Не продается

      Однажды в корпорацию «Черная Шляпа» все-таки прибывает покупатель. Этого не случалось так давно (по правде говоря, с самого основания команды злодеев), что Блэкхэт предпочитает думать, что это розыгрыш, и просит Флага открыть дверь да прогнать шутников взашей каким-нибудь особо мучительным изобретением. Однако все оказывается правдой, когда Флаг полуиспуганно зовет хозяина дома вниз: на пороге стоит тучный мужик в сопровождении двух совершенно одинаковых амбалов, и рука у него сухая, большая, крепкая. Перстнями усыпанная, не фальшивыми. И держится дядька сурово и уверенно, скупо ухмыляясь потрескавшимися губами, будто только что выбрался из гангстерского боевика.       Блэкхэту приходится моргнуть, — раз, два, три, — прежде чем до него доходит правда, и он улыбается всеми сорока семью клыками, надевая на себя маску любезности. Мужчина жмет его когтистую руку совершенно без страха; громилы по обе стороны нехорошо щурятся и с презрением осматривают убранство дома. Покупатель уверенно идет вперед, слушая, как хвалят изобретения «созданные, разумеется, по моим личным чертежам» и уверяют, что «они помогут вам избавиться от любого врага и от грызунов в частности».       — Мне бы что-то… — задумчиво причмокивает губами мужчина. Он так и не представился, пожелав остаться инкогнито, что, впрочем, было необязательно. Блэкхэт мог читать мысли когда хотел и имя покупателя легко проскользнуло в его червивой голове. Так, пустяк, ненужная секундная информация о набитом деньгами и самовлюбленностью куске мяса.       Украшения на пальцах и шее покупателя заманчиво переливаются в красном неоне дома, а сам он становится еще меньше и даже смешнее в полутьме — такой круглый, низкий, в сравнении-то с сухопарым и высоким Блэкхэтом. Красный ложится на его лицо точно свежий румянец, точно застывшие потеки крови, — и это выглядит еще маняще, чем рубины-сапфиры в каждом перстне.       — Что угодно? — едва ли не мурлычет Блэкхэт, наклоняясь.       — Что-то мощное. Что-то бесшумное, непредсказуемое. Для дела и для души, — хмыкает в ответ, перебирает пальцами, причмокивает раздражающе медлительно губами. Гурман херов. И Блэкхэт едва слышно скрипит зубами; ему не нравится покупатель, пусть он самый первый за всю историю их корпорации. Ему не нравится покупатель настолько, что к горлу подкатывает желание зарычать ему в морду как можно яростнее и наблюдать, как это круглое смешное создание в истерике убегает прочь.       Краем глаза заметив удивленного и заинтересованного Пять-Ноль-Пять, Блэкхэт одним злобным взглядом заставляет его исчезнуть, а стоящего на том же что и мишка месте дока жестом просит подойти. Представляет робкого изобретателя гостю, просит того так сладко и добродушно, как, наверное, никогда не просил, провести их в лабораторию, чтобы наглядно представить товар. Лаборатория встречает их удивительной белизной — Флаг трепетно относится к рабочему месту и поддерживает порядок, — и тишиной, запахом спирта и металла, точно они оказались в больнице. Мужчина в сопровождении охраны ходит там и сям, кивая и что-то бормоча под нос, а Блэкхэт дает подзатыльник Флагу и шипит о том, чтобы тот сию же минуту представил какую-нибудь хреновину покупателю. Доктор пулей отлетает в сторону к своему барахлу, и страх его, кажется, с каждым днем становится все слаще и лучше — точно хорошее вино.       Гость в доме производит впечатление человека, у которого есть все, но хочется еще больше. Такие бесятся с жиру, швыряют зелень там и сям, а им все мало. Но почему-то, — Блэкхэт кривится — именно таким везет по жизни больше всего. Под толстой ножкой — целый мир, в глазах окружающих — страх и уважение. Блэкхэт бы сказал, что ему это отвратительно, но сам ведь таким и является. Однако это не мешает испытывать неприязнь к покупателю с каждым шагом, с каждым его небрежным взмахом руки, с каждым грустным вздохом Флага и шипением в укромных уголках, откуда светятся ярко-зеленым, словно рассыпанные ненароком стекла бутылки, глаза…       — А это что? — снова спрашивает покупатель, тыча пальцем в сторону незатейливого шарообразного прибора, и Флаг, в очередной раз вздохнув, принимается за объяснение.       