Dir en grey по-русски

      Москва снова оказалась конечным пунктом в мировом туре dir en grey. Концерт наконец-то закончился. Музыканты остались довольны. Во время концерта не произошло каких-либо неприятностей, а публика оказалась дружелюбной и хорошо приняла ребят. После было решено отправиться в гостиницу, чтобы набраться сил перед завтрашним ночным вылетом в Японию.       Когда наступила ночь, Кё снова не мог уснуть. У него всегда были проблемы со сном, которые обострялись во время мировых туров. Чтобы не терять времени, он решил отправиться на прогулку, несмотря на то, что уже поздно. Однако, идти одному совсем не хотелось, поэтому Ниимура сначала прошёлся по номерам, бесцеремонно будя каждого из своих согруппников. Шинья, который, как оказалось, тоже не спал, без раздумий согласился пойти с ним. Остальные музыканты уже спали и на уговоры пойти прогуляться не соглашались, но фраза «мы же когда-то договорились если и вляпываться в какое-то дерьмо, то вляпываться вместе» действовала безотказно.       ***       Просторную комнату освещали солнечные лучи, пробивающиеся сквозь окно. Вдруг на улице послышался крик петуха, который тут же заставил Дая и Тошию проснуться. Они кое-как поднялись с деревянного пола, чтобы осмотреться. Андо и Хара с ужасом обнаружили себя в каком-то неизвестном для них доме, а рядом, на полу, мирно спали остальные участники группы.       — Где мы? — шёпотом спросил Дай, чтобы не разбудить остальных.       — Без понятия. — пожал плечами Тошия. — голова болит.       Петух за окном всё так же продолжал кукарекать, заставляя Дайске и Тошимасу держаться за головы. Из-за громкого и пронзительного звука уже через мгновение проснулся Шинья, а затем и все остальные. Первый вопрос, которым так же задались только что проснувшиеся участники dir en grey уже прозвучал минутой ранее.       Остальные также жаловались на головную боль. Это состояние совершенно точно не было похожим на похмелье. Каору прекрасно помнил, что вчера они не пили. Шинья почему-то подумал об ограблении, поэтому судорожно похлопал себя по карманам, чтобы убедиться в том, что его телефон на месте. Однако, убедился он в обратном: это всё-таки ограбление. Как оказалось позже, ограбили всех. Всех, кроме Кё. Просто потому, что красть у него было нечего: Ниимура благополучно забыл свой телефон и деньги в гостинице.       — О, проснулись. Доброе утро. — в комнату вошёл пожилой мужчина с длинной седой бородой. — Давайте-ка, вставайте, пойдём позавтракаем. — с этими словами он удалился в том же направлении, откуда пришёл.       Из сказанного никто ничего не понял, потому как мужчина говорил на незнакомом (предположительно, русском) для музыкантов языке. Однако, его дружелюбный тон располагал к себе, поэтому было решено проследовать за ним.       Музыканты мгновенно оказались на кухне. Посередине комнаты стоял огромный деревянный стол, на котором красовались неизвестные для них блюда. Вокруг стола были расставлены небольшие табуретки, а на стене — красный ковёр с непонятными узорами. За столом сидел тот самый пожилой мужчина, а рядом — женщина примерно его же возраста. Музыканты переглянулись, не понимая, что происходит.       — Да вы проходите, садитесь, чё как не свои. — воскликнула женщина, махнув рукой, как бы приглашая гостей за стол. Каору пожал плечами и сел напротив пожилой пары. Остальные также последовали его примеру, рассаживаясь по периметру стола.       — А где мы? — спросил Кё, уже на русском языке. Остальные согруппники в немом шоке ещё некоторое время пялились на Тоору, не решаясь ничего сказать.       — Ты чё, русский знаешь? — решился наконец Тошия. — Откуда?       — У меня много тайн. — протянул Ниимура и загадочно улыбнулся.       — Вы ж иностранцы, да? — теперь уже спрашивал пожилой мужчина, услышав акцент Тоору. Кё кивнул в знак согласия.       — Сейчас вы находитесь в деревне Бугабуево. — продолжил мужчина. — Сын мой, Лёха, он вас вчера в лесу нашёл. Он в ГАИ работает. Возвращался на машине домой, а вы там в лесу валяетесь. Я не знаю, что случилось, но вы, видимо, сознание потеряли, поэтому Лёха кое-как погрузил вас в машину и отвёз к нам домой. Он у меня добрый. Не знаю, как уж вы там впятером уместились в этой машине, но вот как-то так. — усмехнулся он.       Ниимура тут же принялся объяснять, что произошло, неговорящим на русском согруппникам.       — Это ты виноват! — выдал Дайске. — Не стоило нам никуда идти, зная, что гостиница находится на окраине города, недалеко от леса.       Кё только пожал плечами.       — Что говорит этот рыжий? — спросил мужчина. Ниимура засмеялся.       — Да ничего. Говорит, что я виноват.       — Да ладно тебе. — отмахнулся он. — У нас тут маньяк недавно появился. Похоже, что это он на вас напал. Девушек он обычно это… того… А вот у вас может запросто что-нибудь скоммуниздить.       — Скомму… что? — недоумевал Тоору. Он хоть и знал русский, но во все тонкости этого сложного языка посвящён не был.       — Украсть. — Кё едва заметно кивнул, вспомнив, как недавно его согруппники обнаружили, что у них действительно пропали некоторые ценные вещи. Вся картина произошедшего начала потихоньку складываться. — А, я ж даже не представился. Меня зовут Аркадий Иванович, а это моя жена — Нина Петровна. — он указал в сторону пожилой женщины.       После этого Ниимура принялся представлять гостеприимным хозяевам каждого из своих согруппников, которые всё это время заворожённо наблюдали за беседой Тоору с Аркадием Ивановичем.       — Имена у вас какие-то сложные. — заговорила Нина Петровна, когда Ниимура закончил представлять остальных. — Может, мы вас как-то по-русски называть будем? Вот ты будешь, к примеру, Колька. — женщина кивнула в сторону Кё. — Ты и ты, — теперь она указывала на Дая и Тошию, — вы будете Данилкой и Антошкой. А вы… — Нина Петровна посмотрела на Каору и Шинью. — А как вас зовут?       — Это Каору и Шинья. — ответил Кё.       — Костей и Шуриком будут. — вмешался Аркадий Иванович. Ниимура тут же попытался перевести всё сказанное, а также параллельно запомнить новые имена своих согруппников, а заодно и своё. Теперь на неопределённый срок ему придётся откликаться на «Кольку». Тошия горько усмехнулся. Вся ситуация казалась сейчас глупой и нереальной. Каору только и смог, что сказать: «Скоро ребята из стаффа проснутся и начнут нас искать». Остальные молчали, переваривая всю внезапно свалившуюся на них информацию.       — Вы это, — заговорил Аркадий Иванович. — извините, что мы вас так на полу заставили спать. Дом у нас небольшой, детей много, сами понимаете.       — Спасибо хотя бы за то, что не оставили нас в лесу умирать. — выразил благодарность Тоору. — Мы вам можем как-то помочь?       — Ну, вообще-то на кухне помощь нужна. — сказала Нина Петровна.       — И мне нужно помочь в огороде картошку сажать. — продолжил Аркадий Иванович. — И забор было бы неплохо покрасить.       — Так мы поможем! — воодушевлённо воскликнул Кё, не принимая во внимание мнение остальных. Музыканты всё также наблюдали за одушевлённой беседой, ничего не понимая и изредка улыбаясь.       — Хм… Тогда я беру с собой в огород Даньку и Костю. — немного подумав, ответил Аркадий Иванович. — Вы мне больше всех понравились.       — А я тогда Кольку и Антошку, готовить будем. А Шурику пусть Машка, дочь наша, поможет забор покрасить.       Кё тихо хихикнул. Вся эта ситуация с русскими именами казалась ему очень забавной.       — Вы только переоденьтесь, а то перепачкаетесь. — предупредила Нина Петровна. — Пойдёмте, я вам дам старую Лёхину одежду, как раз в пору будет. Но прежде — поедим.       ***       Дайске, переодевшись в старые трико с висячими коленками и чёрную кофту, которая была ему совершенно точно не по размеру, вышел в огород вместе с Аркадием Ивановичем. Через минут пять к ним присоединился Каору, одетый в точно такое же трико и футболку с надписью «Ночую там, где меня любят».       — О, а что тут написано? — поинтересовался Андо, прочитав надпись.       — Без понятия. — честно ответил Ниикура. — Почему Кё вообще поставил нас перед фактом, что мы сейчас должны идти сажать картошку? Он же даже не спросил нас! Это нечестно! — ругался Каору.       — А тебе что, больше хочется готовить, а? — в голосе Дая послышались игривые нотки. Кажется, у него было хорошее настроение.       — Да пошёл ты.       — Хватит болтать. Данька, Костя, давайте-ка за работу. — приказал Аркадий Иванович и взял в руки лопату.       Внезапно Каору и Дай осознали, что на данный момент некому переводить то, что говорит Аркадий Иванович, ведь Кё остался помогать на кухне. Теперь придётся как-то выкручиваться самостоятельно.       Сначала необходимо вскопать участок, а потом уже можно было сажать картошку. Аркадий Иванович долго пытался объяснить музыкантам, как нужно копать. Те только неуверенно кивали головой, делая вид, что они хоть что-то понимают. На самом деле, из сказанного Дай и Каору не поняли ничего, а все дальнейшие действия повторяли за Аркадием Ивановичем.       Втроём они достаточно быстро закончили с посадкой картошки. Это была тяжёлая работа для Дая и Каору, у которых никогда в жизни не было своего огорода. Гитаристы устали и жутко хотели отдохнуть. Пока Аркадий Иванович куда-то отошёл, они сели на лавочку, в тень, чтобы спрятаться подальше от палящего солнца.       — Это всё Кё виноват. — пробубнил Андо, пытаясь отдышаться после тяжёлой физической работы.       — Полностью с тобой согласен.       Вскоре появился Аркадий Иванович, держа в одной руке большую бутылку с мутной жидкостью, а в другой — буханку чёрного хлеба. Он присел рядом с Каору и Даем и тут же наткнулся на их недоумевающие взгляды.       — Что? — спросил он. — Будем пробовать самогон!       С этими словами мужчина открыл бутылку, протягивая её Каору. Тот слегка улыбнулся. Ниикура подумал, что это вознаграждение за труд. Он взял в руку бутылку и сначала вопросительно посмотрел на неё, а потом на Аркадия Ивановича, пытаясь понять, из чего пить, ведь стаканы пожилой мужчина так и не принёс.       — Из горла пей. — сказал Аркадий Иванович, как будто читая мысли гитариста, при этом подкрепляя свои слова нужными жестами. — И закусить не забудь. Прям так кусай. Уж извини, как есть. — теперь он протянул гитаристу буханку хлеба. Каору неуверенно взял в руки хлеб, откусил небольшой кусочек, а затем запил его самогоном. Жидкость обожгла горло и пищевод. Ниикура слегка поморщился. Горько.        — Неправильно вы пьёте! — воскликнул Аркадий Иванович. — Нужно самогон хлебом заедать, а не наоборот. Ай, что с вас, иностранцы же… — отмахнулся он. — Костя, передай бутылку Данилке, пусть тоже попробует.       ***       «Всё как десять лет назад. Почти.» — подумал Ниимура, переодевшись в чёрный спортивный костюм от «Адидас». Только костюм был уже не нов, да и к тому же, немного великоват. Всё же, сын Нины Петровны, которому этот костюм когда-то принадлежал, чуть выше Тоору.       Тошия и Кё помогали Нине Петровне готовить пирожки. Тошимаса отлично справлялся, а Кё совсем наоборот: то в муке испачкается, то пирожки какие-то совсем кривые получаются. Поэтому, чтобы Тоору не расстраивался, Нина Петровна отправила его в магазин за картошкой. Она даже нарисовала карту, куда нужно идти, чтобы Ниимура не заблудился.       