Вся эта магия

Ожидание само по себе — пренеприятнейшее времяпрепровождение. А ожидание неизвестного — и подавно. Опустилась ночь, а я так и не знал, что делать. Что думать. Последние сутки градус сверхъестественных событий становился всё более высоким, от него шумело в голове, как от крепкого спиртного. Часа в два ночи звонок телефона вывел меня из прострации. Усталый голос Геллерта сообщил, что они нашли нужного мастера, что «пока что всё в процессе» — тут голос странным образом прервался, как будто Геллерт стиснул зубы, чтобы подавить крик. Немного погодя он продолжил — дескать, беспокоиться нечего, Персиваль, ложись спать. Я не стал ни о чём спрашивать. Стоит ли говорить, что я смог заснуть только около семи утра — когда меня вырубило из-за чистой усталости. В одиннадцать я встал, умылся, привёл себя в порядок и спустился позавтракать вниз. Заставил себя проглотить еду и выпил две большие чашки кофе. Затем, чтобы хоть немного взбодриться, пошёл прогуляться по окрестностям. А когда вернулся, они уже были в номере. Они, Геллерт и Криденс. Вернее, Кристиан. Лежали, обнявшись, на кровати, слишком прекрасные, чтобы быть просто людьми. Спали, не сняв одежды. Один в белом. Другой в чёрном. Инь и ян. Длинные волосы Криденса…— вернее, Кристиана, Кристиана Гриндевальда — исчезли, обритую наголо голову, как и все видимые части тела, покрывал чуть заметный, быстро бледнеющий в дневном свете, проникающем сквозь шторы, узор: колдовская татуировка. По-моему, она была даже на его лице… То, как они лежали здесь, в этой комнате. Какими беззащитными они выглядели. Как пытались найти убежище в объятиях друг друга… я бы никогда не стал фотографировать подобную сцену. Даже если бы этот снимок гарантировал мне славу в веках. Я подошёл со стороны Геллерта, наклонился, разглядывая его. Другой. Он опять был другой. Впервые мне пришло в голову, что серебристый цвет его волос — это просто седина. Я уже собирался отойти, как Геллерт открыл глаза, осторожно повернул голову и тихо-тихо прошептал: — Персиваль… всё хорошо… Кристиан (смогу ли я теперь назвать его Криденсом?) застонал во сне, Геллерт обнял его крепче, целуя в скулу. И опять у меня возникло чувство, что я лишний. Ненужный свидетель. — Пойду, погуляю, — неопределённо сказал я, подхватил фотоаппарат и вышел из номера.

***

Позже я узнал: силу Кристиана удалось запереть при помощи волшебных татуировок. Правда, Геллерт, как кровный родственник, ощущал всю боль операции в полном объёме… к счастью, магические тату наносятся несколько быстрее обычных, да и заживают они иначе. Геллерт рассказал о том, как им удалось найти мастера, одного из лучших («по сравнению с которым тот ифрит, что делал татуировку тебе — просто шарлатан!»), рассказал о том, что цена была высокой (но не стал называть её)… и ещё — о том, что Криденс предложил отдать свою силу Геллерту. Искренне. По-настоящему предложил… одно «но»: ритуал мог бы провести только очень могущественный маг, такой, как Виктор — или Геллерт, когда он ещё был в состоянии. Сейчас Виктора не было, а Геллерт лишился сил — какая ирония… И всё же отношения между Кристианом и Геллертом перешли на какою-то новую ступень. Та манера общения, свидетелем которой я однажды уже стал — когда один понимает другого с полуслова — похоже, стала для них нормой. Джон Константин, когда внезапно вышел на связь однажды утром (и это было странно: на заднем плане во время телефонного разговора опять что-то взрывалось и грохотало, но Джон был при этом исключительно весел), ни с того ни с сего предложил пожить в его номере — сам он, дескать, всё равно там не бывает, даже не спал ни разу. Оказалось, одна