Результат.

— И в итоге вы надели одинаковые кимоно. — Наша мама выполняла дизайн всех кимоно в клубе, — пояснил один из близнецов и тут же заговорщически заулыбался: — Если тоже такие хотите, можете сделать заказ прямо сейчас! — и подмигнул. — Это бабушка помогла нам надеть кимоно, — совершенно невзначай встрял Каору. — Конечно же, — Хикару вмиг притянул младшего к себе и, приподняв его голову за подбородок, посмотрел точно в глаза, — это моя святая обязанность — снять его с тебя, правда, Каору? — Хикару… — сдавленно прошептал Хитачийн-младший. — Мне стыдно, что все это слышат… Восторженный вопль двух девиц, что сидели совсем рядом, не заставил себя ждать, незамедлительно разносясь по всему клубу и заставляя Хикару слегка ухмыльнуться. — Пожалуйста, дайте нам на это посмотреть! — продолжали визжать девушки. Хитачийн-старший, не сумев себя больше сдерживать, расплылся в ухмылке ещё сильнее, искоса поглядывая на счастливых клиенток и тут же возвращая взгляд обратно на близнеца. Каору, заметив этот хищный оскал, адресованный ему, только неловко покраснел и отвёл взгляд куда-то в сторону. Никто и внимания на это не обратил, подумав, что так оно и надо, что так и было задумано. Только вот, когда братья, стоило клубной деятельности подойти к концу, сообщили остальным, что им надо ненадолго задержаться, Тамаки сразу же заподозрил что-то неладное, а прямо-таки не желающая сползать с лица Хикару ехидная улыбочка не давала Милорду покоя; и Каору так отчаянно прятал от него свой взгляд, пока Суо долго и нудно пытался выбить из ребят всю правду. Насколько он помнил (а уж память Тамаки в таких ситуациях ещё ни разу не изменяла), эти близнецы обычно в клубе никогда подолгу не засиживались — по окончании работы они всегда уходили чуть ли не первыми. Заставить Хикару и Каору остаться в Хост-клубе дольше положенного — не иначе, как должно что-то очень крупное и весьма редкое сдохнуть в лесу (или случиться нечто крайней важности). Но посвящать его в свои тайны, судя по всему, близнецы не собирались. Да и Каору, по мнению Тамаки, вёл себя намного тише обычного — хотя он и без того не особо шумный, — почти прячась за своим старшим братом. Несомненно, всё это действительно выглядело очень подозрительным. И оставлять всё так, как оно есть, Тамаки, конечно же, не собирался. — Ладно-ладно, — пожимая плечами, с лёгкой улыбкой вздохнул Суо. — Если уж вы решили остаться здесь после клубной деятельности, наверное, случилось что-то по-настоящему значимое, что-то такое, что нельзя проигнорировать, — Тамаки говорил легко, с долей наигранности, в своей обычной манере, — полагаю, тут уж ничего не поделаешь. Тамаки покачал головой и, развернувшись, направился к Отори, что стоял от ребят примерно в пяти шагах. Взял его под локоть и, ничего не объясняя, быстро выволок из раздевалки, напоследок пожелав близнецам удачи. — Ты что творишь, придурок?! — прошипел Кёя, стоило только Тамаки закрыть за ними дверь. — Разве тебе не показалось их поведение странным? — Суо внимательно посмотрел сначала на дверь раздевалки, а потом на одноклассника. — Единственный, чьё поведение мне кажется странным, это ты, — с долей скепсиса заметил Кёя, но Тамаки лишь небрежно махнул на это рукой. Кёя терпеливо вздохнул. — И вообще, что ты имеешь в виду, называя их поведение «странным»? — он пристальным взглядом посмотрел на несколько дёрганного, что было удивительно, друга. — То и имею в виду, — пожал плечами Милорд. — Особенно Каору… Он вёл себя как-то совсем по-другому, — блондин наконец отпустил руку Кёи, скрещивая свои на груди. — Ты о том, что сегодня он был необычайно тих? Может, он заболел? — А. И это тоже, — покивал Тамаки, совершенно точно пропуская мимо ушей последнюю реплику Кёи. — И это…? — начал было удивлённый Отори, но осёкся, когда услышал приближающиеся шаги за дверью. Суо отреагировал