Он задумчиво бродил по окрестностям, изучая взглядом каждый дом. Всё-таки, в русской деревне ему нравилось даже больше, чем в индустриальных городах Европы. Здесь свежий воздух, и люди такие добрые. Дали одежду и крышу над головой, а ведь могли бы просто оставить в лесу.       — Э, пацанчик, — из собственных размышлений Тоору вырвал какой-то противный голос позади него, — есть сиги?       Кажется, обладатель голоса приближается к нему. Кё обернулся и встретился взглядом с молодым светловолосым парнем, который был одет в такой же костюм, как и у него. Ниимура сунул руки в карманы, не отрывая взгляда от неизвестного.       — Бросил. — дерзко ответил Кё. Значение слова «сиги» он понял, исходя из контекста. Неизвестный усмехнулся.       — Иностранец, что ли? What is your name? — всё также с насмешкой спрашивал он. Кё начинал злиться. Он всегда требовал уважения к себе, а сейчас Тоору прекрасно понимал, что над ним открыто смеются. — Я Влад.       — Зови меня мистер Кулак. — ответил Ниимура и невозмутимо ударил блондина прямо в глаз. Теперь уже смеялся Кё. — Ибо нехуй. — эту фразу вокалист произнёс на японском.       ***              Тем временем, Шинья и Мария давно уже красили забор.       — Прости, как тебя зовут? — кокетливо спрашивала молоденькая брюнетка, явно заигрывая с Терачи.       Тот ничего не ответил потому, что даже не знал, о чём спрашивает девушка. Шинья продолжал красить забор, изредка косясь на неё. Сейчас он был даже рад, что не знает русского, потому как ему совсем не хотелось общаться с Марией. Она не замолкала ни на секунду.       — Ну вот, ты испачкался. — укоризненно произнесла девушка, указывая на пятно от голубой краски на потрёпанной полицейской униформе, которая была велика Терачи. Однако, Нина Петровна решила, что для такой работы, как покраска забора, лучшим вариантом было надеть именно её.       — Ладно, я отойду. Скоро буду. — протянула Мария и зашла в дом.       — Наконец-то. — выдохнул Шинья, продолжая красить забор.       На секунду Терачи поднял взгляд, чтобы осмотреться, и вдруг увидел в соседнем дворе какого-то непонятного ушастого зверя. Он был похож то ли на маленького медвежонка, то ли на огромную мышь. Этот зверёк пристально наблюдал за Шиньей из-за соседского забора. Такое чувство, будто Терачи раньше где-то его уже видел.       — Шинья! — послышался детский голос.       — Ч-чебу? — неуверенно спросил ударник, оборачиваясь в сторону соседского дома. Ответа не последовало. Однако, он все ещё видел, как этот самый Чебу наблюдал за ним. Тогда Шинья решил, что если Чебурашка не идёт к нему, то он идёт к Чебурашке. Он выкинул кисть куда-то на траву, а затем пошёл к соседскому дому, но после того, как перелез через чужой забор, обнаружил, что во дворе никого нет. Никого, кроме разъярённого соседа.       ***       Наступил вечер. Деревянный стол, покрытый клетчатой клеёнкой, буквально ломился от еды, приготовленной Тошией и Ниной Петровной. Сегодня за столом собрались все: как гостеприимные хозяева, так и благодарные гости. Чуть позже к ужину присоединилась Мария — дочь Нины Петровны и Аркадия Ивановича. Через минут десять приехал тот самый Лёха, чью одежду сегодня успел поносить каждый из dir en grey. Кё, немедля, отблагодарил тёмноволосого мужчину за помощь. Лёха оказался очень добрым, постоянно шутил и рассказывал забавные истории, что ломало все стереотипы, связанные с гаишниками. Потом мужчина начал расспрашивать Ниимуру о том, кем он является у себя на родине, и какого это, жить в Японии. Как ни странно, но Кё был открыт с этими людьми, чего не позволял себе на родине. Он рассказал чуть ли не всю историю группы, в то время, как остальные собравшиеся за этим столом, внимательно слушали, раскрыв рот. Даже согруппники Тоору, которые не понимали, о чём он говорит, были удивлены его открытости и многословию.       — Ну, так что, хочет кто-нибудь выпить? — спросил Аркадий Иванович, показывая ту самую бутылку с мутной жидкостью.       — НЕТ! — в один голос ответили Каору и Дайске. То, что они сказали, переводить не нужно было — по интонации и так всё понятно.       — Я не пью. — категорично ответил Кё. Остальные промолчали.       — Да ты чё, сидеть с русскими за одним столом, да не выпить? Ты многое теряешь! — шутил Лёха.       — Ну, значит, никто пить не будет. — Аркадий Иванович грустно улыбнулся, убирая бутылку обратно.       — Шурик, как самочувствие? — спросила Нина Петровна, посмотрев на Шинью.       — Шинья, — теперь к ударнику обратился Кё. — Нина Петровна спрашивает, как ты себя чувствуешь.       — Всё хорошо, спасибо. — застенчиво улыбнулся Терачи, поедая суп.       — Говорит, что хорошо. А что произошло? — поинтересовался вокалист.       — Да он это, краски надышался. — отвечал Аркадий Иванович. — Чебурашек каких-то видел, говорит. Смешной!       — Он, по-моему, везде Чебурашек видит. — отшутился Кё. — Я, кстати, хотел спросить у вас. А зачем вам на стене ковёр?       — Так это… Естетичнее. — послышался чей-то голос, обладатель которого сделал акцент на слове «естетичнее», как бы подчёркивая неправильность своего произношения. Кажется, Ниимура уже где-то слышал этот голос. Он обернулся, чтобы посмотреть, кому он принадлежит, и увидел в дверях того самого Влада с огромным синяком под правым глазом. Неловко.       — Владик! — запаниковала Нина Петровна. — Кто ж тебя так?!       — А ты у инострашки этого спроси. — с пренебрежением ответил он, посмотрев на Кё, и сел за стол.       — Я могу всё объяснить! — тут же воскликнул Тоору. Ситуация была, мягко говоря, неловкой.       — Уж потрудись. — сказал Аркадий Иванович.       Ниимура рассказал всё, как было на самом деле, а затем искренне извинился за своё поведение перед Владом. Такого Кё точно ещё никто не видел.       — Да лан, со всеми бывает. — отмахнулся Влад. — Ничего страшного.       — О, — внезапно оживилась Мария, меняя тему. — а раз вы все музыканты, то может, споёте нам что-нибудь?       — Отличная идея! — воскликнул Лёха. — Машка, тащи гитару. Вскоре девушка принесла акустическую гитару. Мария, увидев довольную улыбку на лице Дайске, тут же протянула ему старую акустику. Дай принялся наигрывать «304 goshitsu…», а Кё начал ему подпевать:       — Mado kara itsumo…       — Нет, так не пойдёт! — вмешался Аркадий Иванович, прерывая песнопения Кё. — Песня-то, конечно, красивая, но мы совершенно не понимаем, о чём ты поёшь. Данилка, дай мне гитару. — он буквально выхватил акустику из рук сидевшего рядом Дайске.       Аркадий Иванович принялся наигрывать какой-то простой мотивчик, напевая себе под нос:       — Я помню: белые обои, черная посуда…*       — Нас в хрущёвке двое... Кто мы и откуда...откуда? — подхватили остальные, знавшие текст этой песни.       — Задвигаем шторы, кофеек, плюшки стынут. Объясните теперь нам вахтеры, почему я на ней так сдвинут? — теперь подпевали даже те, кто не знал текст песни, неумело повторяя за остальными.       Кажется, сейчас музыкантам здесь нравится. Каждый улыбался во все 32, подпевая неизвестной для них песне по принципу «что слышу, то и пою».       — Ребят, а я ж могу вас и до гостиницы подбросить. — внезапно осенило Лёху, когда все уже прекратили петь. И почему он раньше до этого не додумался?       — Было бы очень хорошо. — ответил Кё и тут же оповестил своих согруппников, что у них ещё есть шанс улететь в Токио сегодня.       Этот мировой тур они никогда не забудут.       *Бумбокс — Вахтёрам