Вся проблема в том, что...

Не бечено — Хвала Ангелам, — выдыхает Лайтвуд, стараясь аккуратно пройти в дом. Парень отлично помнит, как была обставлена квартира в последний раз, и он очень надеется, что Магнусу в голову не пришла мысль о кардинальных переменах. В глазах абсолютно темно, хотя Магнус, уйдя из дома, вряд ли стал беспокоиться о том, чтобы выключить свет. Раньше ведь не беспокоился, чего уж там. И это так пугает, Ангелы. Он, лучник с совершенным зрением, абсолютно ничего сейчас не видит. И вся беспомощность ложится на плечи тяжёлым грузом. Он беззащитен, любой, даже примитивный, может напасть на него, а максимум, что он сможет сделать, так это помахать кулаками в разные стороны, полагаясь лишь на одну только удачу. А ещё проблема заключается и в том, что рассказать Магнусу об этом значит то, что на протяжении всего последующего месяца он будет выслушивать этот упрёк, не имея возможности возразить, потому что был не прав, когда пошел тому наперекор. А теперь ему придётся всё это скрывать от мужчины пока зрение вновь не вернётся к нему. Настоящее мучение терять то, на что полагался всю жизнь. А самое главное то, что никаким иратце не залечить сейчас подобное. Алек не должен был идти вместе с Джейсом на то задание, ведь оно даже не было срочным. Даже не так. Оно, задание, было специально отложено на попозже из-за того, что в конце ноября пошел снег. Забираться на такую высоту с парабатай, который живёт лишь для того, чтобы рисковать, и идти к демонам, которые зачаровывают и так опасный в такое время снег, было огромнейшей оплошностью. Мало того, что снег на больших высотах ослепляет примитивных, так эти трусливые, хоть и горилообразные, демоны ещё и зачаровали его. Но кто же об этом знал? И кто только их не отговаривал: и Роберт, что готов был направить на это задание даже высокомерных центурионов, лишь бы они не ходили; Мариза, которая боялась за их жизни как за свою собственную; Иззи, что надавала им подзатыльников лишь только за мысль о подобном; Магнус, который заткнул его поцелуем на глазах у отца и предостерёг, что это всё очень и очень опасно. Однако они пошли. Два наивных идиота, верящих, что добро победит. Как же. Мало того, что Алек лишился зрения, так его ещё и задели огромные демонические лапы, оставив на боку четыре полосы в качестве напоминания. Так что об исцелении руной можно было забыть. И вот теперь, хотя бы выведя из крови демонический яд, Алек смог кое-как добраться до дома через портал, который рыжая ему любезно (почти) предоставила, когда его парабатай начал её уговаривать прямо на его глазах(тогда в потере зрения он обнаружил огромный плюс). Только эта низкорослая, что явно ленится в том, чтобы нормально научиться перемещать людей, напутала (а может и нет, она тоже не слишком-то его и любит) и Александр был по другую сторону двери. И теперь, еле как зайдя, Лайтвуд хорошенько напрягает слух и все остальные свои чувства, чтобы добраться до спальни как человек, а не кусок желе. И слышит шаги. Магнуса не должно было быть дома, он точно помнит. Алек отчаянно пытается проморгаться и снять эти черные пятна со своих глаз. Зрачки бегают словно бы в поисках чего-то, а человек подходит и неожиданно быстро заключает его в объятия. — Александр, — мурлычет маг ему на ухо и кусает ушную раковину, оттягивая её. — Ты настолько вовремя! — Бейн тихонько посмеивается и задирает его свитер руками, обнажая бока и плоский живот охотника, напрягшийся от длинных музыкальных пальцев. — Я готовился к твоему приходу. Как тебе мой наряд? Парень отстраняет голову от мага, вздыхает и решается соврать. — Да... да, ты всегда безупречно одеваешься и просто выглядишь, да, Магнус, — охотник в шаге от того, чтобы покраснеть от сказанного. — Хоть я и не люблю яркое... — И это отлично, что сегодня я ярко не одевался, неправда ли? — улыбаясь, спрашивает мужчина. — Именно. — В таком случае, пройдём к столу? — разворачиваясь, говорит Магнус. Александр несмело кивает. Кухня находится совсем близко, лишь пройти прямо и ничего не зацепить, если он стоит посреди коридора. Главной помехой является диван, так что юноша держит руку дальше от тела, стараясь нащупать обивку. Он ступает неуверенно и кажется, что диван вот-вот будет рядом, а он не почувствует, зацепится и упадёт, сдав себя с потрохами. А ещё чувство, будто прямо сейчас его что-то (люстра, к примеру) сильно ударит по голове. Так что добирается к цели он с огромным трудом, благодаря Ангелов за своё терпение. И только когда ощущает, что ковёр закончился, ступает на холодный пол и выдыхает. Прямо перед ним наверняка стул, который маг никогда не задвигает, так