***
- Две стопки текилы, красавчик! – Мортен слегка перевалился за барную стойку, активно зазывая смуглого темноволосого бармена, занятого другими примечательными клиентами. Он обернулся на довольно звонкий голос, сумевший перекричать, казалось бы, непробиваемую звуковую волну, усиленную мощнейшими басами, и одобрительно кивнул, жестами демонстрируя, что он скоро выполнит новый заказ. - А Вы человек слова, я смотрю, - Хенрик улыбался как всегда радушно и широко, обнажая свои, с чем бы согласились многие, самые обаятельные во всем мире клыки, пока пытался поудобнее устроиться на довольно высоком стуле у бара. Ему было сложно это сделать, так как крепкая рука Мортена, вытянувшая его с танцпола, ухватив за предплечье, пока что не имела желания расставаться с ним. - Дорогой, какие «Вы»? «Ты» и только, мы же говорили! Я и сам рад выпить с тобой текилы! Предложил бы на брудершафт, но, может быть, через пару стопок ты даже сам предложишь! – он игриво подмигнул и убрал свою мощную ладонь, напоследок слегка похлопав по плечу Хенрика. Холм по-прежнему был в шоке от такой прямолинейности, но умело скрывал это, лишь покачав головой, усмехнулся и произнёс машинальное «может быть», понимая, что такого точно не произойдет. Обычно его открытость и откровенность обезоруживала людей – это та роль, с которой он справлялся безукоризненно, а сейчас он чувствовал себя словно «по ту сторону экрана». Мортен знал, чего хотел, был уверен в себе, настойчив, а в этом случае понятие такта имело весьма размытые границы в контексте словоблудия, отчего брови Хенрика устремлялись вверх с каждой новой фразой пытливого интервьюера. - Две текилы, господа! – бармен возник будто из воздуха и также испарился из поля зрения, в конце озарив клиентов белоснежной улыбкой, ярко выделявшейся на фоне смуглой кожи. - Отлично! Так, за тебя, Хенрик! За ваш нереальный дует с Тарьяй! И, конечно же, за ваши первые и далеко не последние награды на такой престижной премии! – он живо перечислял поводы поскорее осушить стеклянную ёмкость с обжигающим напитком, попутно загибая пальцы, словно боясь забыть упомянуть что-то. Хенрик всё это время терпеливо выжидал, поражаясь тому, с каким вдохновением человек, которого он впервые увидел сегодня, выговаривает моменты, за которые он хочет выпить. Это было странно, но после встречи с фанатами - уже привычно и даже несколько приятно, поэтому он расплылся в улыбке, стукнув по стопке Мортена своей и осушив её, спустя мгновение сильно запрокинув голову назад, от чего волосы, перестроившись словно в танце, образовали новую прическу на его голове. Он слегка зажмурился, чувствуя, как крепкий алкоголь постепенно растекается внутри, и поспешил закусить кусочком кисло-сладкого лайма, который дожидался его на краю только что опустевшей стопки. - У-ух! Я не прогадал с выбором! – энергичный инициатор «я угощу тебя шотом после» звонко хлопнул в ладоши и широко улыбнулся, глядя на знатно повеселевшего Хенрика. - Очень крутой выбор, спасибо! - Это тебе спасибо за то, что ты сделал! Я фанат шоу, а история Исака и Эвена сыграла на всех фибрах моей души... Мне кажется, что я готов смотреть еще как минимум 10 сезонов про них: про то, как они справляются со своими проблемами, узнают друг друга, нежно целуются и занимаются страстным сексом! Очень многое из этой истории напомнило мне мои первые отношения и то, каково было принять себя и свои интересы. - Это безумно приятно слышать, нам очень часто говорят, что шоу и история персонажей повлияла на их жизни, помогла им осознать некоторые моменты и принять себя такими, какие они есть. Что может быть важнее, когда, выполнив работу, ты слышишь такое и чувствуешь подобную отдачу? Это невероятно. - Потрясающе! Я уже говорил, что я в восторге от того, что вы показали! Знаю, что это не первая твоя роль, но здесь тебе дали продемонстрировать свои способности. Что ты не просто невероятный красавчик, но и безумно талантливый к тому же...Бармен! Повторите нам! – Мортен поднял два пальца вверх, кивком головы подтверждая заказ. - Спасибо, это очень интересный опыт, и я правда считаю, что мне сильно повезло: с Юлие, со всей съемочной командой и кастом сериала... Что мне перезвонили, хотя я действительно облажался во время проб, - музыка играла слишком громко, так что Хенрику пришлось приблизиться к Мортену, чтобы тот расслышал его слова. Нельзя сказать, чтобы тот был сильно «против». Больше «за». - Как так?! По вашей игре не скажешь, что ты мог облажаться... - Наверное, я просто перенервничал немного. Я шел одним из последних на прослушивание и, вроде, был спокоен до того момента, как подошёл к двери, ведущей в комнату, где мне надо было стать Эвеном. А с Тарьяй всё прошло отлично, мы как-то сразу почувствовали хорошую связь друг с другом, благодаря чему я понял, что смогу показать с ним то, что от меня хотели увидеть. Я больше проебался с тем, как я говорил свой текст и.... - Имеешь в виду, недостаточно «Эвена» показал? - Что-то вроде того, но всё закончилось как нельзя лучше, - Хенрик, почесав затылок, широко улыбнулся, покачав головой. - Ты идеальный Эвен! Моё сердце покорено тобой и твоим исполнением, так что в чём-чём, а в тебе Юлие нисколько не ошиблась. Да и она очень хорошо понимает, что хочет увидеть в своих персонажах, я разговаривал с ней в том году, так что ваш дуэт наверняка сыграл весомую роль! Холм рассмеялся от очередного восхваления со стороны Мортена: - Спасибо большое! Да, Тарьяй говорил, что они с Юлие обсуждали кандидатуры и на мне они практически сразу сошлись: думаю, тут ведущую роль сыграла наша с ним импровизация... Да, наверное, в этом дело, - Хенрик ненадолго задумался, не убирая улыбку с лица, вспоминая то, что было больше полугода назад. - Думаю, я бы очень хотел присутствовать на вашей импровизации... – Мортен с досадой произнёс эту фразу, уставившись на разболтавшегося Хенрика и тяжело выдохнув. - Ха-ха-ха, на самом деле это было забавно! Там было много всего, но в контексте импровизации мы разыгрывали четыре сцены: что-то вроде первого знакомства, потом должны были сделать вид, что прошло уже приличное количество времени с первой встречи, после Юлие попросила нас показать близость Эвак... - Правильно, чего тянуть! - Не ту близость, - в этот раз он был готов к выпаду. – Нам нужно было показать их... Мы должны были... Это... Это должно было быть отнесено в категорию «я никогда