О нет, я никогда не дам тебе уйти...

Прошло не так мало времени с того дня, как моя жизнь сломалась на две части. Точнее, как мне её сломали. Я полагал, конечно, что мои отношения не продлятся недолго, но не предполагал, что они завершатся так... Когда Ёнджэ познакомил меня и Химчана с Чонопом, мы с Кимом были полтора года вместе. Странно было в нашей ситуации что-либо планировать, но мы планировали, несмотря ни на что. Да, чёрт подери, несмотря на гложущие меня сомнения, я был стопроцентно уверен, что Химчан - моя истинная пара, моя судьба. Слишком чувства были идеальными, слишком всё было мило и романтично, слишком нежно и страстно... Ну, и тогда Мун показался мне приличным парнем, немного, конечно, странным, но эта странность компенсировалась его милым образом и шуточками. И если бы я знал заранее, что скрывало это милое лицо... Определённо, я не подпустил бы своего - уже бывшего, - парня к нему на пушечный выстрел. Химчан стал отстраняться от меня спустя месяц после знакомства с Чонопом. Сначала на нет сошла интимная близость, после - любой физический контакт. На простые объятия он реагировал нехотя, от прикосновений - дёргался. Кричал, срывался, стоило мне только заикнуться о возможности измены, на повышенных тонах заявлял о том, что он мне верен и предан. И по прошествии двух недель Ким заявил, что нам нужно расстаться. Угадайте, ради кого. Да, мне было тяжело, но, может, стоит воспринять это как опыт, а не как чувства? Я всё ещё люблю Химчана, да, но я понимаю, что больше в этом нет смысла. Связь оборвалась навечно, и ни под каким предлогом её не восстановишь. Друзьями мы не останемся, и всё, что мне остаётся - пожелать им с Чонопом удачи. И, возможно, забить на свою бисексуальность и пополнить ряды истинных гетеросексуалов... Если бы не одно "но". "Но", которое превращает ситуацию из странной в абсурдную. Началось это около двух недель назад. Я наконец пришёл в себя, забыл прошлое, начал новую жизнь. Я был согласен на новые отношения, и Ёнджэ клятвенно пообещал подобрать мне пару - тоже мне, сваха. На работе в кафе было достаточно просто найти себе "вторую половину", но я не торопился. Зря. Чоноп появился внезапно. Я почти не обратил внимания - подумаешь, кафе, где я подрабатываю официантом, пользовалось популярностью, только туристы о нём и не знали. Но Мун почему-то попросил именно меня обслуживать его столик, отказываясь от остальных кандидатов, и из-за этого мне пришлось бросить обслуживание шикарной, богатой дамочки, чаевые которой наверняка могли бы покрыть мои проблемы... Ну, это всё бредовые мечты. И, первой мыслью, когда я увидел наглую ухмылку Чонопа, было то, что он пришёл поиздеваться, что теперь мой любимый человек ласкает другого, и не мне шепчет слова любви. Я немного не угадал: Чоноп... стал, как ни странно, "клеиться" ко мне. Сомнительные комплименты, "случайные" прикосновения, и ещё много всего, что обычно разлучники не делают с теми, у кого увели любимых. И я наивно полагал, что это всего лишь простое издевательство надо мной. Мун просто не давал мне проходу, преследуя там, где только можно было. И все мои просьбы объяснить, в чём было дело, игнорировались. Сказать, что я порядком от этого устал - не сказать ничего. Возможно, я поступаю опрометчиво, собираясь покинуть Сеул и оставить друзей, но наверняка в Пусане будет поспокойнее. Да и... Вещи собраны, билет куплен, родителей я предупредил, пути назад не осталось. Да. Я начну новую жизнь там, только... Мысли Дэхёна оборвал настойчивый стук в дверь. Чон в неудомении выгнул бровь - он, вообще-то, никого не ждал, - но открыть всё же нужно. Вдруг друзья догадались о его скором уезде, и теперь жаждут инквизиции. – Да иду я, иду! – фыркнул Чон, взъерошив рыжие волосы, когда в дверь стали долбиться, кажется, ногами. Что самое настораживающее - вечерний гость молчал. Его друзья уже давно орали бы как на концерте Slipknot, или того