что садится он вполне себе уверенно. — Сегодня на ужин китайская еда. Вы любите этот свой «Таки», так что люби и жалуй. Но лучше не жалуй, ибо я забегался с тем, чтобы найти действительно хороший китайский ресторан. Перечитал столько отзывов, — тяжко вздыхает Бейн. — Но писали, что именно в этом такое впечатление, что прямо из Китая. Юноша вымученно улыбается, стараясь сделать вид, будто перед ним действительно то, чему он рад, а не будто ему подали тараканов в живом виде. — Приятного, — напоследок желает Бейн и нефилим слышит, что маг начинает накладывать себе еду в тарелку. Либо накладывать придётся из коробок, либо Магнус поместил всё в одну большую ёмкость и накладывает с общей. Алек прочищает горло и тянется за водой, которую Магнус из вредности всегда ставит справа и нигде больше. Что сейчас как никогда раньше ему помогает. Охотник берёт и аккуратно отставляет руку, пока закатывает рукав правой руки, дабы отстранить руку, чтобы стакан соприкоснулся и звякнул. И делает он это едва ли слышно, а это означает, что Бейн не стал заморачиваться и просто поставил коробки около тарелок. — Можешь не вытаскивать, Александр, мне просто нравится это делать, — Магнус хмыкает и в ту же секунду слышится, как он втягивает ртом лапшу. Алек благодарен, что у него такой парень, и ему становится стыдно ещё пуще прежнего. * Утром следующего дня всё усложняется. Хотя, вообще-то, всё должно было улучшиться, ведь зрение потихоньку, но возвращается, и теперь он может разглядывать не только темноту, но и то, что в квартире светло, а рядом какие-то пятна, которые являются яркими элементами их спального декора. Однако Магнус, разведя его — сонного, беззащитно и, в конце концов, слепого и виноватого — на утренний секс, сначала ведёт себя как тот, кто хочет поиметь его в эту же секунду, а затем враз поменявшись. — Хочу, чтобы ты сейчас вёл, — перевернув их, тянет маг под ним. Алек не против вести в прелюдии. Он может зацеловать его, не боясь наткнуться на что-то, чего нельзя делать, потому что им с Магнусом в кровати можно всё делать друг с другом. Но будь он активом, он даже с удачей не догадается, куда что и как пихать, не сдав себя при этом с потрохами. Ну почему? Почему Магнус хочет этого именно сейчас? Закон подлости решил довести Алека до города Костей или как? — Я... может, ты будешь? Я так хочу... — юноша кусает губы, отводит взгляд, хоть этого и не требуется вовсе, и краснеет, — чтобы ты вошёл в меня, — охотник опускает голову, натыкаясь на живот мага, и целует плоский впалый живот без пупка. — Чтобы ты... м-м-м, взял меня так, как хочешь и на сколько хочешь. Парень сам стонет и с удивлением остро ощущает, как его член дёргается. Как и член Магнуса, что упирается ему между ягодиц. Хоть бы сработало,хоть бы сработало,хоть бы сработало; работай,работай,работай. — Нет, ты, Александр, прошу. Сейчас я хочу почувствовать тебя, — говорит маг и раздвигает, судя по всему, ноги. — Л-ладно... Лучник думает, не успевая сконцентрироваться ни на одной мысли, словно у него грёбанная горячка. Хотя это, вообще-то, очень даже возможно после демонического яда. Он судорожно пытается сообразить, что делать. И думает о том, что у Магнуса порой бывает отлично получается отвлечь его с помощью собственного рта. Охотник сглатывает и наклоняется к телу мужчины, которое застывает, стоит ему провести дорожку до члена. Миновав его языком, Лайтвуд спускается всё ниже и ниже, пока не дожидается того, как маг приподнимает бёдра, позволяя ему языком провести по промежности, пока колдун так громко стонет. Язык у нефилима чувствительный, и Алек не знает, от того ли, что это после сна, или же каким-то образом связано с тем, что его чувства обострились. Бейн запускает руки в его волосы и сильно их сжимает, тянет наверх, к члену, стараясь прозрачно намекнуть. Лайтвуд от секундного раздражения отрывает их от своего гнезда на голове и со шлепком кладёт раскрытые ладони мага ему же на бёдра. Охотник ведёт выше и натыкается на потяжелевшие яйца, которые поочередно берёт во всё ещё чувствительный рот и переходит, наконец, к члену, стоящему колом. — А-а...