***
Но завтра ничего не получилось: слишком много бумажной работы, и Аоне освободился только к позднему вечеру, когда студия уже точно не работала. Следующий день тоже не был удачным — полетели все сервера компании, и в срочном порядке пришлось разгребать эти завалы целых две недели. Потом нужно было съездить к родителям, починить прорвавшуюся трубу, помочь знакомой старушке оплатить квартиру, притвориться парнем одной хорошей подруги… Так, постепенно, прошло несколько месяцев, но мужчина не собирался сдаваться и отказываться от своего настойчивого желания все-таки перебороть в себе этот непонятный страх. Одним светлым и ярким солнечным, как улыбка того Сугавары, выходным утром Таканобу заставил себя подняться и отправиться в студию, благо она в этот день работала. Маленькая танцевальная компания находилась в частном секторе в одном из этих разноцветных строений, что так ярко выделялись на фоне серого города. Двухэтажный дом был выложен из рыжего кирпича, а дверь явно отливала лаком, и лишь редкие царапины показывали на настоящий возраст строения и вообще всей этой компании. Из здания доносилось множество звуков: музыка, смех, прикрикивания и извинения. Мужчина пару раз глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и медленно нажал на ручку двери, надеясь, что она не откроется и он пойдет обратно в свою квартиру с чувством выполненного долга и мыслями: «Но я же попробовал». Но противная дверь открылась, предоставляя Аоне возможность увидеть чистый холл с гладким полом и двух миловидных девушек — миниатюрную блондинку и представительную брюнетку — за стойкой регистрации. Девушки о чем-то переговаривались, перебирая стопки бумаг, и тихо смеялись себе под нос, пока их не отвлек колокольчик над дверью, который огласил все пространство веселым звоном. Блондинка немного испуганно окинула взглядом мужчину, икнула и спряталась за спину девушки постарше, что изящным движением поправила очки и легким кивком головы поприветствовала гостя. Маленькая девчушка схватила пару папок и унеслась куда-то вглубь здания, стараясь как можно быстрее уйти от этого гиганта. — Что такое, Шимизу? Почему Ячи-тян так быстро отсюда ушла? — спросил удивленный голос, и из прикрытой двери высунулась белобрысая макушка, растягивая губы в улыбке от вида пришедшего человека. Сугавара зашел обратно, что-то бухнулось на пол со звонким грохотом, и мужчина выскользнул из подсобки, плотно закрыв дверь. Он был в удобной одежде и явно чувствовал себя комфортно, радостно смотря на посетителя. — Вы все-таки подумали над моим предложением? Аоне неловко переминался с ноги на ногу и чуть подозрительно смотрел на стоящего перед ним человека, собираясь с силами и решаясь записаться на парочку уроков. — Я хотел бы посетить несколько индивидуальных занятий, — пробубнил он себе под нос и перевел взгляд на девушку, которая уже сейчас положила на стойку перед ним бланк записи и планшет с датами и временем проведением уроков, а также короткими промо к каждому виду танца. Таканобу благодарно кивнул и принялся изучать список занятий, в который входило огромное множество самых разных стилей: и стриптиз присутствовал под руководством Хинаты, и страстные латино-американские с Дайчи Савамурой (директором этой студии), от промо которых дух захватывало, и бальные танцы с каким-то пареньком в очках, который равномерно и четко отсчитывал шаги и па, и горячее фламенко с Сугаварой и той самой девчушкой, которая недавно сбежала в непонятном направлении, и восточные танцы с девушкой за стойкой, угол наклонения которой казался и вовсе невозможным, как и эластика, и хип-хоп с маленьким Нишиноей, двигающимся совсем уж на грани фантастики. Все это было очень красиво, но совсем не экстремальный Аоне решил остановиться на стандартных бальных танцах, тем более, что вызывающие латинские и стриптиз ему показывать было негде, да и некому. Определившись со временем и датами, мужчина, заполнив