Жизнь Овоща

Старые друзья могут не понять, могут не принять… Старые друзья прошлого тебя не хотят менять… —Овощ, иди сюда! А то без обеда останешься! С каких пор, как говорила Камилла, «Босс» стал Овощем? Он же ничего такого не делал, чтобы им быть.Симон же был главным в компании детей из приюта… Когда? Почему? За что? —Кабачок… —Овощ, ты спишь? Нет, Овощ не спит.И еще долго не будет спать. Когда он успел так распустить ребят, чтобы они измывались над блондином.Когда он успел проглядеть этот момент? Когда его самооценка успела упасть ниже плинтуса, заставляя паренька принимать в себя эти противные слова.Кто в этом виноват? —Кабачок… —Забудь о Кабачке, он уже год к нам не приходил.Он нас забыл, ведь сейчас у него семья.Одумайся. Письма он писал только месяца три, а то и меньше… Его образ стал потихоньку ускользать из глаз ребят из приюта.А образ Камиллы, которую забрали вместе с Икаром, вообще был почти выветрен… —У неё же были карие глаза? —Голубые!!! —Она ведь шатенка! Какие голубые глаза?! —Она доброй была… —Тётка её злая была. —Ой, да не говори. —Я бы с такой не жил. —А вблизи.Помните этот вид снизу? —Эй, хватит.Это я запомнил на всю жизнь не напоминай! —Меня сейчас вырвет. Всех больше интересовал вид женщины, что хотела забрать девочку к себе, ради «наживы», чем сама Камилла. —Кто бы знал, что наш «Босс» гей, когда сам нам рассказывал о половом акте мальчика и девочки. А кто в этом виноват? Кто? —Кабачок… На стеклянные глаза, которые стали такими после тяготы разлуки с мальчиком, который был не безразличен Симону, навернулись горячие и жгучие слёзы.В этих измученных глазах было очень много всякой дряни: ужас, безысходность, грусть, тоска, желание всех вокруг себя убить, ненависть, самобичевание.Глаза были тусклые, будто бы подросток и не жил в мире вовсе, а существовал от него.где-то далеко, где-то в своем мирке.По щеке стремительно пронеслась блестящая дорожка одинокой слёзы, что стала неприятно пощипывать и будто бы раздирать обветренную кожу, заставляя ту мерзко отслаиваться… Но с кожей было всё в порядке, не переживайте… Как всегда… На уроке ребята вновь вспомнили старую «традицию» игры в пещерных людей.Опять, как идиоты, носились по классу, крича что-то невнятное направо и налево.Ей Богу, как маленькие.Ностальгия, видите ли,захлестнула… Симон не играл в это, он выше всего этого.Тем более, он старше всех, кто присутствует в этом детском доме, поэтому.должен смотреть на них, как на малышей.Снисходительно… Вместо этого отрешённый взгляд переводится на окно, где бушевали яркие рыжие и алые листья, где бушевала красочная осень,и ещё ласковое солнце дарило своё тепло деревьям, будто бы прощаясь с ними на зиму и пору дождей.Паренёк вздохнул, иногда нервно подергивая губой из-за надоедающих и действующих на мозг криков своих друзей.Нет, не друзей.Знакомых. За один урок солнце спряталось за серую, почти черную, тучу.Наверняка оно испугалось ветра, поэтому, прижимая к себе свои лучи-волосы, скрылось за своей надёжной, пусть та и выглядела устрашающе, подругой.Интересно, как солнце и туча вообще смогли подружиться? … Полил дождь… Видимо, солнце сказало что-то очень обидное своей верной подружке, и та, расстроившись, расплакалась.Конечно.Скорее всего, грубиян издевался над ней из-за того, что она такая тёмная и одинокая… Больно, когда друзья бьют тебя по больному месту, что даже еще не попыталось затянуться после прошлого удара.Ведь недавно эта тучка общалась с маленькими облачками, а потом те, видно испугавшись таких связей, уплыли.за горизонт, отчего внутри у тучки было неуютно и плохо, что даже разразилась гроза. К блондину подбежал годовалый карапуз его учителя, что сейчас, забыв про своего ребенка, веселился вместе с недоразвитыми детьми, которых никто не усыновит или удочерит.Разве что жестокая реальность.