Некоторые вещи, если ты полюбил их однажды, навсегда становятся твоими. А если ты пытаешься их отпустить, они, сделав круг, снова возвращаются к тебе, они становятся частью тебя. Или убивают тебя.*
— Мистер Старк, к Вам пришёл доктор Беннер, — голос Пятницы раздаётся со всех сторон, он оглушает своей резкостью. — Впустить его? — Нет, скажи, что я занят. — Слушаюсь, сэр.~*~*~
— Мистер Старк, должна напомнить, что прошла неделя, — Пятница не даёт покоя, каждый раз приводя его в чувство. — Через два дня я буду вынуждена открыть доступ в мастерскую. Вам нужно в больницу.~*~*~
— Мистер Старк, — голос Пятницы звучит тихо, но он отчётливо слышит его над ухом, а потом чьё-то горячее дыхание опаляет чувствительную кожу, и только после он понимает, что говорит не Искусственный интеллект, — Вы меня слышите? Придите в себя, я уже вызвала скорую. —Романофф? — Надо же, Вы ещё помните моё имя, — насмешливо звучит в ответ.~*~*~
— С возвращением, мистер Старк. — Пятница, сделай мне одолжение, не впускай в мастерскую посторонних.~*~*~
Тело Старка, подобно тонущему кораблю, пробитому скалами — воспоминания застряли в нём, и океан постепенно душит обидой, не давая натянуть паруса, ввиду сломанного рангоута. В его дыхательных путях вода, инородные предметы и чувство вины, вызывающее обтурационную асфиксию. Он не может спокойно дышать. Механизм становится неисправным, если одна мельчайшая деталь даёт сбой. Любая мелочь может стать фатальной. Но даже с неоднозначной истиной ясно, что парадоксальные абстракции верны и применимы к человеческим эмоциям безжалостно и неотвратимо: губительными являются те вещи, которые поначалу спасают. Якорь тянет корабль ко дну. Кораблекрушение неизбежно. Капитан не вернётся на погибшее судно. Не заберет свой грёбанный щит и не скажет ему, что пора выйти из мастерской, что так нельзя и нужно поесть. В конце концов. Кто вообще так делает? Сломанные вещи выбрасывают в бак и Тони думает, что там ему самое место. Вся его мастерская похожа на свалку. Крепость из груды металлолома гармонично вписывается в его образ. Это его новый дом, ограниченный полукруглыми стенами. Кто теперь прикроет ему спину? Команда раскололась, распалась, подобно ядру урана. Цепная реакция необратима. Он потерял счёт времени; но Пятница успешно вычёркивала дни в электронном календаре, не позволяя ему забыться. Когда он открывал глаз и замечал пустую бутылку виски, он думал, что в беспамятстве прошло несколько лет, но ИИ учтиво напоминала, что с его возвращения из Сибири прошло только два месяца. Тони разбавляет свою кровь литрами алкоголя. Его концентрация в организме, наверное, смертельная. Очередная бутылка виски отправляется в помойное ведро. Руки дрожат, он никак не может поднести зажжённую зажигалку ко рту и прикурить. Старый мобильник валяется рядом. Он достал его из письма и так не решился выбросить. Старк усмехнулся — думал, таких больше не осталось в продаже. Но Роджерсу везёт на раритеты. Он сам в каком-то роде раритет, его фотографии давно украшали афиши исторических музеев послевоенного времени. Тони смеётся, тушит сигарету о щит — кощунство с его стороны. Говард потел не одну ночь над созданием этой эгиды, а теперь на идеально гладкой поверхности сигаретный пепел. Он усталым взглядом окидывает мастерскую. Сил встать с пола нет совершенно, и он остаётся здесь; засыпает среди железных руин, а просыпается уже в больнице. — Как себя чувствуешь? Старк уверен, что у него галлюцинации. Он слышит голос Стива, но не решается повернуть голову вбок, потому что там — иначе и быть не может — никого нет, лишь пустой стул, капельница и тумба с графином воды. Визуальные иллюзии, конечно, приобретали реальные формы, но только в тех случаях, когда доза оказывалась правильно подобрана. — Дерьмово. — Я выбросил всю наркоту, что нашёл в твоём доме. — Что? Тони не сразу осознаёт, что происходящее