не чувствовал такого раньше». На удивление было не сложно, хотя мы знали друг друга всего ничего. Дальше мы должны были показать их ссору, напряженную обстановку – это было даже более странным, чем близость, - Хенрик почувствовал, что его голос уже довольно сильно охрип из-за тщетных попыток перекричать оглушительные танцевальные треки. - Ох, это так захватывающе звучит! После такого тем более не верю, что ты мог облажаться! Ты, наверное, просто критично к себе относишься, и это абсолютно нормально: в жизни лучше относиться к себе критично, но никогда не сомневаться в собственных решениях. Ты такой, какой ты есть: главное гордиться этим и делать то, что тебе на самом деле хочется, ведь, что хорошего в том, чтобы жить в рамках условностей? Интереснее за них выходить, если душа просится на волю! - Да, в актёрстве это и есть большой плюс, что ты можешь раскрыться по-новому, создать кого-то нового. Но это большая заслуга сценаристов и режиссеров: они дают тебе базу, а ты строишь на ней своё здание, используя их строительные материалы, - это очень интересно. - Верно говоришь! Я определенно не прогадал, заказав нам еще по шоту! – в этот момент мистический бармен снова объявился, держа в руках новую порцию текилы, заменив ей стоявшие на столе пустые стопки. Как можно было догадаться, исчез он практически мгновенно. - Не созрел для брудершафта? – с нескрываемой надеждой поинтересовался Мортен. - Может, немного позже, - рассмеялся в ответ Хенрик, слегка откинувшись на небольшую спинку лакированного деревянного стула. - Тогда давай выпьем за то, чтобы я мог еще много-много раз наслаждаться тобой на экране телевизора или посещать постановки с твоим участием! - Выпьем! Оба осушили свои стопки, по стандартной схеме. - У-ух, что ж, я... – речь Мортена неожиданно прервалась: через мгновение он полез в карман своих брюк, ловко вытащив оттуда мобильник. Хенрик успел заметить входящий вызов, но не разглядывал, от кого он был. - Дорогой, мне нужно отойти, я был сказочно рад поболтать с тобой и обязательно поймаю тебя чуть позже, развлекайся! – он ласково провел по тонкому плечу Холма и, подмигнув, спешно удалился, услышав хрипловатое «спасибо, конечно!» в ответ. Хенрик немного проводил его взглядом, пытаясь прокашляться, чтобы сбить появившуюся хрипотцу, но чувствовал, что у него это плохо получается. - Ну, что, он тебя оставил? – отвлёк его своим голосом от этого занятия Марлон, буквально вывалившийся из толпы, держа под руку светловолосую девушку, с которой они танцевали втроём, пока его не ухватила за предплечье крепкая мужская рука, принадлежащая весьма экспрессивному хозяину. Девушка прошла вперёд и, слегка подпрыгнув, села на бывшее место Мортена, что-то сказав, но парням не удалось расслышать это. Она увидела две пары непонимающих глаз, после чего показала пальцем на горло, намекая на убедительную победу стереосистемы на афтерпати в схватке с её голосовыми связками. Девушку звали Эмма. - Ага, ему кто-то позвонил, и он ушёл, но успел заказать пару шотов текилы и практически уломал меня выпить с ним на брудершафт! – отшутился Хенрик, наклонившись ближе к уху Марлона, после чего оба парня взорвались от смеха. - Он тебя так ловко вытянул, что мы даже сразу не заметили твою пропажу! – в этот раз Эмма набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы взять реванш и всё-таки поучаствовать в беседе парней. - Он, блять, очень резвый мужик, - по-доброму подытожил Холм, выискивая юркого бармена уже довольно поплывшим взглядом. Троица заказала еще несколько коктейлей и к тому времени была уже прилично навеселе, живо разглагольствуя на различные темы. Эмма весьма хорошо вписалась в их компанию, отчего парням казалось, что с ней они знакомы довольно давно. Дальше к ним периодически подбегали знакомые и незнакомые люди, обладавшие различной степенью популярности в пределах скандинавских стран, и, конечно же, просто поклонники: общей целью было ухватить кусочек атмосферы в процессе общения со взорвавшими мир юными звёздами, а также не упустить шанса сделать памятное фото. В этот вечер их угощали практически все: остаться трезвыми не оставалось шанса, да они, в общем-то, и не пытались за него ухватиться. А путь от танцпола до барной стойки стал самым изведанным, что, казалось, будто в голове вырисовалась карта наиболее быстрых маршрутов передвижения. Вскоре парни слились с остальной частью «бойз сквада», продолжая установленный регламент сегодняшнего мероприятия, лишь периодически меняясь составами и запоминая всё больше новых имён возникающих из толпы людей. К Тарьяй и Хенрику было прикреплено особое внимание, но редко кому удавалось выцепить их вдвоем, да и к чему это? Все просто развлекались и наслаждались происходящим, не погружаясь слишком глубоко в детали вечеринки. Ребят поздравляли, восторженно обсуждали их работу, были даже какие-то предложения о перспективном сотрудничестве: алкоголь и общая атмосфера стирали многие границы. Но, нет, их не окружали и не просили целоваться в центре танцпола. Или просили?***
Тарьяй обхватил лицо Давида обеими руками и резко уперся лбом в его взмокший лоб, параллельно прыгая вместе с ним и громко крича друг другу знакомый текст оглушительно играющей песни. Марлон снимал очередное видео, пока Саша подавал руку даме в коротком темном платье, помогая ей взобраться к нему на сцену. Он переводил камеру очень быстро, от чего атмосфера на видео казалась еще более безумной, чем она была на самом деле. Была приглашена группа, игравшая живую музыку на различных духовых инструментах: вперемешку с треками, которые ставил ди-джей, всё звучало нереально круто. Хенрик начал вести свою видеосъемку, запечатлев себя и Марлона, а затем, энергично «подплясав» к Тарьяй и Давиду, подстроился под их неведомый танец и, обхватив обоих одной рукой, заразительно громко запел, слыша поддержку друзей, и чуть не уронил телефон на пол, когда прыгающий впереди них парень очень резко и неожиданно махнул рукой. Парни расхохотались от неуклюжей попытки Холма удержать свой телефон, но, к их удивлению, он справился, после чего последовал горделивый взгляд на не уверовавших в его цепкость и координацию «юнцов». Тарьяй сделал шутливый реверанс в его сторону, после чего то же самое повторил и Давид: все трое наконец прекратили «любезничать» и снова влились в движение на танцполе, периодически совершая протоптанные