все нужные и не нужные бумажки, попрощался с персоналом, которые легко улыбнулись и пожелали скорой встречи. Через несколько минут после того, как дверь за посетителем захлопнулась, Коуши неожиданно схватился за голову и тихо застонал: — Тсукишима-кун же на лето уезжает, а заменять его на бальных Хината будет. — Боишься чего-то? — взволнованно спросила девушка, вставляя заявление в нужный отсек и поворачиваясь к своему другу. — Это же Хината! И бальные танцы! — как будто это все объясняет, проныл мужчина и сместил белые брови к переносице. — Да все хорошо будет, не переживай, — успокоила его Киоко, потрепав по светлым волосам, и ушла в подсобку, по пути прощаясь с Ямагучи и Асахи, которые только сейчас закончили занятия по брейк-дансу и остались ждать своих партнеров, дружелюбно переговариваясь. — Ага, будет, — буркнул себе под нос Суга и сказал чуть громче, — Ты его рост видела?!***
В следующий раз это место Аоне посетил только через неделю, в четверг, после короткого дня и какого-то праздника, где опять была музыка и просьба потанцевать. Быстро сбежав оттуда, когда уход уже никого не мог обидеть, мужчина быстрым шагом направился в студию, на ходу раздумывая, как себя вести с тем требовательным блондином-очкариком из промо. Руки почему-то тряслись, когда он открывал яркую оранжевую дверь, а ноги отказывались идти самостоятельно в указанную комнату для переодеваний. Люди в раздевалке были самые разношерстные: от ярких и грубых парней с улицы до уверенных в себе профессионалов, поэтому Таканобу начал нервничать еще больше, что внешне отражалось лишь в сжавшихся в кулак пальцах и прищуренных глазах. Своей неповоротливой фигурой он очень выделялся на фоне спортивных и подтянутых танцоров. — Скажи, что Хината очень классный! — обрадованно и как-то нервно крикнул стоящий справа высоченный беловолосый парень смешанных кровей. — Ага, Лев, — флегматично ответил крашеный брюнет со светлыми концами и надел на себя мешковатую футболку. — Вот только Тсукишима-сенсей явно лучше обучал бальным танцам. — Да ну тебя! — крикнул Лев и покидал свои вещи в рюкзак, вешая его на плечо и дожидаясь напарника. — Он очень придирчивый. Низенький как-то обреченно вздохнул и подпихнул того на выход, по пути извиняясь за толчок и появившийся шум. «Как так Хината?» — недоуменно спросил себя мужчина и начал переодеваться в удобную спортивную одежду, которая не сковывала его движения. Зал, в который он направился после, был воистину большим и как будто разделенным на две половины: более светлую и более темную. Первая сторона отражала в себе самые стандартные мысли и воспоминания об обучении бальными танцами: зеркальные стены, прибитые перила для растяжки, многочисленные маты, высокий потолок и очень яркое, почти белое освещение. На другой половине все стены также были зеркальными, а потолок и пол в нескольких местах соединяли длинные металлические шесты; под потолком находилось множество разноцветных фонарей, которые отбрасывали скользящие блики по темному деревянному полу. Ритмичная и будто гипнотизирующая мелодия разносилась из колонок в углах комнаты, а на одном из шестов кто-то был. На действия этого человека Аоне смотрел не отрываясь, сглатывая скопившуюся слюну, чтобы хоть как-то смочить пересохшее горло. Это был парень, или мужчина (Таканобу не мог понять точно), совсем низкого роста и казался чуть ли не миниатюрным. Волосы мерцали в разноцветных бликах и топорщились забавным, даже милым, ворохом, руки скользили по шесту и подтягивали упругое тело наверх, переворачивали его и заставляли буквально обвивать металлический столб. Несколько раз парень даже забирался на самый верх и практически падал вниз, зависая над полом всего в нескольких миллиметрах, и от этого действия у мужчины нервно и боязливо спирало дыхание. Похоже, танцор был очень увлечен, да и музыка играла слишком громко, так что он не заметил прихода Аоне, а тот все так же