Вся проблема в том, что...

Не бечено Вообще-то, в первые разы Магнус был осторожен. Проскальзывало, конечно, то, что Бейн хотел быть жёстче, но, во-первых, азиат вовремя брал себя в руки, а во-вторых, Алек, может, тогда и был слишком чувствителен, но эти моменты оставались незаметны для него. В конце концов, в свой первый раз он тоже спешил. Больше не спешит. В этом и смысла нет. Магнус прекрасно с этим справляется. Он вбивается в Алека так долго и так старательно, что Лайтвуд, когда тот кончает, кажется, слышит и победный клич, и аплодисменты, и салют за окном. Алек знает, что Магнус может устроить всё это сразу после своих побед. И, честно, он начинает озираться. А это именно победы. По крайней мере, парень хочет так думать, потому что если это всё тренировки, то после магнусовских побед у него будет очень нелепая смерть как для нефилима. Господи, Алек же ещё так молод, а на утро даже подняться на свою, обычную, тренировку едва ли может. И юноша не станет раздумывать, из-за вчерашнего отвратительного рейда в подвале это или же из-за секса со своим парнем. Потому что знает наверняка, из-за чего. Нет, Алек старается намекнуть, замедлить, показать, что Магнус мог бы и не вбиваться так, что у него надоевшие пятна перед глазами. Потому что каждый раз, когда он открывается перед магом, ему закрадывается в голову мысль, что в определенный момент его изнасилуют, а он добровольно перетерпит. Становиться спиной к Магнусу особенно не по себе. Это тот же человек, с которым он встречается, это тот же заботливый мужчина, но вот Алек перед ним на четвереньках и всё идёт по-другому. И ничего не меняется, будто бы. Да только вот Магнус выкладывается так, что Алек себя даже как-то чувствует отстающим. И он бы постарался подмахивать бёдрами, но каждый раз, когда он пытается, чувствует, что нарушает чьи-то старания. Бейн обхватывает его бёдра своими широкими ладонями, делает размашистые первые толчки и вот, тот момент, с которого всё начинается. Лайтвуд низко стонет, а потом хватается обеими руками за изголовье кровати, как за спасательный круг, и чуть приподнимается тем самым, меняя угол. А Магнус продолжает размашистый ритм, он с наслаждением опускает голову и смотрит на то, как входит в Алека, где они соединяются. И ускоряется. Бейн тоже не дурак, он понимает, что это нужно разбавить, поэтому мужчина никогда не забывает целовать охотника и оглаживать чувствительные места парня. Магнус тоже кладёт руку на изголовье, и когда он своей ладонью накрывает ладонь нефилима, Алек не чувствует нежности. Парень чувствует, как ладонь начинает ныть, а затем болеть, и стоит магу соскользнуть вспотевшей ладонью в бок, Лайтвуд видит, какая красная тыльная сторона его ладони, и резко опускает её на холодную подушку. Магнус принимает его стон удовольствия и набирает темп. Он кладёт ладонь поперек живота парня и притягивает его к себе. Алек, засмотревшись на небольшую вмятину в стенке, от того, что изголовье кровати часто бьётся, не сразу понимает, чего от него хочет мужчина, но когда понимает, поднимается чуть резче, чем стоило, и бьётся затылком куда-то в шею или ключицы мага, а может это подбородок и вовсе... Угол входа меняется. Магнус выдыхает горячий воздух прямо в уже красное ухо парня, а затем, когда Алек чуть отстраняется самостоятельно, кусает его за загривок, целует отпечаток собственных зубов, зализывает, а руками мнёт зад нефилима, разводя ягодицы в стороны. Лайтвуд, в принципе, ничего сделать-то в ответ и не может (или же просто пока не знает, что). Парню вообще сложно думать в этот момент, так что он стонет, как-то обречённо, но с ноткой наслаждения. Магнус слышит, кажется, только наслаждение. Или просто начинает вбиваться сильнее из-за того, что скоро финал. Алек почти чувствует себя мазохистом, когда Магнус сжимает одной рукой его бедро, а другой — ягодицу, и кончает после него, затем поглаживает эти места. Не выходит из парня, получая удовольствие от тесноты. Ненадолго он, Алек, останется тесным... * — Не ломайся, сухарик, ты будешь доволен. Ничего, как говорится, не предвещало беды. Магнус и Алек в отеле Дюморт, и стоит Рафаэлю на одну минуту отойти, как Бейн заводит Алека в одну из гостевых (а может и не гостевых вовсе, кто этих вампиров знает) комнат и совершенно не обращает внимание на тот факт, что Лайтвуд не слишком заводится от мысли о том, чтобы быть пойманным вампирами. — Магнус, — Алек едва ли успевает следить за юркими пальцами мага. — Магнус, прекрати. Мы посреди отеля, в котором живут вампиры, — он всё же ловит запястья Бейна в свои руки и тяжко вздыхает, когда Магнус чуть опускает голову и целует его, а затем смотрит своими этими зелёными глазами с жёлтым отливом так, словно ему отказывают во всех радостях мира одновременно. Алек тает. Магнус хорошо осведомлён тем, что стоит сейчас сделать, чтобы строптивый ещё на данный момент Алек перестал ломаться, и уже через секунду целует его в шею, оттягивая кожу зубами и оставляя, должно быть, яркий засос. Нефилим прекращает сопротивляться. — Стой, — Лайтвуд вытаскивает стило... — Стой... ... и почти роняет его, когда подлый маг спускается языком к ключицам, а руки, освобождённые от мозолистых пальцев охотника, забираются под тёмный свитер, согревая холодную кожу своими