маршруты до бара и на улицу, чтобы подышать воздухом и выкурить сигарету. В один из таких выходов они потеряли Хенрика из виду, но зато познакомились с парой миловидных девушек, разговорившись с которыми, они и отправились обратно в здание. ... Нет, я сама из Бергена, но моя подруга приехала из Олесунна ко мне на пару недель и заодно на премию сходить, - русоволосая девушка в изумрудном облегающем платье была вынуждена, несмотря на каблуки, вытянуться на носочках, чтобы достать до уха Тарьяй. Ответив, она указала на ту самую подругу, которая в этот момент рассмеялась с какой-то шутки Давида. - Это круто! У меня знакомый там живёт, я был у него пару раз, правда, это было давно: года 3 назад, - ему же пришлось довольно сильно наклониться, чтобы она смогла расслышать ответ. Эй, Тай, прикинь, Мая, блять, знает Петтера: их родители раньше были соседями, пока не переехали в Олесунн, - Давид, весело усмехнувшись, закинул руку на плечо темноволосой невысокой девушке с кристально-голубыми глазами и наклонился ближе к Тарьяй, слегка пихнув того в грудь своим полупустым стаканом. Му удивленно вскинул брови, отметив, что даже это место превращается в какую-то встречу «знакомых знакомых». Молодые люди искренне рассмеялись, продолжая рассуждать о том, что в Норвегии в принципе несложно встретить кого-то, кто знает людей из твоего окружения. Они с интересом слушали различные истории друг друга, выяснив, что как минимум пару человек из их школы девушки тоже знают. - Лив! Покажи Тарьяй те фотки, что я тебе скидывала с поездки, там есть Миа, вроде бы... А то мой телефон сдох, - Мая довольно сильно ухватила подругу за кисть правой руки, пошатнувшись от неожиданно резкого движения вперёд. Но Давид вовремя подхватил её за плечи, не дав упасть. - Оу, осторожнее! Но я тебя держу, если что! - Блять, простите, ноги, видимо, уже устали стоять на одном месте... -... Так пойдемте танцевать! – Лив, которая уже довольно долго вела игривую беседу с Тарьяй одними взглядами, потянула его за руку к танцполу, перебив подругу и кивком головы призывая остальных присоединиться. Тарьяй спешно сделал довольно большой глоток из стеклянного бокала, заполненного каким-то крепким коктейлем, и оставил практически пустую ёмкость на барной стойке, даже и не вспомнив, кто его угостил этим напитком. Он двинулся вслед за решительной фигуристой особой, кинув Давиду едва уловимую ехидную ухмылку, на которую получил одобрительный кивок в ответ. Они протискивались сквозь хаотично двигающиеся тела, пока Тарьяй не заметил оставшуюся часть «бойз сквада», танцующую в группе с несколькими парнями и девушками: кого-то из них он уже знал, а кого-то видел впервые. Потянув Лив за руку, он затем переместил её ей на талию и повел в уже сложившийся танцевальный коллектив. Саша первым заметил Тарьяй и, положив тому руку на плечо, оживленно запрыгал с ним в такт начавшемуся припеву. Хенрик и Марлон подхватили идею, после чего и остальные ребята обняли «соседей» по танцполу, оживляя его своими ни капли не синхронными движениями. Так прошло довольно много песен: ребята смеялись, записывали глупые, но памятные видео, делали размазанные фото, которые на утро будут просматриваться под сдавленные смешки и неоригинальные шутки. Шоу-программа афтерпати была весьма насыщенной: в один момент началось «рандомное караоке», где каждый желающий мог выйти и спеть композицию из заготовленного списка, назвав случайное число. Что сказать: вышедшие к тому времени смельчаки, зажгли толпу, стараясь исполнить выпавшие им треки как можно более эпично и эпатажно. Аплодисменты и возгласы не стихали, когда на сцену выбрался очередной желающий – молодой темноволосый мужчина, имя которого Тарьяй не помнил, но думал, что видел его в каком-то сериале. - 21, - произнёс весьма приятный голос. - Итак, 21... О-о-о-о, отличная интуиция у нашего нового исполнителя: Muse... «Feeling good»! Толпа взорвалась, и мужчина явно обрадовался своему выбору. Заиграла знакомая практически всем мелодия, а кто её слышал впервые, был впечатлен уже с первых нот. Она, словно наркотик, медленно распространяющийся по воздуху, одурманила присутствующих, набирая силу с помощью аккомпанирующей приглашенной группы. Мужчина запел, и это было потрясающе. Это был новый удар, так как его голос был очень похож на голос Беллами* с разницей лишь в небольшом акценте, который выдавал в нём скандинава. Толпа задвигалась в ритм зазвучавшим гитарным струнам и приятной вибрации голоса исполнителя: многие разбрелись по парам, кто ближе подошел к сцене, кто начал двигаться нарочито сексуально, вторя откровенным движениям неожиданно найденного «двойника» солиста Muse. Лив стояла спиной к Тарьяй, прижавшись к нему, слегка пританцовывая и специально провоцируя молодой юношеский организм отреагировать на её действия. Она обернулась к нему лицом, обвив руками шею и почувствовав скрепившиеся на своей пояснице довольно сильные руки. Её пальцы уверенно подхватили пару прядей на затылке и закручивали их в лёгкие узелки, пока сама Лив пристально вглядывалась в глаза самого молодого номинанта на лучшую мужскую роль премии Gullruten. Они двигались весьма размеренно, но в этом было что-то вызывающее: придвинувшись ближе, девушка уткнулась носом и губами в мягкую, приятно пахнущую кожу у основания шеи Тарьяй. Он улыбнулся от легкого щекочущего ощущения, пробежавшегося по телу, и прикрыл глаза.“And I’m feeling good...”
Он снова открыл глаза, почувствовав продолжительный поцелуй на своей коже, отчего новая порция мурашек сию минуту была доставлена на его тело. Ухмыльнувшись, Тарьяй отвёл взгляд немного в сторону, и, оглядев ребят, поймал затуманенный взгляд только что обратившего на него внимание Хенрика. Оба поняли, какая картина всплыла в головах друг у друга, из-за чего сдавленно засмеялись. Холм, покачиваясь в такт прекрасному исполнению, игриво подмигнул, прикусив губу, и вернул своё внимание на сцену. - Что-то мне захотелось выпить, - Тарьяй почувствовал теплое дыхание возле своего уха. Лив отстранилась от него, продолжая буквально буравить его своим проникновенным взглядом. - Да, пойдем, освежимся, - он заострил внимание на её губах, а затем вступил в поединок глазами. Очевидно, кто выиграл в этом случае. Лив явно не была расстроена поражению. Взяв её за руку, победитель, бросив скорый взгляд на друзей, поспешил покинуть танцпол.“And I’m feeling good...”