на удивление быстро и, вновь схватив Кёю за руку, рванул его на себя, мгновенно преодолевая расстояние до внушительных размеров коробки, в которой не так давно привезли некоторые вещи для завтрашнего клубного мероприятия. Они успели как раз вовремя — спрятались точно до того момента, как открылась дверь раздевалки и оттуда вышел Хикару, оборачиваясь на вышедшего вслед за ним Каору. Каору, который, в отличие от брата, всё ещё был одет в кимоно. — Что за…?! — хотел было выругнуться Тамаки, но вовремя заткнул себе рот рукой. — Он что, всё ещё в кимоно? — недоумённо шёпотом спросил вместо него Кёя. Тамаки на автомате кивнул, хоть и знал, что Отори ответа совсем не ждёт — и без того прекрасно видит, но рефлексы есть рефлексы, и тут уж ничего не попишешь. Братья в это время уже подходили к главному выходу из третьего музыкального зала. Хикару остановился, приоткрыв дверь, и обернулся на близнеца, хитро прищурился и заулыбался. — И даже не вздумай снимать это, — он провёл кончиками пальцев по ткани кимоно на плече брата, ловко перебираясь ему на шею и почти сразу убирая ладонь, — пока я не вернусь. Это — моя «святая обязанность», — и тут же скрылся из виду. Каору, вздохнув, прошествовал до небольшого дивана, на котором Милорд обычно принимает своих клиенток, и шумно рухнул на него. Суо в свою очередь порадовался, что предмет мебели стоит сейчас как никогда кстати, да и расположение его на удивление удачно — Каору сидел к ним спиной. И блондин не преминул этим воспользоваться: как можно тише и аккуратнее, без лишних звуков, дошёл до раздевалки, волоча за собой Кёю. Почему-то он был уверен, что братья сюда больше не вернутся, а если и вернутся, Тамаки и Кёе не составит труда спрятаться за одной из ширм. — Тамаки, — сосредоточенно позвал его Отори, — я ведь не ослышался: Хикару сказал, что «это — его святая обязанность»? — Ага, именно так и сказал, — вымученно выдохнул Тамаки, прикрывая двери раздевалки, — и это всё очень странно. «Возможно, у меня есть догадки о том, что бы это могло значить,» — Отори внимательно посмотрел куда-то перед собой. — «И если я прав,» — он перевёл взгляд на Тамаки, — «то это место явно не то, где нам сейчас следовало бы находиться.» Тамаки пропустил тот момент, когда вернулся Хикару. Он понял это, только когда услышал чужое сбивчивое дыхание где-то совсем рядом. И рефлексы снова его не подвели — Суо в мгновение ока утащил одноклассника за ширму. И в следующую минуту в раздевалку ввалились близнецы. Точнее ввалился Хикару, который тут же припёр брата к стене. — Интересно, — начал Хитачийн-старший после долгого поцелуя, — что бы подумали те клиентки, узнав, что про «святую обязанность» я не только не шутил, но и подразумевал под этим вовсе не снятие кимоно? — усмехнулся он. — А, Каору? Каору лишь сдавленно не то вздохнул, не то простонал, а Хикару, прижав брата спиной к холодной стене ещё плотнее, подхватил его под бёдра и приподнял над полом. Младший быстро сориентировался и, обняв близнеца за шею, ногами обхватил его бёдра. Тамаки, что наблюдал за всем этим из-за чуть отодвинутых штор, заметил, что на Каору совершенно не было нижнего белья, а прежде идеально запахнутое кимоно сейчас небрежно свисало с его плеч и было практически полностью распахнутым. — Ну так что? — хищно облизываясь, Хикару в одно мгновение переместил одну из рук с бёдер брата на его член, обхватывая тот ладонью. — Как ты думаешь, какая у них была бы реакция? Испытали бы они восторг, как и в клубе, или же это было бы отвращение? — юноша провёл пару раз большим пальцем по головке, слегка нажимая на неё, и тут же довольно хмыкнул, своим телом ощущая дрожь Каору. — Н-не… не знаю, — сбивчиво прошептал тот, когда Хикару уже во всю, не сдерживая бешеного темпа, надрачивал ему. — Что? Я не расслышал, — Хитачийн-старший прильнул к шее брата, опаляя её горячим