Сломанные

I

В Метрополисе все серое. Дома, улицы, машинная пыль. Небоскребы громоздко возвышаются над головами, когда Диана высаживается из дорогой машины, долгим взглядом обводя город. Спустя сто лет многое поменялось, и она думает, что это неизбежно: новый день никогда не похож на прежний. В «LexCorp» она по приглашению, и это почти развязывает ей руки. Платье насыщенно-красное, как и винный цвет её помады, волосы убраны наверх. Кто-то ставит копирующее устройство, и она с легкостью его забирает, но «вор» замечает её тоже. Убегает, ускользает, просто растворяется. Диана со временем научилась исчезать в нужное время и в нужном месте. Мужчина догоняет, но уже поздно; он получает в дар лишь один её взгляд и рёв мотора уезжающего спорткара. Брюс Уэйн её ещё не знает, однако, когда в музее мужчина в смокинге ловит её за руку и уводит подальше от толпы, Диана понимает, что это он. Она так и не привыкла к чужим прикосновениям, но человек держит крепко, долго не отпускает. Диана изучает его профиль. Грубые мужские черты лица, прямой нос и устремленный вдаль взгляд. Волосы темные и идеально уложенные. Стив на него совершенно не похож. — Вы вряд ли встречали таких женщин, как я, — Диана улыбается широко и гордо. Брюс Уэйн думает, правда ли они не встречались раньше, но её походка, покачивающиеся из стороны в сторону бедра и насмешливый(как будто над ним) взгляд кофейных глаз выдают в ней незнакомку. Брюсу, однако же, не нравится, что она играет с ним, за ниточки дергает. Брюс главный с тех пор, как не стало отца, и женщины всегда ему подчинялись, но эта.. Девушка не оборачивается, когда уходит, и мужчина обещает(сам себе) достать ей ту фотографию, о которой она говорит лишь однажды.

***

Со дня смерти Супермена проходит год или больше. Уэйн не чувствует — знает, что опасность рядом, потому что на одного защитника в этом мире уже стало меньше, и это повод для встречи с Дианой. Время над ней не властно: все такая же прямая осанка, стройная фигура и(почему-то) обеспокоенный взгляд. Брюс даже хочет сделать комплимент, но осекается на полуслове: не поймет ведь. Они собирают команду вдвоем, иногда пересекаясь. Уэйн объясняет формальности, но Диана.. Диана(ещё со времен войны) всегда всем улыбается, и это располагает людей. Обстановка становится дружественной, теплой, кто-то даже смеется. Брюс не хочет на неё смотреть. Уэйн считает, что улыбку ещё нужно заслужить, и Принс говорит, что из-за этого у него и нет друзей. — Мне они не нужны, — мрачно бросает Уэйн, скрываясь в пещере. Амазонка его выводит, и с каждым днём становится отчетливо ясно, что не просто так. У их компании сверхлюдей странное название: «Лига справедливости». Если бы Стив услышал, то, скорее всего, рассмеялся. Барри ей приятнее всех: беззаботно шутит при встрече, обнимает её постоянно. Диана не против: Аллен для неё подросток. Уэйн же видит в нем борца. Когда паренек получает травму, Принс проводит с ним весь вечер. — Оставь его, Диана, — Брюс меряет шагами пещеру, когда на экране компьютера шумят помехи. У его виска с прошлой миссии запеклась кровь, и старый дворецкий все время кружит рядом, чтобы обработать раны. Уэйн раздраженно отмахивается. — Он ещё ребенок, Брюс, — Диана кладет Барри ладонь на колено. У парнишки вывих руки и ссадина на переносице, но он всё время твердит, что чувствует себя прекрасно. Альфред вправляет сустав, и тот уже не сдерживает крика. — Он знал, на что шёл, — Брюс сводит брови, когда Диана оказывается рядом. Её лицо не выражает ничего. Она просто смотрит, скрестив на груди руки, голову чуть склоняет. Смотрит долго и выжидающе, и Брюс хочет отвернуться. Куда она лезет? — Ты должен знать, Брюс, — спокойно произносит она, подмечая на его лице шрам возле скулы: — людям свойственно ломаться. Они стоят ещё немного, просто глядя друг другу в глаза, не проронив ни слова. Альфред, суетящийся рядом, уверен, что напряжение между ними можно резать ножом. — Я знаю это, как никто другой. Поэтому мне такие не нужны, — не Брюс — в нем говорит Бэтмен — отчеканивает каждое слово. Диана знает: Брюс такой же искалеченный собственным прошлым, как и она, и это единственное, в чем они похожи. Изуродованный, исполосованный временем. Оно оставило на нём тяжелый отпечаток, безобразное клеймо, которое будто говорит: непригоден для нормальной жизни, и Принс знает, что у неё такое же. Она ещё долго смотрит ему в спину, когда он уходит