реально. Мозг, отвергающий всякую информацию, с трудом начинает функционировать. Шестерёнки, покрытые ржавчиной, начинают приходить в движение, он слышит противный скрип. Стив смотрит на него, и он не замечает в этом пустом взгляде никаких эмоций. Ни осуждения, ни сожаления. А потом присматривается и понимает, что Роджерс смотрит в сторону, а не на него. — Какого хрена, — Старк хмурится, садится на постели, стараясь не сгибать руку, из которой торчит катетер, — что ты здесь делаешь? — Я тоже рад тебя видеть, Тони, — Роджерс невесело усмехается. — Пятница впустила Роуди в мастерскую, тот вызвал скорую, а после позвонил мне. — Стоило выбросить чёртов мобильник. — Но ты всё же этого не сделал. Почему не позвонил раньше? Тони пожал плечами. Не чувствуя горечи, не чувствуя должной обиды, ему совершенно не хотелось говорить. Он отказывался принимать за правдивый факт присутствие Капитана. Слишком гротескная образность. Это был не тот человек, с которым когда-то они жили вместе. — Ты вновь пустился во все тяжкие, — наверное, с уст Стива это звучало, как осуждение. Но Старк так и не смог уловить этого. — Это больше не касается тебя, — Тони пожимает плечами, — я сообщу о разводе, когда приду в норму. А сейчас дай мне отдохнуть от твоих нотаций. Роджерс поднимается и молча покидает палату. Старк провожает его сонным взглядом и с удивлением отмечает, что не чувствует ничего, что должен был бы чувствовать. Он ложится обратно и вскоре снова засыпает.~*~*~
Осознание произошедшего приходит потом. Когда из организма выводится вся дурь и медсестра уже помогает оформить выписку. Он возвращается домой, в пустой, разгромленный особняк и неожиданно понимает, что его жизнь всё ещё катится в пропасть. Роуди приходит в гости в этот же вечер, и с сожалением находит Тони пьяного у себя в мастерской. — Так больше не может продолжаться, — кричит он, а Старк лишь пожимает плечами. И улыбается. На этом их разговор заканчивается. Он сам не понимает, как Роудс терпит это, сам бы он не выдержал. Но, видимо, ему больше повезло с друзьями, нежели им. — Уверен, что не хочешь выпить? — громко интересуется он вслед уходящему другу, и слышит в ответ приглушённое "иди к чёрту со своей выпивкой, завтра же в твоём доме не будет ни бутылки".~*~*~
Следующим утром на пороге его дома, ожидаемо, появляется Стив. От него, походу, теперь не избавиться. Пережиток прошлого, который не хочет отпускать. Интересно, Барнс ощущался ему также? — Позавтракаем? — Роджерс не устраивает скандал, он дружелюбно улыбается, но Тони всё равно замечает, как медленно опускаются уголки его губ, когда он видит, что стало с некогда их общим домом. Но он не задает вопросы, идёт на кухню и готовит еду из найденных продуктов, которые ещё не успели испортиться. Они завтракают в молчании, но вместе. Хотя напряжение между ними не спадает ни на секунду. Старк срывается только потом, когда Роджерс начинает убираться в доме, видимо забыв, что это больше не их дом, а только его. — Зачем ты вернулся? — Тони скрещивает руки на груди. Он выглядит враждебно, а Стив сдерживается изо всех сил, но даже его терпение имеет границы. Их ссора приобретает привычные оттенки: каждый из них всегда вступал в перепалку с душой. — Чтобы помочь тебе. — И в горе, и в радости, да, Капитан? — выплёвывает Тони и получает в ответ взгляд полный раздражения. — Ты можешь хотя бы сейчас прекратить отталкивать тех, кто любит тебя? — Это ты-то любишь? — Старк поддаётся вперёд. — И когда бросил меня одного в Сибири, тоже любил? Когда сломал своим щитом реактор в моём костюме? Когда отвернулся от меня? Прекрати, Роджерс, ты отчётливо расставил приоритеты, и я не поверю, что сейчас что-то изменилось. — Я пытаюсь двигаться дальше, потому что нет никакого толка в том, чтобы обвинять друг друга и обижаться за случившееся. — Обижаться? — голос Тони дрогнул, он перебил Капитана. — Ты думаешь, что