точно нет, - говорит он, прежде чем поднять руку в поле зрения Кью. – Сколько пальцев я показываю?» Когда Кью говорит, что шесть, он усмехается и поворачивается к главарю, чтобы еще раз его ударить. Когда он снова поворачивается к Кью, его выражение лица самое строгое, что он может почувствовать, как все внутри сжимается. - Прости меня, я был честно осторожен. Бонд выглядит неловко на секунду, но потом понимает, к чему ведет Кью. - Кью, я не сержусь на тебя, - говорит он, будто это самая очевидная вещь в мире, и возможно это так. Агент подходит и поднимает на руки как невесту, помня о ранах и ссадинах на бедре. - О, мистер Бонд, - Кью мечтательно выдыхает, обвивая руками шею Джеймса для равновесия, поскольку он олицетворяет одну из многих женщин агента. – По крайней мере, купите мне выпить сначала! Я не такая девушка! Кью говорит это, потому что это забавно и он, возможно, страдает от потери крови, но также он испуган, и надеется, что это отвлечет его от того, что он сжимает крепко волосы любимого мужчины. Бонд дарит ему странный взгляд, который он до этого не видел никогда. Он выглядит удивленным, затем обеспокоенным, а затем удивлен и раздражен одновременно, из-за того, что он не может разобрать свои чувства. Это заставляет Кью почувствовать тепло в груди. Агент поднимает руки выше, держа крепче за спину. - Все в порядке, у тебя есть я. И у него есть Кью. Он был у него задолго до этого и будет еще столько, сколько сможет.***
Кью определенно не влюблен, когда Бонд возвращается в Ми-6, самодовольный и уверенный, действующий как единственный агент, как будто не его не было тут полгода. Он не влюблен, говорит Ив. Он не влюблен, говорит он сам себе. Бонд входит в отдел, и Кью пытается игнорировать то, как сердце кажется, выпрыгивает из груди при виде другого мужчины, а в горле стоит ком, пока наконец Бонд не оказывается в его зоне комфорта. Он пытается игнорировать это, потому что он больше не любит Бонда. Он – нет. Кью знает, когда они обмениваются любезностями, что он не так приветлив, как должен быть, что его профессионализм граничит с грубостью, но честно говоря, он все еще не собран из-за Бонда рядом, и потому что так легко позволяет Джеймсу манипулировать им с помощью чувств. Он не смотрит на мужчину, а пытается глядеть в ноутбук и прочитать там что-то, потому что еще не готов снова упасть в омут этих голубых глаз. Потому что, он честно признает, он не знает, что найдет в них. На периферии язык тела Бонда напрягся, потому что он понял, что Кью поприветствовал его очень дружелюбно. Хорошо. Он работает хорошо, чтобы ничего не менялось. - Вам стало скучно в отпуске? – Он спрашивает, не задумываясь, больше сосредотачиваясь на том, чтобы быть отстраненным и бескорыстным. Бонд долго колеблется, прежде чем ответить. - Больше похоже на то, что мне стало скучно, - он, наконец, отвечает самоуверенно и насмешливо. Кью всегда ненавидел этот смешок. Он, наконец, смотрит на него, действительно смотрит на него. Бонд выглядит примерно так же: все еще такой красивый, все еще похож на камень: сильный и прочный. Но в глазах есть задумчивость, которой раньше не было, а плечи не подняты так горделиво. Бонд прочищает горло, оглядываясь на двери. - Ну, Кью, у вас полно тут работы. Я не задержу Вас – он начинает уходить, но едва делает два шага назад, Кью протягивает руку и хватает его за запястье. - Бонд, я… - Он колеблется, потому что на самом деле это делают не так, такая эмоциональная разгрузка. Но правда в том, что Кью был влюблен в течение трех лет, двух месяцев и двенадцати дней, и он не хочет видеть Бонда одиноким, даже если он кажется другим. – Мне действительно жаль. Нам всем жаль. Если кто-то заслуживает счастья, то это ты. В Бонде что-то смещается от таких слов, а потом он улыбается Кью, и все еще задумчиво смотрит в глаза. - Я тоже скучал по тебе, Кью, - это все, что он говорит в ответ и выходит из отдела. - Я никогда не говорил, что скучал по тебе! – Кью кричит в ответ, но агент отмахивается, когда двери позади него закрываются. Ну, что ж. Когда дело касается Бонда, Кью полагает, что махнул рукой давным-давно.***