Малыш залез к пареньку на коленки и, увидев блестящий след на его щеке, покраснел, выпятил губу, выпучил глаза и стал что-то своё ворковать, обняв блондина, тоже начав бесшумно ронять на пол слёзы, иногда шмыгая носом.Чуть улыбнувшись, паренёк погладил того по макушке и нежно поцеловал того в лоб, прижимая тельце ребенка к себе.Дитё малое, а внутреннюю боль окружающих чувствует, как сам обладатель.Симон взъерошил волосы мальчишки и тихо прошептал ему на ушко: —Иди лучше к маме, а то тут, смотри, какой балаган творится.Беги скорее. Мальчик быстро кивнул головой и, сразу заливисто засмеявшись, потопал к двери на выход, иногда спотыкаясь о чуть выпирающие доски пола, чуть не падая.Но тут дверь распахнулась, чуть не сбив карапуза, который упал бы на пол, если бы не сильные руки блондина, который из-за такого прыжка впечатался носом в угол двери, поэтому теперь у него был кровавый след на под носом, который не останавливался. Кто же был в двери, Симон? -К.Кабачок? Да, в дверях стоял именно тот мальчик.Повзрослевший.На один год.Он здорово подрос, его длинные до плеч синеватые волосы были аккуратно подстрижены в парикмахерской, а не трясущейся рукой годовалого паренька, как у Симона.Акир был стройным, но и не худым, как, опять же, Симон.Было видно, что тот пришёл из уютной, теплой и домашней атмосферы семьи, а не жил в приюте.Только глаза были опущены в пол, а сам мальчик чуть ли не рыдал, потому что мокрые глаза были очень ясно видны на тусклом свете лампы. —Антоша, ты в порядке? —обеспокоенно спросил Симон, который, не переставая, смотрел на Кабачка. —Да, Сима.—кое-как выговорил мальчик и, обняв блондина за шею, повис на нём, залезая на паренька, как на лошадку.Подсадив своего годовалого дружка, Овощ взял того за руки и сделал так, чтобы они были у него в ладонях на случай падения.Симону было всё равно, что в носу очень сильно щипало, ведь он не мог отвести обеспокоенного взгляда от Икара. —Так сложились обстоятельства.Кабачок снова с нами.Не обижайте его… Это было всё, что сказали о прибытии старого друга. Краем глаза блондин посмотрел на остальных ребят и увидел в их глазах такую ненависть и зависть, что сам похолодел от ужаса. На контакт и провокации Икар не отвечал ничем.Он просто смотрел в пол, будто бы ожидая увидеть в стареньких досках что-то новое и интересное, чтобы отвлечься от реальности. —Кабачок, а ты в курсе, что у тебя появился свой телохранитель? Да, Овощ? —в тот же день спросил Ахмед у Кабачка, кидая в него свою полоску картофеля, попадая в голый лоб. —Заткнись, дебил.Человеку плохо.Тем более, что он без Камиллы.—это было ошибкой Симона, который сидел за столом с красным носом и затычками в нём.На глаза Икара навернулись жемчужины-слёзы и тот, издав громкий визг-вопль-вой убежал на верх, закрывая глаза руками.За ним сразу же понёсся и «Босс», оставляя другим свою порцию еды. —Кабачок, где ты? Вернись! —отчаянно закричал блондин, испуганно озираясь по сторонам в поисках тела своего друга, который, на самом деле, схоронился под одеялом на своей кровати в комнате мальчиков. —Кабачок, что случилось? —очень осторожно, ласково спросил паренёк, садясь на краешек кровати, поглаживая место на одеяле, где должна была быть прилизанная макушка плачущего мальчика.Из под ткани послышались сдержанные всхлипы, а потом тихое бурчание, что разобрать было невозможно. —Повтори ещё раз, только вылези их под одеяла.Там же душно плакать.—улыбнулся Симон, который сам был готов разрыдаться, но только от счастья, ведь.Икар здесь. Синеватая макушка несмело вылезла из-под тёмной ткани с рисунком в виде множества звезд и месяцев, которые гипнотизировали своим видом.Вслед за макушкой показалось заплаканное личико, которое было наполовину закрыто прямыми волосами.Мальчик шмыгнул носом и на пару секунд затих, смотря на Симона глазами, что были полны печалью, тоской и такой болью, что и объяснить словами нельзя.