***
Три дня Гарри продержали в Мунго, постоянно кто-то из близких был рядом, даже Эвансы приехали, а Джеймс и Лили порывались вернуться из университета, в который успели уехать как раз накануне атаки на замок Долохова. Но Гарри не позволил устраивать балаган, всё же, он не был при смерти, и такие жесты были совершенно лишними. Было необычайно скучно лежать все эти дни, но его время хорошо скрашивали рассказы Флимонта о том, что творилось сейчас в Министерстве: авроры, словно спущенные с поводка гончие, рыли носом всю Британию, охотясь за всеми оставшимися Пожирателями. Приятной новостью было то, что Люциуса, благодаря договоренности с Гарри, не стали арестовывать, а пока только посадили под домашний арест, запрещая покидать свое имение. Гарри был намерен как можно быстрее донести до всех, что только благодаря Малфою стала доступна возможность освобождения заложников и уничтожения ставки Лорда. Всё это было как никогда кстати для их будущих планов, а именно - продвижения Люциуса в Министерстве с последующим занятием кресла министра. Сам же он решил воспользоваться своей нынешней популярностью, устроиться в отдел Образования и постепенно внедрять в школьную систему свои взгляды на Неизменную, избавляя обывателей от предрассудков и страхов перед ней. Ну и, конечно, его постоянно навещал сын. Джейми был первый, кто пробрался к его кровати: ребенок был жутко напуган, и Гарри пришлось приложить немало усилий, чтобы заверить его, что с ним всё в порядке, просто он немного устал, и ему требуется время восстановить свои силы. Джейми весь день находился с ним, так много времени они давно не проводили вместе только вдвоем, и Гарри был действительно рад, что всё так вышло, хотя и немного грустно, что только лежа на больничной койке он смог уделить столько внимания ребенку. Но теперь, когда самое опасное оставалось позади, Гарри верил, что все изменится. И, что было самым приятным за все три дня, проведенные в Мунго — его навестил Снейп. Гарри был дико рад его увидеть: он совсем не ожидал, что юноша появится на пороге его палаты.***
Северус пришёл на второй день: он осторожно, словно опасаясь, что его в любую секунду могут прогнать, открыл дверь и застыл на пороге. Только увидев его, Гарри осознал, насколько же сильно он успел соскучиться по нему. Он всё это время запрещал себе думать о юноше, прекрасно понимая, что было не время, и теперь радовался, что, наконец, можно просто находиться с ним рядом. — Здравствуй, — он улыбнулся и порадовался, что успел перебраться из кровати в удобное кресло, и на нём уже был халат: не хотелось заставлять юношу ещё больше переживать. А то, что тот беспокоился, было легко прочесть по его глазам. В который раз Гарри порадовался, что перед ним тот не старался скрыть свои эмоции, как перед всем остальным миром. — Добрый день, — хмыкнул Северус в ответ, и, наконец, зашёл в палату, закрыв за собой дверь. — Отдыхаешь? — он кивнул на книгу, что была у Гарри в руках, которую он сразу же отложил, когда увидел его. — Да, надо себя чем-то занять, пока они не хотят меня отпускать, — наиграно пожаловался Гарри надувая губы, как ребёнок. Северус тут же чуть слышно рассмеялся, чего и добивался мужчина. — Как ты? — Северус на секунду застыл, не зная, куда себя деть, затем взмахом палочки наколдовал себе небольшой деревянный стул и сел рядом. — Всё хорошо, не переживай, врачи просто перестраховываются, держа меня здесь, беспокоятся о нестабильной магии, но это со мной не впервые, так что, я знаю, что уже через несколько дней всё будет в порядке. — Гарри взял юношу за руку, чуть сжал холодную ладонь и погладил её. — Как у тебя дела? — Отлично, аптека снова открылась, заказов много, мама вернулась домой, ей уже намного лучше, и сейчас я уже сам могу помочь ей с зельями, — Северус говорил ровно, стараясь выглядеть не заинтересованно, чуть отстраненно, но все же выдал себя, посмотрел на их сцепленные руки, а потом в глаза