Блэкхэт не успевает среагировать, как всегда оно и бывает в такие моменты: Дементия вываливается из-под груды бумаг и шурупов кубарем, зеленым перекати-полем, скользя острыми коленками по чистому полу и обрушивая тишину вдребезги, ломая ее также, как ломает все остальное. При виде ее красного высунутого языка и пузырей смеха, эхом бьющегося о стены, Блэкхэта сдавливает ненависть; гость же всплескивает руками и роняет прибор, благо, доктор успевает схватить его за секунду до соприкосновения с землей. Громилы-охранники достают пушки, целятся в сторону существа на полу, а существо салютует им — хэй, ребятки! — и вскакивает на ноги, выпученными глазами рассматривая незнакомых людей дома.       Блэкхэт рычит, неловко ухмыляется встревоженному покупателю, замечая со странным раздражением, что тот на Дементию в открытую пялится. А девчонка знает это; а девчонка веселится, думая (хотя, способна ли она думать?..) что это игра, и прыгает на одной ноге, скачет вокруг всех пятерых, тыкая в пистолеты, в рубины на пальцах гостя, в окуляры Флага и, разумеется, во все кнопки подряд.       Желание свернуть ей шею слишком велико — и Блэкхэт обязательно сделает это, как только они останутся наедине. Голова Дементии в его кабинете будет смотреться весьма неплохо.       — У нас гости! — визжит она и подскакивает к нему, трясет за рукав. Она ведь знает — играет с огнем, но ей совсем не страшно. Страх вытянули из нее давным давно, вытащили все лишнее и сделали новым, пригодным для использования товаром. Вот только, похоже, перестарались…       — Почему не сказали, что у нас гости? Я бы попросила мишутку сделать всем напиток из уксуса, мой любимый! — улыбается она и бесцеремонно лезет обниматься, на что Блэкхэт реагирует как обычно — сжимает между средним и указательным пальцами курносый нос и больно тянет, грозясь оторвать. Дементия кричит и смеется, кричит и смеется, не зная, что лучше; Флаг бормочет обреченно: «ну, все», убирает бардак на длинном столе; амбалы намереваются выстрелить, а их босс в это время глаз не сводит с Дементии.       И взгляд его Блэкхэту не нравится от слова совсем.       Это слишком собственнический взгляд. Взгляд того самого избалованного человека, которому все мало и мало; которому очень хочется чего-то новенького, экзотического.       Непредсказуемого и мощного.       — Ну отпусти-и-ите, сеньор! — гнусавит Дементия, однако и не думает всерьез злиться и сопротивляться. У нее нос покраснел, волосы взлохмачены и глаза смотрят только на темно-серое зубастое лицо, только на пыльный монокль на глазу. Взгляд у Дементии мутный, как у пьяной, — и это, честно говоря, безумно льстит.       Такие взгляды никому отдавать не хочется.       — Ну отпустите, вдруг оторвете нечайно, и я не смогу дышать! И умру! — пищит она и по-собачьи высовывает язык, подмигивая. — Кто вам тогда ботинки будет чистить?..       — Слушай ты, мелкая… — утробно рычит Блэкхэт, как вдруг его обрывает покупатель:       — Подождите! Ребята, пушки уберите, — громилы мешкаются, но подчиняются, — Кто… кто это, сеньор Блэкхэт?       — Это? — тычет когтем в живот девчонки, а та ойкает и хихикает. Нехорошее выражение лица у мужчины злит, взывает изнутри что-то склизкое, мокрое, что-то сдавливающее то место, где обычно мышца качает кровь. Бесит. И ненависть к покупателю закрепляется окончательно.       — А, это… Да так, мой домашний питомец. Никак не может понять, где ее место, — елейно говорит Блэкхэт, поправляя шляпу, и последний раз больно дергает Дементию за нос, отпуская. Ее улыбка не сходит с лица, будто ничего лучше, чем покрасневший нос и боль, она не получала.       — В-вообще-то, обычно мое место у Вас в…       — Заткнись сейчас же, тупоголовое существо!..       — Кхм, — прерывает перепалку покупатель, усмехаясь с довольным видом. А загребущие ручки непроизвольно тянутся; а загребущие ручки с перстнями хочется с корнем выдрать, выкрутить каждый сустав и связать вены в узел. — Питомец, да?       — Именно.       — А что еще она может, кроме, конечно, чистки ботинок? — шутливо спрашивает мужчина, подходя ближе, и его телохранители как тени следуют за ним, глаз не сводя с Дементии.       Блэкхэт хмурится все сильнее. Мысли человека напротив алчные, грязные, гадкие, совершенно злодейские. Он нагло ощупывает взглядом Дементию, которая волчком крутится вокруг громил, так и норовя лизнуть пистолеты в их руках, шипит и извивается, высунув язык. И от нее у них мурашки, от нее у них выступает на лице страх.       — Лазать во все щели и портить мебель, — как можно безразличнее отмахивается Блэк и любезно предлагает пройти дальше, посмотреть остальной товар, но прекрасно знает, что покупатель уже определился.       — А еще бесшумно забираться в самые укромные места и пугать даже моих бравых ребят, — хрипло хохочет, прокуренно хохочет толстяк, и его охрана стоит с непроницаемыми лицами, но Блэкхэт чувствует — они босса ненавидят. Они босса презирают и может даже убьют, когда представится случай.       Дементия совершает кувырок и принимается грызть ножку стола, пока к ней не приближается (осторожно, конечно) гость, под хмурым и до костей пробирающим взглядом Блэкхэта протягивающий к ней руку. Дементия отвлекается, удивленно глядит на руку, — и, конечно, вцепилась бы клыками и в нее, если бы не хозяин рядом, если бы он не прожигал ее таким холодным взглядом единственного глаза-точки.       — Полно, девочка, вставай, — покупатель неловко поднимает ее с пола за руку, — Как зовут?       — Дементия, — говорит за спиной Блэкхэт, ухмыляясь, — Имя полностью оправдывает.*       — Ну разве это имя для такой уникальной девушки? — сладко улыбается гость, осматривая и бесцеремонно крутя удивленную Дементию и так, и эдак, а затем поворачивается к Блэкхэту с видом серьезного человека. Такого, который заработал все свои перстни чужой кровью и кропотливым трудом среди криминальной своры.       — Тридцать тысяч пойдет?       Теперь пришла пора удивляться Блэкхэту:       — Что?..       — Тридцать пять? — вздергивает кустистую бровь мужчина, — Могу и сорок, но это предел. Она, — указывает рукой на склонившую голову Дементию, — идеально подходит. Приодеть, подкрасить, подучить кой-чему и будет отличный шпион. Так что?       Что-то в Блэке с мерзким звуком хрустит, трещит, завывает волком в небо. Что-то в Блэке начинает взбираться ядом по пищеводу вверх, обвивать голову темной туманной дымкой зла и ненависти. От этого в комнате температура падает, а у присутствующих начинается легкая паника — Блэкхэт чувствует ее каждой клеткой, тянет носом, как акула кровь.       Наверное, только притихшему Флагу удается понять и раскусить босса, но он разумно молчит. Иначе без языка останется.       Блэкхэт глядит на Дементию: может, она не гений, даже не умная, но понять, что ее хотят просто взять и купить, как безделушку, она может. Шипение вырывается из глотки; она прячется за спину хозяина, вжимается в него, ища защиты, и в другой раз Блэкхэт отпихнул бы ее, да так, чтобы лицом по полу прокатилась, измазала губы в крови…       В другой раз, — но сейчас кажется, что если отпихнет, то больше никогда не увидит.       Глубокий вдох и любезная улыбка гипсовой маской на серое лицо; ласковое «по рукам» и «пройдемте в мой кабинет», довольная ухмылка толстяка; Дементия, которую хватают громилы и которая с рычанием цепляется за руку Блэкхэта, умоляя не отпускать ее — на что получает смачную оплеуху, и плевать уже, что подумает гость.       Флаг остается в лаборатории один, наблюдая, как извивающуюся Дементию тянут за собой двое громил, а Блэкхэт с покупателем гордо вышагивают впереди, обсуждая сумму и состояние товара.       Флаг вздыхает. Отходит в сторону, доставая из белого шкафчика ведро, мусорный пакет и моющее средство.       Сегодня ночью это добро ему и Пять-Ноль-Пять ох как понадобится.

