Sex, drugs... Netherlands-2

      Для Шарон выступление пролетело в одно мгновение. Вокалистка улыбалась, зайцем прыгала по сцене, хлопала в ладоши и искренне наслаждалась каждым моментом, проведённым перед публикой. Чего нельзя было сказать о Тарье: певица то и дело искоса поглядывала на подругу, проверяя её состояние. Шарон, однако, со своей задачей вполне справлялась. Несмотря на не совсем адекватное состояние, в ней чувствовался профессионализм, накопленный за без малого тридцать лет на сцене.       Было решено оставить оригинальную музыку только в Paradise. Angels и I walk alone же решили сыграть в акустическом варианте, что дало музыкантам больше пространства для импровизации. И это решение спасло всё выступление: как подметила Тарья, все их вокальные косяки вполне можно было бы списать на импровизацию и «оригинальное прочтение нот».       Однако не всё было столь идеальным. Передвигаясь по площадке, Шарон то и дело оказывалась рядом с Турунен, постоянно норовила обнять её, многозначительно подмигивала, хватала финку за руки и как бы невзначай касалась её тела. Со стороны это выглядело мило, но Тарье каждый раз казалось, что состояние Шарон и их отнюдь не дружескую связь вот-вот раскроют, что ден Адель уж слишком крепко прижимается к ней, что ещё чуть-чуть, и зрители всё поймут… С большим трудом ей удалось успокоить свои расшалившиеся нервы, в результате чего под конец третьей песни она чувствовала себя, словно выжатый лимон.       Шарон, видимо, тоже изрядно устала и теперь вела себя неестественно тихо, из чего финка сделала вывод, что эмоциональное перенапряжение сделало своё дело — действие наркотика хотя и не прекратилось, но начало сходить на спад.       Женщины валились с ног. Очень хотелось есть. Вспомнив, как паренёк-радиоведущий, что брал у них интервью, хвалился чешской кухней и национальным достоянием — пивом, Тарья машинально развернула автомобиль в сторону местного паба. Переживания этого трудного дня резко навалились на неё, начисто вырубив нервную систему и адекватное восприятие ситуации. Шарон ничего против паба не имела и теперь мирно посапывала, забравшись на заднее сидение и растянувшись на всю его длину.       Тарью мучила совесть. Чувство вины за тот комочек неприятностей, что лежал сейчас позади неё, смешно подложив ладошки под щёку. Да, она хотела как лучше, хотела выступить с подругой, порадовать поклонников и заработать немного популярности. Но если бы она не подбила Шарон на эту аферу, та бы не поссорилась с мужем, не сбежала из дома через окно, не навредила своему здоровью. Ей бы не пришлось делать обезболивание, которое на поверку оказалось наркотиком, и сейчас она спала бы в собственной кровати рядом с Робом, а не тряслась по кочкам просёлочной дороги посреди Чехии в казённом автомобиле, пытаясь не свалиться с сидения на пол.       Финка прекрасно знала, как Шарон относится к приключениям, к любой возможности повеселиться. Она никогда не упускает возможности принять участие в чём-то интересном, особенно если в этом будет принимать участие она, Тарья. Певица призналась себе в том, что отчасти меркантильно воспользовалась этим качеством подруги, обрёкши её на такие страдания и лишения. Да, она не могла предвидеть всего того, что с ними случится, но могла хотя бы поговорить с Робертом лично, убедить его в целесообразности дуэта, поднять связи, попросить Марсело…       На этом месте Шарон довольно отчётливо хихикнула во сне и еле слышно пробормотала:       — Хочу такой браслет… С шипами.       Желания, выраженные во сне, — сигнал о том, что существует необходимость их выполнения наяву. Тарья решила, что самое меньшее, что в данный момент она может сделать для подруги — это найти ей этот самый браслет с шипами. Проехав ещё пару кварталов, она заметила небольшую лавчонку, открытую, несмотря на поздний час. Судя по вывеске над входом, внутри можно было купить всевозможные аксессуары и бижутерию — наверняка там нашёлся бы и браслет.       Заглушив мотор, финка отправилась в лавку. Почувствовав, что машину больше не трясёт, Шарон мгновенно проснулась, сперва даже не понимая, где находится и куда пропала Тарья. Вокалистку охватила лёгкая паника: она находится одна в чужой машине, посреди чужой страны, под чужим звёздным небом, а Тарьи, такой надёжной и родной, нигде не видно… Поднявшись на кресле, она принялась испуганно изучать местность вокруг, пытаясь понять, куда её привезли и куда увели её подругу.       Двадцать минут, пока Тарьи не было рядом, показались ей вечностью. Не желая выходить из машины, Шарон трясущимися пальцами обхватила колени и принялась жалобно поскуливать, подражая псу Роберта. От страха вокалистка начала мгновенно трезветь. Заметив подругу, бодро шагающую с покупками к автомобилю, она набросилась на неё едва ли не с кулаками:       — Тарья, микрофон твою через синтезатор, как это понимать? Ты бросила меня одну посреди незнакомого города, чтобы отправиться за шмотками?! Лучшая подруга, ничего не скажешь!       — Для тебя, между прочим, старалась, — осадила её Турунен и плюхнула пару бумажных пакетов рядом с вокалисткой. — Ты просила браслет с шипами во сне — и вот тебе браслет. И ещё я купила тебе пачку печенья. Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать после всего этого…       Певица завела мотор и многозначительно замолчала, не желая продолжать разговор на эту тему. Но Шарон этого и не требовалось: судя по мерному шуршанию, доносившемуся сзади, она уже была полностью поглощена покупками. Вскоре до Тарьи донёсся её радостный возглас:       — Какой он крутой! Круче, чем все украшения, что у меня уже есть! Спасибо тебе большое-пребольшое…       Финку крепко сжали прохладные объятия, и на щёку опустился жаркий поцелуй, оставивший след от помады и малинового джема. Шарон будто прикоснулась губами к её сердцу, и приятное тепло разлилось по всему телу, заставляя сердце биться с утроенной скоростью. Хоть так, но она смогла возместить ден Адель все те неудобства, что случились с ней за эти пару дней.       Время шло, и вскоре на дороге показалась яркая, мигающая всеми цветами радуги вывеска, возвещавшая о том, что здесь находится круглосуточное питейное заведение. Несмотря на поздний час, в пабе было не протолкнуться. Тесное, освещённое жёлтыми лампами помещение было изрядно прокурено. За большой, подсвеченной со всех сторон барной стойкой, украшенной чешскими флагами, вовсю трудились двое: высокий худощавый молодой человек и его полная противоположность — приземистый тучный старик в белом фартуке и с лысиной во всю голову. Разлапистые столики тёмного дерева и коричневые мягкие диваны у дальней от входа стены были почти полностью окружены не слишком трезвыми, галдящими на всех языках посетителями. Пахло пылью, дымом и чем-то жареным.       Разгадка такого оживления оказалась проста: в углу помещения висела плазменная панель, по которой в данный момент велась трансляция футбольного матча между сборными Чехии и другой крупной европейской страны. Из-за этого то и дело из разных углов небольшого зала раздавались радостные крики или разочарованные возгласы на разных языках.       Выбрав столик вдали от основного действа, женщины заказали себе по кружке «оригинального чешского пива», как утверждал хозяин заведения. Пиво действительно оказалось неплохим, и, в связи с этим, стоило целое состояние. Впрочем, в деньгах пара не нуждалась, и вскоре Тарья цедила уже четвёртую кружку мутноватой жидкости, которая почему-то сперва показалась ей совсем безалкогольной, а затем резко ударила в голову. Шарон, увлечённая своим новым приобретением, ограничилась двумя кружками, вторую из которых, впрочем, пригубила лишь слегка.       — Этот браслет слишком массивен для моего запястья, — пожаловалась она. Тарья без особого интереса взглянула на подругу и принялась снова грызть чесночный сухарик, заказанный к пиву в процессе злоупотребления.       — Не хочешь носить на руке — носи на ноге, — в шутку посоветовала она.       Шарон с минуту вертела в руках изящное украшение, словно о чём-то размышляя, и вдруг нацепила его на лодыжку. Судя по тому, что на лице её заиграла довольная улыбка, результат её вполне удовлетворил. Она залпом допила остатки пива и уже хотела пойти за очередной порцией, но тут Тарья сделала ей знак наклониться ближе.       Попивая кружку за кружкой, финка внимательно следила за действиями хозяина и его бармена и заметила, что почти все напитки разливались из одного огромного бочонка, но стоили они почему-то по-разному, в зависимости от платёжеспособности клиента.       — Тебе не кажется, что он нас облапошивает? — шепнула она на ухо Шарон, обдав её забористым ароматом свежего солода. — Увидел, что мы хорошо одетые иностранки, и завысил цену до небес.       — Хм… Может быть, — потёрла подбородок Шарон. — И что с того?       — А то! Сейчас я его проучу… — отозвалась Турунен и на нетвёрдых ногах потопала к стойке.       — Ты куда? С ума сошла?! — зашипела ден Адель, пытаясь удержать подругу за руку. — Успокойся!       — Нет, справедливость должна восторжествовать!       — Угомонись, капитан Финляндия, ты не супергерой! Лучше пойдём отсюда…       Попытки урезонить Тарью, однако, успехом не увенчались — после четырёх кружек добротного пива в финке проснулся обычно скрываемый революционер, и в данный момент он явно решил, что хозяин должен получить по заслугам за мошенничество.       — Слышь, ты, как тебя там… — крикнула Тарья бармену. — Я видела, что вы там проворачиваете! Всем наливаете одно и то же пиво, а цены назначаете разные!       — Не нравится — покиньте помещение и ищите другое, — спокойно ответил хозяин, как ни в чем не бывало наливая пиво другим посетителям.       — Так и сделаем, — кивнула Шарон. — Тарья, пойдём…       Окончательно трезвея, ден Адель попыталась схватить бушующую финку за локоть, но было поздно. Схватив пустую кружку та с воплем: «Avaa silmät!*» швырнула её в хозяина заведения. Несмотря на немалый вес, тот лебедем отпрыгнул в сторону, пропустив над собой снаряд. Кружка приземлилась, никого не задев — лишь расплескав пиво на пол.       — Охрана! — крикнул бармен. — Уберите её отсюда!       Но не тут-то было.       — Нас всех тут обманывают! Завышают цены! Продают вам всякую дрянь втридорога! — продолжала кричать Тарья, отбрыкиваясь от Шарон и подскочившего мужчины в костюме. — Да не трогай ты меня, ääliö**!       — Это кто дрянь продаёт?! — возмутилась голова хозяина, снова появляясь над стойкой. — Да моё пиво — лучшее в городе!       — Знаем мы твоё «лучшее в городе»! — выкрикнул кто-то из толпы. — У Воржишка оно куда свежее и не воняет деревянными опилками!       — Вот-вот! Отстой — твоё пиво! — раздался ещё один голос около входа.       Ещё несколько разгневанных воплей донеслись с разных точек зала. Шарон заметила среди них несколько ярко одетых людей с фотоаппаратами, похожих на туристов.       — Чего вам тут не нравится? — донеслось со стороны чешских футбольных фанатов. — Приехали сюда — и ещё возмущаются! Дома возмущайтесь!       К барной стойке подошёл ещё один охранник и весьма неласково схватил Тарью под руки. В обычном состоянии финка позволила бы вывести себя из паба, но сейчас, подбодрённая изрядной долей алкоголя и поддержкой гостей, она не собиралась становиться жертвой произвола. Напрягшись всем телом, она укусила за ухо одного охранника и наступила на ногу острым каблуком второму. Мужчины охнули, хватка мгновенно ослабла. Не теряя времени, она выскользнула из рук охраны и попыталась ударить одного из них коленом в пах. Удар вышел неточным и пришёлся в низ живота, однако и этого хватило, чтобы мужчина скрючился от боли. Тарью оттеснила в сторону негодующая толпа. Она оступилась и налетела на какого-то молодого человека.       — Ты ещё кто такая? — рыкнул он и отпихнул от себя диву.       Тарья хотела было сказать, что она всемирно известная знаменитость и что он, смерд, должен её уважать, потому что сегодня она выступала для них на фестивале, но не успела — слева ей прилетела внушительная оплеуха. Финку развернуло и бросило животом на ближайший стол.       — Ах так! — взревела она и, поднявшись, мгновенно вооружилась стулом. — Ну, держись!       Со своим фирменным: «АААА!» Тарья самоотверженно бросилась в толпу. Неизвестно, что придало ей столько сил для этого. Возможно, она вспомнила о том, как обычно заканчивались пьянки с музыкантами её бывшей группы и Теро, как она таскала на себе пьяного Холопайнена, выслушивая его любовные вирши, или, как обычно, разносила всем минералку, словно официантка дешёвого бара…       Как бы то ни было, сейчас она была не смирной девочкой, а Джеки Чаном, вооружённым страшным оружием — мебелью. Двое футбольных фанатов не заметили угрозы, за что и были нокаутированы ударом ножек стула. Ещё один — отхватил удар спинкой, после чего Тарья понеслась на таран, во что бы то ни стало пытаясь добраться до хозяина и его бармена. С задачей она отчасти справилась: ей удалось пробиться к барной стойке, но швырнуть стул, как хотелось изначально, не получилось — в нём застрял один из охранников. Разогнавшаяся финка припечатала его об стойку спиной.       На этом успехи закончились. Оставшись без оружия, Тарья оказалась в свалке молотящих друг друга тел. Ей надавали по лицу и едва не уронили на пол, но тут чья-то рука рванула финку вниз. Турунен с трудом сосредоточила мутный взгляд и увидела, как под столом, согнувшись на корточках, сидит Шарон. Нидерландка уже достаточно отошла от обезболивающего укола, чтобы действовать чётко и быстро. Поняв, что предотвратить драку не удастся, она решила хотя бы с наименьшими потерями вытащить подругу и саму себя из толпы дерущихся.       Короткими перебежками от стола к столу, избегая чужих рук и ног, ден Адель вывела Тарью из центра событий и повела к выходу. Вылезать пришлось через разбитое окно, потому что двери кто-то загородил стульями. Подсадив подругу на не слишком чистый подоконник, Шарон на долю секунды отвлеклась на летящую в её сторону кружку. Резко присев, она услышала возглас боли со стороны оконного проёма. Решив, что снаряд угодил в Тарью, и та вывалилась из окна, Шарон снова выпрямилась и незаметной изящной кошкой выпрыгнула из окна.