Гарри, и честно сказал, после небольшой заминки: — Я очень волновался за тебя, не знал где ты, пока Люциус мне не сообщил. — Прости, больше такого не повторится, — Гарри чуть потянулся и невесомо поцеловал его, замирая, заново узнавая те ощущения, что дарила близость Северуса. Юноша тут же зарделся, в глазах полыхнуло пламя и он сам углубил поцелуй. За какую-то минуту из осторожного касания их поцелуй превратился в обжигающий. Гарри порадовался, что Джейми успели увезти, не глядя, махнул рукой, запирая дверь магией, и потянул Северуса к себе на колени. Было упоительно хорошо целовать его, слышать тихие стоны, ощущать тяжесть его тела на себе. Вскоре они оба были возбуждёны, что хорошо ощущалось даже сквозь слои одежды. С трудом оторвавшись и тяжело дыша, Гарри, уткнувшись в бледную шею, прошептал: — Мне остановиться? — Нет, — тут же поступил твёрдый ответ, и Гарри улыбнулся. Снейп всегда твёрдо знал, чего хочет, и это была одна из тех вещей, которые выделяли его среди сверстников. Он тут же опять завладел его губами, снова целуя мокро и горячо, а сам чуть привстал, приспуская пижамные штаны с бельём, вынимая наружу уже полностью вставший член, и затем уже быстро расстегнул молнию на брюках юноши. Гарри спустился на шею Северуса, целуя её и чуть прикусывая, между тем ладонью обхватив оба члена, с силой сжимая их, и начал быстро двигать рукой. На долгую прелюдию не было ни сил, ни времени. Хотелось кончить и, как он понял, Северус был полностью «за». Снейп, не стесняясь, стонал, хотя и сдерживал свой голос, Гарри дико возбудился только от осознания, что этот колючий молодой человек мог быть таким открытым рядом с ним. Он уверенно держал его на своих коленях, одной рукой лаская их обоих, а второй, зарывшись в длинные волосы, чуть сжимал, даря дополнительное удовольствие. Долго это не могло продолжаться, они оба безумно соскучились и хотели близости. Северус кончил первый, уткнувшись ему в шею, выстанывая его имя, и где-то через несколько десятков секунд Гарри присоединился к нему. Они оба тяжело дышали. Длинное тело распласталось на нём, вызывая довольный смешок. Гарри невербально очистил свою руку и привёл их внешний вид в порядок. А затем крепко обнял юношу. — Я очень скучал, — пробормотал он. — Я заметил, — ехидно отозвался Северус, задорно блестя глазами. — Ну, и что дальше? — чуть погодя, и попытавшись слезть с него, спросил он. Гарри не дал ему приподняться, а лишь помог удобнее устроиться, ему пока не хотелось отдаляться от него. — Сейчас или вообще? — уточнил он. — Вообще, ну, и сейчас тоже, — смешно сморщив нос, отозвался Северус. — Если вообще, то через пару дней, когда меня выпустят, я планирую, наконец-то, переехать в собственный дом в Годриковой Впадине, и рассчитываю видеть тебя в нем как можно чаще, затем устрою Джейми в школу, сам устроюсь в Министерство… — Только не говори, что в Аврорат, — тут же перебил его Северус, отстраняясь. Его лицо снова приобрело то закрытое выражение, которое Гарри так не любил. — Нет, что ты? Я своё отвоевался, я думаю о карьере в отделе Образования, — с ухмылкой поведал он, смотря как на лице Северуса расцветает похожая: — Дамблдор будет в ярости, — довольно отозвался он. А Гарри лишь радостно рассмеялся.***
И первым шагом в переменах, как и говорил Гарри, был переезд в собственный дом в Годриковой Впадине. Что он и сделал сразу же, как его выпустили из Мунго. Хотя Юфимия и была крайне против, стараясь его уговорить ещё немного пожить в Поттер-мэноре. Гарри понимал её: места в мэноре было предостаточно, Джеймс и Лили уехали на несколько лет на учебу, а они с Джейми внесли заметное оживление в пустые залы. Но Гарри не мог себе позволить остаться у родственников, ему хотелось, наконец, пожить в своём собственном доме, где он полностью хозяин, и нет лишних ушей и глаз. А главное: он желал, чтобы Северус как можно чаще смог навещать его. А ещё лучше, чтобы вообще переехал к ним. Конечно, он не собирался настаивать, прекрасно понимая, какой это серьезный шаг, но очень надеялся, что вскоре Северус будет чувствовать себя комфортно в его доме, и, если не переедет совсем, то хотя бы начнет жить на два дома. Плюс, в деревне была начальная школа, и Гарри надеялся, что посещение её пойдет Джейми только на пользу, тот начнет общаться с одногодками, и может даже заведет себе друзей.***
