Достойная пара

«Тик-так, тик-так» — раз за разом часы все с большим усердием давили на уши.       День не был примечателен. То же припекающее землю солнце, что и вчера, та же весна, что развернулась в полную силу два дня назад; но я отчетливо ощущала в груди эту неотвратимость приближающегося события, которое несомненно волновало меня. Я знала, что уже несколько дней эта комната, по моей милости, целиком погрузилась в паранойю. Даже теперь, когда на улице стояла ясная и жаркая погода, резвилась беззаботная ребятня, я оставалась неподвижна, отделяемая от всеобщей суеты оконными стеклами. Скоро должно начаться создание клана новообращённых, который я имею и силы, и возможность, и готовность возглавлять, но все способно разрушить одно его слово. Отец немедленно согласится и отвадит меня от данной затеи. «Тик-так, тик-так»       Появилось желание немедля содрать со стены громадный хронометр и ударить о пол со всей силы, но что-то остановило внезапный энтузиазм, погрузив в нежелательные сейчас мысли, старательно отгоняемые мной долгое время.       Наша скорая встреча с Кристофером, вот что давило на меня увесистым прессом. Боль глухим стуком отозвалась в районе переносицы, растекаясь до висков. Я боялась его так сильно, как никогда не боялась разъярённого отца, ловившего меня на хулиганстве; сравнение оказалось нелепым и смешным, но смеяться вовсе не хотелось.       Единственным звуком, перебивающим назойливое тиканье, было моё оглушающее дыхание. Я нервничала так, что казалось в легкие вместе с воздухом заливают раскаленный металл. Грудь сдавливал не только кожаный лиф, но и тяжесть некой ответственности. Я не раз порывалась сбежать, но что станет с родителями? Что сделают со мной, если поймают? Также были мысли наотрез отказаться от нежелательного предложения, как только то поступит, пускай эта выходка могла стоить мне очень дорого. Но каждый раз во всём этом находилось что-то, что отворачивало от дурных помыслов, и скорее всего та обязанность была не перед женихом, но отцом, следящим за каждым моим вздохом.       К предстоящей и неизбежной свадьбе подготовка велась долгое время, почти все детство я уже знала обо всем, в чем необходимо было быть сведущей, от бабушки и матери. Бывало посещали мысли, а каково это — принадлежать кому-то? Быть невестой, женой, матерью? Что-то изменится? Все обряды и единение с мужем казались чем-то диким сейчас, когда еще чуть-чуть и придётся столкнуться с ними лицом к лицу, хотя раньше они представлялись далекими и невозможными.       Живот неприятно скрутило. С виска слетела капелька и упала прямо в ладони, то ли слеза, то ли пот — подтверждение моего волнения.       Я так сильно ушла в мысль, что не заметила, как больно и крепко вцепилась зубами в соединенные указательный и большой палец. Оглянула всю себя и поняла, что уподобившись трусливому зайцу робею, потакая страху или холоду, но не сама свадьба пугала, нет. Я встряхнула руками и головой, чтобы сбросить сковавшую меня панику. Не помню, сколько времени прошло с того разговора, но слова, сказанные тогда бабушкой, навсегда застряли в голове. «— Бабушка, почему Крис перестал играть? — дернула я за длинную многослойную юбку, скорчив обиженную мордашку. — Альбиннен, деточка моя, ты не успеешь соскучиться, как вы снова будете вместе, ты же его невеста, верно? — бабуля отложила в сторону вышивку и с улыбкой погладила меня по голове. — Совсем скоро и ты вырастешь. Станешь взрослой и покинешь отчий дом со своим ненаглядным, а пока посвяти немного времени нам. Давай-ка, помоги мне здесь, — она сощурилась, корпя над своим изделием. — Рагна, лучше бы ты рассказала Альбиннен побольше о её избраннике, иначе совсем ей мозги запудрила своими сказками, — в дом вошла изящная женщина, держа в руках две корзины полные ягод, целебных трав и грибов. — Расскажи, бабушка! — я подпрыгнула на месте, быстро оказавшись возле мамы и отняв у нее одну увесистую плетенку. — Сверр становится настоящим охотником, — мой недоверчивый взгляд заставил старушку продолжить, — наши узнали, что он хранитель, а значит охотник среди волков, понимаешь?»       Тогда ее слова были странными и непонятными, они породили в моей голове большую неразбериху. Ужас пришел позже, когда я смогла верно истолковать слова Рагны.       