Восстановление
В первый раз мы не помним почти ничего. Малец¹ быкует на работников-гасфелл. Зиа напевает песню, которую никогда не слышала. Я беспрестанно думаю о Бастионе. Зулф предлагает невесте руку и сердце в традиционном каэлондском стиле — голосом, будто читает похоронку.Восстановление
Во второй раз мы помним ненамного больше. Третий, четвертый, пятый — это лишь смутное ощущение, но с каждым разом оно сильнее. В Терминалах Тазала без причины бьют каэлондских проповедников.Восстановление
— Так мне надо выбрать... восстановление или эвакуация? Малец весь в синяках и ссадинах, но не более того. Похоже, нашёл целебный тоник перед самым возвращением. Надеюсь, он шатается лишь от усталости. — Где этот... гармутов² Зулф? — Малец выдыхает сквозь зубы. Держится гордо, но мы оба видим, как тяжело ему говорить. — Я тащил... этого дуралея из самих Терминалов. Уж я выслушаю его... прежде чем стереть всем память! Зиа бледнеет: — Зулф не может говорить. Он слишком слаб! — Не слабее меня. Зулф всегда говорит одно и то же. Он говорит о своей невесте. Он говорит о мире между Ура и Каэлондией. Он говорит спасибо. Зулф надеется, что Катастрофа была случайностью. Что люди Каэлондии не хотят истреблять другой народ: детей, стариков, поэтов... Что это лишь ошибка творцов. Зулф лежит, перебинтованный до ушей, рядом пошатывается Малец. Парни обсуждают, как предотвратить Катастрофу. Под вечер они вырабатывают отличный план. И каждый раз его забывают.Восстонавление
— Извини, Зиа. Я давал присягу хранить граждан Каэлондии от любой дряни. Я не пожертвую ими только потому, что тебе плохо жилось до Катастрофы.Восстанваление
Зиа вот-вот то ли заплачет, то ли бросится с кулаками — по этим ура не поймёшь. — Может, ты уже восстанавливал Бастион? Может, мы переживаем это в сотый раз? Малец пожимает плечами. — Я ж присягу давал. Сто раз или двести — у неё нет срока годности. Малец — настоящий каэлондец. Город парил только благодаря таким ребятам.Восстонволение
Малец уходит в отпуск. Может себе позволить после семи лет на стенах. Он бродит по городу и сам себя не понимает. Зулф провожает взглядом ветер. Целыми, представьте, днями. В одном из повторов он даже забывает сделать невесте предложение. Зиа играет сутки напролёт. Пол залит кровью, пальцы саднят. Но она не останавливается, потому что память саднит сильнее. Я пью целебные тоники вместо зверевиски. Затем — вместе со зверевиски.Восснановление
В одну из попыток, едва попав сюда, Зиа делится со мной: «Этот парень столько делает. Разыскал всех нас. Собирает ядра. Но у меня чувство, будто... он не делает главное. И откуда оно взялось...» Тут я и понимаю, что мы здесь не впервые. Те смутные ощущения — не старческий маразм, не белая горячка. Мы уже строили мой Бастион! Жаль, мне остаётся помнить это всего пару дней.Воссносваление
— Эй, Зулф. Не думал, что ничего этого не будет, если убить Венна? — Не думал, что ничего этого не будет, если убить творцов? Малец ухмыляется. Зулф потерянно смотрит в небо. В этот раз он не сбегал и не рушил Бастион. — Мы пытаемся спасти жителей, а не стать убийцами.Воставлавение
Люди тоже вспоминают, но по-другому. Горожане перестают строить планы. Никто не думает, куда отправиться в отпуск. Никто не покупает подарки на День Павших. И даже один из творцов — как во всех прошлых жизнях — ударяет по карте: — Когда мы разгромим Ура, мы наконец... Но в этот раз он замирает. Отцы города переглядываются. Что будет, когда они разгромят Ура? Ничего. Ничего.Восстаненение
В один из повторов Зулф видит Мальца на улице и крепко обнимает его. Тот сжимает его в ответ — будто рукоять молота, будто дерево на краю обрыва. — Ты жив! Ты в порядке! Ты кто? А люди не замечают их. Граждане бродят по городу, натыкаясь на стены и друг друга. Гадкое чувство, когда можешь спланировать жизнь всего на тринадцать дней. А пробуешь думать дальше — накатывают такие пустота и тлен… что хочется повеситься уже сейчас. И у всех соседей та же ерунда.Воссвлевление
Надо давить на кнопку, пока не пришли ура, и надеяться на лучшее. А Малец тратит время: обсуждает планы с Зулфом. И у меня ощущение, что я слышал этот разговор уже не раз и не десять — но это всё, что есть в моей памяти. Смутные ощущения, которые сводят с ума. — Парни, разрушите машину — только всех погубите. Всё, что мы можем сделать — превратить Каэлондию в огромное подземное убежище. Зулф вскидывает подбородок: — А ура пусть погибают? Развожу руками: — Если вы сломаете машину, ура устроят Катастрофу нам. У ребят отвисают челюсти. — Вы думали, творцы решили строить такое оружие на пустом месте? Тебя не удивляло, что скрыться от него можно только в убежище Ура? И построил его учёный — из Уры? Зулф обмякает. Опять появляется этот его взгляд — ну, знаете, всё бессмысленно, незачем жить, давайте просто стоять здесь и ждать, пока в нас ударит молния. Малец потихоньку дотумкивает: — То есть, если мы