Любимый Император

      Петр бегал из стороны в сторону. Он был очень обеспокоен происходящим. Пруссия, король которой клялся в верности и честности, который сам заключил союз, развязала против его государства войну. Теперь Петру Алексеевичу некогда заниматься любимыми делами, некогда вести светские беседы с приближенными. Сейчас у него одна задача- заставить прусского короля пожалеть. У Пётра вспыльчивый и грубый характер. Хотя он силён, умён, храбр, может постоять и за себя, и за своё государство, и за союзников. Петр никогда от своих слов не отказывался, но в силу своего характера мог ляпнуть чего не попадя. Знал он 14 ремёсел, был веселым и довольно добрым, хотя описывают его кровавым палачом. Но самое главное его отличие- его внешность. Он очень высокий, с короткими волосами, и достаточно длинными усами. Фридрих- человек храбрый, верный армии, народу и своему государству. Достаточно остр на язык, как и сам Пруссия. Знает множество языков, пишет прозой и прекрасно играет на флейте. Два совершенно непохожих человека, с общей грубостью и отданностью народу. Но каждый раз, когда они видели друг друга, когда сражались, видели самих себя. *** -Не спорю, ты хорош, Петр, но ты никогда не завладеешь нашими землями!- король сорвался на крик. Он устал от вечных войн, он устал от захватов, но русские войска были и в Берлине, и в Кёнигсберге. -Дорогой король, я искренне надеюсь, что Вы перестанете сопротивляться.- на лице новоиспечённого императора появилась некая ухмылка,- Но ты сам развязал войну. Ты сам себе навредил, Фридрих. Я не желаю вас как-то подчинять, или что-то ещё. Но и просто так я вас отпускать не собираюсь.-он был серьезен. Фридриха пугала эта русская прямолинейность, хотя он считает, что это лучшая черта. Петр, не сдерживая своих чувств и эмоций, быстро подошёл к королю и схватил его за горло. Не сильно, дабы не причинять боли, но сдерживать себя он был не намерен. Голубые глаза смотрели на него с отчаянием, страхом и ненавистью. Но и была в них нотка желания. И это желание с каждым разом становилось больше. Желание отомстить, желание любить, желание быть в этих крепких, могучих руках надежного человека. Они оба желали быть вместе. Всегда: и в мире, и в войне. Каждый надеялся на свою победу, дабы потом подчинить себе другого. Выиграл Петр. Он впился в самые деланные губы страстным, рваным поцелуем, не снимая руки с горла, а наоборот- надавливая. Королю не хватало воздуха от такой пылкости императора. И от удушения, конечно. Он знал, каким может быть Император Всероссийский, но таким ещё не видел. В карих глазах отражалась эмоция жажды, любви и гордости. Великий король так и не понял, как его впечатали в стену, как с него стянули камзол, который тут же упал на землю. Фридрих был опьянен взглядом таких глубоких тёмных глаз, которые снились ему такое долгое время. Король никогда не проигрывал, но почему-то сейчас он не чувствовал поражения. Руки царя уже давно блуждали под накрахмаленной рубашкой. Пётру так и хотелось сорвать её, освободить себя и его от ненужных одежд. Он не стал сдерживаться, не в его вкусе. Вся одежда отправилась на землю, пачкаясь и сминаясь. Фридрих, довольно смотрящий на Пётра, закинул ноги на его бёдра. Он был в предвкушении. Петр вновь впился в его губы поцелуем, таким жарким, грубым и смелым, не давая руководить. С губ он спустился на шею, кожа которой была тонкая и белая. Великий король не позволял себе громких стонов, лишь тихо постанывал в шею императора. Ему было плевать на те засосы, которые останутся после этого, он желал стать "собственностью" Петра Алексеевича. Даже находясь почти на поле боя, в небольшом полуразрушенном доме, тот не сдерживался. Он хотел получить стоны короля, пожалуй, это будет его лучший трофей. Петр не сдерживался. Он обрывками рубашки связал руки короля. Своего короля. Старый фриц уже был красным и испачканным. Напряжение внизу живота растекалось по всему телу, заставляя его извиваться. Петр будто издевался, только пожирал взглядом, поглаживал в паху. Ему нравилось видеть такого Фридриха, он только его. Ничей больше. Петр совсем не нежно, в силу своего характера, сорвал оставшуюся одежду. Король застонал от такого напора, видеть Пётра таким и не быть вытраханным в эту же секунду просто невыносимо. А тот даже не стал его подготавливать. Он просто вошёл. От неожиданной боли Великий вскрикнул, но постарался сдержать себя и привыкнуть. Он немного кивнул, говоря, что можно продолжать. Петр пока медленно задвигался в нем, попутно вырисовывая губами что-то на груди. Фриц вцепился в его волосы. Ебаный же в рот. О чем он думал, когда русские вошли в Кёнигсберг? О Пётре. О том, как тот будет жёстко срывать с него одежды и слушать каждый стон на рабочем столе. О том, как Петр Алексеевич будет заставлять его выкрикивать его же имя, хватая за волосы. О том, как они будут кончать с интервалом в 8 минут, просто потому что не могут остановится. Просто потому, что Фридрих его. И сейчас тоже его. Сейчас, когда он лежит на земле под этими сильными руками. Сейчас, тогда эти же руки ласкают его и грубо, и в тоже время как-то нежно. Сейчас, тогда слышно только из сбитое синхронное дыхание. Они отдаются чувствам и друг другу. Выходя из своих мыслей Фридрих понимает, что толчки стали намного глубже и быстрее. Петр, уже полностью охваченный волной страсти, просто вбивался в податливое ему тело, которое уже второй раз собирается кончить. После они лежали на земле. Потные, грязные и довольные. Петр наконец-то заполучил своё, а Фридриху вообще плевать на происходящее. Он уже тихо посапывал в сильных руках Императора. Своего любимого Императора.