II

В голове Дианы поздно ночью ворох мыслей. Она кутается в одеяло, но сон не идёт(или не хочет), и ей становится трудно дышать. Брюс вернется под утро, как и всегда. Поднимется в свою комнату, бросив костюм в пещере, плюхнется на кровать и проснется к обеду следующего дня, когда старый дворецкий под недовольные стоны из-под подушки распахнет шторы. Диана не спит, когда он возвращается, и считает шаги до спальни. От лестницы до двери их восемнадцать, если все прошло хорошо, и двадцать три с характерным прихрамыванием, если не очень. Сегодня Диана не считает, потому что Брюс не приходит. Из комнаты Альфреда в конце коридора доносится тихий храп, когда девушка покидает особняк. Она находит его, еле дышащего, на крыше старого завода. Садится рядом, аккуратно снимая обожженную маску с чужого лица, и кладет его голову себе на колени. На его лице расцвели гематомы и синяки, кровь застыла на разбитых губах. Заплывшим глазом он высматривает рассвет в небе и хрипло шепчет, что никогда не замечал, насколько тот прекрасен. Над головой расстилается бескрайнее полотно персикового цвета с оранжево-золотым отливом. Диана гладит его по волосам. — Ты будешь жить, Брюс.

***

Дворецкий всё утро и весь день колдует над ним, не переставая менять повязки. Диана старается уснуть, но не выходит, и она просто сидит в кресле-качалке на веранде, потягивая травяной чай, пока Альфред не выходит к ней, вымотанный и словно постаревший за эту ночь еще лет на десять. — Как он? — Диана замечает, что утренний туман давно рассеялся, и разноцветное небо заволокло облаками. — Спит, — коротко отвечает дворецкий, присаживаясь рядом. — Уж думал, на этот раз не выкарабкается… Девушка делает глоток, и жидкость обжигает горло. — Мисс Принс, если бы не Вы.. — Альфред смотрит на неё уставшими и грустными глазами. Ему не приходится договаривать фразу, ведь Диана знает конец. Она кивает несколько раз, прежде чем отправить бедного дворецкого отсыпаться, а сама занимает его место. Брюс дышит надсадно и рвано. Лоб покрылся испариной, мужчина ртом хватает воздух. Диана делает компресс и заставляет выпить лекарство, поддерживая его за шею. Брюс хватает её за запястье. — Почему ты сделала это? — и глаза, бордовые от лопнувших сосудов, словно обезумели: бегают, лицо её изучают. Диана зачем-то для себя подмечает, что синяки начинают сходить. Она не пытается скинуть его руку. — Мы же команда, — она жмет плечами, как будто это само собой разумеющееся, и Брюс, недоверчиво покосившись на неё, нехотя отпускает, откидываясь на подушку. — Ты нужен Готэму. Он закрывает глаза. — Я не хотел, чтобы ты видела меня таким, — говорит с болью и обидой, а на лбу пролегают глубокие морщины. Диана лишь поправляет одеяло. — Ты всего лишь человек, — она разглаживает простыню ладонью. Брюс тяжело вздыхает. — Людям свойственно ломаться, — он с легкой иронией повторяет её фразу, и лицо Дианы трогает слабая улыбка. Запомнил-таки. Он смотрит ей в глаза. — Теперь я понимаю, что ты имела в виду. Уэйн несколько раз за ночь просыпается от одного и того же кошмара, сжимая в руках простыню. Диана молча наблюдает, сидя в кресле в углу комнаты, завернувшись в плед. Иногда встает, чтобы проверить температуру или поправить подушку. У мужчины жар, и влажная повязка снова ложится на лоб. Девушка говорит, что останется и, примостившись с краю, подтыкает под него одеяло. Его родители не заслуживали всего этого, и Диана думает, что Брюс, честно говоря, тоже. Когда он спрашивает, разглядывая в темноте потолок, снится ли что-нибудь амазонке, она качает головой. Диана видит Стива Тревора каждую ночь. В её снах он все ещё жив.