сломаем машину, Катастрофа обрушится на Каэлондию. Если починим — то на Ура. А если ничего не будем делать, то на всех?! — Соображаешь. Зиа стоит за моей спиной. И глядит такими глазищами, что слова не нужны. — Ты знала? — столбенеет Малец. — Ты поэтому не хотела восстанавливать Каэлондию? Поэтому всё время пела... как там… — «Построй хоть стены до небес…» — так же ошарашено тянет Зулф, и мы узнаём, что у него чудный баритон. — «Твой страх, он тоже будет здесь». Девочка кивает. — Почему ты молчала?! — взрывается Малец. — Я… не была уверена, — брови Зии страдальчески изгибаются. — Я знала не больше вашего. — Нормально сказать нельзя было?! А ты, Рукс?! Почему молчал до последнего? С визгом прилетает Клевун. Он шипит на Мальца, крыльями отгоняет его от Зии. Парень отходит к арсеналу и точит мачете — так яростно, будто вот-вот швырнет его в нас. Но я спокоен: не такой он паренёк. Зулф спрашивает спокойно, но в глазах его всё тот же надлом: — И что мы будем делать? Что я могу ответить? Порой кажется, что эвакуация — единственный путь. Махнуть рукой на страну и людей, лететь навстречу ветру и приключениям. Может, вместо Бастиона мне следовало вырыть убежище. Ну и взгляд бросает на нас Малец! Будто патрон дуэльного револьвера, этот взгляд рикошетит от одного к другому, оставляя в каждом из нас по дыре. — Эвакуация — не выход. Я буду пытаться снова и снова!Восслевеление
Зиа вцепляется в отца, умоляя не ходить. Но как он может отказать творцам? Зулф пытается убить творцов, но как он может прорваться сквозь охрану? Я бью Венну морду, хотя и не помню за что. Творцы недовольны, да что они сделают конструктору Бастиона? Зиа натравливает брызгу на сокурсника, предлагавшего ей сбежать. Зулф топчет книги о мире и гармонии. Малец бродит по городу, как пьяный, хотя и не нюхал спиртного. А я думаю, как трезвый, хотя выдул едва ли не бочку.ВствнвВВВВВ
Наконец критическая масса превышена. И мы вспоминаем. Люди стекаются к Бастиону — решив, что ситуация вполне отражает гимн «В случае опасности»³. Они требуют от творцов ответов: откуда эта безысходность? что будет через семь дней? зачем нам Бастион? Творцы требуют ответов от меня. Я выкладываю как на духу. Про Катастрофу. Про мальчишку. Про Зулфа и Зию. Про Венна, очкастую бестию. Что им остаётся? У каждого на душе — самое веское подтверждение: не получится бабахнуть по Терминалам безопасно для нас. Творцы идут на мир с ура. Те принимают условия: их бешенство сменилось такой же молотовой тяжестью. Страны проворачивают договор о разоружении, сбрасывая оружие в болото. Отношения всё равно натянутые, как тетива Сокрушителя перед мощным выстрелом. Вскоре творцы костерят меня всеми тварями Дебрей. Дескать, это мы с Мальцом всё испортили. Тут ведь дело такое... Больше в прошлое не вернуться. Наш Бастион не выдержал перегрузок. Не могу подсчитать, сколько сбросов мы сделали. Мальца увольняют со стен. Он в бешенстве, но скрывает. Устраивается кузнецом в Арсенал. Зулфу всё сложнее говорить о гармонии, а его невесте небезопасно ходить по городу. Только у Зии всё здорово. Она выходит замуж за Мальца и наконец находит себя в дрессировке страшенных тварей. У девочки такой голосок, что приручит хоть героя, хоть монстра. Зие, конечно, тоже опасно высовываться на улицы, но она никогда и не тянулась к людям. Венн бы костьми лёг против этого брака... если б не помер сразу после заключения мира. То ли от огорчения, то ли от яда — даже вездесущий Малец не смог докопаться до правды. Но проходит меньше года, как твари в болотах начинают меняться. Сброшенные заряды извращают фауну, да так, что та начинает переть и на нас, и на Терминалы. Мальца возвращают на стены, делают маршалом. Его место по праву. Между Ура и Каэлондией воцаряется всамделишный мир. Мы отстреливаем тварей плечом к плечу. Каэлондия парит над Терминалами Тазала — только это позволяет нам продержаться. Ура сбрасывают свою заносчивость, как кротодил чешую. Вскоре они приветствуют на родном языке не только своих, но и любого воина. Позже — любого, кто не пытается их убить. Появляется много смешанных браков — ну, знаете… среди выживших. Новая страна получает название Урандия. Я не боюсь монстров под стенами и не вздрагиваю при звуках выстрелов. Что там, я едва слышу даже пушки! Люди — как настоявшееся вино, хороши лишь до определённой поры. И сколько ни сбрасывай Бастион к начальному состоянию, молодости не вернёшь. Единственное, о чём я мечтаю, — застать детишек Мальца и Зии. Это же почти мои родные внуки… Зулф смотрит в небо по-новому: озадаченно. Похоже, его мечты о мире выглядели иначе. Парень-парень, если бы боги исполняли молитвы без таких подвохов, разве мы забыли бы их? Я не верю в богов, да и никогда не верил, о нет. Слившись с Ура, многие поддались на эту уловку, но не я. Во что я верю — так это в Мальца. Я знаю, что он спасёт Урандию. Жаль, это будет уже не при мне. Славная бы вышла история…