***
Оказалось, Вельзевул собирал своих гостей в здании старого кинотеатра. Облупившаяся штукатурка, треснувшее окно на первом этаже, щербатая лестница, сломанные перила. Окончательно разочароваться в Князе Тьмы я не успел. Ступеньки кончились. Я вошел внутрь, где суровые секьюрити, упакованные в кожаную униформу, попросили предъявить приглашение. Убедившись в наличии оного, мне выдали некий загадочный сверток. — Ваше облачение, — слова у них были, судя по всему, одинаковы для всех. — На приеме не принято снимать маску. Все гости инкогнито. Кроме плотной черной полумаски в свертке оказался такой же черный плащ с капюшоном. Накинув его, я почувствовал себя Зорро, не хватало только шпаги. Удержаться от ухмылки было невозможно. Я и не пытался. — Прошу господина на второй этаж, — возле меня оказался услужливый лакей в красной с золотом ливрее. — Позвольте проводить-с. Что ж, становилось забавно. Второй этаж утопал в роскоши. Правда, роскошь эта отдавала слегка нафталином. Портьеры с золотыми кистями, похоже, доживали свой век, напоминая о подмостках старинных провинциальных театров. Зато свежепозолоченная лепнина, которой было в избытке, и новенький блестящий паркет радовали глаз. Но первая мысль моя была о том, что хозяева экономят на электричестве — вдоль стен в антикварных серебряных канделябрах горели свечи, которых все-таки было недостаточно для полноценного освещения. Запах миндаля. Классическая музыка. Полумрак. Столы со снедью. Лакеи, подносящие алкоголь. Люди, скрытые черным атласом плащей. Одинаковые маски на мужских и женских лицах. Скучно. Не такой представлялась сатанинская вечеринка. Только я так подумал, как впереди, где давно подозревал наличие сцены в темноте, вспыхнул яркий столп света. Под сумрачные аккорды «Ave Satani» возник из тени хозяин бала. Вельзевул. Кто-то произнес его имя вслух. — Нет, друзья мои! — черная фигура в таком же скромном плаще, что и все, откинула капюшон, явив миру лицо под маской, обрамленное иссиня-черными волосами до плеч. Мужское лицо. Впалые щеки, острые скулы, прямой классический нос. Ничего особенного. Разве что вполне заметные рожки на лбу. Чего только не сотворит пластическая медицина в наше время! — Нет, Вельзевул один, и он видит нас, где бы мы ни были. Я лишь скромный адепт его и рад новым людям в нашей общине. Свежей крови! Хозяин вечеринки поправил на груди сатанинский медальон и посмотрел прямо на меня, будто знал, что я здесь впервые, будто видел сквозь маску. Стало не по себе. Но в мистику я не верю. Точнее, не верил тогда. А сейчас… только то, что я стою здесь, на крыше одной из городских многоэтажек, доказывает обратное. Итак, новым лицам были рады. Часть торжества, начавшаяся после фуршета, оказалась более достойна пера. Неофитов вроде меня было тринадцать человек. Видимо, в облачении были какие-то отличия, незаметные непосвященному. Все так и оказалось. До смешного просто — каждый член тайного клуба имел кольцо с пентаграммой. Серебряный знак. Печать принадлежности. У новичков колец не было. Подошел служитель, чтобы пригласить на сцену или дать возможность отказаться. Да, я мог просто развернуться и уйти. Но остался. Другие тоже. Было обещано, что после принятия посвящения каждого нового адепта Люцифер «благословит» купюрой с портретом Бенджамина Франклина. Впрочем, такие «благословения» являлись завершением каждого подобного собрания. Находясь на сцене, я тайком включил диктофон в кармане. Я был третьим. «Скромный адепт Вельзевула» знаком подозвал слугу, ожидающего в стороне. На подносе, который лакей держал в руках, лежали тринадцать одинаковых колец. — Именем Сатаны, Князя мира сего! Согласна ли ты стать сестрой во тьме всем детям люциферовым? Первое колечко. Дамочка с белокурыми локонами, чем-то похожая на мою жену, вскрикнула, надев его. Из-под ободка показалась капелька крови. — Капля крови — небольшая жертва во имя Князя Тьмы! — провозгласил главный жрец этого балагана. — Ты принята, сестра во тьме. Можешь спуститься в зал. Девица засеменила прочь, явно пытаясь снять дар Вельзевула. Металлические заусеницы были на всех кольцах. Мне тоже досталось, как и прочим. Поморщившись, я сошел с помоста вниз. — Дома подпилите, — добродушно обронил случайный сосед-толстячок, явный любитель поговорить. — Это ничего, терпимо. Ради удачи в бизнесе и жизни можно потерпеть разок. Кто рекомендовал вас в клуб? Вы с кем? — Ни с кем, — удивился я. — Меня пригласили письмом. По электронной почте. Он посмотрел странно, быстро свернул разговор и под предлогом, что увидел знакомого, поспешил в другой конец зала. Похоже, что-то тут нечисто. Тем временем со сцены объявили о начале Игры. Что это