горячими пальцами. — Даже тебе, мой обожаемый, начертить здесь руну будет стоить либо всех рун, либо жизни, — маг выхватывает стило, которое практически падает на пол. — А мне наложить магию будет затратно. Уж прости, но клиентов сегодня бесчисленное количество нагрянет. — Магнус, — полуангел отталкивает от себя мужчину. Не сильно, но ощутимо, — вампиры услышат. — Ну так тише, сладенький, — снова напирая на лучника, тянет маг и поднимает подбородок того. * — Тише, синеглазка... тс-с, — Алек стонет, хотя, вообще-то, хочется кричать оттого, как хорошо и плохо одновременно. Больно, кажется, ещё с прошлого раза, хотя он точно помнит, что чертил целых две иратце. Александр выгибается на некогда идеально застеленной постели, принимая все быстрые и резкие, старательные, как и всегда, толчки мага. Парень хмурится и в отместку царапает спину мага, чего до этого момента не делал никогда. И Бейн, извращенец старательный, даже стонет от этого, но... — Милый, прошу... убавь хватку, — мужчина одной рукой перекладывает руки с исполосанной спины на свою шею. — Больно же, ангел. Алек на секунду застывает, а после убирает руки и с шеи. Он явно не должен быть так раздражён во время секса. С этим стоит что-то сделать. — То есть... — парень приподнимается на локтях и привлекает к себе внимание жёлто-зеленых глаз мага, — ага, я могу, значит, перетерпеть это, а ты и твоя измучавшаяся спина — нет? — Ты о чём? Я тебя поцарапал? — мужчина переключает внимание глаз на места, где мог касаться охотника. — Так больно? — Да, Бейн, больно, — Алек снова привлекает внимание. — А знаешь, где? Там, — он кивает подбородком туда, где они соединены, так как Магнус не выходил из него. — Да везде! Ангелы. Сумеречный краснеет ещё больше, чем от начала разговора, и отстраняется от мужчины. Движение уже менее возбуждённого члена, который и смазан-то нормально не был, назад было тоже не из приятных. Лайтвуд расправляет свой сбившийся в подмышках свитер и прижимает голые ноги к животу, отмечая, где лежат чёрные джинсы. Совершенно обалдевший и не ждавший подобного маг только и наблюдает всё это время за Сумеречным. — Алек, ты... ты мог бы сказать, что тебя что-то не устраивает, направ... — Тебе скажешь, а, — отмахивается он. — Всё так или иначе заканчивается этой... пыткой, Ангелы святые, — парень выдыхает и борется со смущением. Их слышит, должно быть, весь вампирский клан. — Пыткой? — недоумённо переспрашивает маг. — Знаешь ли, милый, тебе ли знать, как выглядит пытка... — Мне. Я нефилим, кстати, — сумеречный подымается с места и натягивает боксеры. — И очень этому, как и руне иратце, рад, — охотник подбирает джинсы и продолжает одеваться под взглядом Магнуса. — Магнус, просто... прости, но ты мог бы быть мягче... в... В некоторых моментах. Или позволять... Скажем, ну... Ну быть сверху, к примеру... — Я думал, тебя всё устраивает и... — Нет. Магнус, нет, меня не всё устраивает в нашем сексе, — парень сдувается в ту же секунду и уже жалеет, что сказал подобное. Магнус поникает всегда идеальными плечами и задумчиво разглядывает смятые простыни. Алек искренне, всей душой, не хочет видеть такого расстроенного, обеспокоенного и недоумевающего мага, однако слов своих забрать уже не выйдет. — Прости. Просто нам стоило бы поработать над тем... над этим. Над ситуацией. Прости ещё раз. Ангел Разиэль, — парень проводит по лицу рукой и поджимает пухлые губы. Мужчина же напротив скорее выглядит озадаченным, чем виноватым. — Это же ведь потому, что ты не привык к подобному, так? — маг поднимается на ноги. — Поэтому тебе и больно... Я, конечно, иногда могу потерять контроль, но мне достаточно, чтобы знать толк в ублажении. Или... не знаю, это может быть как-то связано с тем, что ты нефилим. Ты единственный мой нефилим и, возможно, всё дело как раз в эт... Его рассуждения грубо прерывает Алек, бросивший ему в лицо его красную кожаную куртку, попав прямо в глаз молнией. — А что? Ангельская кровь прихотлива и требует... — Бейн, — цедит Лайтвуд сквозь зубы. Парень упирает руки в бока и довольно долго сверлит взглядом мужчину. — А знаешь. Да. Это всё ангельская кровь, а не то, что ты поехал на том, чтобы заняться сексом, — он выпаливает это и даже почти не краснеет, чем весьма гордится, вообще-то. — И раз она такая прихотливая, думаю, будет неправильно, если она будет иметь контакт с чем-то демоническим. И на этом юноша выходит из комнаты, встречаясь с пустым коридором и почти свежим воздухом. Он спешит убраться из отеля, кишащего вампирами. Тем более теперь, когда он идёт один, без Магнуса или же других Сумеречных. Однако когда он сталкивается с вампирами на выходе, то видит только ухмылки, которых те и не стесняются. Рафаэль подпирает стену, провожая его хмурым, как и всегда, взглядом, однако в спину кидает что-то даже напоминающее жалость. Сантьяго качает головой и смотрит, как Сумеречный уходит в дневной свет, думая, не померла ли там Королева Драмы, которую оставили в одиночестве. Магнус ему все мозги проест, если они расстались. Хотя сейчас он скорее всего думает, как бы и где догнать того голубоглазого через портал и всё обсудить. Парень хмыкает и отходит от стены. Он даже горд Бейном. Всегда думал, что маг относится к Сумеречному, как к какому-то​ цветку, а тут...