Через несколько дней после того, как Гарри уже полностью перебрался в дом в Годриковой Впадине, на пороге его дома появился незваный гость. Гарри не был удивлен, увидев Дамблдора, он давно ждал его визита и был готов к разговору. — Здравствуйте, мистер Эванс, — доброжелательно произнес директор, стоило Гарри открыть дверь. — Добрый день, профессор, прошу, проходите. — Гарри говорил спокойно, он не хотел ссориться с магом перед ним, прекрасно понимая, насколько тот имеет большой вес в их мире, но был готов, если придется, продемонстрировать, что не собирается плясать под его дудку, и отстаивать свои идеи до конца. Проводив директора в небольшую уютную гостиную, Гарри вызвал домовушку, которую Поттеры подарили ему, и попросил подать чай. Также у него теперь служил и Добби, но его показывать Гарри был не намерен. Когда все формальности были соблюдены, а первые чашки опустели, Дамблдор, таинственно сверкая глазами, заговорил: — Я пришел выразить, вам, мистер Эванс, огромную благодарность за избавление нашего мира от Тьмы, что нависла над нами всеми. Вы оказались необычайно смелы и преданны Свету. Я ошибался в вас, — глубоким, вызывающим доверие голосом, проговорил директор. Все его речи всегда пестрили пафосом, и Гарри был уверен, что это всего лишь часть хорошо продуманного образа. — Я не сделал ничего особенного, действовал по мере своих возможностей, но спасибо, мне приятно знать, что вы готовы признавать свои ошибки, — чуть ехидно улыбнулся Гарри. — Ну-ну, Гарри, не стоит так злорадствовать, — тепло пожурил его директор, отечески улыбаясь. — Какие у вас планы? Быть может, если вы хотите вернуться к преподаванию, то Хогвартс с радостью откроет для вас двери. Или, быть может, вы хотите устроиться в Аврорат - сейчас, после вашей победы, я думаю, мистер Крауч с радостью примет вас. — Спасибо ещё раз, но нет. Преподавание и правда было хорошим опытом и, может, когда-нибудь через несколько десятилетий я и вернусь к этому, но не сейчас. Да и аврорат меня больше не привлекает, у меня маленький сын, и ему нужен отец, — Гарри расслабленно откинулся в кресле готовясь к реакции директора на свои следующие слова. — Я решил, что смогу принести больше пользы в Министерстве, а именно - в отделе Образования, — с милой улыбкой закончил он, смотря, как леденеют голубые глаза напротив, а улыбка потеряла доброжелательность. — Вот как? — директор на миг прикрыл глаза, — Так вы, мистер Эванс, так и не оставили свои опасные мысли о Неизменной? — казалось, директор действительно был расстроен этим фактом. — Гарри, разве вы не поняли, что заигрывание с Неизменной приводит только ко Тьме? Вы же сами видели, кем стал Том Риддл, какими были его самые ярые сторонники, и именно их эксперименты с магией привели к этому! — печальнее всего было то, что директор действительно верил в свои слова, и никак не хотел видеть и слышать совершенно противоположную точку зрения. — Директор, я уже всё вам объяснял, но попытаюсь еще раз, прошу вас, услышьте меня. Магия - она неделима, нет Темной и Светлой. Неизменная - это сырая сила, сила, которая течет в каждом маге, данная нам от рождения. Неизменная везде вокруг нас. Она питает нас, насыщает наши дома, дает нам защиту. Неизменная - не есть зло, она не может быть Темной. Это просто сила, сырая могущественная сила. И только мы, волшебники, сами облекаем её в цвета нашими поступками. Да, она опасна, да, с ней необходимо действовать очень осторожно, но лишь потому, что она могущественна. Принося ей дары, мы выражаем ей