***
- Сейчас... Три... Пятнадцать минут четвертого, - Саша остановился у двери своего номера, отвечая на вопрос Марлона, отделившись от шатающейся в поисках своих номеров группы людей. Он тяжело оперся на песочного цвета косяк, с трудом исследуя карманы на своей одежде в поисках успевшей затеряться ключ-карты. Взрослые представители команды «SKAM», отшутившись и пожелав ребятам добрых снов, а также не забыть об их субботней культурной программе, спешно двинулись дальше по коридору, отмечая приятную ненавязчивость теплого желтого света ламп, висевших симметрично вдоль кремовых стен. - Ты уже сдаешься? – упираясь ладонью в соседнюю дверь обиженно спросил Давид. - Я просто всё... – дверной косяк уже казался Саше прекрасной альтернативой кровати. - Я вижу. - Так – так, давай-ка мы всё же положим тебя где-нибудь с той стороны этой полюбившейся тебе двери, - Хенрик убрал руки с плеч Марлона и Тарьяй, а затем обернулся к постепенно сдающемуся «солдату». - Дава-а-ай, - Саша расплылся в улыбке и так ласково уставился на заботливого Холма, что все парни рассмеялись и принялись помогать другу отыскать ключ к единственной преграде, отделявшей его от мягкой, как облако, кровати. В конце концов дотащив Сашу до места назначения и уложив, конечно же, не без приключений и нелепых падений, а также убеждений помочь раздеться, но всё-таки «он сам», парни, бывшие изрядно навеселе, решили завалиться в номер Тарьяй. Просто до него идти было ближе всего. Было ощущение, что в венах течет сплошной алкоголь, а вся кровь под его натиском скрылась в неизвестном направлении. Тем не менее, оживленно обсуждая прошедшую вечеринку со всеми её деталями и в особенности новыми знакомствами, они вспомнили про оставшуюся бутылку шампанского в небольшом холодильнике у стены. Сон несколько отступил, а перспектива перепить лишнего перестала быть мрачной, так как намешали они за вечер неприличное количество различных видов напитков, но, на удивление, ни один из них не попал в казусную ситуацию из-за этого. Марлон, добравшись до бутылки, уселся на край кровати, чтобы открыть её, пока остальная троица устраивалась у её изголовья, не прекращая смеяться и отбирая друг у друга подушки: их было всего две, а парней было на одного больше. Кто-то лишний? Звук вылетающей пробки стал въевшимся джинглом за сегодняшний вечер, но всё равно был встречен радостными воскликами: бокалы были наполнены, руки вытянуты, очередные тосты проговорены. Они включили какой-то музыкальный канал на фон, но практически не обращали на него внимания, так как каждый имел большой запас интересных историй, накопившихся за сегодняшний вечер. Прервались лишь один раз, когда, к их удивлению, услышали до боли знакомую песню. - Бля-я, парни, да ладно, это же Леннон! Сделай... Сделайте громче! – Давид подскочил со своего места, и, чуть не свалившись на пол, удержался на ногах, стараясь балансировать на мягком матрасе, как на доске для сёрфинга, то и дело запутываясь в скрученном одеяле: в «морских волнах». Он вытянул бокал вперед и, пританцовывая, запел хорошо выученные слова, ловя на себе вдохновленный взгляд Марлона и услышав голос Хенрика, когда тот привстал со своего места на колени, рукой обхватив левую ногу Давида, чтобы не завалиться на бок. Тарьяй взял пульт, включил телевизор практически на полную громкость и завалился на две освободившиеся подушки, перекинувшись быстрыми взглядами с Холмом и засмеявшись, запел вместе с друзьями.« You may say I'm a dreamer But I'm not the only one»
На канале транслировались записи с живых выступлений, поэтому парни увлеклись просмотром и домашним караоке еще на парочку песен. Вскоре после неожиданного концерта их квартета, они вспомнили, что вчера была пятница, а значит на сайте должны были выложить очередной отрывок: какое совпадение, что как раз с караоке, где их персонажи пели ту же песню, что они спели сейчас. «Imagine all the people». Тарьяй достал ноутбук, и парни вместе посмотрели эпизод, окунаясь в воспоминания недавнего съемочного дня и плавно перетекая в обсуждение оставшихся. - Так, я отчаливаю, смотрите, не проспите всё сегодня, - Марлон резко уткнулся в телефон и, наспех попрощавшись с ребятами и с третьей попытки встав с кровати, удалился из номера. Они проводили его пьяными взглядами, зная, куда так поспешил их друг, и снова разлеглись у изголовья кровати, возвращаясь к теме афтерпати и новых знакомств. Сколько они проговорили?***
.... Давид, отпихнув язвительных друзей локтями, спрятал пришедшее сообщение и, ловко вынырнув из-под навалившихся с обеих сторон тел, вышел в туалет, сопровождая это шуткой о том, что с Маей лучше общаться в более укромном месте. Шатающейся походкой он направился в сторону входной двери, рассчитывая попасть в уборную, но под смех оставшейся на кровати «парочки» понял, что его внутренний компас явно сбился. Со второй попытки выбрав нужную дверь, он осчастливил аплодирующих приятелей воздушным поцелуем, исходившим от среднего пальца, и скрылся за теперь уже правильно выбранной дверью. Хенрик и Тарьяй, до этого разделённые Давидом, остались на кровати вдвоём, провожая подвыпившего приятеля глазами. - Ебать, надеюсь, он там не заснёт, а то с утра мы его точно не добудимся, - саркастично заявил Тарьяй и осушил до конца стакан с шампанским, что он держал в руке, продолжая внимательно смотреть на дверь. - Придется оставить его здесь, - Хенрик засмеялся, переводя затуманенный взгляд с экрана телефона на Тарьяй, и подмигнул ему. - Да, его в принципе можно «забыть» в Бергене, всё равно никто не заметит, - Му, довольно потянувшись, нарочито громко высказал своё предложение, чтобы Давид услышал. Хенрик смеялся, пытаясь сфокусировать опьяненный взгляд на едва уловимых в полутьме глазах напротив. - Блять, ты не сможешь его оставить. - Хочешь проверить? - " Я слышу вас, ублюдки, и я не сплю", - донёсся из ванной голос Давида. Оба посмотрели на дверь и засмеялись, представляя то, как их друг, сидя на туалете, пытается вникать в разговор за стенкой. Тарьяй покачал головой и заметил в руках уже пустой стакан. Собрав оставшиеся силы, он оттолкнулся от кровати и направился в сторону телевизора, возле которого на столешнице цвета темного шоколада осталась стоять полупустая бутылка шампанского. Снова наполнив бокал, который, конечно же, предназначался для более крепких напитков, Му отвлёкся на незнакомую песню с очередного лайв-концерта. Хенрик в это время отключил телефон от зарядки и окончательно погрузился в волну интернет-жизни, рассматривая обновления в Инстаграм и видя пришедшие оповещения об СМС-сообщениях. Пролистав ленту без особого интереса, он зашёл ответить одному адресату, который явно был не в настроении: "Не, она сказала, что не придет, только если во вторник:) Жду тебя и скучаю. Забей, меня просто немного достали сегодняшние тупые комменты". Хенрик, немного тяжелее выдохнул, ощутив некоторые переживания своей девушки: ему не нравилось то, что происходит, но он понимал причины, сделать с которыми ничего не мог." Я тоже скучаю, скоро приеду! Телефон вырубился, только сейчас смог ответить. Мы дотащили всех до номеров, никого не потеряли. Вроде:) я спать, ты тоже спи крепко ».