Кью влюблен уже два года, одиннадцать месяцев и два дня, когда его похищают второй раз. Снова, и это не его вина. Это вина Бонда, потому что это так. Это вина отдела кадров, потому что на этот раз это один из его стажеров – которого они наняли – который поймал его, который подсыпал ему что-то в чай, который сказал всем, что увезет квартирмейстера на такси домой очень быстро, чтобы никто не волновался. Кью не может использовать свой нож, что заставляет его немного огорчиться, честно говоря. Мужчина зовет себя Хиксом, и если бы Кью не вспомнил это имя из файлов Спектра, он бы волновался сильнее: человек – настоящий гигант, как минимум пять или шесть футов ростом, да и выглядит как проклятый культурист. Кью на самом деле фыркает, когда Хикс говорит ему, что они далеко от города, рассказывает, что ему нужно. Кью делает это, потому что Бонд все еще является источником его проблем. Он думает, что «Умная кровь» все еще работает, а у Кью даже есть файлы, поэтому хочет ее снова включить, чтобы найти Бонда и «поговорить о каких-то незавершенных делах» Кью говорит, что все файлы удалены, об этом было распоряжение, и он ничего не утаил; это явно неправда, потому что все файлы сохранены на рабочем столе и Кью и могут или не могут быть готовы к действию: они могут или не могут быть запрограммированы так, что включат громкую тревогу, если уровень сердечного ритма достигнет точки угрозы жизни. Он оставляет Кью одного после первого раунда вопросов и вместо пыток он просто… оставил его. Кью не имеет ни малейшего понятия, сколько там уже сидит, но его руки связаны за спиной, лодыжки привязаны к ножкам стула, но он знает, что его организм обезвожен, а голова кружится. Ничего из этого не имеет значения, потому что Кью сумел освободить руки от веревки спустя как будто годы, в основном потому что его руки и грудь натирает веревка, а это вообще не облегчает освобождение. В эту минуту он видит руки, запястья на которых кровь, ему хочется кричать, но он берет себя в руки и бежит к двери. Кью поднимает стул и пропитанную кровью веревку, потому что это единственное доступное «оружие» в подвале (почему всегда подвал?), и когда приходят два бойца, он расправляется достаточно просто с помощью своих предметов. Кью вдруг понимает, что один из них – его бывший стажер, затем он пинает еще раз, на всякий случай их, потому что просто так надо. Он почти поднимается по лестнице и почти уже оказывается у двери, когда Хикс – а это должен быть Хикс, потому что его руки такие по размеру как голова Кью – перехватывает квартирмейстера и закидывает его на плечо, как будто тот ничего не весит. Его снова тащат в эту тюрьму, а Кью пытается пинаться, кричать и цепляться за стены, пытаясь выбраться из этого захвата, но амбал просто смеется, называет его простаком и бросает его на пол. А потом запирает не просто в подвале, а в шкафу в подвале. Кью лениво задумывается, гордился бы им Бонд за эту смелую попытку побега. Он решает, что не был бы так в этом уверен, но Ив точно бы сказала, что гордился бы. Когда Хикс соизволил его выпустить из шкафа, руки Кью снова оказываются связанными. Вскоре он понимает, что в перспективе лучше быть заколотым, чем поджариться от электричества. Кью думает, что находится здесь уже шесть дней, может даже больше, когда Хикс снова возвращается. Мужчина рассуждает вслух, почему Кью должен помочь ему, почему должен удовлетворить его требования. Он позже поймет, что Кью его проклинает. - О, пожалуйста, - его голос хриплый, но он не колеблется, потому что, черт возьми, он квартирмейстер из Ми-6, он не будет запуган. – Даже если бы у меня была Смарт-кровь, даже если бы я уступил твоим смехотворным требованиям, это не принесло бы тебе пользы. Бонд умный, умнее, чем ты, он будет на шаг впереди. Он лучше тебя, и он знает, что лучше тебя, поэтому тебе нужен я, потому что ты никогда не получишь выгоды от такой игры. Бонд может быть упрямым или занозой в заднице, но он компетентен и умен, и никогда не… Кью останавливается, когда понимает, что Хикс смеется над ним. - Как же не заметил это раньше? Ты влюблен в него. Если бы это не было так