за игра, я понятия не имел, но люди потянулись к широкой двери, которая медленно открывалась. Помещение за ней было велико, чтобы не сказать огромно. Полагаю, раньше тут располагался зрительный зал кинотеатра. Теперь это было похоже на казино. То же зеленое сукно. Большой круглый стол в центре зала, снабженный обыкновенной рулеткой, был размечен секторами красного и черного цветов. Места вокруг стола пронумерованы. Шестьдесят шесть гостей, шестьдесят шесть кресел в красно-черной гамме. От чередования красного и черного рябило в глазах. Крупье ожидаемо оказался тот же самый тип, который подставил новичков с кольцами. Он и объявил правила игры. Рулетка вращается. Гость, номер кресла которого совпадает с числом, выпавшим на рулетке, тянет один из тринадцати фантов. Задание должно быть выполнено в течение трех часов. — А если не выполнить? — возмутился кто-то из новичков. Ровный голос крупье в наступившей тишине прозвучал, подобно подземному гулу. — Князь Тьмы узнает о том, кто отказался принести ему жертву, — ответствовал жрец темных сил. — Он накажет. Не вас — ваших близких. Каждый сам в ответе за своих близких. Всем когда-то давали возможность отказаться. Никто не пришел сюда по принуждению. Отец наш просит много, но и дает немало. Не каждая жертва кровавая. Смолк отстраненный голос дьявольского адепта, а через мгновение завертелась рулетка, и блестящий шарик звонко побежал по ее черно-красному полю. — Двадцать два, черное! Давешняя блондинка, которой первой выпало надеть перстень с сюрпризом, побледнела, сравнявшись цветом лица с платиновым оттенком волос. Карминовое пятно губ и черный шелк маски являли резкий контраст с меловым тоном кожи. Перед ней на столе на черном секторе алели цифры «22». Такие же имелись на спинке кресла. Опять первая. — Врача! — прошептали рядом. Но дамочка отмахнулась. Мол, не надо. Крупье сошел со своего места и протянул ей открытый золотой портсигар. — Спасибо, не курю, — слабым голосом отказалась женщина. — Выберите одну из тринадцати, мадам. И разверните. Так вот они, фанты, замаскированные под папиросы. Любопытно. Дрожащей рукой она взяла крайнюю, развернула и с непониманием посмотрела в глаза адова служителя. — И все? Это все? — Иногда жертва лишь кажется малой, — голос крупье был отстранен и безэмоционален. — Прочтите вслух, после этого можете покинуть собрание и должны будете выполнить задание в трехчасовой срок. Это — тоже ваше. Перед блондинкой лег черный конверт с алым знаком пентаграммы. Один из шестидесяти шести. Кажется, я знаю, что внутри. Тридцать сребреников двадцать первого века. Первый фант требовал напугать супругу или супруга телефонным звонком. — Несерьезно, но выполнимо! А сейчас простите, меня ждут, — мадам забрала конвертик, поднялась и покинула зал, оставив за собой легкий шлейф жасминового аромата. У жены вроде есть похожие духи. Впрочем, все женщины одинаковы. Тем временем стальной шарик начал совершать новый забег. Колесо рулетки крутилось и крутилось, казалось, это будет бесконечно. Глаза присутствующих внимательно следили за его движением. Какой же номер выпадет теперь? — Сорок восемь, красное! Седой крепыш с квадратной челюстью на противоположной стороне игорного стола грохнул кулаком по столешнице. Женщина рядом с ним вздрогнула и с облегчением выдохнула. Крупье протянул портсигар. — Я должен… совершить кражу в магазине? И что же красть? Он даже не усомнился. — На ваше усмотрение. Хоть плитку шоколада. Князю Тьмы важен сам факт, — ответил владетель дьявольского казино. — Ваш гонорар, — он протянул очередной конверт. Седой тоже распрощался с обществом тотчас же. Два пустых места притягивали взгляды почти так же, как бликующий шарик на вращающемся красно-черном поле. Итак, ложь и воровство в арсенале имеются. Что дальше, прелюбодеяние и убийство? Дальше было число тринадцать. Черное, естественно. Ну конечно, могло ли быть иначе? Толстяк, что советовал мне дома спилить заусеницу на кольце, недовольно запыхтел, увидев протянутый ему портсигар. — Подарить автомобиль первому встречному? А если у меня нет автомобиля? Крупье участливо улыбнулся: — Лично у вас — есть. Белый «Lexus», если не ошибаюсь. Но вы можете подарить и другой автомобиль. Купить — и подарить, украсть — и подарить. Каждый решает проблемы по-своему. И не забудьте… конверт. И этот гость ушел восвояси, хватая ртом воздух и утирая от пота лысину. — Повезло, что только машина! — прокряхтел он, уходя. Не удивлюсь, если первым встречным окажется кто-то из этой подозрительной конторки «Рога и Копыта». — С каждого Господин наш берет ровно столько, сколько тот может дать! — напутствие крупье перед новым бегом шарика отчего-то