Нажав отправить, он слегка одернулся от фразы, вернувшей его в реальность. - Тебе налить ещё? - подошедший к его стороне кровати Тарьяй протянул бутылку с игристым напитком. Хенрик поднял рассредоточенный взгляд на темную фигуру, так неожиданно возникшую в поле зрения. Единственным источником света в комнате был телевизор, так что Холм не мог разглядеть лица Тарьяй, но почему-то ощущал лёгкую полуулыбку, с которой он задал обычный, ничем не примечательный вопрос. - Давай! - он наскоро запихнул мобильник в карман, почувствовав вибрацию от пришедшего оповещения, и протянул стеклянную ёмкость, ожидавшую новую порцию алкоголя. «Бармен» слегка приподнял бровь и, продолжая улыбаться лишь правым кончиком губ, вылил остатки шампанского в заждавшуюся стеклянную тару. Хенрик наблюдал за постепенно заполняющимся бокалом словно завороженный маятником профессионального гипнотизёра. - Выпьем! Тарьяй потряс пустую бутылку и оставил её на прикроватной тумбочке, отправившись обратно к телевизору, так как возле него он оставил свой стакан. Хенрик в это время приподнялся с кровати и передвинулся к её краю, где раньше сидел Марлон. Он засмотрелся на живое выступление «Radiohead», в данный момент исполнявших песню «All I need». - Это крутая песня у них, - Тарьяй обернулся к Хенрику, держа стакан с шампанским в руке. – Не моя любимая, но очень атмосферная. - Мне нравится, что его голос тут практически такой же, как на студийной записи: минимум фонограммы, - Холм перекинул ноги и опустил ступни на мягкий ковёр, оперевшись локтями на колени.«I'm in the middle of your picture Lying in the reeds»
- Знаешь эту песню? - Да-а, мы же с тобой обсуждали это, по-моему, разве нет? - Не помню... - Точно обсуждали! -У меня отменная память, я не мог забыть! - Ты стареешь, скоро и не такое забывать будешь! - Блять... я ещё супер молод, не надейся. - Ох, хотя, да, как же это я не подумал... Оба, улыбаясь, продолжали это не обремененное смыслом обсуждение и, «чокнувшись» бокалами, осушили их практически наполовину. - Ну, кстати насчет их песен, то по поводу «Creep» я молчу, а ещё мне нравится «High & Dry», «Fake Plastic Tree» ... Я как-то пел её под гитару и битбокс Румена, не помню, рассказывал ли тебе. Ещё... - ... «Talk Show Host»? - «Talk Show Host»! Отличная песня! – Тарьяй усмехнулся и поджал губы, усаживаясь на кровать рядом с Хенриком. - Давид! Ты там жив?! - Вс-се ок, пацаны, я справляюсь, - заикнувшись выкрикнул голос из ванной комнаты, от чего парни расхохотались почти одновременно. - Он точно там уснёт. - Определённо. Ещё немного пообсуждав музыкальные вкусовые пристрастия, откинувшись назад и упираясь локтями во всепоглощающую мягкость кроватного матраса, они перешли к рассуждению на тему кино и театра, а также актёрской «фонограммы»: если, снимаясь для фильма или сериала, у тебя есть возможность что-то исправить, переделать дубль или в целом всю сцену, то, выступая в театре, такой роскоши лишен каждый. Всё происходит здесь и сейчас. Никто не скажет «стоп» или «давайте переиграем, пока люди подождут». Это что-то вроде живого выступления для певца или музыкальной группы, но только в контексте актерского мастерства, а не вокальных данных. Это то же взаимодействие со зрителем, только оценку своему выступлению ты получаешь в конце: никто не «подкричит» тебе твои реплики хотя бы потому, что никто их не знает. Тарьяй одернулся от неожиданного телефонного звонка, ворвавшегося в их разговор, и резко лёг на спину, чтобы расправить карман и достать оттуда мобильный. Держа полупустой бокал в левой руке, ему пришлось перевернуться на тот же бок ближе к Хенрику, чтобы правой рукой достать злополучный телефон, так глубоко засевший в кармане узких брюк. Холм опустил голову на бок, носом задев мягкие растрепавшиеся волосы. Тарьяй приятно пах: к этому времени их знакомства ему уже очень хорошо был знаком его запах. Пряди защекотали нос, из-за чего он, зажмурившись, поднес ладонь к лицу, чтобы потереть нос и избавиться от раздражающего ощущения. На экране телефона высветился незнакомый номер, что было странно для звонка в уже пятом часу утра, поэтому Му, нахмурившись, поспешно сбросил вызов, возвращая аппарат на прежнее место с нескрываемым раздражением. Затем он резко поднялся, держа стакан и умело не пролив ни капли, встал с кровати и повернулся ко все еще потирающему нос Хенрику. - Давай? - он протянул стакан и слегка приподнял брови. Из телевизора доносились звуки какой-то приятной песни, Хенрик не знал её, но она создавала особую атмосферу, затягивающую в себя опьяневший разум. Сначала он услышал звуки дождя, которым через мгновение начали аккомпанировать музыкальные инструменты. Поднявшись с кровати, он придвинулся ближе к Тарьяй, заглядывая в расплывающиеся глаза, которые, казалось, желали поскорее окунуться в царство Морфея, укутавшись пледом из пушистых ресниц. - Давай. Звон от соприкоснувшихся бокалов разлетелся по комнате. Не отрывая взглядов друг от друга, они сделали несколько больших глотков, допив последние капли пьянящей игристой жидкости. Убрав стаканы от губ, улыбка слегка коснулась лиц обоих, по-прежнему рассматривавших друг друга как только что собранный пазл: ты смотришь на него и не знаешь, что дальше делать. - А Лив действительно знала, чего хотела, - хитро улыбнулся Хенрик, взяв с кровати пульт и сделав незнакомую песню чуть громче. Он перевёл взгляд на Тарьяй, который, хмыкнув, закатил глаза и отставил опустевший стакан в сторону. - Ага, только она под конец назвала меня «Исак», я немного не понял, почему после случившегося её схема дала сбой. Хенрик рассмеялся и, слегка пританцовывая, начал ходить по комнате, ища брошенную до этого где-то пачку сигарет. Свой стакан он оставил на тумбе возле кровати, после заглянув в ящики, так и не найдя сигареты. Тарьяй тем временем переписывался с кем-то в телефоне, когда из-за двери ванной комнаты донёсся звук включившегося душа. Оба практически сразу переглянулись. - Он че, блять, там помыться решил? – Му, усмехнувшись, посмотрел на дверь. - Видимо, ему срочно понадобилось, - Хенрик, широко улыбаясь, поймал переведённый на него непонимающий взгляд и, подмигнув, внёс в него некоторую ясность. Оба рассмеялись. Шум проливного дождя вперемешку с учащающимися раскатами грома выполняли роль отличного музыкального сопровождения. Зрители живого концерта были явно в восторге от исполняемой композиции. - «Life Is A Pigsty»... «Pigsty» ... Это вроде переводится как «свинарник»? - Да, вроде бы. Ты знаешь эту песню? – Холм по-прежнему пытался