жалко, это было бы очень мило. Кью чувствует, что его кровь леденеет от мысли, что этот неандерталец читает его как открытую книгу. Кью гадает, как Хикс может использовать это против него, но потом понимает – это не имеет значения. Хикс просто качает головой, все еще посмеиваясь, а затем встает, чтобы уйти, бросая на выходе: «Неа. Этот факт сделает все веселее, когда ты сдашься». Уже в пятый раз он подвергается электрошоку (пока его горло не будет железным от криков, но он продолжает кричать), и Кью принимает это как карму. Он понимает, что он на этот раз больше согласен с этим. Ничто, ни на небесах, ни на земле не может заставить его предать Бонда, и он будет сопротивляться, пока Хикс сам не сдастся и не выстрелит в него. Его спасают спустя два часа после такого прозрения. Это не Бонд, и Кью чувствует себя идиотом, надеясь, что это все же он, но это не уменьшает его чувства облегчения, которое он испытывает, когда в дверях видит не агента с двумя нулями, но Ив – прекрасная и великолепная Ив – стоящая в дверях. Она подходит к нему и легко колышет его голову, говоря: «О, дорогой», и Кью расползается от облегчения, немного опираясь не нее, когда она развязывает ему запястья, тихонько плачет ей в плечо, а она крепко обнимает его. Врач говорит, что у него точно будут шрамы на запястьях, поэтому он, вероятно, будет видеть эту веревку на запястьях до конца своих дней. Манипенни называет эти шрамы боевыми, называет квартирмейстера храбрым, зовет его Жаном Вальжаном и смеется, когда Кью обвиняет ее в том, что она совсем его не знает, а также говорит, что не может кидаться именами из мюзиклов, которые он не смотрел, и ожидать от него, что он поймет. Таннер обнимает Кью, когда видит его, и это на самом деле довольно мило. Мэллори, кажется, тоже хочет сделать такое, что, на самом деле, тревожно. (Позже, намного позже, Кью закатит рукава для работы над проектом, а Бонд остановится в середине фразы. Он спросит кто, почему и как, а также почему Кью ничего не сказал? И Кью не будет иметь ни малейшего понятия, что сказать, кроме того, что он получил шрамы во время побега, и разве это не важно? Ив пришла в этот же день чуть позже с вопросом, почему 007 только что два часа спорил и кричал в кабинете Мэллори, почему нет надлежащей охраны ценных сотрудников. Бонд вернулся спустя некоторое время, выглядя уже не так самоуверенно, и Кью попытался его успокоить. Он сказал, что Бонда там не было, это не важно и вообще он бы не выдал его местоположение, и именно здесь он сделал ошибку. Лицо Бонда выглядело так, будто Кью ударил его, будто Кью забрал его сердце и растоптал, и самым мягким голосом потом Бонд спросит: «Это из-за меня?» Кью резко ответит негативно, что это из-за него самого, что он преданный и смелый, ха-ха, и Бонд уйдет, ничего не сказав, чтобы потом вспылить на этаже тира. Хикс сбежал еще при спасательной операции, но Бонд исчезнет на две недели, а потом вернется таким, словно снял груз с плеч. Кью будет стараться не читать так много отчетов.)***
Кью влюблен уже три года, четыре месяца и пять дней, когда он хорошо все это обдумывает. Что касается Бонда, он подумает об этом позднее, когда останется один в своей квартире с кошками и бутылкой вина, так что это то, что позволяет ему расслабиться и не вывести себя из равновесия. Кью не готов, когда Бонд пытается уговорить его спуститься с ним на этаж тира в четверг в 2:15 утра. Он провел несколько месяцев с момента возвращения Бонда, выстраивая свои стены, создавая барьеры, чтобы защитить себя от неизбежного горя, которое наступит, когда Бонд решит оставить его – оставить их, скорее – ради какой-то женщины. Он не избегал Бонда, по сути, но Эр говорил, что она хочет чему-то обучить сотрудников отдела работе с ножами, и, конечно же, Бонд предпочтет, чтобы она его собирала в миссии, учитывая, как красива она. В конце концов, это одна из любимых черт Бонда в женщине. Он также помнит, как Бонд обращался с ним после поражения Спектра, вернее, как он позволил Бонду так с ним обращаться. Поэтому, когда Бонд странно относится к нему в тире в 2:15 утра в четверг и обвиняет его в