смахивало на надгробную речь. Когда прозвучала цифра «восемнадцать», я еще не понял, что это меня придавило гробовой плитой. И только протянутая рука с драгоценным портсигаром привела меня в чувство. Их было десять, этих самодельных папирос. И каждый фант нес свое разрушение. — Разрушение — всего лишь жертва. На руинах построится что-то новое. Он читает мысли? Я взял самокрутку из середины и развернул. Не смешно. Совсем. — Читайте вслух, — адепт пододвинул ко мне конверт. Теперь я знаю, для чего. Можно купить цветы. На могилу. — Читайте, — прошелестел он снова. — Тут написано, что я должен спрыгнуть с крыши многоэтажного дома. Чушь какая! — В вашем распоряжении три часа. — И кто проверит? Наместник дьявола в бывшем кинотеатре усмехнулся недобро. В глазах полыхнуло красным. Не мудрено. Здесь повсюду или кровавые оттенки, или черный — цвет могильной земли. Игра света. — Никто. Просто помните, что в ваших руках судьба близких вам людей. У вас есть семья? — Это уже напоминает не балаган, а шантаж, — прошипел я. — Да пошли вы! Бросив свои тридцать сребреников на столе, я кинулся вон, сопровождаемый сочувственными взглядами и шепотками облегчения. — Еще один с улицы. — Бедняга. — Кто-то должен быть жертвой.***
Охрана меня пропустила. Даже дверь вежливо придержали. Свежий воздух прочистил мозги. Что-то было в тех благовониях, что курились рядом со свечами, явно подавляющее волю. Какой же идиот! Кто меня дернул ввязаться в эту авантюру? Одно хорошо — будет, что показать редактору. Надо жене позвонить. Длинные гудки. Не берет трубку. Странно. Обычно отвечает сразу, если не болтает с подругами. Вот, соединилось! — Дорогой, ты только не беспокойся… — слабый голос в трубке меня не просто насторожил, а привел практически в состояние паники. — Я в аварию попала. — Где ты, Лена? Где? Я приеду сейчас! Она продолжала умирающим голосом, как заведенная, не слышала вопроса: — Все будет хорошо, операцию уже назначили… — а потом чужой мужской голос в трубке: — Вы муж? Вторая городская больница, первая хирургия. Ваша жена не может говорить, ее будут оперировать через двадцать минут. Пострадавших много, приезжайте. Все. Длинные гудки. Больше трубку не брали. Из такси возле больницы выскочил как ошпаренный. В приемном покое творился кошмар: плач, крики, брань. Родственники пытались прорваться к своим пострадавшим. На вопрос «Что случилось?» запыхавшаяся медсестра скороговоркой ответила: — Вы новостей не смотрите? Какого-то идиота на «Лексусе» вынесло на встречку. Врезался в рейсовый автобус на полной скорости. Говорят, водить совсем не умеет, а полез за руль! За автобусом шла цистерна с топливом. Понакупают машин, и правила таким не писаны! Списки там, — она кивнула в сторону справочной. Какие списки? И вдруг до меня дошло. Списки погибших и живых. Ленки ни в одном не было. Но я ведь даже с врачом по телефону говорил! — Девушка! — в справочной тоже все были заняты. — Моей жены нет в списках, но по телефону она сказала, что ей назначена операция. Сергеева Елена. — Тогда что вам от меня надо? Внесем в список позже. Вы свою жену нашли. Вам повезло. Другим нет. Двадцать погибших. А что за операция, не сказала? Я могла бы узнать имя доктора. — Не сказала. — Тогда ждите, гражданин Сергеев. Тяжелых много. Надо надеяться. И я ждал. Сидел в приемном покое и ждал. Час прошел или несколько часов? Я не знал. Стоп! Как сказала медсестра? Какого-то идиота на «Лексусе» вынесло на встречку? Меня словно ударили в солнечное сплетение. Сколько прошло времени? Больше трех часов? А в голове возник голос рогатого крупье, повторяющий раз за разом: «У вас есть семья? Князь Тьмы накажет. Ваших близких». Это невозможно. Невыносимо. Я так больше не могу! Больничный лифт вознес меня на последний этаж. Тринадцатый. Зачем? Я и сам не понимал. Там воздух — там, на крыше. Люк оказался открыт. Я подошел к краю, огороженному парапетом, и посмотрел вниз. Город с высоты птичьего полета завораживал. Я смотрел и смотрел. Долго. Нет, глупости! С чего бы мне прыгать? Лене делают операцию, и все будет хорошо. Рука сама набрала знакомый номер. Я понимал, что она не возьмет трубку, но… трубку взяли. — Лена? — Мне жаль, — мужской голос в телефоне жены. — Ее больше нет… Он говорил что-то еще, но я уже не слушал. Положил телефон на парапет, сам встал рядом. Остался шаг. Шаг к ней, вслед за ветром, в вечную жизнь. И я его уже делаю…***
— Алло! Алло! Почему ты молчишь? Дорогой, прости! Это был розыгрыш. Злой розыгрыш! Со мной все хорошо, веришь? — из телефона, лежащего на краю крыши, раздавался взволнованный женский голос. Но ответить было некому. Разве что стылому ветру. Иногда жертва лишь кажется малой.