найти бесследно пропавшую пачку сигарет. - Впервые слышу... Что ты ищешь? - убрав телефон Тарьяй направился к парню, который выглядел сейчас сосредоточеннее любой ищейки. - Да сигареты не могу найти, не помню, куда я их закинул. - Может, они все-таки закончились? Сюда ты их вроде не приносил, - он облокотился на прохладную стену, тяжело вздыхая и с трудом удерживая потяжелевшие ресницы. - У меня в номере была еще пачка. - Это не твой номер. - Бля-я, реально! Это же не мой номер! - Хенрик, вскинув брови, слегка помедлил, но, спустя мгновение, заливисто рассмеялся, отчего Тарьяй посмотрел на него как на придурка. Но это был очень снисходительный взгляд. - Не твой, не замечтайся, - отшутился Му, и прозвучало это, можно сказать, в дерзком тоне. Вскинув вверх уголок губ и, прищурившись, он продолжил смотреть на Хенрика, заметив, как тот перевёл на него весьма удивлённый, даже испытывающий взгляд. - Зато с утра я смогу попасть в туалет, так как в ванной комнате моего номера никто бухой не отрубится, - Холм сказал это весьма язвительно и подошёл к самоуверенному 17-летнему парню практически вплотную, слегка толкая его рукой в плечо. - Да он помоется и выйдет... - Мечтай-мечтай! Тарьяй ехидно взглянул на него исподлобья и завёл за спину скрещённые до этого на груди руки. -Утешай себя, как тебе хочется, - он по привычке облизнул губы. - По-моему, это ты у нас «одинокий», разве нет?! Сердце не позволяет бросить тебя тут! Хенрику всегда было забавно наблюдать за выпившим Тарьяй. Он и сам наверняка имел "ещё тот" вид, но сейчас его это мало волновало. В голове неожиданно отдались слова играющей по телевизору песни: «И, если ты этого не знаешь, тогда что вообще ты знаешь?». Они не повторялись снова и снова, словно мантра или какое-нибудь древнее заклятие, но тем не менее выделились на фоне основного текста. Его взгляд не мог сфокусироваться на чем-то одном: рассматривая изгибы сомкнутых губ, он резко переключался на мелькающие в зрачках напротив кадры идущего по ТВ концерта. Текст песни продолжался, но они по-прежнему не двигались и лишь безмолвно всматривались в глубину чёрных, как беззвёздное ночное небо, зрачков, словно в первый раз увидели друг друга. - Хенрик, ты хотел пойти за сигаретами, - Тарьяй улыбнулся, тяжело сглотнув, потому что в горле как-то неожиданно пересохло. Он отодвинулся от стены, вытащив немного затёкшие руки. Левую он с трудом засунул в узкий карман, а правую поднёс к слегка взмокшему лбу Хенрика, убирая прилипшую прядь волос обратно в до этого строгую укладку.«I can't reach you anymore Can you please stop time?»
Почувствовав легкое прикосновение мягких подушечек пальцев на своей коже, Холм улыбнулся и, слегка прикусив язык, придвинулся ближе, заставляя все ещё дерзкого юношу прижаться к стене. Опустив обе ладони на шершавую текстуру обоев, он заключил голову Тарьяй в рамки, которые того нисколько не стесняли. Он с вызовом смотрел на него, и Хенрик это видел. Опустив голову и усмехнувшись в свою полурасстёгнутую рубашку, он снова поднял взгляд на прожигающие его глаза. "И когда ты таким стал?" Хенрик приблизился вплотную к лицу Тарьяй, переплетаясь дыханием, водя пухлыми губами по таким знакомым изгибам, цепляясь за них и снова слегка отдаляясь. Доверяясь прикосновениям, которые вели его в хаотичном порядке по приоткрытому рту, он слегка покачивался в такт зомбирующей мелодии, диктующей свои правила. Хенрик с трудом раскрепил веки, наблюдая за подрагивающими ресницами напротив, охваченными этой тяжело объяснимой магией. Он ещё не успел толком понять, какую историю они рассказывают, когда Тарьяй резко прервал возникший столь интимный момент. Он отвёл голову вбок и, приоткрыв глаза, тяжело выдохнул, не смыкая губ. Внимательно изучая удивленное лицо напротив, он слегка ухмыльнулся и опустил голову. Холм сделал то же самое. Они часто повторяли друг за другом даже самые непримечательные жесты неосознанно: со стороны это казалось чем-то особенным, но никто из них не придавал этому значения. Это происходило само собой. Спонтанно. Естественно. - Слушай... Я очень бухой. - Я тоже. Оба синхронно подняли головы и схлестнулись в поединке опьяненных глаз. - Мне нравится эта песня. - Мне тоже. Они засмеялись от некоторой недалёкости происходящего, но продолжали покачиваться в такт пленяющих звуков. Хенрик начал активнее двигаться, подпевая незнакомому тексту так, насколько это было возможно. Тарьяй было смешно, но тем не менее его голова продолжила вырисовывать причудливые восьмерки в сухом воздухе гостиничного номера.«I feel too cold And now I feel too warm again»
Руки Хенрика, успевшие согреть прохладную стену, опустились на плечи Тарьяй и сомкнулись в замок сзади на его шее. Он продолжал напевать и улыбаться, прижавшись чуть ближе к "своему партнеру по танцам". Му широко улыбнулся в ответ, обнажив привлекательные щербинки, разделяющие ровный ряд зубов. Он вытащил руки из карманов и, согнув их в локтях, обхватил за спиной нависающие над ним плечи, прижавшись словно рюкзак, повешенный на груди. Они соприкоснулись лбами, продолжая двигаться и всё больше погружаясь в набирающую силу и мощь мелодию. Улыбка не сходила с лиц обоих: оба что-то бормотали, но не могли разобрать, от чего очень часто им становилось смешно. Хенрик запрокинул голову, чтобы выдохнуть от смеха, но вернувшись в прежнее положение, поймал пытливый взгляд теперь уже практически стеклянных глаз. Несколько секунд они смотрели друг на друга, пока Холм, слегка закусив нижнюю губу, не подтолкнул Тарьяй обратно к стенке. Раскрепляя замок на его шее, он запустил правую руку в растрепанные волосы, проводя по ним и пальцами распутывая легкие узелки золотистых кудрей. Уголок губ Му игриво пошёл вверх, и он видел, что этот жест был пойман с поличным. Его руки медленно опускались от плеч к талии, наслаждаясь "путешествием" по мягкой ткани чёрной рубашки. - Блять, - Тарьяй усмехнулся на выдохе. Он притянул к себе податливое из-за алкоголя тело и накрыл губами едва приоткрытый рот Хенрика. Собравшись отстраниться, чтобы проверить реакцию на свои действия, его планы были нарушены. Обхватив длинными пальцами ту самую изящную, довольно мускулистую шею и опустив вторую руку на стену, Холм облокотился на неё, пытаясь тем самым сохранять равновесие. Прижав Тарьяй сильнее всем телом, он поставил левую ногу между его ног, создавая особый телесный контакт, убравший улыбку с лица мистера Му. Они перестали покачиваться в такт мелодии, перестали подпевать. Но музыка всё ещё оглушала.«Again...again...again...»