***

Впервые они целуются на задании. Брюс просто обхватывает её лицо в ладонях, сминает чужие губы своими, исследует языком её рот. Диане становится душно. Она знает, что сейчас на них смотрит вся команда, но Уэйн лишь сильнее прижимается к ней, и всё вокруг, кроме неё, становится размытым. Она отвечает ему с нежностью и какой-то неземной лаской, мягко проводя ладонью по заросшей щетиной щеке. Разрывает поцелуй, потому что кончается воздух, и Брюс впервые(как ей кажется) смотрит на неё иначе. Как на божество. — Я устал ждать, — выдыхает он ей в губы, проводя рукой по угольным волосам, убирая непослушную прядку за ухо. — Я ждал все это время. — У нас оно ещё есть, Брюс, — и голос её успокаивает, убаюкивает. Диадема на голове ярко сияет в лучах закатного солнца. — У нас ещё есть время.

***

Легкая накидка соскальзывает с её плеч, когда она заходит к нему в комнату. В окно проникает лунный свет, и лицо Дианы озаряется серебряным блеском, волосы кажутся иссиня-черными. Уэйн сидит на краю постели, и мягкая улыбка появляется на его губах, когда девушка беззвучно захлопывает за собой дверь. Она садится ему на колени. Ночнушка задирается на бедрах. Диана ведет рукой по его шее, обводит пальцами выпирающие косточки ключиц, кладет ладони на широкие плечи. Он запускает пальцы в её длинные волосы, глаз не сводит. Диана тянется к его обветренным губам первая, прикрывая глаза, и Брюс ощущает всю сладость её поцелуя. Он осторожно кладет её на кровать, не отрываясь от чужого рта, исследуя руками её податливое тело, сжимает талию. Её волосы графитовым ореолом раскинулись по подушке, спутавшись на концах. Она стаскивает с него футболку. Диана чувствует сквозь легкую ткань его твердеющий член, упирающийся ей в промежность, и хлопает бляшкой чужого ремня. Её он раздевает медленно и с каким-то трепетом — амазонка даже хочет помочь, но он отводит её руки, придавливая запястья над головой. Его грубая ладонь скользит по её бедру, захватывая с собой край её ночнушки. Пробирается выше, поглаживая живот, нажимая на ямочку пупка и замирает. Он целует ложбинку меж её грудей, обводит ладонями полусферы, слегка сжимает. Затем наклоняется и касается кончиком языка розовых бусинок сосков, играет с ними, захватывает ртом и тут же отпускает. Диана издает полувздох-полустон, не сводя с него глаз. Её пальцы оттягивают резинку трусов на его животе, а затем и вовсе снимают белье. Диана ведет рукой по возбужденному члену Уэйна, и головка дергается ей на встречу, когда она касается яичек. — Диана, что ты.. — Брюс тяжело дышит ей на ухо, цепляясь рукой за изголовье кровати, пока она водит ладонью по всей длине. Он ловит её руку и прокладывает дорожку из поцелуев от приоткрытых губ до нижней части живота. Затем приподнимает её таз, стягивая белье, и начинает ласкать внутреннюю часть бедра, чуть разведя её длинные ноги. Она выгибается в его руках, когда его язык проникает в неё. Его рот горячий, ласкает её промежность, задевая чувствительный бугорок. Девушка под ним ерзает, губу закусывает. Затем он вводит в неё один палец, потом другой, обильно смачивая их соком. Она хмурит брови и прикрывает глаза. С губ слетают стоны и одно только имя — Брюс. Он чувствует тремор в ногах и дрожь по всему телу. Диана тоже едва держится. Вытащив из неё пальцы и облизнув перед её заплывшими пеленой глазами, Брюс устраивается возле её ног, и она покорно разводит их ещё больше. Он проникает медленно, давая привыкнуть, и Диана всхлипывает. Только бы не сорваться. Её тело принимает его, как недостающий пазл, и он чувствует, что внутри нее жар и влага, видит её запрокинутую голову, нахмуренный лоб. Затем делает первый толчок, и Диана обвивает его ногами за пояс, насаживаясь, в ритм стараясь попадать. Брюс входит до основания под её протяжный стон, толкается снова и снова. Принс впивается ногтями ему в спину, бедрами двигает навстречу. Нет, ну точно амазонка. Сердце зашлось в бешеном ритме, дыхание сбилось. Диана сжимается внутри, и Брюс делает последний рывок под её крик, вбивается, впечатывается в её такое идеальное тело. Тело Богини. В комнате становится невыносимо душно, её волосы липнут ко лбу. Оргазм накатывает почти одновременно на обоих, в глазах мечутся искры, и Диана уверена: это ярче рождения сверхновой. Брюс находит её губы и жадно впивается, выходя из неё. Он валится рядом, когда сладкая истома разливается по телу. Проходит достаточно времени, пока восстанавливается дыхание, и Брюс поворачивает голову к затихшей девушке. Она лежит, обнимая его, жмется, почти прирастая. — Я хочу прожить эту жизнь с тобой, — неожиданно шепчет она ему на ухо, прекрасно понимая, что она будет жить вечно, а Брюс — нет. Мужчина целует её в лоб, и они ещё долго не спят, разговаривая обо всем. Он думает, счастье выглядит именно так.

