Посмотри на меня

- Посмотри на меня. Голос Томаса доносится до Джеймса словно через толщу воды. Он все еще ощущает вкус его губ, легко подрагивающих от улыбки, осторожные прикосновения языка и тепло ладони на своей шее. - Джеймс… Этот поцелуй выбил почву из-под его ног. Он падает, и, кажется, это длится уже целую вечность. Замершие, увязшие в хрупкости момента, словно мухи в смоле, мысли теперь мечутся в его голове, судорожно пытаясь найти хоть один выход из сложившейся ситуации. Джеймс растерян. Он с усердием ученного рассматривает пуговицы на камзоле Томаса и не может заставить себя – Господь всемогущий, он никогда не чувствовал себя настолько слабым – поднять глаза. Его попеременно окатывает волной облегчения от того, что это, наконец, случилось, и опаляющей злости на самого себя, на Томаса за то, что тот сделал этот шаг вместо него, на Миранду, которая стала свидетелем его позора. Позора ли? Джеймсу хочется разбить что-нибудь – хоть этот самый стул, с которого какой-то черт его сегодня дернул встать. Пропасть, в которую он падает, так глубока, что пространство и время перестают существовать, и он чувствует себя подвешенной за ногу добычей в ожидании охотника. - Джеймс, посмотри на меня, - голос Томаса все еще глухой и гулкий, но привычные требовательные интонации в нем заставляют Джеймса подчиниться. Во взгляде, которым Томас изучает его лицо, светится понимание и легкий огонек тревоги. - В этом нет ничего постыдного, - он улыбается и невесомо касается пальцами щеки Джеймса. – Ты еще сумеешь в этом убедиться. Вода смыкается над его головой, жжет солью глаза, пробирается в нос и рот, медленно наполняет легкие, не давая возможности задержать дыхание. Тяжелые, словно чужие, руки не желают слушаться, не желают бороться за выживание. Джеймс смотрит на то, как они безвольно висят вдоль тела, увлекая его все глубже – туда, где вода темнее ночного неба и сжимает виски так сильно, что кажется, будто череп хрупнет под ее толщей, как фарфоровая чашка. Он захлебывается, но не чувствует ни боли, ни страха, словно его дух уже покинул тело и теперь наблюдает со стороны за тем, как его оставляют последние капли жизни. - Посмотри на меня, - до боли знакомым голосом шепчет вода откуда-то из глубины, - посмотри… Джеймс опускает взгляд. Там, сквозь синюю темноту на него смотрят пустые, выжженные глазницы. Томас похож на скелет – кожа саваном обтягивает кости, морщится уродливыми складками на шее и животе, жидким тестом свисает с черепа. - Посмотри… - шепчет Томас, и Джеймс видит обрубок языка в темном провале рта. Он тянет к Джеймсу костлявые, покрытые струпьями пальцы и гладит по щеке. - Посмотри, что они со мной сделали. Джеймс накрывает его ладонь своей, и боль опаляет его, разливаясь в груди, как гной из лопнувшего нарыва. Он кричит, захлебываясь ей, задыхаясь от невозможности что-либо изменить, и жмурится, не желая ничего видеть. - Джеймс… - костлявые руки сжимают его плечи и встряхивают, - открой глаза, Джеймс! Посмотри на меня! У Томаса удивительно сильная хватка – он трясет его словно тряпичную куклу, и Джеймс открывает глаза. Солнечный свет бьет в них, заставляя зажмуриться и повторить попытку уже с большей осторожностью. Томас – живой и абсолютно здоровый, не считая легкой бледности, - сидит на постели рядом с ним. Его пальцы судорожно стискивают плечи Джеймса, до боли впиваясь в кожу, губы поджаты, а взгляд полон тревоги. - Ты кричал, - Томас выдыхает с едва заметным облегчением. – Кошмар? Джеймс кивает, с трудом удерживаясь от того, чтобы прижать руку к груди, в которой по-прежнему жжет. Томас и без того напуган, к чему усугублять? Он отводит глаза, садясь на постели. Сейчас его как никогда радует, что на плантации встают с первыми лучами солнца. - Посмотри на меня, - голос Томаса спокойный и усталый, и Джеймс не может не подчиниться. – Расскажи мне, что тебе снится. Джеймс щурится, всматриваясь в любимое лицо, не искаженное пытками и голодом, стараясь запечатлеть его в памяти. - Неважно, - с легкой улыбкой отзывается Джеймс и притягивает Томаса для поцелуя. – Уже неважно.