Удовольствие всегда побеждает стыд

Это случилось неожиданно. Он сидел на последнем уроке, физически находясь здесь, а мысленно – где-то далеко, в каком-то абстрактном пространстве, - просто ни о чем не думал. Учитель что-то говорил, внимательно всматриваясь в лица учеников. Что он такого искал в моем и тридцати других лицах? Он ловил каждый взгляд учителя, не отворачиваясь и не опуская голову. Вы знаете, какой у вас материальный взгляд? Неосознанно подмечаешь детали? Он перевел взгляд на окно. Драцена и сансевиерия, занимавшие весь подоконник, начали желтеть. Растения вянут, почему вы их не польете? Это жалкое подобие развлечения, когда скука поглощает его. Весь урок он нетерпеливо смотрит на часы. Сегодня все так утомительно. Или так всегда? Он медленно перевел взгляд, чтобы проверить время. В который раз. 15 минут. Устало выдохнув, он принялся писать конспект. Нужно было занять себя. Но вместо того, чтобы записывать информацию, которая на данный момент воспринималась, как белый шум, рука автоматически начала выводить узоры и геометрические фигуры на полях тетради. Острые углы соединяются в мотив, повторяющийся до бесконечности. Вдруг, его глаза расширяются, он судорожно вдыхает и резко выпрямляет спину. Приятная волна разливается по всему телу, во рту пересыхает, а тянущее чувство внизу живота не предвещает ничего хорошего, когда ты находишься на людях. Неужели?.. Он быстро смотрит под стол, надеясь, что ему всего лишь показалось. Пожалуйста. Не сейчас и не здесь. Пожалуйста. Но штаны, натянувшиеся в районе паха больше, чем обычно, говорили об обратном. Он скрещивает ноги, надеясь на то, что это чем-то поможет. Какая глупость. Как это вообще произошло? И из-за чего? С какого момента его мысли понесло не в то русло? Он оглядывает класс, чтобы убедиться, что никто этого не видит. А потом горько усмехается от ироничности ситуации. Вот тебе и развлечение. С ним такое уже и не один раз было. Внезапные приступы возбужденности – это же нормально, не так ли? Но черт побери, обычно они бывают только утром! Тем не менее, он неосознанно, скорее автоматически, положил руку на ширинку, начиная медленно поглаживать сквозь джинсы член, облегченно выдыхая. А спустя пару секунд, будто осознав что он делает, а вернее где, резко отдергивает ее. Нет! Только не здесь. Он поерзал на стуле, снова оглядывая класс. Если на это не обращать внимание, то возбуждение само пройдет. А если нет? Тогда он решит это дома. Благо, что еще – быстрый взгляд на часы, - 13 минут осталось. Домой идти примерно 10 минут, при обычной ходьбе. Прикинув, какова вероятность того, что кто-то заметит его эрекцию при том, что он побежит домой, он сошелся на мысли, что эта вероятность была крайне мала. Кто бы сомневался. Только, скажем, странные люди смотрят на пах бегущего человека, верно? Он откинулся на спинку стула и расслабился, а через пару минут даже попытался вникнуть в то, о чем говорит учитель, не без самодовольства отметив, что эрекция потихоньку проходит. Что-что, а контролировать себя он умел. Отлично, подожди еще 9 минут. Не успев развить мысль, как хорошо он контролирует свое тело, его накрывает новая волна удовольствия. Он почувствовал (какое счастье, что он сидит один за последней партой в углу класса), как что-то материальное? обхватило его член, и, о боже, начало двигать вверх-вниз. Он судорожно вдохнул сквозь стиснутые зубы, еле сдерживая стон. В этот раз все было по-другому. Стойкое ощущение того, будто чья-то невидимая? рука касается, трогает его там, не покидало его. Конечно, такого теоретически не может быть. Но на всякий случай он провел рукой по пространству под столом, а потом нагнулся, чтобы посмотреть, и, к сожалению? ничего не обнаружил. -Что вы делаете? Оказывается, все-таки был человек, следивший за его манипуляциями. -Ручка под парту упала. Как банально. Но это всегда действует, поэтому учитель, будто потеряв интерес, вновь начинает монотонно рассказывать об особенностях административного устройства России в начале ХIX века. Он снова откинулся на спину, а после поерзал на стуле и чуть не вскрикнул, когда невидимая рука (он решил назвать это невидимой рукой, вопреки слабым возгласам здравомыслия) чуть сильнее сжала его член. Он схватил со стола первую попавшуюся под руку вещь (это оказался тетрадный лист с так и не написанным конспектом), и сжал его, не осознавая, что он делает. Если бы его разум был кристально чист, до него бы дошло, что этот звук был довольно громким, особенно в тишине, стоявшей на тот момент в классе. Сам того не осознавая, он привлек к себе еще больше внимания, чем следовало. Он краем глаза заметил, что за ним наблюдает уже не один и не два человека. Рука продолжала двигаться, а член приятно пульсировал, истекая смазкой. Он чувствовал себя как ребенок, впервые посмевший нарушить запрет – коснуться себя так, как не касался никогда раньше, и продолжать