дыханием. — Повтори ещё раз, Каору, — юноша, чувствуя, что младший уже почти дошёл до своего предела, крепко обхватил его член у самого основания. Каору сразу переменился в лице: гримаса удовольствия исчезла, будто бы её и не было, уступая место вымученной мольбе. Хикару только шире заулыбался; наблюдать за быстро сменяющими друг друга эмоциями брата — высшее наслаждение, особенно в такие моменты. — Я не… Я не знаю! — невольно сорвался на полукрик Каору, а Хикару, сделав несколько резких движений рукой, вмиг довёл младшего до оргазма. Старший быстро провёл ладонью по члену брата ещё пару раз, вместе с тем размазывая его сперму меж своих пальцев, решив использовать её в качестве смазки. Мигом переместив руку под бёдра своего близнеца, он коснулся подушечками пальцев тугого кольца мышц, после чего довольно протянул: — Неправильный ответ, Каору, — и резко вошёл в него сразу двумя пальцами, вырывая из уст младшего протяжный болезненный стон. Немного погодя Хикару добавил третий палец к остальным двум. Каору в свою очередь только морщился от боли и дискомфорта, тяжело и глубоко дыша. Старший тщательно растягивал брата, стараясь найти наконец ту самую точку, и, нажав-таки на комок нервов, испытал небывалое облегчение, стоило ему только услышать, как развратно и просяще застонал Каору. В организме сразу произошёл выброс адреналина, и Хикару не выдержал. Вынул пальцы из брата и, придерживая его одной рукой, другой наскоро расстегнул свои школьные брюки, приспуская их вместе с нижним бельём. Он нетерпеливо приставил головку члена к растянутому колечку мышц и толкнулся внутрь Каору, одним движением входя сразу почти наполовину. Младший тут же весь напрягся и лишь сильнее обнял брата за шею, чуть ли не душа, пальцами крепко-крепко впиваясь в чужой школьный пиджак. — Потерпи чуть-чуть, — чуть дрогнувшим голосом искренне попросил старший — ему больше не до напускных шуточек над своим близнецом — и прильнул губами к его щеке, — и расслабься немного. Хикару жадно поцеловал Каору, после чего снова двинул бёдрами, медленно, но безостановочно входя в младшего до упора. У Каору непроизвольно выступили слёзы, и, почувствовав на губах солёный привкус, Хикару прервал поцелуй, останавливаясь, давая брату немного времени на привыкание к ощущению заполненности. — Пожалуйста, потерпи ещё чуть-чуть, — Хитачийн-старший принялся осыпать лицо своей идентичной копии поцелуями. — Ты всегда такой узкий, Каору, охренительно узкий, и больно здесь не только тебе, — выдохнул Хикару брату в ухо и, заглянув ему в глаза, тут же необычайно серьёзно добавил: — Так что постарайся расслабиться. И Каору, тихо шмыгнув носом, кивнул. Брат редко когда просил его сделать что-то таким серьёзным (почти умоляющим) тоном, но если просил — значит, то было действительно важно. А потом Каору честно постарался расслабиться (ему всегда удавалось это с трудом), и уже через некоторое время послышался слегка дрожащий, но весьма решительный голос: — Хикару, уже можешь… — Уверен? — быстро перебил его брат, всё так же смотря ему глаза в глаза. Но Каору только кивнул, хотя Хикару большего и не требовалось. Слабо улыбнувшись, он невесомо коснулся губ младшего своими и как можно медленнее двинул бёдрами. Каору чуть крепче ухватился за брата, стараясь обращать на боль как можно меньше внимания. Почувствовав, что близнец убирает правую руку из-под его ноги, Хитачийн-младший плотнее обвил ногами его талию, только больше насаживаясь на член Хикару, а сам Хикару в свою очередь вновь обхватил ладонью член Каору. Хикару как мог старался не срываться на бешеный ритм как в движениях бёдрами, так и в движениях рукой, пытаясь набирать темп неспешно, постепенно, чтобы его дражайший Каору получал как можно меньше боли и как можно больше удовольствия. Но этот Каору… Да чёрт бы его побрал, этого Каору! Серьёзно! Хикару