это какая-то девчачья обида? Ты, чёрт возьми, бросил меня. И страшно не столько это, сколько то, с какой лёгкостью ты это делал. Ты ни на секунду не усомнился в своём решении. Отвернулся от меня. Ото всех. А ради кого? Ради человека, который едва ли тебя помнил. Который хотел тебя убить. Который убил, — Старк запнулся, но Стив понял, что хотел сказать Тони. — Многих. Стивен замолчал, а Тони воспользовался этим замешательством, указывая кэпу на дверь. — Убирайся из моего дома, Роджерс, — Тони сглотнул, но застрявший в горле ком никуда не делся. — Я сказал, убирайся! Третий раз повторять не пришлось. Стив собрался и молча ушёл. А Тони старательно делал вид, что не заметил висящее у него на шее обручальное кольцо, которое он выбросил в Сибири. И второе кольцо, которое всё ещё было у Капитана на безымянном пальце.~*~*~
Впервые за всё время ему снился Стив. И не в кошмарах, где щит пробивал его броню. Мозг проецировал желаемый исход событий, где они оба были вместе и команда всё ещё была расселена на верхних этажах особняка. — Ну и куда ты собрался? — Тони улыбнулся, заметив кэпа, стоящего уже одетым в дверном проёме. — Ещё такая рань. — Сегодня Питер возвращается из оздоровительного лагеря, ты забыл? — Питер? Нет, он не забыл. Он помнил. Питер. Их сын. — Да, точно, Питер, — Тони улыбнулся, — вылетело из головы. — Я совсем этому не удивлен, — заметил Стив, бросив взгляд на часы, — я вернусь с ним примерно через два часа. Успеешь приготовить завтрак? Тони усмехнулся: — Ты шутишь? — Вернее, заказать его из ближайшего ресторана, — Роджерс покачал головой, — ты неисправим. Давай только договоримся об одном: ты не будешь заказывать пиццу. — Мы не будем завтракать кашей, Роджерс. — Роджерс? Значит, теперь так? Ты, Энтони Эдвард Старк, не станешь пичкать нашего сына фастфудом. Разговор может быть окончен. — Вы опять за своё? — Наташа заглянула в спальню, строго скрещивая руки на груди, — Ссоритесь из-за еды? Почему бы не выбрать альтернативу, устраивающую всех? — Всех? Под "всеми" ты имеешь в виду себя? — Нет, имею в виду Питера, который обожает овсяные панкейки. — Точно, — Роджерс довольно улыбнулся, — на этом и сойдёмся. Никто ведь не против? — и он бросил многозначительный взгляд на мужа. Тони фыркнул, а после усмехнулся. — Вот и славно. Всё, мне пора. Тони проснулся от настойчивого писка будильника. — Джарвис? — Сэр, напоминаю, что, — Старк вымученно простонал, пока Пятница продолжала говорить о его обязанностях. Он почти не слушал её, обдумывая, не отключить ли ему ИИ. — Пятница? — Да, сэр? — Режим "без звука".~*~*~
Вибраниум прочный, под стать Капитану, и разрушить его не так просто. Тони пытается, лишь бы только чем-нибудь себя занять. Под огромный компрессор он кладёт щит и смотрит, как медленно на него опускается огромный железный сплав, но ничего не происходит. Эксперимент официально оказывается проваленным. Телефон разрывается от звонков Роуди. Он берёт трубку всего раз и говорит, что в порядке. Роудсу приходится поверить. — Пятница, закажи пиццу. В ответ молчание, но он знает, что она уже выполняет его приказ. Он находит полупустую бутылку под столом и прижигает её взглядом в течение нескольких секунд, а после выливает в раковину её содержимое.~*~*~
Неделя без алкоголя и наркотиков проходит ещё хуже, чем неделя в пьяном угаре. Минуты мучительно тянутся, растягиваются в часы. И нервы не выдерживают. Он выходит на улицу, чтобы успокоиться. Вернее, поднимается на крышу, где никто не сможет его достать. У входа в здание всё ещё стоят журналисты. Надеются на интервью. Старк усмехается. Он заранее знает все вопросы. Большинство из которых будут связаны непосредственно со Стивом, потому что он до сих пор, чёрт возьми, Энтони Роджерс-Старк. И вся страна знает об этом. Он возвращается в свою спальню к раннему вечеру. Зеркало, висящее на стене, невольно притягивает к себе взгляд. Тони смотрит на своё отражение и никак не может себя узнать. Он закрывает глаза, делает вид, что всё в порядке и идёт спать, но этого оказывается недостаточно. — Пятница, — в ответ тишина. — Стив не добрался до сейфа? Можешь говорить. — До которого? — До того, который был в моём рабочем кабинете. — Нет, сэр. — Хорошо. "Без звука".~*~*~