благодарность, проводя ритуалы, мы учимся с ней взаимодействовать, обращаясь к ней, мы питаем ее своей памятью и верой, вознося её и давая ей больше силы. Она влияет не только на нас, но и на всё наше окружение. На весь наш мир. Чем больше будет у нее силы, тем сильнее будут рождаться волшебники, магические существа, тем дольше будут действовать наши защитные купола над нашими жилищами. И если ничего не начать делать уже сейчас, то через несколько поколений вы уничтожите не только память о Неизменной, но и саму магию. Не будет больше рождаться сильных волшебников, чары начнут сбоить, защита - пропадать, и многие возможности станут недоступны. Магия начнет исчезать с Британских островов. Те, кто успеет понять, что происходит, сбегут в другие страны, а остальные однажды обнаружат, что их палочки больше не действуют, а дома стали видеть магглы. Как думаете, что будет потом? — Гарри старался говорить как можно убедительнее, не повышал голос, уверял в своей правоте, надеясь, всё же, достучаться до сознания великого волшебника. Он видел, как с каждым его словом Дамблдор становился задумчивее, его лицо чуть осунулось, было видно, что он серьезно обдумывает каждое услышанное слово. Гарри не раз слышал истории о молодом директоре: многие утверждали, что тот всегда был новатором своего времени, и, скорее всего, его погоня за магглами и неистовое желание объединить два мира, было как следствие его живого ума и неуёмности. А прискорбные события в его жизни, полностью отвратили его от Неизменной, горе от потери близких не дало ему объективно взглянуть на эту сторону вопроса, но Гарри не терял надежды - всё же, при всех минусах директора, тот был одним из умнейших волшебников современности. После того, как Гарри замолчал, в комнате надолго повисла тишина. Директор продолжал о чем-то думать, а Гарри смотрел на него и, молясь всем известным богам, чтобы тот, если и не поверил ему, то хотя бы начал сомневаться. Ему не хотелось бороться против директора, тот всегда был ему близок, даже после всего, что случилось между ними. — Откуда вы столько знаете, мистер Эванс? Кто был вашим учителем? Как вы пришли к вашей истине? — довольно миролюбиво спросил Дамблдор, нарушив тишину. — В Америке сильно отличаются взгляды на магию, — тут же начал Гарри, но был остановлен прищуренным насмешливым взглядом. — Да, там, например, запрет жениться или выходить замуж за магглов только лет пятнадцать назад был отменен, и магглорожденные до сих пор для них как какое-то новое дикое животное*… — сарказм так и пестрел в словах директора, и Гарри лишь через секунду понял, на что тот намекает. Ему бы вряд ли позволили жениться на чистокровной. — Семья моей жены была более открытых взглядов, они не препятствовали нашему союзу, — Гарри гордо вскинул подбородок, показывая, как его задевают подобные речи. — Не подскажете их фамилию? — остро блеснул глазами директор. Гарри замялся лишь на миг, в голове было пусто. Что сказать? Ведь старик точно будет проверять его данные. И тут в голове всплыла фамилия и имена. Множество незнакомых имен, но Гарри знал наверняка, что все они настоящие, и понял, что это снова Неизменная постаралась для своего преданного адепта. — Гольдштейн*, — обрывисто кинул Гарри и расплылся в улыбке, видя, каким удивленным становится лицо напротив. — Что же, очень неожиданно, но теперь объяснимо. Спасибо вам за беседу, Гарри, признаюсь, вы дали мне пищу для ума. Я надеюсь, вы не будете против, если я вас ещё как-нибудь навещу или пришлю сову? — Что вы, директор, всегда с удовольствием встречусь с вами и отвечу вам, — как можно более искренне заверил Гарри. Конечно, верить, что за один день директор резко пересмотрит все свои установки на магию, было глупо и недальновидно, но Гарри очень хотелось верить, что со временем, может через год или пять, Альбус Дамблдор станет одним из тех, кто вернет на Британские острова веру в Неизменную и уважение к ней.