пропустил тот момент, когда сорвался. Единственное, что отпечаталось в мозгу — призывно выгибающийся в пояснице и грязно, развратно стонущий Каору. И всё. Крышу снесло. Старший начал входить в такое податливое сейчас тело глубоко и размашисто, удовлетворённо порыкивая и нещадно кусая брата за шею и открытые плечи, помечая его, по-собственнически прижимая ближе к себе. Каору стонал, стонал громко и бессовестно, стонал и не мог взять в толк, из-за чего больше: то ли от таких властных поцелуев-укусов, то ли от рук, держащих его крепко-крепко, настолько, чтобы и думать забыл о побеге, то ли от холодной стены, что сейчас казалась ему раскалённой лавой, в которую он упирался затылком и лопатками — спина завтра определённо будет болеть (и наверняка больше, чем задница), — а может всё это — результат тех неописуемо-невероятных ощущений, в которых он и сам уже теряется, которые доставляет ему брат. Брат! Подумать только! (Клиентки бы точно посчитали это отвратительным, подумалось Каору.) Вот и Тамаки, беспрерывно наблюдающий за развернувшейся картиной, до сих пор о таком подумать не осмеливается. Просто сидит с чуть приоткрытым ртом и смотрит. Смотрит до тех самых пор, пока близнецы не заканчивают, пока Хикару не помогает Каору одеться, пока буквально чуть ли не выносит его, измождённого, но такого удовлетворённого, на себе. И когда становится слышно, как закрываются главные двери третьего музыкального зала, Тамаки сидит на корточках всё так же неподвижно и смотрит в одну точку, даже не мигая. — Вставай давай, — устало вздыхает Кёя, отодвигая штору. Поднимает с пола свой портфель и проходит мимо Суо. — И вот за этим ты хотел проследить? — Отори подходит к дверям, ведущим из раздевалки, и берётся за ручку. — Ты хоть в глаза им завтра посмотреть-то сможешь? Но блондин не издаёт ни звука в ответ, всё так же смотря перед собой на какую-то одному ему известную точку. Кёя тяжело вздыхает и молит всех богов дать ему ещё немного терпения на этого балбеса. — Эй, Суо Тамаки, ты меня слышишь? — Отори оборачивается и, вытянув руку в сторону, машет ею предположительно перед взором одноклассника. — Кёя, — внезапно подаёт тот голос, чем заставляет Отори прекратить все движения, тем самым задержав ладонь в воздухе. Голос у Тамаки стальной, и Кёя аккуратно спрашивает: — Да? — Кёя, — вновь зовёт Суо, будто бы не слыша друга. — Думаю, я не могу встать. — Думаешь? — брюнет в недоверии приподнимает тонкую бровь. — Да, Кёя, думаю, — и Тамаки переводит свой взгляд на Отори. — Помоги мне, Кёя, — умоляюще тянет он. «Да что вообще не так с этим идиотом?» — вымученно вздыхает юноша, но тут же осекается, вспоминая, что тут только что произошло. — «О нет, только не говорите мне, что он…» — Кёя? — Чёрт, Тамаки, ну почему ты такой кретин?! — не выдерживает брюнет, хватаясь за голову и спиной облокачиваясь на дверь, съезжая по ней на пол. — Идиот из идиотов! Все члены клуба, все без исключений, прекрасно знали, что для того, чтобы заставить близнецов задержаться после работы в клубе хоть на несколько минут дольше положенного, должно либо сдохнуть в лесу что-то очень крупное и весьма редкое, либо произойти нечто крайней важности. Также все знали, что в такие моменты необходимо покинуть третий музыкальный зал как можно быстрее и ни за что не возвращаться в него до окончания суток даже под страхом смерти. Это простое правило знали все. Вероятно, должны были знать все. Впрочем, возможно, сегодняшний день по праву можно считать действительно особенным: не ляпни Каору клиенткам ту чушь про кимоно, и всё бы шло своим чередом — у Хикару бы не появилась поистине «святая обязанность», требующая немедленного её выполнения, а Милорду не пришла бы настолько «гениальная» идея проследить за близнецами. Теперь же — результат на лицо: пошатнувшаяся психика и крепкий стояк. В общем, так себе результат.