Трагедия на три дня

ТРАГЕДИЯ НА 3 ДНЯ ОПИСАНИЕ. Я никогда не думал, что такое возможно. Точнее, я знал, что так бывает, но никогда это меня не касалось так, как это коснулось меня недавно. Я знаю, мало кто читает описания, но тут всё предельно хорошо описано, кто герои и как всё происходило. Эта книга основана на реальных событиях, которые я лично пережил. Эта книга о смерти. Смерти человека, который был честен с собой, смел и умен. Это книга о девушке, которая умерла в результате падения с шестнадцатого этажа своего дома. Это был суицид. Я не буду называть её имени, но для удобства буду звать её Джен. У Джен была лучшая подруга, пусть её будут звать Мася. Мася была её единственной подругой и вообще, Джен была закрытым человеком. И у Джен был парень. Это я. Но за три месяца до трагедии мы расстались. И я долго думал, может, я виновен в её смерти, и если бы я не бросал её тогда, она была бы жива, но я не знаю. Нашей любви помешали. Это всё, что я знаю. Родители Джен очень простодушные, культурные и добрые люди. Мне жаль, искренне жаль, что с ними случилось такое горе. Но уже ничего не исправить. На момент трагедии Джен должно было стукнуть 16 лет через 25 дней. Но она так и не дожила до этой победной цифры. Эта книга не для слабонервных и в основном для того, чтобы показать, что такое реальное горе и почтить память Джен. Приятного прочтения. ГЛАВА ПЕРВАЯ. ПРЕДЫСТОРИЯ. Из записей автора. Мы с Джен любили друг друга. Мы были не разлей вода. Все до конца думали, что это шутки и Джен жива. Жаль, что это оказалось не так. Джен вступила в группу смерти и выполнила пятидесятое задание. Но почему? Зачем ей в таком раннем возрасте это делать? Ответа на эти вопросы не знал никто. Однако был и третий вопрос. По какой причине она начала играть? Ведь у Джен была отличная семья и мы расстались с ней без ссор и скандалов, тихо и спокойно. Что же случилось? Я точно помню, как Мася меня недолюбливала. Быть может, она ревновала Джен, мол, с ней будет дружить ещё кто-то... Я не знаю. Но я был уверен: это она сломала наши отношения. С родителями Джен я так и не успел познакомиться, к сожалению. Но вскоре нас свела судьба... На похоронах... В тот день, а это был понедельник, в её последние моменты жизни она веселилась, смеялась и улыбалась. Иногда даже шутила. Никто не предвещал, что это её последний понедельник. ГЛАВА ВТОРАЯ. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ. Зачем она это сделала?... Было всё спокойно. Обычный вторник. Ничего нового, как и всегда. К вечеру я спокойно вернулся со школы и поехал на тренировку. В груди било некое чувство тревоги, но в целом, я ничего не ожидал. На тренировке мой друг заскучал и решил полистать ленту новостей. Тут он резко выдаёт: - Девочка из нашей школы сбросилась. - Как сбросилась? - спросил я. - Ну вот так. Тогда я ещё не знал, о ком идёт речь. Часам к восьми я вернулся домой. Тогда мои одноклассники написали мне: - Тут девочка сбросилась. Ты её знал, кажется. Её Джен звали. Что?! Джен? Я не мог в это поверить. Да и сейчас я до сих пор не верю в это всё. Я просто не хочу в это верить. Она была... Она бы не сделала это сама. Кто-то её настроил. Но всё было куда хуже, когда мне написала Мася. Она попросила мой телефон. Тогда я с опаской спросил, зачем он ей. Я узнал, что родители хотят со мной поговорить. Страх охватил меня тогда. Я посоветовался с матерью об этом. Она сказала, что сама с ними поговорит, только надо дать им её номер. Тот вечер они два часа плакали по телефону с матерью. После я узнал много подробностей. У умершей нашли дневник, полностью посвящённый мне. Там был описан каждый наш день. Поэтому родители Джен позвонили. Они хотели поговорить с тем, кто был дорог их дочери. Хотя бы чтобы просто познакомиться. В тот день мы все много плакали о ней. Было очень напряженно. Моя психика не выдерживала и я периодически проливал слезы по ней. Её родители пригласили меня на похороны. Конечно, я мог отказать, но я не посмел отказывать. Я чувствовал, что я должен там побывать. Что я должен попрощаться с ней. В последний раз. ВТОРОЙ ДЕНЬ. Этот день был напряженным для всех. Завтра на похороны и над всеми висит облако раздумий и грусти. В ту ночь не спал никто. Все обдумывали, что же случилось. За ответами я пошёл к Масе, я думал, она мне