Дитя войны

Она — дитя войны, рожденное во время клановых войн. Во время эпохи, длившейся не одно столетие, бравшей начало чуть позже смерти братьев Ооцуцуки и длившейся вплоть до появления на свет и становления Учиха Мадары и Сенджу Хаширамы. Эпоха, четко обозначенная границами, за пределами которых — более безопасно, более спокойно и более… счастливо. Она же, должно быть, проклята, раз угодила именно в середину сего временного промежутка. То самое страшное время, когда мир поглощен войной, когда ты не думаешь о своем комфорте, а лишь о выживании. Она — проклятое дитя проклятого клана. Мон Учиха символизирует многое, но она видит лишь одно значение — «тебе некуда бежать». Ей некуда уйти, негде спрятаться. Она всегда на поле боя. Кажется, черные волосы настолько сильно пропитались кровью, что этот металлический запах остается в них даже после огромного количества шампуня, выливаемого её щедрой рукой. Алое кимоно — конечно же, боевое — на то и алое, что кровь на нем незаметна, она теряется на общем фоне, лишь иногда прерывая чёрные узоры фуин печатей. Колдовские черные глаза вспыхивают алым, губы Кимико, столь же алые, как и ее кимоно, расплываются в предвкушающей улыбке. Сегодня будет весело, правда? Как долго она этого ждала… Девушка перехватывает боевой веер поудобнее, по ее обнаженной коже начинают танцевать язычки пламени. Как же она любит эти ощущения!.. Полюбила с того момента, как пробудила в себе шаринган. Полюбила с того самого мига, когда почувствовала стихию огня. Она радостно смеется, легким взмахом веера посылая в своего противника огненный смерч. На что, вполне ожидаемо, ей отвечают техникой водной стены. Никто и не говорил, что будет легко, правда? Но от этого только интереснее. С каждым новым сражением конкретно с этим Сенджу, Кимико начинает понимать, что, кажется, она постепенно влюбляется. Влюбляется в опасность, что щекочет нервы, влюбляется в красивые и отточенные движения мечом, влюбляется в по-женски тонкие, но не по-человечески сильные пальцы, что складывают печати. И это… нет, ее это не пугает. Ее это веселит. Тем более, когда она видит, что не только с ней это происходит. Однако глупо было бы думать, что у них есть шанс. В этой жизни его у них нет. Они ведь изначально по разные стороны баррикад. И поэтому, когда ее смертельно ранят мечом, она смотрит на своего оппонента с неизменным весельем и странно-новой, непонятной нежностью. — Не повезло нам, да? — дрогнули в улыбке ярко-алые губы, обнажая жемчужные зубки. — Кх, — Сенджу откашливается кровью, расширенными глазами смотря то на Кимико, то на рукоять ее куная, воткнутого одновременно с тем, как он проткнул мечом ее, и задевшего жизненно-важный орган. Обескровленные губы все же растягиваются в ответной улыбке. Глаза их закрываются странно одновременно. *** — Должно же нам было повезти хоть в одной жизни? — интересуется она, закидывая руки за голову. В ответ слышит лишь смешок и видит согласный кивок. — Ну, вот нам и повезло… Совсем скоро — уже завтра — Учиха Мадара и Сенджу Хаширама заключат перемирие между их кланами. И им, наконец-таки, окончательно повезет.