Подъем затонувших кораблей дело не из лёгких. Если дредноут прочно засел на скалах, то стащить его с них будет сложно даже миноносцам. Пробитое дно не соберётся по щепкам и линейный корабль не придёт в пригодность. Всё, что оказывается в конечном итоге сломанным, не чинится само по себе. Но Тони находит для себя лекарство — диацетилморфин, спрятанный в сейфе. Он подобен глотку свежего воздуха, возможностью обратить время вспять и не дать кораблю затонуть. Он накладывает жгут на своё плечо, пережимает максимально крепко. Это помогает держаться ровно. Его руки лишь слегка подрагивают, но когда он берёт шприц, тремор отступает. Быть может, всемирная история — это история различной интонации при произнесении нескольких метафор**? Его история была произнесена совсем тихо, осуждающим голосом Стива. Мало кто знал, но на деле Роджерс чаще соглашался с ним. Дикость в её первозданном виде. Так сколько же ангелов помещается на кончике иглы? Скриблерус был дилетантом. Тони бы не назвал это самоубийством. Максимум, личной эвтаназией. Но вероятность золотого укола так мала, ещё меньше, чем принятая доза. Он угодил на мель, потонул только его корабль. Старк ослабил жгут, а после снял его вовсе. Ватное тело будто двигалось само. И в этом безмятежном состоянии, в пустом пространстве без единой мысли, вспоминался только образ Стива. — Не рискуй так собой больше, — Роджерс впервые повысил на него голос, команда даже не удивилась, каждый всё понимал. — Это моя работа, Капитан, — он с беззаботной улыбкой развёл руками. — Твоя работа спасать людей. — Именно этим я сейчас и занимался. Перед глазами проносятся живые картины их совместной жизни. Они были не теми, кто мечтал о детях, собаке и загородном доме. Тони хочется смеяться, потому что для этого не нужно искать причины. Читал ли он писателя с именем Мария? Того, что был из потерянного поколения, по большему счёту сходившего с ума? Им нужна была эвтаназия. — Ты только что сказал, что любишь меня? Я не ослышался? — Тони самодовольно усмехнулся. — Не повторишь? — И не надейся. — Мог бы и повторить, — тихо отзывается Старк, возвращаясь в комнату. — Я бы ответил. Тони поднимается на ноги. Комната переворачивается, но со столов ничего не падает. Он один не удерживает равновесие, но крепкие руки Капитана не дают ему упасть. Какое по счёту это воспоминание? — Стой смирно. — Я стою. Стив осматривает его, и пока Тони фокусирует на нём взгляд, он не исчезает. — Нашего сына звали бы Питер, помнишь? — из всего бессвязного потока слов, это единственное, что удаётся разобрать со стороны, даже ему. Он ловит на себе нечитаемый взгляд Роджерса. Становится ясно: он не помнит. Комната сменяется ванной. Он просто закрывает глаза в одной части дома, а открывает уже в другой. Ледяной поток воды остужает его. Мокнут волосы и лицо. Стив растворяется и вновь собирается в спальне. Не пришлось даже моргать. Происходящее перестаёт быть понятным. — Кажется, я замёрз, — с сомнением констатирует Тони и по одному желанию оказывается в кровати. В голову врезаются старые воспоминания. Сегодняшний день — поход в кинотеатр памяти. И погоду обещали хорошую, без осадков. Под чем промок он? Ангелы, поместившиеся на кончике игры, смеются над ним. Сможет ли он проснуться другим человеком? Вряд ли. Ты просыпаешься — довольствуйся этим. Мягкое одеяло прижимает его к кровати. Когда-то так прижимал его Стив. Да, он отчётливо помнил все проведённые с ним ночи. А главное — самую первую ночь. Роджерс был нежен и терпелив. Он старательно растягивал его и давал слишком