В глазах читался такой отчаянный вопль, такой истошный крик о помощи, что его надо было только видеть.А потом.Уткнувшись в грудную клетку блондина, Икар вновь захныкал, и слёзы брызнули с новой силой, заставляя одежду парня намокать и пропитываться чей-то нестерпимой болью. А потом, чуть порыдав, мальчик обнял Симона, отчего тот слабо покраснел, отводя взгляд в сторону.«Босс» прижал руками синеволосого к себе и нежно и аккуратно, будто бы боясь спугнуть, стал поглаживать того по спине, чтобы как-то успокоить. —Неделю назад… Мы с папой похоронили сестричку…—робко стал говорить мальчик, почти шепча эти слова Симону в толстовку.—Папа говорил, что она умерла из-за проблем с сердцем.Но мне, как и в случае со своей матерью, кажется, что это я виноват в её смерти… Я её убил… Это всё моя вина, поэтому и нести ответственность за это должен был я, а не папа…—мальчик вновь зарыдал, стискивая блондина в своих объятиях. —Что с ним произошло? —очень боязливо спросил Симон, одной рукой став взъерошивать волосы мальчика. —Что-то с сердцем.Опять.Инсульт?.. Инфаркт?.. Я не помню, ведь ничего не смыслю в болезнях.—стал выть синеволосый, начиная кусать блондина за футболку иногда задевая кожу.Это он от безысходности… —Когда-то ты сказал, что нас некому любить… Это так! —Икар дернул паренька на себя за футболку, опрокинув того на кровать поверх своего тельца.Симон стыдливо заливался краской, хотя уже не мог отвести взгляд от таких глубоких и тёмных, как морская глубина, глаз, которые были тусклы, как и глаза Симона, когда тот был без него.Только сейчас Кабачок скучал по другим людям, а не по нему… Взяв одной рукой мальчика за подбородок, Симон, не отводя свой взгляд на такие дурманящие звёзды на одеяле, стал смотреть в душу Икара, отчего тот вжался в кровать, жалобно пискнув.Осторожно, будто бы боясь того, что он вновь упустит своего синеволосого Кабачка из-за своих резких движений, Симон стал медленно приближаться к губам заплаканного мальчика.И блондин был очень удивлён тому, что этот невинный десятилетний подался ему навстречу, коснувшись своими мягкими, чуть солеными из-за слёз губами его обветренные, шершавые, покусанные… —Люблю…—одновременно прошептали мальчики, взяв друг друга за руки, скрепляя ладони в замок, переплетая пальцы.Потом Симон вежливо попросил Кабачка разжать зубы, что тот послушно и очень охотно сделал, поэтому на минут пять блондин профессионально затянул синевласого в французский поцелуй. Сплетая их языки, паренёк начинал потихоньку.задыхаться, потому что очень увлеченно действовал… То пройдется своим языком по ровному ряду зубов Икара, то начнет чуть посасывать язык Кабачка, ощущая его тепло, то начнет сплетать их «путников» в замысловатые узлы, чувствуя, как они начинают пульсировать… А потом блондин отстранился от синеволосого, оставляя после себя блестящую нить, что была знаком из тесной связи между собой. После поцелуя блондин по-братски улыбнулся Икару и, откинув одеяло в сторону, лег с ним рядом, прижимая тело мальчика к себе так, что носиком он утыкался ему в нос.Накинув на них ткань, блондин вновь поцеловал Икара в губы, только на этот раз легко и быстро, а потом обнял того руками, обвив свои ноги вокруг талии мальчика. Старые друзья могут не понять, могут не принять… Да… Старые друзья прошлого тебя не хотят менять. Надевай маску.Когда-то родную, а теперь—чуждую… Начинай сказку, что время не идет и не спорит с тобой… Но с ним пареньку не страшно измениться.Ему не страшно быть размазнёй или Овощем, как считают другие.Он может просто быть собой… Каким бы он не был.Хоть с уродливым шрамом на голове, хоть со страшной прической, хоть с носом, который был чуть с горбинкой… Один очень одинокий человек, который был озлоблен на весь мир, как-то раз сказал, что дети из детского дома не могут быть любимы… Зато они могут любить друг друга.