Этот поцелуй длился дольше того, что был совершён на публику. Тот был дерзким, вызывающим, заявляющим о себе, а этот не принадлежал никому, был таинственным, манящим, всепоглощающим. Он был тягучим, размеренным, словно при замедленной съемке, и им не нужно было оборудование, чтобы отредактировать его для финальной картинки. Множество электрических импульсов пробежало по телу, внизу живота потянуло сладкой истомой, от которой стало невероятно тепло. Они прижались друг к другу ещё сильнее, продолжая исследовать давно уже изученные губы. Да, им нравилось целоваться - это то, что они не могли объяснить, но то, что неведомым образом было решено за них. Когда работаешь и получаешь удовольствие от того, что делаешь: разве это не замечательно? Сейчас всё зашло немного дальше, но... Это ведь детали. При этом Холма забавляло знать, откуда Тарьяй набрался столько опыта. Этот опыт сейчас играл «против» него. Или всё-таки «за»? Стало жарко: узкие штаны уже мучили обоих, вызывая на поверхность тяжёлые вздохи, исходящие из самого нутра. На этот раз Хенрик прервал поцелуй. С трудом разлепив глаза, он стал всматриваться в искушенное желанием лицо Тарьяй, запуская руку во взмокшие у корней волосы и слегка сжимая их. Он оттянул его голову назад, прижимаясь к шее распухшими губами и водя языком по солёной коже, после чего почувствовал инстинктивное характерное движение бедрами в свою сторону. Крепкая, но нежная рука опускалась ниже к его талии, призывая Холма приблизиться ещё сильнее, даже если это просто невозможно. Другой рукой Тарьяй зарылся в мягкие волосы, одобрительно вторя движению головы, выписывающей обжигающие узоры на его шее. Музыка давно сменилась, но в головах оглушительно звучала прежняя мелодия. Хенрик провёл языком от шеи к подбородку и, нарисовав очередной узор, принялся за заждавшиеся покрасневшие губы. Он чувствовал прильнувшую пульсирующую кровь ниже пояса, отдававшуюся ноющей болью куда-то в область живота. Нога Тарьяй, находившаяся между его ног, лишь усугубляла ситуацию, провоцируя столь близким контактом не сдерживать инстинктивные порывы. В голове предательски крутились мысли, выходившие за рамки дозволенного, желавшие то и дело сорваться с цепи при первой возможности. Руки блуждали по телам, словно потерявшиеся животные, ищущие свой дом. Прохладная стена была не в силах справиться с неконтролируемым возле неё возгоранием. Хенрик снова сжал кулак посильнее и оттянул волосы Тарьяй назад, раскрепляя поглотивший их поцелуй. Он тяжело дышал, бегая взглядом по покрасневшему лицу напротив, так и не сумев поймать достаточно кислорода, чтобы восстановить дыхание. - Я очень бухой... - Я тоже. Их взгляды снова пересеклись. Этот безмолвный диалог был убийственно неправильным, но, наверное, неизбежным. Без озвученных слов понимая друг друга, Хенрик медленно опустил левую руку, а Тарьяй зеркально отобразил его действие, опустив правую, и нащупал слегка прохладные длинные пальцы. Тяжело дыша, они часто моргали, слегка передвигая прижатые друг к другу ноги. Было ощущение, что приставили заряженный пистолет к виску: невероятное напряжение и чувство, что просто некуда скрыться. Сначала они коснулись лишь кончиками пальцев, все ещё не теряя внимательный зрительный контакт. Затем их пальцы стали переплетаться в более откровенном танце, то и дело меняясь партнерами, изучая их новую форму и изгибы, пока оба продолжали наблюдать, разделяя на двоих один сводящий с ума воздух, если всё-таки дело было в нём. В один момент Хенрик увидел еле заметное, хорошо ему знакомое движение бровями, и понял, что это значит. Немного помедлив, они опустили головы, наблюдая за руками друг друга и всё чаще косясь глазами на выпирающее напряжение в области ширинки. Держа за кончики пальцев руку Хенрика, Тарьяй медленно притянул её к себе на бедро и, снова несколько помедлив, начал немного поглаживать его. Они больше не поднимали глаз, лишь слушали тяжелый вздохи, оглушавшие сильнее игравшей до этого композиции. На этот раз мысли разбушевались не на шутку, делая любые рассуждения над этой ситуацией бессмысленными. Реальный мир сейчас был ровно настолько реальным, насколько целесообразность происходящего считалась целесообразной. Оставшись наедине, они оказались никудышными режиссерами, бессовестно продолжающими тратить плёнку, уступая своим желаниям вопреки здравому смыслу. Хенрик не понимал, почему он это делает, но его рука беспрепятственно, совершенно не чувствуя сопротивления, начала вести другую, до этого проявившую инициативу руку все ближе к паху. Добравшись до нужного места, он ощутил под своей ладонью обжигающий пожар и «твёрдую уверенность» Тарьяй в своих ощущениях. Это было впервые и это было странно: не то чтобы такие мысли ни разу не посещали его голову, учитывая то, как сильно они погружались в своих персонажей во время съемок, но, видимо, в Бергене для них играет особая музыка. Он почувствовал тяжелое дыхание и учащенное сердцебиение, когда их руки стали размеренно двигаться вверх-вниз, доводя возникшее сумасшествие до нового предела. Пальцы то и дело переплетались, сжимаясь и ослабляя хватку, доставляя тем самым ещё более приятные ощущения, пока движения становились быстрее и с каждым разом всё увереннее. Тарьяй упёрся взмокшим лбом в его лоб, пропустив вырвавшийся наружу сладкий стон, который отдался в теле Холма ответной реакцией: электрические импульсы совершили очередную пробежку, пуская заряды с удвоенной силой, пока перед его глазами было такое зрелище. Второй рукой Му потянул вниз "не занятую" руку Хенрика и, не заглядывая тому в глаза, поддался объявшим опьяненный рассудок чувствам и возникшей атмосфере, опустив переплетенные пальцы на его пах. От неожиданности дыхание Хенрика сбилось на доли секунды. Он прикрыл глаза, понимая, что все мысли разом сконцентрировались на одной точке и, облизнув губу, подался бедрами вперёд. Тарьяй, отзеркаливая Холма, начал делать отнюдь не симметричные, но интенсивные движения рукой, с трудом контролируя их из-за того, что собственные мысли также покинули голову. Их руки, скрепленные друг с другом, сводили с ума тем, что творили ниже пояса, то ускоряясь, то замедляясь, словно заставляя выпрашивать продолжение. Пальцы то и дело задевали края брюк, намекая на большее продолжение, о котором сами парни все ещё боялись подумать. Или, точнее, реализовать. Оба приблизились друг к другу максимально близко и сдерживаться становилось сложнее. Не заглядывая в глаза, они впились