ответит. Но Мася была не положительна ко мне: она послала меня сразу же после моего вопроса. Я не ожидал, но понял, что то-то не так и решил её не трогать. Тогда я спросил у одноклассников, может, они знают. «Аааа, это та, которая сбросилась? Даже хз, зачем эта дура прыгала. Не знаю, Мася очень активно об этом всем рассказывает и шутит по этому поводу, с чего это она с тобой так. Кстати, а у тебя есть её фотки? Я хотел сделать с ней фотошоп, поставить её рядом со свиньями, нет у тебя фоток?» - услышал я из уст её одноклассника. В этот момент я хотел ему дать по лицу и как можно больнее. Но я воздержался, развернулся, и просто ушёл. Вечером я спросил у другого. Он сказал: «Лол, а что с ней? Честно, мне всё равно. Я ничего не знаю по этому поводу». Я так и не смог ничего узнать. Ночь на четверг тоже была напряжённой. Все вокруг ищут виноватых, а Мася очень активно отвечает на все вопросы, даже не знаю, что с ней такое? ТРЕТИЙ ДЕНЬ. ПОХОРОНЫ. Как же много слёз было пролито... Как же много эмоций было вылито... 7:30. Я встал, сделал себе завтрак и собрался с матерью в морг. К счастью, нас отвезли на машине. Нам не пришлось ждать автобуса. В морг мы прибыли примерно к 8:30. Процессия должна была начаться в 9:30, но из-за очереди её перенесли на 10:00. На пришлось сидеть в зале ожидания полтора часа. Я принял всё успокоительное, которое взяла мама. Там было таблетки три, я точно не помню. Но оно мне особо не помогало. Меня било сильное волнение. Каждая минута казалась часом. Казалось, что у меня вот-вот начнётся эпилепсия. Я сильно дрожал. Примерно в 9:30 я захотел осмотреть людей в зале ожидания. И осматриваясь, я поймал удивлённый и злостный взгляд Маси. В сердце у меня передёрнуло. Мы потаращились друг другу в глаза примерно полминуты. После я сломался и отвел взгляд от её каменного лица. Она сидела прямо напротив меня. В 10:00 из зала №1 вышел человек в траурной куртке. «Романовы!» - крикнул он в зал ожидания. Я понял, что пора. В зал первым я войти не осмелился и подождал, пока пройдёт весь поток людей. Уже на подходе к двери я слышал стоны и крики скорби оттуда. Было страшно. Но я вошёл. Мы с матерью встали ближе к стене, чтобы не мешать родственникам. Я смотрел в пол. Мне было страшно посмотреть на её бившихся в истерике родителей и уж тем более в сам гроб. От этого плача мои нервы начинали сдавать. Тогда я взял себя в руки и, со слезами на глазах, обернулся. Я увидел, как на гранитном постаменте, уложенном белыми, розовыми и красными розами, стоял маленький белый гроб обшитый золотыми шёлковыми нитями по бокам, длинно примерно с мой рост. Гроб был сделан из сосны. Лакированный, он поблескивал. Так же ярко выражались позолоченные рукоятки, висевшие вниз. Внутри гроба, на красной обивке, накрытая по шею, лежало бездыханное тело Джен. Лицо её было румяное и всё так же красивое, как будто она спит и вот вот проснётся. Я верил в это до самого погребения. Когда я положил цветы ей в ноги, я увидел, что её лицо не симметрично. Его явно зашивали работники морга. Плачь не останавливался ещё очень долго, минут 20. Все смотрели на её тело, ели сдерживая слёзы и истерику. Со временем меня стала нагнетать паника, тряска в моём теле становилась всё сильнее, а мои пальцы начинали неметь. Из глаз начали течь слёзы. Я еле сдерживался, чтобы не зарыдать в истерике вместе со всеми. В том зале были все: Её классный руководитель, мать, отец, младшая сестра, одноклассники, Мася, бабушки и дедушки. Всё в зале нагнетало атмосферу, слёзы становились всё тяжелее и вопли родственником начинали давить на нервную систему. Мой организм был на пределе. Волнение накаливалось с каждой минутой там. Однако Мася была непоколебима. Она не пролила ни слезинки за всю церемонию. В конце концов, пришёл лысый человек. Это был ритуальный агент. «Те, кто не поедут на кладбище — попрощайтесь здесь» - сказал он громко и чётко, как судья выносит приговор заключённому. Тогда, Мася и ещё большая часть зала положили цветы и покинули зал. Я с мамой остался там. КЛАДБИЩЕ. А чтобы сделал ты, если бы твой друг умер?... Для меня было сильным удивлением то, что Мася не поехала на кладбище. Почему же? Быть может, она была на пределе? Или же ей было просто наплевать? Я не знаю... И не хочу знать теперь. Эта история очень долго давила на мои нервы. До кладбища мы заехали в церквушку где-то в Подмосковье. Мы приехали на отпевание умершей. Но нам не повезло, ибо батюшка был занят службой и пришлось подождать. Я имел большое желание вскрыться прямо в автобусе, потому что нервы мои уже не могли выдержать сей тяги. Я решил осмотреть автобус. Сзади меня стоял большой дубовый крест, на котором было написано «Романова Джен (отчество я не разглядел). 