хуже, а сейчас за дверью царило молчание. Но Дэхён подумал об этом очень поздно. А именно тогда, когда - из-за отсутствия чёртового дверного глазка, - открыл дверь и столкнулся лицом к лицу с Мун Чонопом, смотрящим на него из-под синей чёлки и, как всегда, нагло ухмыляющимся. – Проваливай, тебе тут не рады, – уныло произнёс рыжий и едва стал закрывать дверь, как Чоноп ловко просунул ногу между ней и дверным косяком, следом проходя в квартиру, пользуясь замешательством Дэхёна, и лишь тогда закрывая дверь. – Решил покинуть меня, Дэхённи? – издевательским тоном протянул Чоноп, оценивающим взглядом осмотрев стоящие в коридоре сумки. Чон тяжело вздохнул, скрестив руки на груди и чуть склонив голову. – Тебя это не касается. Уходи. И дай мне спокойно уехать. Не порти мне жизнь второй раз, ладно? Вряд ли такой ответ порадовал Чонопа, но вот именно Дэхён относился к тому типу людей, которые сначала говорят, а потом думают. Подумал Дэхён о правильности сказанных им слов тогда, когда Мун с каким-то гортанным рыком прижал его к стене, не забыв хорошенько ударить лопатками о твёрдую поверхность, и завёл его руки над головой, перехватывая тонкие запястья одной ладонью. Хоть Чон был старше и на пару сантиметров выше, Мун оказался сильнее в разы, и сейчас смотрел сверху вниз на стоящего на подкосившихся ногах рыжего. Взгляд получился маниакальным, вкупе с искаженным злобой выражением лица. Видно, Дэхён так и не понял, что сопротивляться Чонопу равносильно самоубийству. – Нет, малыш, не надейся. Я не дам тебе уйти просто так, – Мун усмехнулся, свободной рукой забираясь под свободную футболку парня, и, склонившись к его уху, зашептал, касаясь губами моментально заалевшей мочки: – Я вообще не дам тебе уйти... Дэхён жалобно застонал, стоило Чонопу дерзко укусить его за мочку и одновременно с этим оцарапать впалый живот. Противно было признавать, но Мун странным образом подавлял его волю, хоть Чон не хотел ему подчиняться абсолютно. В здравом смысле. Но в ситуации, когда Мун позволял себе такие пошлые касания, парень терял контроль, словно разделяясь надвое. Разум кричал о необходимости остановиться, оттолкнуть, наорать, двинуть в морду, тело упрямо просило продолжения. Сам же Дэхён давил в себе стоны, выгибаясь и всячески избегая тесного контакта с Чонопом, но и не сопротивлялся ему. Хотя, наверное, следовало бы... – Ты такой забавный, – промурлыкал Мун, если его тон, больше похожий на издёвку, можно было назвать мурчанием, – явно хочешь меня, но всеми способами отрицаешь это. С тобой интереснее, чем с Химчаном - тот поддался сразу. А клялся, что любит тебя... Эх, Дэхён. Так жаль... Но ты, кажется, с самого начала был нужен только мне. Дэхён откровенно не понимает всех этих слов, и только пытается что-либо сказать, как Мун затыкает его поцелуем, почти сразу проникая в приоткрытый рот языком, и отпуская руки рыжего - теперь он точно никуда не денется. Широкими ладонями скользит по хрупкой спине, прижимая к себе и давая ощутить своё возбуждение. Чон стонет, терпя поражение, и кладёт руки на широкие плечи Чонопа, цепляясь за них пальцами. Мун улыбается в поцелуй, подхватывает Дэхёна за бёдра, заставляя ногами обхватить его за поясницу, и снова с силой вжимает в стену, улавливая тонким слухом сдавленный стон. Такая реакция нравится парню, и он отрывается от губ рыжего, плотоядно облизываясь. Взгляд у старшего потерянный, губы припухли, дыхание участилось, и Чоноп очень отчетливо ощущает чужое возбуждение. Губы Чонопа тянутся в ухмылку, и он как-то быстро опускает рыжего на ноги, поворачивает лицом к стене, стягивает узкие джинсы и пошло осматривает открытый ему вид, в то время как Дэхён смущенно смотрит в пол, проклиная себя и Чонопа, и лишь желает, чтобы это побыстрее закончилось. Хоть и понимает, что это нереально. – Ты очень красивый, – возбуждённо хрипит Мун, нагло проникая тремя пальцами в рот Дэхёна, и на секунду