стоял, ни в силах пошевелиться и оторваться от разворачивающегося перед ним завораживающего движения хрупких рук, упругого тела и изгиба позвоночника, чтобы как-нибудь обозначить свое присутствие. Постепенно, но верно, мелодия подходила к концу, как и танец к логическому завершению, и парень соскочил с шеста, тяжело дыша и впиваясь в горлышко стоящей на полу неподалеку бутылки, высасывая ее содержимое нетерпеливыми глотками. Заметив недалеко от себя замершего мужчину, парень встрепенулся и взмахнул головой, убирая с глаз мешающую челку, как оказалось, рыжих волос. — Привет, — приветливо крикнул он и начал выключать свет, превратив ту, темную и завораживающую, половину зала в самое обычное пространство, и ничуть даже не мистическое, каким оно казалось до этого. Да и парень оказался обыкновенным, если бы не кричаще-яркая внешность, а глаза сейчас немного безумно сверкали от радости — похоже, он занимался своим любимым делом. Поставив нужный диск в проигрыватель, рыжий взял с собой пульт и пересек невидимую черту, что отделяла одну половину от другой — так для блондина он перестал быть растлителем его собственных похабных желаний, всего лишь перейдя эту границу. На приветствие Аоне сдержано кивнул и представился: — Аоне Таканобу, бальные. Парень светло улыбнулся и понятливо закивал, прищурив карие глаза: — Понял. Я Хината Шое, буду рад обучать тебя. Знаешь что-нибудь о танцах? Вопрос не был неожиданным, но заставил мужчину немного напрячься и почувствовать себя неудобно. Промолчав, ограничившись отрицательным покачиванием головой, он скосил глаза вниз, встретившись с подбадривающим и нетерпеливым взглядом чужих глаз — парень буквально подпрыгивал от нетерпения, притоптывая на месте и переваливаясь с ноги на ногу. Хината без слов взял его за руки и вытянул на центр комнаты, вставая четко рядом с Аоне, разворачивая его лицом в ту же сторону, что смотрел и он сам — похоже, его разница в росте ничуть не смущала. — Так как вальс — это основа всех бальных танцев, то мы начнем с него. Принято, что партнер всегда идет вперед, а дама — назад, но при повороте и других ситуациях иногда приходится меняться местами, так что мы сейчас изучим самые основы шагов и позиций. Итак, просто повторяй за мной. Вперед начинаем идти с правой ноги, назад — с левой. Хината взял огромную для себя руку мужчины в свою теплую и немного скользкую от недавних занятий ладонь и медленно сделал шаг правой ногой в прыжке, чтобы увеличить расстояние и поспеть за своим высоким партнером. — Делаем шаг вперед правой ногой, смещаемся влево другой ногой и приставляем правую ногу в исходную позицию. Теперь левая вперед, правая вбок, левую приставили. Не спеши так, пока все делаем медленно и плавно… Вперед, в сторону, приставили. Вперед, в сторону, приставили… Нет, с правой ноги, Аоне-сан. Вперед, в сторону, приставили… Парень не отрывал взгляда от ног и наклона туловища и четко следил за шагами, отсчитывая темп и подсказывая, куда что ставить. Вообще под чутким руководством этого маленького паренька все казалось не таким уж страшным и сложным. Просто иди себе и все. Достигнув стены, Таканобу хотел было развернуться и продолжить отрабатывать шаг вперед, но тренер на удивление крепко сжал его ладонь и сказал, что дальше они будут учить шаг назад: — Здесь нет ничего кардинально отличающегося от того, что мы делали только что: левой шаг назад, так как движение назад, напоминаю, начинается с левой ноги, правой в сторону, приставили. Правой назад, левой в сторону, приставили. Левой… Голос все еще отчетливо звучал в голове и ушах, но в то же время Аоне не полностью понимал, что именно он сейчас делает — движения почти перешли на автомат, и теперь он слушал тембр голоса, его оттенки, которые все оказались очень светлыми и яркими, приятную, даже, он бы сказал, привлекательную внешность, уверенные па и шаги. Идти и прыгать назад было не очень удобно, и блондин намеренно