26.03.2002-28.02.2017». От этой надписи у меня снова помутнело в голове. Четно, я не знаю, зачем мы туда приехали. Ведь по поверьям, суицидников не отвевают... Но для неё, наверное, сделали исключение. Где-то час мы прождали начала церемонии. И ещё столько же её конца. Мои руки уже непроизвольно дрожали так сильно, что начинали стучаться об моё тело. Невероятные эмоции выливались на меня постоянно. Тонны слёз хотели выдавиться из меня, но я не давал им этого сделать. После церемонии мы погрузили гроб с телом обратно в наш автобус и мы поехали уже на само кладбище. Поездка была быстрой, но путь туда очень непрост. Много ям и крутых спусков. Это осложняло нашу дорогу. Дорогу в ад. По прибытию на место всё было уже готово к похоронам. Четверо крепких парней взяли гроб и понесли его на подставки. Последняя речь прозвучала. Невероятный холод и озноб не отставали и тоже начали быть в моём теле. Дамы и господа! - начал лысый. Сегодня, мы хотим простится с Джен в последний раз. Чтож, близкие родственники и все те, кто желают, подойдите к гробу и положите ваши руки на крышку. После этих слов я, вместе с остальными, положил свою руку на гроб. Каждый думал о своём в полной тишине. И так, попрошу вас отойти от гроба — произнёс он наконец. Все отошли и дали проход тем четверым крепким парням. Они взяли гроб и аккуратно понесли его к могиле. На время захоронения, я начал толи терять сознание, то ли уходить в себя, но тут я понял, что мои нервы иссякли. Не знаю, сколько мы стояли ещё над могилой, но это время было бесконечным. Оно тянулось как будто весь оставшийся день. Но, к счастью, мы всё таки пошли обратно к автобусу, по команде агента. Началась долгая дорога домой. ДОРОГА ДОМОЙ. Вы, наверное, мама Ильи? - услышал я отдалённый диалог. Да, здравствуйте. Здравствуйте... Вы мать Джен, да? Ну да Очень приятно познакомиться. Как вы? Здравствуйте — сказал я маме Джен. Привет, Илья. Ты как? Всё хорошо? Как ты себя чувствуешь? Я не ожидал такого теплого приёма от неё. Да ничего, я нормально, вроде. Очень рада, что ты в порядке — она повернулась к моей матери и начала с ней беседовать. После я уже не слушал диалог. Слышал, что моя мать её постоянно жалела. После ко мне ещё не раз обращались с вопросов, всё ли со мной в порядке. Но я, как на автомате, не задумываясь отвечал «Да, всё нормально» и снова уходил в себя. Я уже не хочу писать, о чём я думал. Это чувство просто невозможно было описать в словах, даже если бы я писал об этом всю жизнь. Я до сих пор помню тот холод от крышки гроба и плачь родственников, чьё дитя уже не вернуть... ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Неужели все трагедии действительно живут не больше трёх дней? Илья, что ты помнишь о Джен? - сказал следователь. Ну я помню, что она была очень доброй и воспитанной девочкой... С этого начался наш допрос. На допросе я был очень взволнован и я даже не знал, что говорить. Просто старался не отходить от мыслей и вспоминать все моменты, связанные с ней и не отвлекаться от темы. Допрос был в легкой форме. Но мне всё равно было не комфортно. Какое-то чувство тревоги висело надо мной. Всё что я помню о том дне, это только страх. Страх и судорога. Хотя, описать все эти чувства опять же нельзя. Очень сложно понять, что же это такое играет в твоей душе. После допроса я уже ничего не помню. Мысли все слились... Надо было готовиться к экзаменам... Мне часто говорили «Забудь. Забей. Успокойся. Ушедшее не вернуть. Живи настоящим, а не прошлым». Чем-то они все были правы. Каждый из них смог забыть. Забыть уже через три дня то, что я не могу забыть и по сей день... Быть может, мои чувства ослабеют со временем. Но мои воспоминания... Они останутся навсегда. Весь эта беда коснулась меня. И мне, одному из немногих, не всё равно на ту маленькую трагедию для меня, которую все забыли... Забыли, уже через три дня...