Дрожь в коленях не унималась, чтобы отвлечься, я стянула с туалетного столика гребень и принялась с усердием чесать волосы. Но мертвую тишину прорезал скрип двери, вошла рыжеволосая девушка — моя приближённая. — Альба, айда сюда! Тут такое! — чересчур, как мне показалось, возбужденная Лекса влетела в мою комнату и едва ли шёпотом позвала за собой, но не дожидаясь какой-либо реакции, девушка вцепилась мне в руку и потащила в темноту прохода.       Смеясь и отталкивая её, я оказалась вытащена в широкий коридор, объединяющий собой мою комнатку, спальни родных и гостиную, откуда послышались голоса. Оживленно жестикулируя и строя очаровательные гримасы, подруга непонятно и очень глупо привлекала моё внимание. — Что за игра в шпионов?       Лекса выпучила глаза и резко закрыла мой рот рукой, подавая знак «молчи», потом чуть присела и подкралась ближе к косяку со шторой, она привела меня не просто так. Красная плотная ткань скрывала нас от говорящих, за их разговором я не поспевала, но голоса распознала сразу. Там точно был Кристофер, отец и мама. Что-то внутри тяжким камнем упало, потянув меня следом. Верная спутница отвлеклась от подслушивания и кинулась к осевшей на пол мне, но её бесполезные ахи и вздохи над ухом только сбивали с мыслей. Без сил я подползла к косяку на четвереньках и навострила уши. Разговор не включал в себя абсолютно ничего интересного. Папа задал парочку рядовых вопросов об успехах Криса, тот коротко и ясно ответил. Мама же молча сидела и слушала, а потом напрямую спросила о цели его прихода. Всего лишь слыша голос, я приметила, что чувствовал он себя более, чем комфортно: — Не будем терять время и сразу перейдем к делу. — Я уж думал, что ты совсем позабыл об этом, — расслаблено проговорил Альфа, под «этим» имея в виду меня. — Вы глубоко ошибаетесь, я не в силах забыть наш договор, — Крис сказал это со странной натяжкой, будто бы выбирал слова, чтобы меня позлить.       Кажется, потолок стал давить, тошнота подкатила к горлу. Далее следовал неприятный и несколько вульгарный разговор, содержанием скорее напоминающий торг на рынке. Осталось считать минуты, когда меня вызовут, по его желанию покажут со всех ракурсов для полного ознакомления, а потом, собственно, как перед продажей хорошенько вымоют, приоденут, надушат и бантиком повяжут, чтобы всяко понравилась. Свои рассуждения я тут же высказала Лексе, у той в свою очередь глаза на лоб полезли от услышанного. — Ты все так здорово искажаешь! Ничего не торг! Альфа всего лишь обсуждает с женихом порядок и день проведения обряда. Обговаривают единение, что в этом такого?       Она искренне не понимала всей ущербности происходящего, а я собиралась выйти к ним, затем четко и ясно высказать свои намерения. — Стоять! Куда собралась? Хочешь, чтобы нам обеим взбучку устроили? — Холодная рука легла на мою щиколотку, заставив непроизвольно дернуться. — Сейчас же прекращу этот несуразный фарс! — В сердцах воскликнула я достаточно громко, чтобы нас услышали. Всё это время державшая меня за ногу Лекса яростно потянула на себя, и неуклюже скользя по темному дереву, я рухнула прямо под штору, с помощью всевышних сил оставшись незамеченной… ну, или почти незамеченной. — Ты что творишь?! — Словно шипение остервеневший змеи прозвучал мой голос. — Предупреждаю порку!       Неестественно для себя я цыкнула на обезумевшую от страха девушку и выдернула щиколотку из её медвежьей хватки. Пригнулась и подползла еще ближе к красной ткани, чтобы выглянуть из-под неё, но тут же отпряла и в страхе поползла назад, толкая Лексу. Мама зашла за угол и задернула штору, полностью скрывая беседующих. Она строго посмотрела на меня, потом улыбнулась и покачала головой: — И кто же из вас такой находчивый? — Герда вытянулась и сложила на груди руки, ожидая ответ. — Она! — Покорно склонилась Лекса, указывая на меня и еле подавляя смех. Подобная наглость впечатляла. — Мама, откажите ему! Ты прекрасно знаешь меня! — Поднявшись на ноги, я схватила красивую женщину за руки, но она лишь отрицательно качнула головой, что означало её полное бессилие в данной ситуации, моё дыхание чуть ли не оборвалось, если можно так сказать. Прекрасно знаю, она никогда не желала мне зла, потому, скорее всего, уже обдумывала возможности избежать брака, но что-то подсказывало — эти самые возможности приравнивались к нулю. В гостиной как раз стихли голоса, вероятно, услышав мои безрезультатные стенания. — Альбиннен, — голос отца звучал неправдоподобно успокаивающе и ласково, можно подумать, что он и впрямь надеялся меня задобрить сладкими речами, — подойди сюда, дитя.       