уменьшил длину своего шага, что не укрылось от Шое, но он не стал придавать этому большое значение. Когда своеобразный круг был закончен, парень еще несколько раз прошелся со своим учеником туда-обратно, ускоряя темп и постепенно прекращая считать. Потом пустил его в свободное плавание и внимательно следил, насколько правильно тот все выполняет, иногда подсказывая и просчитывая на раз-два-три. Через полчаса Таканобу мог с уверенностью сказать, что шаги он выучил. Они, конечно, были не очень сложными, мягко говоря, но уже это он считал своим личным достижением. — Молодец, — похвалил его Хината с яркой заражающей улыбкой на лице, от чего мужчина свел глаза в пол, скрываясь от яркости и добродушности. — Теперь выучим квадратик для разворотов и углов. Встав опять рядом с Аоне, парень ободряюще сверкнул глазами: — Квадратик — это те же самые шаги, только здесь сразу шаг вперед и шаг назад. Сначала правая вперед, левая вбок и приставить. Теперь левая назад, правая вбок и приставить. Для нормального разворота пары нужен квадрат, а не квадратик. Для этого, при отставлении ноги в бок, разворачивай тело на девяносто градусов. Нет, в другую сторону! — поспешно поправил его парень, обхватывая блондина за талию и разворачивая его в противоположную сторону — по телу Таканобу от прикосновения к телу маленьких теплых ладоней как будто прошелся электрический ток. — Вот, смотри. Хината медленно протанцевал квадрат, крайне плавно и осторожно поворачиваясь на углах и заканчивая фигуру четко в том месте, откуда начал. — Понял? — спросил он, когда закончил. Получив подтверждающий кивок, парень вернулся на прежнее место и продолжил тяжкое обучение, изредка поправляя и подсказывая, как именно двигаться дальше. Постепенно мужчина разобрался во всех тонкостях и двигался самостоятельно, без помощи и счета, находя во всем этом какое-то странное удовлетворение. Следующим испытанием был непосредственно танец, точнее выдержка определенной формы — овала, — во время движения. Мужчина сбивался и все никак не мог верно завернуть, спотыкаясь о собственные ноги. Шое показывал, как надо это делать, на собственном примере, но дело все равно продвигалось очень медленно и почти незаметно. К концу занятия Аоне смог, наконец, завершить один круг и радовался, как ребенок. Внутренне, конечно. Поклонившись и поблагодарив за занятие, он покинул комнату в самом удовлетворенном расположении духа, только уже за дверью столкнувшись со спешащим внутрь растрепанным брюнетом с дьявольской аурой и услышав звуки той самой завораживающей музыки, как и порицающий крик «Кагеяма!», отчего-то на душе стало довольно неприятно, и радость немного поутихла, уступив место вязкому и тягучему чувству. «Ревность», — понял уже дома мужчина, смотря в белый потолок над своей большой кровати. «Не к добру», — поддержал его кивающая кошечка на рабочем столе, подаренная тем же самым Футакути на один из многочисленных праздников.***
С тех пор работник компании «Датеко», серьезный и очень ответственный молодой человек, дважды в неделю стал заходить в студию «Карасуно», на урок бальных танцев с Хинатой Шое, становясь неуклюжим и чуть неуверенным в себе человеком. В несколько последующих занятий они повторяли то, что успели изучить, потому что из-за отсутствия практики Таканобу забывал абсолютно все, чему его учили до этого. Хината оказался на удивление терпеливым в плане танцев и заставлял тренироваться все время без остановки — к блондину теперь даже остальной персонал относился по-дружески тепло. Тсукишима-сенсей куда-то непонятным для мужчины образом исчез, а его обучение медленно, но верно продвигалось с мертвой точки. Оказалось, что танцевать, тем более с Хинатой, не так страшно, а даже приятно и весело. Когда на одном из далеко не первых занятий учитель убедился, что шаги с первого раза получаются нормальными, правильными и плавными, он поставил мужчину в угол белой половины комнаты и