игнорировании Джеймса, первый инстинкт Кью – раздражение. - Очевидно, недостаточно хорошо, - он кричит в ответ, пытаясь сосредоточиться на остатках двигателя, разложенных на его столе, а не на том, как он близко к Бонду, и как Бонд устал за это время. Он точно спит? Бонд игнорирует его, продолжая наступать. «У меня такое чувство, что вы злитесь на меня, Кью, но я не могу понять за что, потому что я ничего не сделал за последние месяцы, чтобы тебя разозлить». Он формулирует это так, как будто это вопрос, но он уже точно знает ответ. «Возможно, вам следует подумать о старом, - отвечает Кью, уже раздражаясь от игры, в которую играет Бонд. Он тут же сожалеет об этом, потому что рука Бонда замирает около ключа, который держал Кью. - Вот в чем дело? В том, что я уехал с Мадлен? Что случилось с мной, заслуживающим счастливый конец? – Бонд звучит недоверчиво, как будто не может поверить, что его квартирмейстер будет настолько мелочным. - Это не так, я бы никогда не напирал, пытаясь… Бонд прерывает его: «Значит, что-то есть такое». - Конечно, черт возьми, есть, - Кью слишком устал, слишком взволновал настойчивостью Бонда, чтобы продолжать притворяться. – Ты использовал меня! Бонд смотрит ошарашено, как будто его ударили. - Прости? Проблема с разливом топлива, Кью понимает, и в конце концов исправляет все, потому что все взрывоопасно в этой машине. - Ты использовал меня. Ты знал, всегда знал и воспользовался преимуществом … - В чем преимущество? Твое доверие? Наша дружба? Кью не понимает, разочарован Бонд или оскорблен, но сейчас ему плевать. Он начинает сердито расправляться с машиной, игнорируя Бонда. - Ты прекрасно понимал, что я буду делать все для тебя, и как я при этом себя чувствую, ты манипулировал мной, как будто я был твоей шестеркой! И что еще хуже, я позволил тебе! Одна улыбка, и я бы сдвинул горы, неважно, эксплуатируешь ты мою … мою… - Он прерывает себя и взволнованно проводит по волосам. – Ты знал, что я… когда дело доходит до тебя, я всегда…что я… Кью смотрит на Бонда, и его слова застревают в горле. Любой гнев, который был до этого прежде, исчезает на лице Бонда. Это больше похоже на шок. Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. - Ты… ты не знал, - это не вопрос. Это все на лице Бонда. – Это кошмар. Кью замирает на три секунды, а потом возвращается к своему столу и начинает закидывать вещи в свою сумку. Внезапно, ему стало необходимо уйти отсюда так быстро, насколько это возможно, а потом, возможно, вообще уехать в Перу. Бонд осторожно берет его за руку, останавливая все эти движения. - Кью, посмотри на меня, - говорит он так тихо, словно Кью – дикое животное, которое он не хочет пугать. Кью не смотрит на него, даже не может смотреть, но потом слегка поворачивается к мужчине. – Что я должен знать? Кью глубоко вздыхает, уставившись на их руки, на которых он удерживает еще и ранец. - Я любил тебя. Он слышит дыхание Бонда и может сказать, что тот удивлен тем, как сжимается Кью. Это длинный и ужасный момент. - Любил? Молчание. - Кью, любил? И Кью обнаруживает в тот момент, что, несмотря на все, что он пережил, несмотря на все приключения и опасности, с которыми он столкнулся, он не такой смелый, как он думал. Таким образом остается только один вариант. Он сбегает.***
Кью влюблен в течение трех лет, четырех месяцев и двух дней, и он не возвращается к работе спустя два дня. Он на самом деле не прячется, не скрывается, не избегает встречи с Бондом, но после его плохо спланированной исповеди он вернулся домой, и только его один кот встретил около двери. Он провел дома два дня, разговаривая с докторами и фармацевтами, потому что Мята никогда не вела себя так дома. Он взял кота на руки, завернулся в плед и наблюдал за ней, пока она пыталась бороться с болезнью, как сказал ветеринар. Арахис же за последнее время нашел кучу игр себе, например, скручивание одеяла в жгут или разминание когтями чей-то спины, а именно Кью. Когда Арахис сделал так впервые, Кью закричал, главным образом потому что коты пытались его заставить поспать, чего Кью не делал с тех пор, как вернулся с этого «свидания» с Бондом. Теперь, когда