Пробуждение

Макмерфи лежит и смотрит в белый больничный потолок. Рэндл Патрик Макмерфи, так его зовут. В последнее время ему все чаще приходится напоминать себе об этом. Он начинает забывать. Он начинает забывать и вещи, гораздо более важные, чем имя: что он тут ненадолго. Что он совершенно нормален. Что он никого не убивал. Мол была бы в восторге.   Вот только Рэндл Патрик Макмерфи не знает никакую Мол. Не знает, но помнит.   В последнее время он забывает свою жизнь и помнит чужую. Забывает свой замечательный, остроумный план — пару месяцев отдохнуть среди психов, обдурить правосудие и чистеньким выйти на свободу. Забывает свои судимости, своих приятелей, свою любовь к картам. Помнит какую-то чужую, незнакомую жизнь, в которой он был другим человеком. Помнит, что убил свою несуществующую жену — задушил, может быть, или застрелил (откуда у него оружие?). Или, возможно, он просто маньяк и расчленил ее где-нибудь в ванной в подвале, как поступают все маньяки.   В минуты просветления Макмерфи думает, что сестра Рэтчед подмешивает ему лекарства в пищу. Или это делает Вождь Бромден. В последнее время Макмерфи ему не доверяет. Ему кажется, Вождь заодно с Рэтчед. Ему кажется, они все сговорились свести его с ума.   Иногда его фантазии видятся ему более реальными, чем сама реальность. Иногда он вообще не может различить реальность и бред. Иногда он сидит и придумывает себе новые жизни в надежде, что те — навязчивые — мысли сольются с потоком выдумки и растворятся в нем, станут просто еще одной байкой.   Иногда он оплакивает Мол.   Сестра Рэтчед напоминает ему совсем другого человека. Человека, которого он не знает (зачем ему знать таких людей — гладких, холодных, дорогих?) Вчера на терапии он назвал ее Артуром, и она не стала поправлять. Молча смотрела на него с таким выражением лица, что вечером он впервые сам охотно проглотил таблетки. Может быть, они помогут ему забыть все это, как страшный сон.   Утром он набрасывается на Рэтчед.   Она кашляет на полу под ним, но в ее больших серых глазах Макмерфи не видит страха, или гнева, или отвращения. Там стынет отчаяние. И жалость. — Все безнадежно, — хрипит она, глядя почему-то не на Макмерфи. Нет, ее тусклый взгляд устремлен ему за спину. Туда, где Вождь Бромден нависает над ним, крепко держа за руки. Подбегают санитары.   Сегодняшний день как в тумане. Наверное, лекарства все же помогли — Макмерфи не чувствует тревоги и страха. Впервые за много дней ему все равно. Теплые пальцы касаются его лица, обхватывают затылок. Вождь Бромден смотрит на него с непонятным выражением лица. Его обычно темные глаза сейчас металлически поблескивают в просачивающемся из окна свете. Макмерфи хочет сказать, что не боится, но не может произнести ни слова. Все, что он может, — смотреть. Вождь берет подушку и опускает ему на лицо.   Макмерфи умирает.   А потом Кобб просыпается.