попросил, прекрасно понимая, что за один раз у них ничего не получится: — Теперь запомни, пожалуйста, позицию. Парень встал напротив блондина и взглянул ему в глаза, совершенно не стесняясь, что он едва достает тому до груди и мог бы поместиться в объятиях одной руки. Взяв Аоне за руку, Шое начал объяснять, смотря на то, о чем он говорит: — Мужчина берет партнершу за правую руку и держит их сцепленные руки примерно на уровне глаз, чуть сгибая ее в локте, — паренек немного поправил рукой сцепленные руки и локоть, очень мягко прикасаясь к одежде, что приятными мурашками расходилось по всему телу. — Сейчас все танцуют вальс лицом к лицу, касаясь друг друга, а, например, в Викторианскую эпоху такая близость считалась неприличной. Партнер кладет правую руку чуть ниже левого плеча партнерши, — Шое ненавязчиво помог расположить руку именно так, как надо — оказалось, что вся лопатка учителя могла поместиться в ладони блондина, что его немного шокировало и ввело в ступор. Парень продолжил чуть громче, привлекая к себе и своим словам утерянное внимание: — Партнерша же кладет свою левую руку на бицепсы правой руки мужчины и обхватывает их ладонью. Убедившись, что положение принято верно и правильно, Шое таким же тоном предупредил: — Сейчас мы с тобой пойдем именно теми шагами, которые ты, я надеюсь, все-таки выучил. Ты, как партнер, начинаешь движение с правой ноги. Мы идем против часовой стрелки, как и танцуют все бальные танцоры. Не бойся углов, для них не надо ничего придумывать — просто иди тем самым шагом, который учил в прошлый раз. Хината был очень маленьким — это то, что Таканобу заметил в первую очередь. Еще он был на удивление легким — это мужчина понял, когда потянул его за собой в первой попытке пройти круг вдвоем. А также очень гибким — парень и вправду мог перескакивать с места на место и выглядеть при этом очень элегантно и изящно. Даже отклонения от нужного курса не заставили его сбиться ни на шаг. И, в конце концов, он был удивительно красив: возбужденный от танца и от того, что у него и партнера все получается, расхристанный от недавних порханий по шесту, горячий от движений, улыбчивый и только его. Аоне резко остановился, заставляя врезаться в себя маленького Хинату, и буквально вжал его в себя крепкими объятиями, наконец-то понимая истинность своих чувств, которые мучили все это время. С тех самых пор, как он пришел в этот зал впервые, замечая скользящего и извивающегося парня на шесте в окружении разноцветных всполохов от прожекторов и ритмичной музыки. — Аоне-сан? — недоуменно спросил парень, не отрывая лба и лица от груди мужчины, из-за чего обращение прозвучало немного глухо. Блондин встряхнул головой и немного отодвинулся, вновь вставая в нужную позицию и начиная движение. Натренированное тело Шое сразу же ответило на приглашение и продолжило танцевать без ошибок, будто не было ни остановки, ни смущающих действий, только сердце билось где-то в районе горла и немного сбивало дыхание. После нескольких неловких и провальных попыток удалось завершить один мало-мальски правильный круг, когда оба успокоили голову и тело, возвращаясь непосредственно к занятиям. Рыжий добавил музыку, и теперь ритм отбивался музыкой, а считающий голос больше не мог выдать легкой дрожи. Ловкие пальцы лишь сильнее вцеплялись в массивное тело над парнем, сдавливая до едва заметных покраснений. Занятие в итоге нормальным так и не вышло, закончившись чуть раньше, чем должно было. У Шое это был последний человек на сегодня, и он быстро скрылся из студии, так и не переодевшись из рабочей спортивной одежды в обычную повседневную. Трусливо сбежал до того, как его успел перехватить Аоне и хотя бы попытаться что-то объяснить.***