***

      В кабинете у Блэкхэта темно, прохладно, просторно и изысканно. Истинное злодейское логово, все так и кричит о тьме и кошмарах, о том, что отсюда уже не выбраться.       Он смотрит на Дементию — скрутили и держат ее так, чтобы не убежала. Она же пялится своими разными глазами в его, и столько страха и мольбы в них Блэкхэт еще никогда не видел.       Может, не будь он настоящим злодеем, с собственным логовом и ненавистью ко всему, что идет не так, как ему хочется, то пожалел бы девчушку и приказал убираться всем лишним и ненужным злодеям, ибо здесь, с ней может быть только один.       Но жалость к Дементии пропала еще когда он обнаружил ее поломанной-переломанной в кустах, а потом наблюдал, как Флаг дрожащими руками зашивает и разбирает ее на части.       Делает из нее пригодный товар.       Блэкхэт садится в кресло и почти совсем не слушает, что там бормочет толстяк. У него перед глазами — Дементия, бледная и рыжая девчонка, труп, который именно ему вернули с того света.       Она рычит, скулит в руках громил, грозится намотать кишки на люстру им двоим. Боится.       Блэкхэт же безжалостно ухмыляется ей в ответ.       — Ну что, по рукам? — улыбается покупатель, протягивая связку купюр и свою руку для рукопожатия.       Блэкхэт с наивысшей вежливостью, на какую способен, сцепляет свои когтистые пальцы вокруг мерзковатой пухлой руки, отвечает грудным голосом:       — По рукам.       И Дементия начинает смеяться.       Кивок, щелчок пальцами, — и по комнате расползается едва заметная темная дымка. Дементия подскакивает с места, ловко выворачиваясь из крепкой хватки, смеется визгливо и громко и хватает с рабочего стола Блэка статуэтку. Охранники толстосума реагируют слабо, — и валятся наземь с вывернутыми шеями всего из-за легкого щелчка пальцев хозяина дома.       Дементия смеется; Дементия сияет; Дементия скалит зубы и высовывает длинный красный язык. А покупатель и закричать не успевает: его маленькое тщедушное тело валят наземь, садятся сверху и принимаются лупить по голове статуэткой со всей силы, со всей яростью. Удар-удар-удар — и кровь брызгает из черепа, как сок из ягоды, заливая пол, застывая крапинками на бледном лице оскалившейся Дементии, которая все бьет-бьет-бьет по голове трепыхающееся тело, пока то не застывает на полу и не булькает кровью и мозгами в последний раз. Месиво из лопнувших глаз и мозгов растекается по полу — вот и все, что осталось от того, кто, казалось бы, был злодеем.       Блэкхэт скучающе выгибает бровь, следя за изогнутой спиной. Дементия сидит на трупе и мелко дрожит, а потом резко оборачивается, демонстрируя испачканное кровавыми мазками лицо. Последний раз ударяет статуэткой в месиво из мозгов; последний раз коротко смеется.       Настоящие злодеи обходятся без перстней. Им хорошо и в дранных пальто, и в поношенных кедах, и с некрасивыми рубцами и шрамами.       Блэкхэт хмыкает, когда она отбрасывает статуэтку и быстро ползет к его ногам, трется, высунув язык, ожидая ласки и поощрения. Мурчит и хихикает, когда ее лениво чешут за ухом, сковыривает кровавую корочку с лица, слизывает из-под ногтей.       Блэкхэт думает о том, что на некоторые изобретения Флага стоит поставить пометку: «не продается». Слишком его.