много времени, чтобы привыкнуть. Тони не нужно было столько. Стивен оказывается рядом. Они снова в одной постели. Старк тянется вперёд, невесомо целует образ, стараясь запечатлеть и этот надуманный момент. Одеяло мешает и Тони скидывает его на пол. Туда же и отправляется мокрая майка. Сил почти не остаётся. Он хочет лечь спать. Он хочет Стива. Он хочет курить. Желательно, всё сразу. С Роджерсом курить не удавалось. Он прикрывает глаза и просто плывёт по течению. Подушки мягкие, как облака. Сверху — жёсткое, как металл, тело, однако, на ощупь не такое холодное, как стоило бы ожидать. Сплошь упругий, одни мышцы и рельеф под пальцами. А, может, просто воздух и воображение. Он вспоминает: Стив вжимал его в кровать; горячий, распалённый, он был чертовски красив. И сейчас он видит примерно тоже. Проецирование. Обнажённое тело Капитана сверху. Можно насладиться, насмотреться вдоволь. Он руками оглаживает его торс, спускается ниже. Такое уже бывало не раз. Старк обхватывает рукой твёрдый, истекающий смазкой член Стива. Тони, буквально, чувствует, как Роджерс разводит его ноги и устраивается между ними. Он также ощущает кольцо на его пальце. Оно холодит небольшой участок кожи. Так что касается истории и метафор? Его жизнь — персонификация человеческих свойств и качеств. Он — аллегория, а его брак — градация, постепенно идущая к разводу. Всю ночь напролёт ему снится, как Стив трахает его на мягкой кровати. Он пытается ногами обхватить его торс, но Капитан не даёт этого сделать. Он снова и снова разводит его ноги, снова и снова проникает на всю длину. Тони поддаётся его напору, его желаниям. И получает в благодарность переплетённые пальцы. Роджерс вжимает его руку в подушку своей рукой. Это создаёт ощущение максимальной близости. И с этим умиротворением Старк теряется в собственных желаниях и иллюзиях. Последнее, что он улавливает: одетого, как ни в чём не бывало Роджерса. Он поднимает одеяло, убирает в комнате валяющийся хлам. Снимает с шеи кольцо и оставляет его на прикроватной тумбочке.~*~*~
Тони просыпается в одиночестве. В своей спальне. Он ожидал увидеть больничную палату с психиатрами, любезно интересующимися, как давно он зависим от всякой дури. Тело болит. Это стало давно неотъемлемой частью его пробуждения. Порой казалось, что он не просыпался, а выходил из комы. Каждый раз, как первый. В глаза не сразу бросается порядок. Он разгромил в этой комнате почти всё, что мог. Но сейчас не осталось ничего, за что бы мог зацепиться глаз. Старк поднимается с кровати. Если некоторые люди расплачиваются за то, чего не сделали, то он исключительно за содеянное. В этом и есть разница между ним и Стивом. — Пятница. — Да, сэр? — Кто-нибудь здесь был? — Да, сэр. Тони осматривается. Он смог проснуться в другом месте, но смог ли другим человеком? Он судорожно выдыхает, когда поворачивается лицом к прикроватной тумбе. На её поверхности лежит его кольцо.~*~*~
Особняк частично вернулся в прежнее состояние. Он застрял на том моменте, когда в корабле только обнаружили пробоину, и есть шанс залатать её, не дав судну сгинуть на дне океана. Тони сжимает в руке кольцо, медленно, вдоль стены идя по длинному коридору. Дом большой, слишком большой для одного или двух человек. Старк старался заполнять пустое пространство техникой, и когда она оказалась на свалке, заполнять его стало нечем. На кухне Тони обнаруживает то, что искал. Стив накрывает на стол, среди множества разных ароматов, он улавливает терпкий запах свежесваренного кофе. Он хрипло произносит: — С возвращением. И Стив замирает на месте, а потом привычно продолжает раскладывать столовые приборы. Их день начинается ярко и уютно. А сына, возможно, звали бы Питер. — Расскажи мне всё, что я пропустил, — просит Тони, когда они садятся за стол. Их ожидает долгий разговор. Но никто из них не торопит события. Стив остаётся. А Тони не прогоняет его.