прошло несколько дней и, у него было время отдохнуть (Мята почти не давала ему этого сделать), Кью решил, что пришло время заглянуть в сумку и сделать хоть ту часть работы, которую он мог дома. Поэтому он позволил Мяте улечься на его коленках, пока улыбался от того, как Арахис пытался завладеть рабочей сумкой из-под ноутбука Кью. Конечно, как только он открывает сумку, он встречается с не очень классной проблемой. Внутри навалены различные шестеренки, инструменты – вещи, которые он случайно бросил туда, когда отчаянно пытался собраться и убежать от Бонда – но ноутбука там нет. Он был настолько взволнован, что забыл ноутбук, его детку, в офисе. Он звонит Ив и просит ее привезти ему ноутбук, как только она сможет, и возможно, они смогут пообедать даже вместе. Она говорит, что на работе очень скучно, потому что нет его, а значит не с кем посплетничать даже. Поэтому, когда через несколько часов в дверь стучат, а Арахис исчезает за порогом комнаты, чтобы поприветствовать Ив, он не утруждает себя поднятием с кресла и кричит, что открыто. Он спрашивает, не принесла ли она что-то выпить, потому что ему хорошо среди кошек и не хочет даже выходить на улицу, чтобы не наткнуться на неприятности. Он почти выпрыгивает из своей кожи, когда Ив не отвечает. - Ты знаешь, у меня было намерение приехать сюда и назвать тебя трусом, но похоже, когда дело доходит до тебя, я слишком быстро сужу, - говорит Бонд, глядя на миски для котов, которые Кью должен был наполнить, потому как Мята уже сидит в ожидании еды. Кью осторожно встает, насколько осторожно, чтобы не разбудить спящего кота, и подходит к Бонду, который смотрит так, как будто это нормально прийти к коллеге без приглашения. Кью наклоняется и забирает Арахис с того места, где она ласкалась о дорогие ботинки Бонда, и избегает встречи глазами с мужчиной. - О, нет, я определенно трус. Тот факт, что Мята больна – просто совпадение. Бонд поднимает удивленно брови. - Я всегда думал, что твоих котов будут звать Нобель или Уиллард, ну, или что-то в этом роде. - Девушка в приюте их так назвала. Они уже были взрослыми, так что я не стал менять имена. Бонд угукает, соглашаясь, и они погружаются в неловкое молчание. Они стоят там и Бонд просто смотрит… смотрит на него вдумчиво. Кью собирается отвлечь его, сказать ужасное клише о фильмах, где молчание прерывается. - Знаешь, это многое объясняет. Например, почему Таннер все время смотрит на меня и думает, что я не смотрю, - говорит Бонд, и он резко чувствует прилив уважения к Биллу. Бонд, конечно, следует этому маленькому чувству: «У тебя есть нервы, между прочим». Кью хочет его ударить. - Я думаю, что мое поспешное отступление значит обратное. Это как открыть плотину. - Боже, не делай этого – ты не можешь просто сделать такое. Кью, ты не можешь просто сказать кому-то, что любишь его, а потом просто уйти, прежде чем он сможет как-то отреагировать! Из всех эгоистичных, упрямых… - Бонд, ты злишься на меня? – Недоверчиво спрашивает Кью. - Нет, - вздыхает Бонд. – Я не злюсь, - он отводит взгляд, глядя на руки. – Я просто… слишком поздно. Сначала Кью не понимает, что он имеет в виду. Слишком поздно для чего? Слишком поздно, чтобы переубедить Кью в том, что тоже влюблен в него? Слишком поздно, чтобы отвергнуть его, не разбивая при этом его сердца? Слишком поздно… И тогда он вспоминает. Он сказал, любил. Он ставит кота на пол и походит к мужчине, терпеливо ожидая, что это голубые глаза посмотрят на него. И он видит. Он видит сожаление в глазах Бонда, он видит боль. Слишком поздно. Он протягивает руку, чтобы взять его за руку. Может быть один раз, Кью может быть раскованнее, чтобы совершить этот прыжок, броситься как будто под поезд. Он улыбается Бонду, испуганному и взволнованному, и надеется, что никогда больше не будет такого чувствовать. - Джеймс Бонд, если ты думаешь, что я больше тебя не люблю, если ты думаешь, что я никогда не смогу тебя любить, то ты чертов идиот.***
Джеймс Бонд влюблен два года, один месяц и два дня, когда он целует Кью впервые, а руки обнимают его за талию, пока они целуются. Это стоит каждой секунды ожидания.