— Футакути, я сделал что-то не то. Аоне на следующий день вытащил своего друга из дома и потащил гулять, сев в ближайшем парке, что невыносимо выбесило подготовившегося к длинной прогулке Кэндзи, на самой отдаленной от людей скамейке. Эти слова для парня стали настоящей неожиданностью, и он, сменив гнев на милость, во все глаза уставился на бездумно смотрящего в землю друга. Тот несколько недель назад с гордостью поведал о своем решении насчет танцев, и тогда шатен полностью его поддержал, отправляя в тяжелый самостоятельный путь — в жестокий мир страхов и неудач. Блондин все это время ходил в приподнятом состоянии, был на удивление мягок и постоянно витал в облаках, на что парень внутренне посмеивался и благословлял его одновременно. — И что же ты натворил? — осторожно поинтересовался Футакути, садясь рядом на скамейку и откидываясь на спинку, сложа руки на груди — его друг сегодня был слишком подавлен. Таканобу поднял голову вверх и как будто это само собой все объясняет, произнес: — Влюбился. Кэндзи был парнем не впечатлительным, но такие неожиданные слова его по-настоящему удивили, хоть он и старался этого не показывать. Напряженные руки безвольными тряпками свалились на колени, когда он понял, что ничего опасного и на самом деле серьезного не произошло. Парень закинул голову вверх, рассматривая плывущие по небу облака и ловя себя на мысли, что он чертовски счастлив за своего друга. Весело улыбнувшись и вскочив обратно на землю, шатен буквально пропел от счастья: — Это же замечательно! Скажи ей об этом, и проблем не будет. Блондин нахмурился, и парень невольно сглотнул, вопросительно склонив голову набок. — Это он. Смысл не сразу дошел до сознания, а когда-таки там проблеснула искра понимания, Футакути согнулся пополам от смеха и успокаивающе потрепал мужчину по светлым волосам — к геям он относился абсолютно спокойно, так что Аоне мог рассчитывать на его дружескую помощь и поддержку.***
На следующее занятие Таканобу пришел самым что ни на есть уверенным в себе человеком, преисполненным желанием все рассказать объекту своего обожания и расставить все точки над «ё». При подходе к залу он уже немного подрастерял боевой запал, когда не услышал ни звука скольжения кожи о шест, которым сопровождалось каждое начало занятия, ни той самой, ритмичной и завораживающей, музыки. Ладони неприятно вспотели, когда Аоне с затаившимся дыханием открывал легкую дверь, а сердце, по ощущениям, так и вовсе пропустило удар, когда вместо рыжей родной и знакомой макушки глаза наткнулись на высокого парня в очках. «Тсукишима-сенсей вернулся», — печально констатировал про себя мужчина и со скрипом закрыл за собой дверь. Этот учитель оказался именно таким, каким обычно и представляют преподавателей бальных танцев: дотошным, почти безэмоциональным, каким-то недовольным, даже озлобленным. Голос у него был ехидным, и слушаться совсем не хотелось. Ноги заплетались от большого количества беспощадных поправок и исправлений, голова абсолютно отказывалась думать о танцах и верных движениях тела. У него снова появилась она — боязнь. Этот глупый страх, что мешал нормально действовать и сосредоточиться. Только страх не от танцев, за преодоление которого Таканобу мысленно себя поздравил, а от отсутствия Хинаты. Новый, ничем не обоснованный и абсолютно неожиданный страх — потерять его и никогда не найти. После неудавшегося, во всех смыслах, занятия мужчина прямо в спортивном костюме ринулся к стойке, напугав одиноко сидящую там блондинку. Та нервно икнула на просьбу дать телефон коллеги или сказать адрес, но через некоторое время все-таки протянула руку с зажатым листком вперед, испуганно отводя глаза в сторону и практически вжимаясь в стойку своим маленьким тельцем. Быстро кивнув в качестве искренней благодарности, блондин схватил свои вещи и умчался к своей машине, молясь всем, кому можно, чтобы парень был у себя дома. Дороги были слишком заполнены, светофоры через чур долго не загорались, машины двигались очень медленно, а люди на пешеходных переходах шли совсем уж не спеша — все эти факторы преследовали Аоне на его пути, заставляя нервничать и раздражаться еще