нгел, — толкаясь в рот, который только-только принял головку, стонет маг. Алек чувствует, что сможет искупить вину перед Магнусом, если что-то пойдёт не так. Магнус чувствует, что может сейчас простить Александру что угодно. * — М-м, ты надушился чем-то новым? Сандал был лучше, но этот запах тоже ничего, — обняв мага и уткнувшись ему в шею, продолжает вдыхать аромат Лайтвуд. У колдуна учащённое дыхание и он громко сглатывает, приобнимает его за талию в ответ. — Александр, — рычит Бейн одним из своих самый злых, но сдержанных тонов. Руки с талии исчезают, а само тело отдаляется на два, кажется, шага. Лайтвуд крупно вздрагивает всем телом, и кажется, что мурашки пробегают даже по щекам. — Вот, держи и более не смей терять, — маг говорит это явно не ему, а в ту же секунду Алек слышит и даже немного видит, как яркое тёмно-синее свечение образуется посреди кухни и закрывается, видимо, за кем-то. Алек очень надеется, что это не Магнус ушёл. Он до сих пор не совсем понимает, что происходит. Не успев даже уловить движение, подбородок Лайтвуда грубо подымают вверх и довольно сильно сжимают всё те же длинные пальцы. — Магнус, я... я всё смогу объяснить... Е-если ты скажешь, что произошло... — лепечет Сумеречный, испуганно бегая глазами и почти не имея представления, что именно он рассматривает. — Ах да, ты же маленький нефилим, который снова влез своим маленьким натренированным задом туда, куда его так просили не лезть, — голос явно не предвещает ничего хорошего, а пальцы на подбородке и не собираются ослаблять хватку. — Да что там! Умоляли, Александр. Всю ночь я тебя умолял не ходить туда, куда ты таки отправился со своим блондинистым парабатай, — мужчина расцепляет пальцы резко и неожиданно, отходит на шаг и наверняка принимает какую-то из своих недовольных поз. — А теперь даже не признаёшься, хотя обычно представляешь из себя саму лишь честность да правильность. По телу снова бегут мурашки, а живот неприятно скручивает от понимания, что он каким-то образом налажал и сдал себя, а Магнус узнал и ждал, когда он признает свою ошибку. — Как ты узнал? — пристыженный и поникший, спрашивает Лайтвуд, даже не решаясь поднять головы, хотя ничего почти и не увидит. Сумеречный не часто врёт, и зачастую это случалось слушать родителям и исключительно ради Джейса или Изабель(Саймона, Клэри...), а уж Магнусу и вовсе лгать ненавидит. И вот всё же стоит и только и может глупо хлопать глазами, раздражаясь от того, что так ничего и не может видеть. А если Магнус сейчас уйдёт, то максимум, что он сделает, так это простоит около стола, а затем сядет за него, как не умеющий бороться ни за что человек. — Единственное, что беспокоит? — всё таким же голосом спрашивает мужчина, старающийся убавить свой пыл. Нефилим качает опущенной головой, не спрашивая больше ничего. — Прости меня, — тихо произносит он. — Я не хотел тебе рассказывать, потому что знал, что ты так и отреагируешь, — произносит он, слыша в ответ через несколько секунд громкий вздох. — Ну, вообще-то, я не истеричка, милый мой, и когда я узнал об этом, то повёл себя вполне цивилизованно. Даже накормил тебя, — смягчившимся голосом произносит Бейн. — Что? — Я ужинал с тобой голым ещё в тот первый твой день. И знаешь, ни один человек на белом свете не смог бы доесть до конца и спокойно переварить это, зная, что мог бы заниматься на столе кое-кем другим. — Зачем вообще спрашивать «как тебе мой наряд», если ты голый? Почему не спросить, не знаю, может, как тебе моё голое тело?! — слепо глядя в одну точку, спрашивает Лайтвуд. — Нет уж, дорогуша. Это ты провинился, так что не переводи стрелки на меня. Ты полез на ту дикую высоту, рискуя прекрасным собой, — слышит Алек уже не оттуда, откуда ожидает. — Ты ослушался своих родных и, что важнее, Верховного мага и своего парня; ты ослеп и ничего мне не сказал. А я всего лишь развлёкся, — Магнус подходит сзади, что Александр уже слышит, и кладёт руки на талию охотника, так что Сумеречный ощущает, какие горячие его ладони. — Если не считать последнего из списка твоих выходок. Ты же тут заключил в объятия моего клиента и восторгался его запахом, — мужчина щипает парня в отместку, а другой раскрытой ладонью спускается по атласной ткани халата на бедро и сжимает его, выдыхая в затылок юноши горячий воздух. — Вот почему ты так разозлился? — чуть поворачивая голову, спрашивает нефилим. — Я не разозлился, а всего лишь израсходовал всё своё терпение. Ты слишком заврался, — маг поглаживает бедро чувствительного парня, — и даже тот утренний минет не в силах искупить твою вину передо мной. — Перед остальными мне тоже так извиняться? — хитро спрашивает голубоглазый и тут же выпускает ведь воздух из лёгких, когда Бейн толкает его к столу, сию же секунду подходя сзади. — Ты вряд ли сможешь отсюда выйти за эти два дня, нефилим, — ведя по позвоночнику юноши сквозь лишь до половины спины спущенный халат, тянет маг. Он вряд ли скажет Алеку, что прямо сейчас может вернуть ему зрение, хотя кто его знает. Может быть и скажет, если Александр покажет, насколько раскаивается. Будто стоящего минутами ранее перед ним виноватого нефилима ему было мало. И кто тут врёт...