представляет себе это пошлое зрелище; член в штанах дёргается от такой картины, и Чоноп шумно выдыхает сквозь зубы, – я даже завидую Химчану. Хотя... сейчас я окажусь на когда-то его месте, есть ли смысл? – Дэхён слышит усмешку, и от досады кусает пальцы парня, что, опять же, является ошибкой: Мун резко дёргает рукой, длинные пальцы достают до основания языка, и Чон с трудом сдерживает рвотные позывы. – Лучше не показывай мне свой характер, малыш, хорошо? У меня есть садистские наклонности, и я никогда не прочь их проявить, – Чоноп хмурится, но так же, подобно маньяку, улыбается, убирая пальцы изо рта рыжего. Дэхён протяжно стонет, когда Чоноп начинает его растягивать, проникая сразу тремя пальцами. Видно, Мун не пошутил насчет садистских наклонностей, решив показать их в малой степени. Ну и, что не говори, а секс у Дэ был... Он и сам не помнит, когда. Возможно, именно поэтому он, несмотря на дискомфорт, насаживается на длинные пальцы, стонет, как самая профессиональная шлюха, и очень хочет коснуться своего изнывающего члена, но каждый раз одёргивает руку, стоит услышать недовольный рык Чонопа. Мун при каждом движении точно задевает простату, от чего у рыжего на глазах выступают слёзы, тело разрывает от нестерпимого желания, а с губ срывается предательское: "чёрт подери, просто трахни меня уже!", которого так упрямо ждал Чоноп. Дэхён с облегчением выдыхает, когда слышит звук расстёгиваемой молнии. Чоноп входит неожиданно плавно, крепко удерживая рыжего за бёдра, не давая тому двигаться самому, с удовольствием слушая протестующие стоны и проклятия в свой адрес. Истинный кайф он ловит от мучений парня, а потому поначалу трахает его медленно, зная, что тот хочет большего, и если не душой, то определённо телом. Дэхён скулит от досады, в то же время стонет от наслаждения, бьёт кулаками в стену, покрывает Муна благим двенадцатиэтажным матом, прогибается в спине, пытаясь уловить хоть чего-то более грубого, чем размеренный темп фрикций. Чонопа бесит чрезмерная активность партнёра, и он перестаёт сдерживать себя. В следующий момент Чон просто кричит, грозясь сорвать свой голос ко всем чертям, а Мун вдалбливается в него сзади, часто дыша и то и дело сжимая одну руку на горле Дэхёна. Он умудряется и говорить что-то, но рыжий не слышит. Шум в ушах иногда перекрывает и собственные крики, что говорить о низком шепоте парня. Мир на время потерял весь свой смысл, все свои звуки и цвета: для Дэхёна существует только твердая стена, в которую упираются вспотевшие ладони, и грёбаный Мун, пропади он пропадом, Чоноп, жестоко имеющий его. Дэхён бы и рад отрицать это, но Мун всё же сумел сломать его до конца. Он понимает это тогда, когда кончает в руку младшего с его именем на губах. Честно признаться, Чон абсолютно этого не ожидал, он этого не хотел, и оправдывался перед самим собой тем, что "ну, оно как-то само". Чоноп кончает почти следом, не покидая дрожащего тела, и в конце целует рыжего в шею, не давая этого избежать. Пальцы опять давят на горло, на что парень хрипит жалкое "отпусти". Мун не возражает. – Чёртов ублюдок, – шепчет Дэхён, наконец приходя в себя и, отстранившись от Чонопа, быстро одевается, как-то забив на то, что в него недавно кончили. Из дома он всё равно уже не выйдет. – Я из-за тебя, в прямом смысле слова, проебал свой автобус. – Потому что хуй ты куда от меня денешься, – словно что-то само собой разумеющееся произносит Мун, следуя примеру Дэхёна. – Я не оставлю тебя в покое. С ужасом Дэхён понимает, что Чоноп говорит вполне серьёзно. Он смотрит куда угодно, только не на младшего, пытаясь придумать хоть что-то, что может его спасти от этого безумца. Но в голове пустота, а шеи касаются чужие губы, оставляя на нежной коже яркий засос. Сердце бешено колотится, словно вот-вот пробьёт грудную клетку, и Чон для себя решает, что всё равно сбежит, только как-то в тайне от Муна. Возможно, что и не сбежит вовсе...