большие взрывы

Выжигать звезды на запястье слишком глупо и больно. В зубах зажигалка, на сердце горе, а мечты полыхают, как пиратские судна. Все в проклятом золоте, смотреть больно. Выжигать звезды приходилось на душе, но там до этого побывало солнце, поэтому жечь то, что было сожжено, слишком глупо. На пепле прорастали уродливые цветы, но и они завяли. Звезды для них слишком холодны и колючи. Руки - веточки ивовые, тонкие, гибкие, пальцы - листики. Все обожжены чужими душами. Не спеть о том, что души порочны, что душат они петлей на невиновном и предательством человека. Ива петь не может, даже если в ее волосах запуталась паутинка. Выжигать звезды на подкорке сознания больно. Хрустальная радужка лопается с перезвоном. Так смеются звезды. Так звучит безумие.

Ненависть сжигает изнутри, не расползается по венам, как пишут в глупых книжках, а остается в груди и опаляет глаза слезами. Ненависть сжигает и травит душу вместе с сердцем. Если первая занимала когда-то всю полость грудной клетки, то отныне жмется изуродованным жженным комком куда-то влево, под четвертым ребром сверху почти до предела. Ты когда-нибудь жгла пластик? Уродливый ком из ненастья, фиолетовых сучьих фиалок и гнили. Арктическое солнце в момент начинает полыхать, уничтожая. "Ненавижу" криком застревает в горле и бьет под дых в солнечное сплетение, отчего становится злее и ненавистнее. Горит, горит, горит сучья ненависть вместе с полусгнившей душой, а мечты побитой собакой скулят и забиваются глубже, чтобы не сдохнуть тоже, как и все между-в-под ребрами-грудиной. Ненависть превращается в Ад, когда больше не остается причин для смерти.

В его глазах полыхают не-мертвые солнца, не залитые светом поля и излюбленные детством качели. В его глазах сгоревшие летние степи и отчаянная сухость в глотке, когда кричать уже нет смысла, а желание сдохнуть слишком прозрачно. Мальчик-солнце почти сжег себя и своего брата. Атомы водорода-неона-спайса губит любого живого, даже почти-мертвого-мальчика-солнца, но об этом мало кто помнит, ведь это не важно. Не важно и то, что мальчик-тень испуганно жмется к любому пустому, лишь бы не сгореть под лучами братца и его странным нападкам, забывая о том, что из них двоих жив только он, неся в своих движениях и взгляде летнюю тень и первые звезды.. Черные дыры меж ними не-в а ж н ы. Мальчик-солнце читает книжки, которые горят так же степями, как и он сам, не дает пустым открывать свои "сокровища", но позволяет вглядываться в глаза и яркие улыбки, сожженные дотла. Девочка-некто-но-не-слишком-пустая хранит в волосах отблески меди и седину выдуманных историй любви и эпох, чьих-то побед, поражений и начала миров, шипящих на чужих драной кошкой. Девочка-некто не дает себе имен, потому что не уверена, кто она, но смотрит на всех будто сквозь, выискивая цвета и окурки от душ. Царапает ребра и шею, любопытно выискивая сердце. Девочка-некто умирает во сне, приручая медленно, но верно слепящее солнце, забывая ужас сирен и темный мох чужих глаз. Солнце и несгорающая девочка забывают, что смерть очень близка.