слегка высохшими от горячего дыхания губами друг в друга, увлажняя их заждавшимися языками. Последняя доля смущения окончательно отступила, когда они всё активнее стали прижиматься бёдрами, а переплетенные пальцы приближали обоих к многозначительному финалу своими движениями. Неожиданный щелчок замка вернул их в реальность неприятно быстро: как они не заметили переставшую шуметь воду? Хотя вряд ли этот вопрос уместен в такой ситуации. Хенрик, резко отпрыгнув от Тарьяй, оступился и повалился на кровать, судорожно пытаясь прикрыться одеялом и принимая свою первоначальную позу. Му, в свою очередь, растерявшись, повернулся спиной к проходу, рукой пытаясь поправить причину, по которой Давид их может спалить. Он, стараясь восстановить дыхание, нервно одергивал рубашку вниз и слегка сгорбился, чтобы она опустилась достаточно низко. Жестокости этого момента не было предела. Залипая в телефон, Давид зашел в комнату: на нем был белый халат и перекинутое через плечи полотенце. Он отряхнул мокрые волосы и, не обратив внимание на парней, продолжил писать сообщение, взяв открытую бутылку воды со стола и быстро осушив её до дна. - Ха! Прикиньте, она пишет, что через пару недель заедет в Осло и хотела бы пересечься,- только сейчас дописав сообщение, Давид оторвался от мобильника и окинул взглядом потерянные, уставившиеся на него лица. - Бля, чуваки, по-моему, вы очень бухие, реально, сходите в душ, легче станет, - заявил он и плюхнулся на кровать рядом с Хенриком, набирая очередное сообщение. Оба покосились друг на друга, понимая общее состояние и пытаясь вернуть мысли в нужное место после случившегося. Отвратительная боль отдавалась в живот, но неожиданный испуг от появления обломавшего их Давида слегка притуплял это чувство. - Эй, вы че молчите-то, всё в порядке? – единственный способный говорить человек в этой комнате задал вопрос практически без интереса, продолжая увлекательную переписку. – Че так телек орёт... – он, окинув кровать взглядом, нашел пульт и слегка убавил громкость, затем снова уткнувшись в мобильный. Сердца по-прежнему стремились вырваться из груди обоих, а их безмолвный диалог глазами впервые за долгое время не вносил никакой ясности. Собрав все свои оставшиеся силы воедино, Хенрик первым нарушает молчание. - Хорошая идея! Это уже который час? – спросил он, продолжая смотреть на Тарьяй. Тот был слишком растерян от чересчур большой концентрации выпитого алкоголя и незваного сексуального напряжения в теле, чтобы понять, что этот вопрос был адресован ему. - Сейча-ас... уже шестой час утра, охереть! Почему так темно? – Давид обернулся в сторону окна. – А, шторы задёрнуты. - И ты, блять, помылся в моей ванной, напялив мой халат, чувак, - проявляя лучшие аспекты своего актерского мастерства, Тарьяй, усмехнувшись, выдавил язвительное замечание, стоя вполоборота к кровати. - Ой, это же не мой номер! Точно-о... - Да вы оба охуели! Хенрик расхохотался, наблюдая за забавной миной, которую скорчил Му. - Я тебе могу принести свой халат! - Принесешь! - Но попозже. - Шестой час утра, куда позже, Давид?! - Так, и правда, почти шесть утра! А идея с душем очень правильная, так что я пошёл, пока у вас тут начались семейные разборки, - Хенрик с трудом поднялся с кровати и, стараясь находиться к Давиду спиной, направился в сторону выхода. - Ты идёшь ко мне мыться? - он, широко улыбаясь, уставился на Тарьяй хитрым взглядом, немного вытянув губы в ожидании реакции. - Ха?!- Тарьяй рассмеялся от неожиданного предложения, и возникшая неловкость безмолвного диалога наконец отступила. - Ну, а то ты ему сейчас мозг вынесешь. - Иди, блять, мойся и надевай свой никем не занятый халат, - он довольно нервно кивал, так как боль в животе усиливалась, но ему было смешно от того, насколько прямо Хенрик решил выйти из ситуации, отчего и его собственная улыбка на лице становилась ещё шире. Он плюхнулся на край кровати, немного скорчившись от неприятного ощущения, доставленного узкими брюками. - Приятных снов, парни, нам уже скоро охуенно рано вставать, так что не засиживайтесь больше, - подмигнув напоследок Тарьяй, Холм, переоценив свою координацию, чуть не влетел в стену. - Ой, бля, - Давид, рассмеявшись, вдохновенно посмотрел на скрывшегося за дверьми их номера Хенрика. Тарьяй достал телефон и залип на экран, продолжая сидеть на краю кровати, но слегка прикрывшись одеялом, на всякий случай. Ему срочно нужно было отойти хотя бы в душ, но почему-то он сильно отвлекся на возникший сумбур в голове. Там крутились мысли о только что произошедшем случае, и нельзя сказать, что он испытывал какое-то смятение или в принципе какие-либо переживания. Даже больше его сейчас беспокоила неудовлетворённость. Му понимал, что они оба и прежде чувствовали возбуждение друг друга, например, на съемках некоторых сцен, но обычно обсуждали это на словах, не доходя до чего-то подобного. При этом оба осознавали, что относятся друг к другу по-особенному, но никогда не выпячивали этого выше приятельских отношений без особой необходимости. Или им казалось, что они этого не показывают. А некоторая секретность происходящего, даже для них самих, только придавала пикантности. И случившееся... просто случилось и всё. Ничего не изменилось, а они всё еще хорошие приятели: это было понятно по тому, как повёл себя Хенрик после и потому, о чем сейчас думает он сам. Просто... почему ты не мог выйти немного позже, Давид? Тарьяй ухмыльнулся от этих мыслей, смотря сквозь экран мобильного телефона. Всё, что было в Бергене, останется в Бергене, так? - Так ты пойдешь мыться или нет? Там есть ещё полотенце, а халат я тебе сейчас притащу. Его размышления прервал голос Давида. - А? А... Да-да, я, вот, как раз собирался, - он поднялся с кровати и направился в сторону ванной комнаты, всё ещё залипая в телефон. - Кстати, Тай... - М? – он остановился у открытой двери и развернул голову к Давиду. - В ванной всё и правда хорошо слышно, - даже не обернувшись, Давид широко улыбнулся и продолжил переписываться в телефоне, всем своим существом ощущая раскрывшиеся от удивления глаза уставившегося на него Тарьяй. - Настолько хорошо? - Идеально просто. - Блять. Давид повернул голову. Оба пересеклись взглядами и искренне рассмеялись. В воздухе отсутствовало напряжение, что несказанно радовало Му. Музыкальный канал крутил какую-то незнакомую песню, но он особо не слушал её. Закрыв за собой дверь ванной, его мысли предательски сфокусировались на одном: завтра они ночуют тут снова.