больше, хотя он всегда был эталоном спокойствия и невозмутимости. Квартира находилась в одном из отдаленных от центра, но очень уютных районов города в двухквартирном доме. Все, даже садик перед крыльцом, выглядел слишком радостно и ярко, что Таканобу ни на секунду не усомнился — он именно там, где надо. Выровняв свое сбившееся нетерпеливое дыхание, мужчина аккуратно постучал в дверь и замер в ожидании ответа — внутри что-то прошуршало, свалилась пара мягких вещей, и на свет появился заспанный и всклокоченный парень, сонно протиравший свои глаза и сладко зевая. — Аоне-сан? — удивленно спросил Хината, смотря на возвышающуюся над ним массивную фигуру. Мужчина как раз стоял на пути солнечных лучей, и теперь они слепили глаза Шое, так что он заслонил их рукой, недовольно жмурясь в попытке добиться темноты. Парень отошел в сторону, пропуская блондина внутрь, и торопливо закрыл дверь, возвращаясь в любезные объятия потемок и облегченно выдыхая. Медленно прошаркав к кухне, он потянулся и широко зевнул, поставив чайник и выставив на стол пару вазочек с печеньем. Квартира, как решил для себя Таканобу, была очень уютной, но слишком маленькой — он врезался в дверной косяк, отчего парнишка прыснул со смеху, с интересом наблюдая за его передвижениями. — Вы что-то хотели? — поинтересовался рыжий, наливая в чашку уже заваренный чай: руки немного дрожали, дыхание сбилось, и он всячески отводил взгляд от слишком неуместной здесь фигуры. Мужчина утвердительно кивнул и отпил глоток зеленого чая. В кухне повисла тяжелая тишина, но Шое не хотел ее разряжать, как сделал бы в любом другом случае. Ему хотелось посмотреть на Аоне, узнать что-нибудь, понять, что с ними происходит, в конце концов. А Таканобу все никак не мог собраться с мыслями: сердце стучало где-то в горле, он немного задыхался и не мог собрать собственные мысли в кучу. Потом он попробовал отвлечься и заговорил о погоде. Эту тему нехотя поддержал Хината, и постепенно они разговорились, насколько это было возможно при молчаливости первого. Парень реагировал на все очень бурно, искренне смеясь и ласково подтрунивая над мужчиной, постепенно раскрываясь все больше и больше. Блондин узнал, что рыжий буквально несколько лет назад закончил институт, но работу по специальности не нашел, и поэтому стал заниматься своим самым любимым хобби — танцами. В начале учился, потом заменял преподавателей, а в конце концов остался там работать. На вопрос почему же он выбрал стриптиз, Шое смущенно отвел глаза и пробормотал что-то невнятное, так что интерес не был утален. В итоге, за неспешной беседой прошло несколько часов, и солнце уже стало заходить за горизонт. Комната окрасилась в ярко-рыжий цвет, и Хината теперь выглядел вообще потусторонним существом, чем-то совсем нереальным, пока провожал мужчину. На улице стало немного прохладно, и парень вздрогнул, покрывшись мурашками. Сердце у блондина снова забилось пойманной птицей, и он притянул к себе Шое, почти вдавливая себе в грудь. — Слушай, — хрипло попросил Аоне и замолчал, всматриваясь в чужое лицо и стараясь отдышаться. И парень слушал. Стук был каким-то загнанным, неровным, нервным. Боящимся. Трепыхающим. Неуверенным. Любящим и стесняющимся. И очень искренним. Казалось, что им можно передать абсолютно все чувства и эмоции, не говоря ни слова. Хината надеялся, что он понял все правильно. И тут его отпустило все то напряжение, в котором он жил последние несколько дней. Ноги подкосились, и рыжий обязательно бы рухнул на неприветливый шершавый камень, если бы руки аккуратно не поддержали и не усадили мужчине на колени, все так же не размыкая своих цепких объятий. Шое склонил голову и уткнулся лбом в плечо, рвано дыша и облизывая пересохшие губы — щеки покрыл терпкий румянец: — Мы можем завтра… Сходить куда-нибудь? Таканобу прижался щекой к ярким волосам и согласно кивнул, сжав руки еще сильнее. Сердце успокоилось, и стало совсем хорошо и тепло.