из знакомых ведьм Джона как раз прилетела в Таиланд. И я подозреваю, что при встречах они не только предавались воспоминаниям прошлого… Однако нужды в этом не было: у меня было собственное пространство, пространство рядом с Геллертом. Каждый вечер я ложился радом с ним, прижимаясь к его спине, удерживая в своих объятиях, чувствуя, как постепенно он расслабляется в моих руках… Криденс… нет, я всё же буду звать его Крис — Крис оставался с нами. Как само собой разумеющееся. Его татуировка постепенно заживала, но пока ещё доставляла сильную боль временами — я эту боль снимал. Вернее, не я, а Грааль: он до сих пор пел во мне, хотя уже заметно тише. И поутру я снова оказывался между двумя Гриндевальдами. Незабываемое ощущение, которое, как я знал, скоро кончится: ведь однажды придётся возвращаться домой. Однажды придётся расстаться. Крис весьма определённо изъявил желание остаться в Бангкоке, с Джереми (того ещё подержали несколько дней в больнице, недоумённо регистрируя абсолютно нормальные жизненные показатели. Никаких неизвестных болезней. И даже ни следа былого увлечения наркотиками…) Мы несколько раз ходили его навестить. Это оказался и вправду милый молодой человек. Как ни странно (а, может, и совсем не странно) — он подружился с Геллертом. Равно как и миссис Силверстоун. Они разговаривали абсолютно непринуждённо, как старые друзья. У них даже были какие-то общие знакомые в Лос-Анджелесе (заметка для себя: поговорить с Геллертом на эту тему.Очередная грань его личности, до сих пор скрытая от меня). Однажды Крис попросил меня заглянуть на квартиру к Джереми, накануне дня его выписки из больницы: растения, которых там было огромное количество, за время отсутствия хозяина успели увянуть. Я сразу понял, что нужно сделать… вернее, понял Грааль. Думаю, мой садоводческий успех был бы по праву оценён даже миссис Грейвз… Временами Геллерт и Крис куда-то вместе исчезали: улаживали свои семейные дела, как мне объяснил потом Геллерт. Мне тоже не сиделось на месте, я ударился в творчество. Дэвид вызвался быть моим гидом. Он знал самые необычные места Бангкока, так что в моей подборке странных снимков было большое пополнение. Магический фон пришёл в норму. Константин это подтвердил. Была ли буря следствием или причиной всей этой истории? Мог ли Грааль быть её эпицентром? Возможно, он не желал подпускать к себе тьму? Или же магическая буря, напротив, помогала Виктору подобраться к Граалю?.. Я не знал. Но теперь заклятия работали так, как нужно, а не через... Как сказал тогда Джон Константин. А Геллерт лишь печально пожал плечами, заявив, что теперь как маг он совершенно не пригоден. Бесполезен. Конечно, потом мне пришлось уверять его в том, что как суккуб он меня тоже устраивает. Не один час уверять... Кажется, он мне поверил. По крайней мере, на следующее утро вид у него был усталый и весьма довольный. Но вряд ли он мог забыть о силе магии, которой обладал. Мне снова было, над чем с ним работать. И я подозревал, что всегда будет. …прошло около недели. Я примерялся к наилучшему ракурсу, чтобы сфотографировать один из многочисленных буддистских храмов Бангкока — сегодня я плюнул на всё и изображал из себя обычного туриста — как внезапно ощутил волну невыносимой нежности и тут же такие знакомые руки обняли меня сзади за талию. Геллерт… я опустил фотоаппарат и развернулся. Геллерт. — Тебе не кажется, любовь моя, что нам пора возвращаться? — сказал он. В ответ я его поцеловал. На глазах у нескольких десятков людей — прохожих, монахов, туристов. — Обещаю держать тебя за руку всю дорогу домой, — пообещал я. Мы улетали вдвоём с Геллертом. Константин показался на полчаса, сообщил, что