Останься со мной

Флейта звучит совершенно завораживающе, и Дэниэлс улыбается, лежа на траве и глядя в звездное небо над Оригаи-6. - Я не думала, что смогу снова наслаждаться жизнью, - говорит она достаточно тихо, чтобы голос не звучал громче музыки. - Спасибо. - Это все, что я могу. - Уолтер отнимает флейту от губ и музыка жалобно обрывается. Дэниэлс качает головой и поворачивает голову на бок, чтобы видеть его. Лицо Уолтера совершенно в ночном синеватом свете. В глазах андроида отражается луна, и Дэниэлс думает, что никогда не видела ничего прекраснее. Никого прекраснее. - Когда домик будет готов… ты останешься со мной? - спрашивает Дэниэлс осторожно. Она все еще смотрит на него неотрывно, следит, как Уолтер оставляет флейту на траве и садится рядом с Дэниэлс, запускает пальцы в ее уже порядком отросшие волосы, и глаза Дэни как-то сами собой закрываются от удовольствия. - Я не могу. - Она вздрагивает и открывает глаза, но андроид продолжает, как ни в чем ни бывало. - Ты ведь знаешь об этом: вместе с образцами местной флоры и фауны, после того, как колонисты окончательно обоснуются здесь, я взойду на «Завет» и вернусь на Землю для передачи материалов. Там меня спишут и отключат, так как за прошедшее с вылета с Земли время моя модель устареет. Он говорит все это совсем не так, как говорят о смерти люди, и у Дэниэлс мурашки по телу от его ровного тона. Он не знает. Теннеси уже отчитал ее за это раз пятнадцать, но больше Дэниэлс никому не говорила, а у андроида нет доступа к капитанским отчетам. Дэниэлс отводит взгляд и кусает нижнюю губу. Прежде чем поступать так, ей следовало бы спросить Уолтера, следовало бы узнать, чего он хочет на самом деле, или на что запрограммирован, но в любом случае то, что она сделала - преступление для офицера колонизаторской миссии. Даже если это было последнее, что она сделала в качестве капитана. - В своем рапорте на землю я сообщила, что ты был поврежден при посадке на Оригаи-6 и восстановление невозможно. - Дэниэлс снова всматривается в его лицо, отчаянно пытаясь понять реакцию, но слишком темно, а может быть дело и не в этом, просто Уолтер не запрограммирован на эмоции, так что увидеть ничего не получается. - Ты можешь, конечно, поступить иначе, скажем, что я ошиблась в оценке твоего состояния, но… Просто решай сам. Повисает совершеннейшая тишина. Они находятся у озера, на отдалении от основного поселения и административных зданий. Стоит глубокая ночь, и никаких человеческих звуков нет, лишь птицы и шелест ветра в листьях. И дыхание Дэниэлс. - Почему ты так поступила? - спрашивает Уолтер наконец. «Потому что не хочу быть одна» - чудовищно эгоистичная мысль, хоть и правда. Дэниэлс старательно ищет другую причину. «Потому что ты мне нужен». Тоже правда, и снова - эгоизм. «Потому что ты заслуживаешь право сам решать». Конечно, снова правда, но сейчас она сама за него решила. И это не подходит. - Я не хочу жить в этом доме без тебя. Она слишком долго выбирала причину, и глаза блестят, человек в темноте бы никогда не заметил, но Уолтер тут же касается ее щеки своими идеально гладкими пальцами. - Почему ты плачешь? - Потому что я человек. - … а я - нет, - заканчивает за нее фразу Уолтер. - Ты знаешь, что я не запрограммирован на это. Ты можешь попробовать переписать программу, но андроиды никогда… - Дэвид целовал тебя, - напоминает Дэниэлс очень тихо. Она всей душой надеется на то,что о поцелуе с Дэвидом Уолтер рассказал ей не просто так. - Ты говорил, это не было… неприятно. - Неприятно будет тебе, - отзывается Уолтер. Руку от ее лица он так и не убрал, и Дэниэлс льнет щекой к его ладони. - Но я бы хотел. - Уолтер, я… знаю, что ты все еще считаешь себя обязанным подчиняться мне. Я знаю, что из-за твоей программы ты каждую мою просьбу воспринимаешь как приказ, но я - нет. С того момента, как мы ступили на планету, ты больше не член моего экипажа, я не твой капитан, и я ни разу тебе не приказала ничего. И сейчас не буду. Это сложно. Может быть, он все еще не способен на самостоятельные решения, может быть, Дэниэл преувеличивает его способность чувствовать. И ей страшно открываться снова - все равно слишком рано после Джейка, и слишком пугает мысль о том, кто Уолтер на самом деле. - Останови меня, если будет плохо, - просит Уолтер и касается наконец губами ее губ. Дэниэлс впивается пальцами в траву, не решаясь еще обнять его. У Уолтера абсолютно человеческие губы, температура тела - как у человека, как у нее самой, только пульса нет, но это не сбивает ее совсем. Она знает, что он такое. И уже несколько месяцев это не имеет никакого значения. Ответить на поцелуй легко, и это, кажется, самый идеальный поцелуй в ее жизни - так кажется ровно до того момента, пока Дэниэлс не ощущает, что ей нечем дышать, а Уолтер будто зациклился на одном темпе и не знает, что дальше делать. Приходится отстраниться. - Я информировал тебя, что… - Тшш. - Дэниэлс касается пальцами его губ. И, хотя голос Уолтера компьютерный, и сомкнутые губы не мешают функционировать динамику в его горле, он замолкает. - Я не имею права влиять на твое решение, и ты так и не сказал, улетишь ли ты на землю... Но я больше всего на свете хочу, чтобы ты целовал меня так каждый день моей жизни. Она эгоистка. Теперь Уолтер не уедет, ни за что не оставит ее одну, и мысль о том, что он, может быть, остается только из чувства долга, заставляет что-то неприятное шевелиться внутри. Но Дэниэлс снова забывает обо всем, когда Уолтер касается теплыми губами ее прохладной щеки. - Пойдем в дом, я приготовлю тебе чай.