это делать до тех пор, пока в конце не испытаешь божественное (не побьют ли меня за богохульство, если я подобные вещи называю божественными?) ощущение, равное нирване, которое разольется приятными волнами по твоему изнеможденному телу. Только в его случае главным было то, где именно это происходит. Даже несмотря на то, что физически он к себе даже не прикасается. Еще раз поблагодарив всех богов и судьбу за то, что он сидит один за последней партой, он сдался и решил отдаться неизвестному. Не так уж и долго ты сопротивлялся. Благо, что, как он наивно полагал, его никто не видит (кроме откровенно скучающих учеников, решивших понаблюдать за тем, что с ним происходит), а голос учителя был слишком громок, чтобы можно было услышать возню с его места и еле слышные стоны. Каким же он был наивным. -С вами все в порядке? За этим притворно-заботливым голосом скрывалась неприязнь и.. отвращение? От того факта, что этот тон был применен к нему, появилась вкрадчивая мысль, что учитель прекрасно понимает, что происходит у него под столом. От этого предположения по телу прошла дрожь, а сердце заколотилось сильнее прежнего. Со стороны он выглядел так, будто на него напала лихорадка: глаза с расширенными зрачками, покрытые пеленой уже появившегося безразличия к происходящему, тяжелое дыхание, красное лицо, обрамленное капельками пота, стекавшими на губы. Губы, которые он так отчаянно кусал, пытаясь сдержать стоны. Ладно, значит ты не такой незаметный, как думал. Главное в решении проблемы – это ее осознание. Взгляды всех людей, находящихся в аудитории, обращены на него. Не ему одному было скучно, а тут такой повод отвлечься, что даже сам учитель обратил на него внимание. Может подыграть? Соберись. -Да, спасибо. Просто жарко стало. Благо, что на дворе был май и это прозвучало в какой-то степени убедительно. Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась жалкой. Учитель щурит глаза и как-то странно смотрит на него, а потом невозмутимо продолжает вести урок. Неловко? Он ехидно улыбается, чувствуя власть и контроль над ситуацией. Неожиданный поворот событий. Даже если кто-то и догадывается, у него все равно не хватит духа сказать это прямо мне в лицо. Некоторые ученики понимающе ухмыльнулись, прежде чем отвернуться, разочарованные, что представление так быстро закончилось. Можно сказать, так и не успев начаться. Или это ему всего лишь кажется. А не слишком ли много внимания к моей скромной персоне? Как-никак, в такой ситуации начинаешь чувствовать себя параноиком. А если они знают? Не успев развить эту мысль, его сознание переключает все внимание на нижнюю часть тела. Он действительно пытается контролировать себя, но чувствует, что скоро все закончится. До конца урока три минуты. Терпение. Теперь учитель смотрит только на него. Снова. Интересно, старый извращенец? Учитель рассказывает тему, не отрывая взгляда от ученика, с которым что-то происходит. Он часто дышит, сжимает и облизывает губы, зажмуривает глаза, нетерпеливо ерзает на стуле, часто меняя положение ног. Он прикладывает руку ко лбу, а потом к щеке, потом и вовсе закрывает ею рот. Он не выдерживает пристального взгляда учителя и кладет голову на стол. Что ж, игра проиграна? Весь красный, с помутневшим от возбуждения взглядом, сжимающий несчастный клочок бумаги с так и не написанным конспектом, он прерывисто втягивает в себя воздух. Другие ученики кидают на него смущенные взгляды. Пытаются не смотреть, им не нравится смотреть на то, что с ним происходит, но они не могут не смотреть. Все взгляды вновь обращены на него. Он поскуливает, пытается думать о чем угодно, кроме того, что кончит на глазах 30ти людей, если не сдержит себя. Давай же, еще пару минут! Ног потом приходит единственная, кажущаяся правильной мысль, которая расставляет все по местам. Он – главный актер этого представления, и если он ничего не сделает – оно полностью провалиться. Раз начал, так будь добр, закончи все это. Это момент твоей славы. Уже не сдерживая стоны, слыша смешки и перешептывания среди одноклассников, видя отвращение на некоторых лицах и крайнюю заинтересованность на других, он все понимает. Все знают. Становится так легко. Эта пьянящая мысль возбуждает еще больше, доводя до пика. Он кончает с громким стоном под строгим взглядом учителя. Оглядывая класс сквозь пелену безразличия, застилавшую глаза, он видит противные ухмылочки одногруппников и смущенные лица одногруппниц, жадно смотрящих на него. Он доволен результатом. Бурные овации. Занавес. Представление закончено. Его накрывает чувство безмятежности. В голове становится пусто, а в сознание закрадывается ненавязчивая мысль. Удовольствие всегда побеждает стыд. Он хватает вещи и выбегает из класса. Никто даже и не пытается его остановить. Немая сцена. По дороге домой пейзаж, на который он, право, никогда не обращал внимания, в этот день кажется ему невыразимо красивым.