у него тут ещё дела, посмотрел значимо на Дэвида и снова скрылся. Дэвид как-то разволновался и, сославшись на «обстоятельства непреодолимой силы», скрылся тоже. Геллерт тонко улыбнулся. — В последние дни, если не ошибаюсь, эти двое обсуждали, как бы раздобыть кровь вампира, чтобы вернуть Дэвида в его… «естественное состояние», — шепнул мне Геллерт. Из провожающих остались Крис и Джереми. Ничего не могу сказать — эти двое отлично смотрелись вместе. На фотографиях тоже (я уже сделал серию снимков). Джереми обнял меня — однажды он уже сказал, что обязан мне жизнью, и знает это, и готов сделать что угодно в благодарность — я попросил его об одном: любить его Криденса. Для меня теперь это был Кристиан… Джереми надолго повис на Геллерте, Крис подошёл ко мне. — Я вернусь. Мы оба приедем, обязательно. — Конечно, — как и несколько месяцев тому назад, мы обнялись, я поцеловал Криса в висок. — Грейвз… ещё одно. — Мм? — Геллерт… — Что Геллерт? — улыбнулся я. — Он любит тебя. — Я знаю… — Не просто любит, Персиваль. Очень любит. Даже… маниакально как-то… я увидел это очень ясно, когда у нас с ним… когда мы установили связь, объединили сознания. И… он хочет умереть за тебя, — прошептал мне Крис на ухо. Я вздрогнул. — Но почему? — так же, шёпотом, спросил я. — Почему всё? — пожал плечами Крис. — Он странный… но… он моя кровь… просто не дай ему сделать это. — У меня дежавю, — пробормотал я. Всё это слишком напоминало наше прощание в аэропорте Сан-Франциско. — Нет, это не дежавю. Это спираль, — ответил Кристиан. — Да… если встретишь Кей Джея — передавай привет. Может, он как-нибудь выберется сюда, в Бангкок… — А что насчёт Фрогов? — Им тоже. Только не говори о Дэвиде, он попросил. Я ухмыльнулся: — Ни слова. Обещаю. — Ну что, мальчики, наговорились? — подошёл Геллерт. — Кристиан Деннис, у меня к тебе важное поручение. Для начала тебе, наверное, понадобится помощь миссис Силверстоун, но мы с ней уже договорились… — Что такое? Геллерт передал папку с документами. — Вот. Всё, что есть на «Лунную Дорогу». Теперь это твой клуб. — Что?! — Я подумал, что это станет неплохим подарком на день рождения моему милому племяннику и его бойфренду… — о ужас, понял я, я ведь совсем забыл о дне рождения Криса! — От меня и Персиваля... смотри, не пусти всё под откос! Никакой «магии»!— погрозил Геллерт пальцем. Вид у Кристиана был такой, как будто его ударили по голове. Джереми осторожно взял его за руку. — Да всё ведь будет хорошо. У тебя получится. Точно. — Дерзай, Принцесса, — улыбнулся Геллерт, сверкнув зубами. — А Дэвид будет барменом, — продолжал уговаривать Джереми. Кристиан переводил взгляд с одного на другого. Затем откашлялся. — Ну ладно. Правда, я в этом ничего не смыслю… — Мама поможет! — обрадовался Джереми. В конце концов, мы всё же распрощались. Уже сидя в самолёте, я покачал головой. — Геллерт, ты уверен, что это было правильное решение? Я в том смысле, что Крис действительно… не очень в курсе подобных дел… — Брось, Перси, — Геллерт не переставал улыбаться, как довольная рептилия. — Всё когда-нибудь случается в первый раз. — Непривычно было слышать от тебя «никакой магии»… — Это была фигура речи… думаю, «магии» и правда уже не осталось… — Но она ведь и не нужна, — наклонился я к самому лицу Геллерта. Провал левого глаза был скрыт за белой замшевой повязкой. — Не нужна, — эхом отозвался полудемон. — Так считают те, кому ещё не привелось использовать её в полной мере… — Тссс! — я прижал палец к губам. Загудели двигатели. Геллерт вцепился своей рукой в мою. Мы возвращались в Сан-Франциско. И у нас было полно тем для разговоров. У нас было будущее. Общее. Одно на двоих.