Сколько иронии в одном слове. Папа, своё так называемое дитя, прямо сейчас ты отдаёшь в руки дикому животному и тебя все устраивает? Ах, да, мы же и сами не далеко ушли.       Герда взяла мою ладонь и потянула за собой, на что я судорожно затрясла головой, еле сдерживая слёзы. «Нет» — несказанное так и осталось бледным следом на губах. Оставалось еще упереться ногами и руками в пол, зарыдав во всё горло и умоляя не принуждать к замужеству, но это было бы опрометчиво с моей стороны, открыто оказать сопротивление. Я поддалась, и шаг был сродни прыжку со скалы: голова закружилась, а воздух полностью вышел из легких. Лицо застыло в растерянности.       Солнечный свет, целиком окутавший просторный зал, слепил глаза — разница с коридором хоть и немного, но ощущалась. Помещение в стиле лофт являлось тем же, чем и обычно: пахло деревом и вкусной едой, а атмосфера складывалась таким образом, что будь ты тут в первый раз, то всё равно почувствуешь себя как дома — заслуга мамы и отчасти отца.       Невозможно было не почуять этот тяжелый и острый взгляд на себе. Я медленно повела головой, отгоняя накатывающую мигрень, и подняла глаза на гостя. Волнение, несомненно, захлестывало пока мы стояли за красной шторой, еще оно не отпускало меня сидящую в комнате. До сей поры медленно и изощренно тело сковывала необъяснимая тревога, она была почти осязаемая, но стоило посмотреть на Кристофера, и всё растворилось. Исчез беспорядок в голове, сердечное и душевное возбуждение усмирилось и настало самое что ни на есть умиротворение. Я оказалась столь смиренна перед лицом того, кто вселял в грудь неподдельный ужас. Думаю, именно такое состояние находит на пойманного зверька, оказавшегося близ образа смерти, он успокаивает беспокойную голову, выравнивает дыхание и медленно ждет последнего часа. Рядом возникла Лекса, она посмотрела на меня и тут же словно догадалась о моих мыслях, так что я знаю, как бы она ответила. «Ты слишком здорово драматизируешь!» — сказала один раз, а потом слова «здорово» и «драматизируешь» надолго закрепились в её лексиконе. — …Детали обговорим позже, — поставил точку в разговоре отец и откинулся на спинку стула, чуть разворачиваясь к нам. Чересчур выдавая свою подозрительность, Альфа осмотрел мою фигуру с ног до головы и еле заметно кивнул сам себе, окончательно развеяв ведомые только ему опасения насчёт непослушной дочери.       Я совру, если скажу, что не хотела внимательно изучить персону гостя, но воспитание не позволяло самым неприличным образом глазеть на него. Мне понадобилось время, чтобы обратить внимание на сидящего за столом Ферокса, он сопровождает Криса. — Сядь, милая, — мягкой рукой мама подтолкнула меня к деревянному стулу, с которым на данный момент у нас было много общего. — Единение запланировано на завтра, венчание будет после, — железным тоном, достойным звания Альфы, отец поставил меня перед фактом.       Кристофер вальяжно сидел напротив, постукивая пальцами по столу и с интересом переводя взгляд то на говорящего, то на меня. На нём была черная водолазка и темные штаны, благо не стал распыляться на праздные наряды, ибо увидь его в костюме, тут же покатилась бы со смеху — на территории стаи редко встретишь достаточно одетого оборотня, если вообще одетого, так фигура в формальном человеческом наряде среди леса способна привлечь внимание всего селения.       Крис явно вырос из того маленького волчонка, с кем мы были не разлей вода в детстве, даже мысль о прежнем образе маленького волчонка заставила улыбнуться, к счастью, никто этого не заметил.       Выражая чрезмерное внимание моей персоне, он и не подозревает какое влияние оказывает — пальцы тихо задрожали. Серые глаза переключились на робеющую Лексу и снова вернулись ко мне. — Завтра с утра начинаем подготовку, — жених (как же быстро я свыклась с положением вещей) сказал для всех, но на секунду показалось, что утверждение адресовано было конкретно мне. — Альба? — мама обеспокоено тронула мою ледяную содрогающуюся руку. — Да, — я пропустила мимо ушей абсолютно все их слова. — Значит, договорились. Я бесконечно рад этому союзу, ты должна знать, Альбиннен. Вы — достойная пара, — под пальцами затрещало дерево, гнев едва не лился у меня из ушей, переполняя всю голову доверху; как же моё мнение?! Отец не знает, о чем говорит.       Окончив речь, папа положил ладонь на моё плечо, крепко сжав; от боли и давления, оказываемого на меня, захотелось вернуться в комнату и все же разбить треклятые часы.