Foremost

Тепло. Пальцы. Это...его пальцы. Они нежно касаются светлой кожи Сехуна, а оный уже готов жалобно скулить от счастья. Но это лишь сон. И каждый раз этот сон заканчивается одним и тем же. Сё открывает глаза, а перед ним лишь вселенская темнота одеяла. Тоска почему то сразу начинала выжирать задатки хорошего настроения, вгоняя в привычно-будничную депрессию. Но так ли оно должно быть? Обычно, когда люди любят, они просыпаются в родных объятиях, обмениваются поцелуями, весело болтают о таком привычном, казалось бы "ни о чем". По крайней мере так казалось Сехуну. Так что же ему мешало? Подобный вопрос у светловолосого все время вызывал припадок дикого и неуравновешенного смеха. Его избранник ... его избранник - мужчина. Нет,скорее даже юноша старше него самого (последнее сам О узнал не так давно и прибывал в глубоком шоке). Но более того - Сё болен. Вернее, сам он уже поставил себе на лоб тавро* "мертвец". Почему же? Года четыре назад, Господин О Сехун попал в аварию, где повредил сердце. Сейчас у него в груди тихонько жужжит имплантант. Сперва блондина это сильно раздражало. Но после он смирился с тем, что уже никогда не услышит заветного стука под ребрами. Ему хотелось орать, биться о стены. Но врачи угрюмо повторяли - "это всего лишь мышца, главное - вы выжили". Действительно, легко рассуждать о таком ,когда ты никогда не расчесывал в кровь грудную клетку, в надежде узреть что внутри "что-то" все ещё есть. Что оно все ещё бьется, а прожитые года - дурной сон. Да.Просто.Сон. Ещё минуты три и прозвонит будильник. Сё всегда вставал намного раньше остальных. Он слишком мало спал и в основном поэтому был угрюм. Но в те редкие дни, когда ему удавалось увидеть Бэмби он буквально ослеплял своей по-детски наивной улыбкой. Не такой, которую уступчиво дарил хёнам. А именно той. Особенной. Только для него. Только для Луханя. Так о чем мы? Ах да, будильник. Он уже нервно отбивал мелодию "Mama" в припадке эпилепсии. Сжалившись, великий Господин О таки нажал на кнопку и легко поднялся с кровати. Он был очень легким и пластичным. Вероятно, годы модельной карьеры давали о себе знать. Да, раньше Сехун был моделью. А сейчас он вокалист. Вокалист в EXO-K, группе, что уже почти как год успешно дебютировала. На руку сыграло как разнообразие мемберов, так и "ободряющие" тексты песни. Призывающие к свободе и ведущие повествование о силе сплоченности этого весьма занятного коллектива. На сцене все они - улыбчивые, яркие, по-своему кроткие, но в жизни многие из них буквально чахли от обыденности. Как, кстати, и было в случае с Сё. Но ведь сегодня должен был приехать его обожаемый Лулу. По лицу О медленно расползалась ненавязчивая улыбка, навеянная воспоминаниями о чуткой неуклюжести старшего, о его милой стеснительности и нерешительности. Но стоит отметить, что Сехун частично ловил себя за тем,что порою начинает побаивается того, как Лулу стреляет глазками в его сторону. Может, это и есть настоящий Лухань. "Нет," - промелькнуло в пыльной коробочке Сехуна, - "я точно схожу с ума," - немо сорвалось с его уст. Возможно, крыше уже можно было бы и помахать голубеньким платочком. Но он ведь упертый. Да. Упрямы и настырный. Желающий оградить себя от всего, но не желающий упускать этих тонких запястий, этих... случайных прикосновений. Вновь одернув себя, Сё поспешно заливает кипятком растворимый кофе и разбавляет оный молоком. Но почему чашек две? Да,точно. Вот-вот проснется Сухо. А Сехун... он же макнэ, ему положено заботиться о старших, ровно как и им о нем. Момент, и в дверном проеме быстро промелькнет чей то силуэт. Шум воды в ванной. Видимо,лидер решил сперва привести себя в божеский (ну или более-менее терпимый ) вид.Через несколько минут, Сухо возвращается на кухню. Все ещё мутным, туманным взглядом он сверяет невинно улыбающегося Сё. - Макнэ~ - томно выдыхает Сухо, совершая посадочный маневр на стул. Любезность так и хлещет. Видимо, подобное развитие событий было привычно не только для О. - Знаю-знаю, - с укором пролепетал Сехун, перенося чашку, предназначенную лидеру на стол, - ты опять рано встал. Что-то ты зачастил, хён, - скупо выдавливает из себя он, позже обжигая губы кофе. - Я понять не могу, - наигранно сводя брови на переносице нараспев протягивает лидер, - тебе кофе что ли жалко? - Как же ты догадался? - фыркает макнэ, и ставит чашку в раковину, - Так как хён у нас самый проницательный, он мог бы догадаться что и посуду тоже ему мыть, - напоследок бросает Сё и, поспешно хватая небрежно оставленный им же телефон,скрывается в комнате. Пора бы уже начать собираться. *** - Хён! - вновь радостно, чуть ли не провопил Сехун, крепко стискивая Луханя в своих объятьях. Разумеется, Кирпичный Маг Всея Кореи уже успел вежливо поздороваться с Крисом, Сюмином, Ченом, Исином и даже успел "подколоть" несчастного Тао, над которым часто подшучивал вместе с Каем. Порой его становилось жалко. Но вот беда,Сехун абсолютно равнодушен к нему. А даже если и нет, то старается этого не показывать. - Сехун, пожалуйста, - тихо просипел Олененок, - пожалуйста, не так сильно и не за шею...ну пожалуйста, - более громко уже пропищал несчастный. Да. Сё действительно не умел рассчитывать силу. Тем более, когда дело доходило до Луханя. - Да,конечно, - ослабляя хватку, а после, разводя руки, с еле неуловимой горечью протянул макне, отстранившись окончательно. - Эй, - смущенно подозвал его Лухань. А Сехун, по собственной глупости, вновь вернулся к нему, чуть склонившись. Он несколько мгновений чувствовал теплое, согревающее дыхание и уже этого хватало для того, чтобы умереть счастливым. Имплантант начал жужжать чуть громче, а Лухань, привстав на носочки, аккуратно коснулся темя Сё губами... - Бэмби, не стоит так... шутить, - чуть покраснев, смущенно промямлил О, не в силах сдвинуться с места. Что же это было? Тавро - клеймо.