III

Диана рожает тяжело и долго. Брюс все время держит за руку, что-то приговаривая, по голове гладит. Она давится воздухом и чувствует, как двигаются кости. У мальчика её черты, у девочки — глаза Брюса. Когда два кричащих свертка оказываются у Уэйна на руках, он не знает, что чувствует. Всё и сразу переполняет его. Отец. Папа. Теперь он знает, что ощутили его родители в тот миг, когда его крик впервые огласил стены особняка. Диана наблюдает, не вставая с постели. Она подарила детей любимому мужчине. Она воспроизвела жизнь, родила, вытолкнула из себя двух новых людей, и шумный вздох вырывается из её груди. Принцесса амазонок стала матерью, но дома на Темискире об этом никто не узнает. Когда близнецов заносят в дом, верный своему мастеру Альфред плачет и(почему-то) говорит «спасибо». Диана вымотанно улыбается. Теперь они её семья.

***

Брюс Уэйн умирает от старости. Диана рада, что он не погиб, спасая людей, как когда-то Тревор. Она сидит на краю его кровати, за руку держит. Кожа сухая, костяшки запястий остро выпирают. Дети давно выросли и покинули дом, оставив о себе в напоминание пустующие коридоры и выцветшие фотографии на прикроватном столике рядом с кучей таблеток. Диана смотрит, как жизнь покидает её мужчину, и к горлу подкатывает ком. Время не пощадило героя Готэма, выбило из него весь дух, измазало волосы сединой. Мужчина умирает на постели, где когда-то они с Дианой, крепко обнявшись, мечтали о будущем — далеком и светлом. Но оно наступило, и Диана понимает, что в него она войдет уже без Брюса. Она снова не может ничего сделать. Абсолютно ничего. — А я и не верил, — и голос старческий, такой скребущий. Диана знает, что не должна плакать: Брюс не любит, когда его жалеют. Никогда не любил. — Во что? — она улыбается ему, хотя в глазах стоят слезы. — Что ты Богиня, — говорит Брюс, и морщинистое лицо трогает мимолётная улыбка, как будто воспоминания относят его в прошлое на десятки лет. — Помнишь? Та фотография в деревне. Забавно вышло всё ж таки. — Очень, — соглашается она и гладит его ладонь. Мужчина переплетает пальцы. Потом они ещё немного говорят о детях и о том, что будет с Уэйн Интерпрайзерс. Об Альфреде с его мудрыми советами и самым вкусным чаем. Дворецкий умер двадцать восемь лет назад, но не проходит и дня, чтобы Брюс не вспоминал добрым словом заботливого старика, как, в принципе, и Диана. Она говорит, что, скорее всего, переедет. Мужчина ворчит: «Опять в твой Париж?», и она кивает, пряча глаза. В Готэме ей больше делать нечего, и Брюс это понимает. Глупо было бы отрицать. Перед тем, как уйти, он в последний раз говорит ей «спасибо» за прожитую с ним жизнь. Брюс Уэйн умирает в первых числах ноября, когда стылый ветер задувает в распахнутые окна, а туман стеной стоит над всем поместьем. Его сердце останавливается во сне, и он покидает этот мир без мучений. Диана плачет до спазмов в горле, скрючившись на полу у его постели. Она хоронит его там же, где покоятся его родители — в мавзолее четы Уэйнов. Кладет рядом полевые цветы и долго смотрит на вырезанное на каменной плите имя. Брюс Уйэн родился. Брюс Уэйн умер. Он унёс тайну Бэтмена с собой в могилу, и Диане жжет глаза: бессмертие имеет побочные эффекты. Его время подошло к концу, но для Дианы оно давно остановилось. Диана покидает Готэм вскоре после этого. Перед отъездом она зажигает прожектор Бэтмена и долго смотрит на небо. Чудо-женщина по-прежнему встает на защиту людей, которые её не заслуживают, но уже без любимого мужчины. Брюса не вернуть, как и Стива Тревора, и ещё многих людей, которые покинули её, оставили Диану. Вот она, участь бессмертных. Вечное одиночество. Она заведомо знала, что ждет в конце, но все равно осталась в этом мире. Это может показаться нелогичным, абсурдным, до ужаса нелепым, но Диана сильная, хоть и сломанная пополам где-то внутри, сломанная так некрасиво и неправильно. Брюс был таким же. И это единственное, в чем они похожи.